'Я сотру у них память о твоем нападении, но не полностью'. Продолжила Деф. 'Так, чтобы часть воспоминаний осталась, но ее нельзя было засчитать для установки клейма'. 'Я совсем забыл об этом'. Я остановился перед застывшими в беге полицейскими. 'Но пожалуйста, постарайся, чтобы память осталась максимально'. 'Хорошо, любимый'. Деф весело заулыбалась под подозрительным взглядом Алисы. Пробравшись мимо стражей порядка, я двинулся дальше. Зайдя в вагон-ресторан, сел за стойку бара и прихлопнул ладонью красную купюру.
— Кто те люди? — Спросил я бармена и убрал руку, указав на ее бывшее место жестом, повелевающим убрать мусор.
— Полиция туда пробежала? — Уточнил он. Я кивнул. — Надеюсь, с твоей подружкой ничего не случилось?
— С ней нет. — Я помолчал. — С ними, да.
— Не здоровы, или не живы? — Спокойно поинтересовался он, по традиции всех барменом натирая до блеска бокал.
— Живы и здоровы, — успокоил я, — по крайней мере, физически. Умственно, не знаю. Кстати, у одного из них теперь две левые руки. Так кто они?
Собеседник молчал, очевидно, переваривая информацию.
— Скажем, профессионалы, — наконец сказал он, — помогающие излишне азартным пассажирам добровольно расстаться с деньгами.
— И что же этих профессионалов на несовершеннолетних потянуло? — С иронией спросил я.
— Не может быть. — Официант отрицательно покачал головой. — Никто из них не захочет серьезного конфликта с полицией, тем более, такого.
— А в пьяном виде? — Спросил я. Человек за стойкой молчал куда дольше.
— Нет. — В итоге сказал он. — Тем более тот, у кого твоя подружка сидела на коленях. Он вообще не из той цветовой гаммы. Не понимаешь? — Я отрицательно покачал головой. — Он скорее обрадовался бы, если на его колени сел ты, а не твоя красавица подружка. Он не на том поле ягоды собирает. Понимаешь? — Я неуверенно кивнул, вспомнив слащаво-радостное выражение на роже державшего Блонду мужика, того, на чьих коленях немногим раньше сидела пьяная Алиса. Не срослось у тебя, подруга. Очевидно, что-то появилось на моем лице, так как бармен утешающее сказал: — Все прошло, и слава Богу. Все живы, здоровы, и хорошо. Налить от заведения? — Я отрицательно покачал головой.
— С твоей подружкой правда ничего плохого не случилось?
Я опять покачал головой, и бармен достал запыленную бутылку, открыл ее и набулькал в два стеклянных бокала. — За твою подружку. — Сказал он и жестом фокусника опрокинул один из них в рот. Вторую емкость подвинул ко мне и сказал: — Не обижай, выпей, сколько бы тебе не было. — Я кивнул и проглотил обжигающую жидкость. Казалось, тут мне и трындец, но нет вроде, обошлось.
— Между нами возникло недопонимание. — На высокий табурет возле барной стойки присела знакомая попка. — Хотелось бы его разрешить к всеобщему согласию.
— Разрешим. — Согласно кивнул я и сделал жест, отрывающий что-то от чего-то. Алиса вздрогнула и испугано улыбнулась.
— Все не так, как кажется. — Сказала она. Я тоже заулыбался. Не знаю, что я выпил, но оно хорошенько вдарило в голову. Оторвать ей ее прямо сейчас, что ли? Только что выпили за ее здравие, а чуть погодя и за упокой, чем не повод?
— Девочки никоим образом не пострадали бы. — Как можно убедительнее произнесла Алиса. — Да, мне было любопытно, какую тактику поведения ты выберешь. Ведь должны же мы знать, как будет вести себя наш будущий король.
— Кто? — С идиотски тупой интонацией переспросил я.
— Э... — Неуверенно протянула Алиса. — Я это вслух сказала?
— Вслух. — Хором вместе с барменом произнесли мы.
— Дело в том, что в будущем, когда ты возмужаешь, ты...
— Заткнись. — Проговорила возникшая рядом Деф.
— Привет, подруга. — Алиса заулыбалась. — Каким ветром ты здесь? Тут общаются равные и тебе здесь не место.
— Он тоже равный? — Девочка кивнула на заинтересованно наблюдающего за нами бармена.
— Он обслуга и не считается. — Небрежно произнесла Алиса.
— И я обслуга и не считаюсь. — Деф присела на возникший из ничего табурет. — Два виноградных сока, пожалуйста. — Положила на столешницу синюю купюру, толкнула мне пакетик с соком, подвинула свой и засипела трубочкой. — Пей.
— Спасибо. — Я побулькал, блаженно зажмурился. Как мало надо человеку для счастья. А, еще голову кое-кому оторвать, забыл совсем. Я отставил сок и с широкой улыбкой повернулся к Алисе.
— Говорю же, для девочек все должно было завершиться благополучно. — Поспешно сказала она. — Они бы не пострадали, честью клянусь. — Я оторопел. Такого я от Алисы не слышал.
— Но тебе надо было довести Алексея до срыва. — Неспешно проговорила Деф и побулькала. — Чтобы замарать на крови. Так?
— Я бы не помогала их оживлять. — Алиса заулыбалась, но не скажу, чтобы ей было весело. — Тем более, не хранила бы их мозг в охлаждающих капсулах. И зачем, если на его руках и так реки крови?
— Извиняюсь. — Бармен подышал на стакан и тщательно его протер. — Может, мне лучше на время отойти, дабы у вас впоследствии не возник соблазн избавиться от ненужного свидетеля? — Он улыбнулся, но я видел, ему было не до смеха.
— Сиди. — Хором произнесли девочки, и я удивленно поглядел на них. Где ему сидеть, если за стойкой ничего подобного не предусмотрено? Бармен, очевидно, думал схожим образом, так как недоуменно оглянулся и опешил при виде стоящего рядом с ним такого же круглого табурета, как и у нас.
— Садись уже. — Недовольным тоном проговорила Алиса. — Одним больше, одним меньше, — непонятно произнесла она и печально вздохнула. — Чувствую, запомнится мне эта ваша поездочка.
— Не запомнится. — Упрямо сказал я. — Потому что запоминать нечем будет.
— Лешенька. — Девочка мило заулыбалась. — Не хотела я ничего плохого, поверь. Как мне тебе доказать? — Она задумалась. — Хочешь, я прямо сейчас, при всех, тебя поцелую? По-взрослому, по-настоящему? Хочешь?
— Нет. — Категорично произнесла Деф.
— Да. — Ляпнул я, недоуменно подумав при этом, каким образом поцелуй может быть доказательством. Алиса поднялась, облизнула губы и сказала вставшей перед ней Деф: — Отойди и считай. — Девочка подумала, посмотрела на меня и отошла. Ее подруга взяла меня за воротник, сдернула с табурета и в прямом смысле слова присосалась к моему рту.
— Один, два, — неторопливо засчитала моя помощница. Что происходит-то? Я почувствовал, как язычок Алисы бьется о мои зубы, и сжал их сильнее. Она зарычала и стиснула меня в объятиях еще крепче. Блин, вот попал. Я стоял, зажмурившись, и старался не дышать.
— Двадцать. Все. — Деф похлопала Алису по плечу. — Хватит. Ты проиграла.
Со звуком 'чмок' она оторвалась от меня и невозмутимо произнесла: — Он выпил и это не считается.
— Мы не оговаривали условия. — Еще невозмутимее ответила Деф. — Все считается и ты проиграла.
Я растеряно поглядел на нее. Они, оказывается, на меня спорят, как на вещь какую-то?
— Не на вещь. — Возразила моя помощница. — А на половозрелого самца.
— Чего? — Мне показалось, я ослышался.
— Так Алиса сказала. — Деф пожала плечиками. Я посмотрел на вторую девочку. Она заулыбалась.
— Это вырвано из контекста. Я имела ввиду другое.
Бармен покашлял, и мы уставились на него.
— Весело вам живется. Не так ли? — Сказал он и поставил стакан, упавший и покатившийся по барной стойке.
— Нет. — Произнесли мы с Деф.
— Еще как. — Произнесла Алиса.
Мимо полицейские провели знакомую троицу. Один шел более-менее уверенно, второй шатался, а третий периодически закатывал глаза и пытался упасть. (Догадайтесь, в какой очередности я их рвал?) Следом шла тетка и двое в железнодорожной форме. Увидев нас, тетка пронзительно закричала: — Вот они, из тринадцатого вагона! — И ткнула в нас пальцем, словно собираясь пронзить им насквозь.
— Это не мы. — Быстро сказала Алиса, положила руки на плечи мне и Деф и мы оказались в коридоре нашего вагона. — Знаете, что? — Алиса продолжала держать ладошки на наших плечах. — Если по итогам этой поездочки Дикая Четверка выкатит мне счет за разглашение и все такое, я с радостью его оплачу. Давно я так не веселилась. — Она засмеялась и, легкомысленно напевая, пошла по коридору. Мы с Деф переглянулись. Веселая поездочка. Сначала Блонду до истерики довел, от деды едва пулю в голову не получил, трех людей на куски порвал, правда, потом склеил обратно, перед барменом разбор полетов устроили, еще и исчезли у всех на виду, и это весело? Я заулыбался. Еще как. И это мы только поехали, то ли еще будет. Если бы яхту Алисы в море Лаптевых не отправили, я бы в Европе такое веселье устроил. Погодите, доберемся мы до вас, пусть и в другую сторону, пожалеете, что в свое время советские танки по вашим улицам не катались.
— Иди, проспись, милитарист. — Деф слегка толкнула меня в грудь кулачком.
— Колыбельную споешь? — Вырвалось у меня.
— Спою. — Она улыбнулась.
— Тогда пойду. — Я заулыбался тоже и откатил дверь в ближайшее купе. Блонда удивленно подняла взгляд от телефона.
— Она не помнит ничего? — Спросил я у Деф.
— Нет. — Ответила она.
— Что, не помню?
— Вот и хорошо. — Я повалился на соседний диван. Заиграла негромкая музыка и девочка запела: — Ложкой снег мешая, ночь идет большая, что же ты глупышка, не спишь...
— Сейчас утро. — Возразил я.
— Спи, давай. — Строго произнесла Деф. Я покорно кивнул и закрыл глаза.
— Спят твои соседи, белые медведи... — Я весело захрюкал, представив Кольку в виде косолапого мишки. — Спи скорей и ты, малыш...
Глава 23. День шестой. День.
Многие годы волны омывали меня, а песок и ветер укрывали погребальным саваном.
Девочка ушла, она даже не оглянулась.
Я тосковал и надеялся вначале, потом просто тосковал, зная, что надеяться не на что, а затем заснул, устав от всего, заснул, не собираясь просыпаться. Я не знал, что один из штормов откопал единственную уцелевшую часть тела и забросил ее далеко на берег, а хищная птица отнесла ее высоко на утес и долго пыталась выклевать несуществующую плоть. Потом и она улетела, оставив череп скалиться на облака там, где я любил сидеть, в задумчивости бросая камешки в море. Я спал, не надеясь проснуться, так как единственная, кто могла пробудить, никогда больше не придет на этот остров.
Но она пришла.
Удар по щеке. Слабый, как комариный укус сквозь полог сна.
Затем еще.
Еще.
Что-то белое плыло впереди, словно освещенное солнцем облако.
Появился сначала тихий, а затем и все усиливающийся гул. Он нарастал как колокольный звон, он рос, грохотал вокруг, точно приближающаяся лавина, он проникал в мои кости, и они начинали трястись и стучать, словно кастаньеты.
Он заставлял меня двигаться.
Вставай...
Вставай!
ВСТАВАЙ!
Я пошевелился, недовольно, потому что привык спать. Я врос в сон так же, как мои кости когда-то вросли в розовый коралловый песок.
— Вставай, лежебока, хватит спать! Очнись, утро впереди!
Я услышал веселый смех и оцепенел, боясь малейшим движением ресниц, даже случайной мыслью спугнуть даже не надежду, а лишь надежду на надежду. Я слишком хорошо помнил этот смех, врезавшийся в мою память навеки.
Я медленно приоткрыл глаза. Совсем немного, так, чтобы сквозь ресницы пробивался лишь яркий, нестерпимо белый свет. Так открывают глаза, когда снится самый счастливый сон в твоей жизни, и ты вопреки всему молишь только об одном: чтобы он не пропал, не развеялся как утренняя дымка под солнцем, чтобы он, неизвестно как, но оказался правдой.
И я открыл глаза.
_— Здравствуй, лежебока...
Она с улыбкой склонялась надо мной, то лицо, что много раз снилось мне, и каждый раз я замирал от счастья, непонятно почему надеясь на чудо.
Я лежал, не двигаясь, и молчал, боясь спугнуть чудесный сон.
— Просыпайся, — Она провела ладонью мне по щеке и ласково улыбнулась. — Просыпайся.
Я вскочил на диване. — Она пришла! — Восторженно закричал я и пораженно застыл, увидев ее рядом с собой.
— Ты вспомнил? — Деф печально улыбнулась. — Вспомнил все?
— Вспомнил. — Радостно подтвердил я. — Вспомнил, как она... — Я запнулся и тихо поправился: — как ты пришла за мной.
— Я, не она. — Стоящая рядом девушка покачала головой.
— Ты похожа на нее, как две капли воды. Я только что...
Она вновь отрицательно покачала головой. — Я, не она. — Повторила Деф. — Значит, не вспомнил.
— Что?
— Все, что было дальше. — Она взяла меня за руку и слегка улыбнулась. — Идем, ждут лишь тебя. Алиса приготовила сюрприз, говорит, хочет сделать тебе приятное.
— Да? — Подозрительно протянул я, выходя в коридор. — Ее сюрпризы... И где всё? — Я недоуменно огляделся. — Это как это?
— Приветствую вас на подмостках нашего передвижного театра. — Алиса плавно взмахнула руками и торжественно поклонилась, по-моему, впервые, сколько ее помню, именно поклонилась, будто стояла на сцене. После чего невозмутимо опустилась в кресло и закинула ногу на ногу. — Нам не нужно такое количество пустых помещений. — Пояснила девушка с белокурыми волосами. — Я бы убрала и купе проводника, причем вместе с ним, но... — Она мило улыбнулась. — Будем хорошей девочкой, не так ли? — Я растерянно кивнул. — Мы используем пространство более рационально. — Алиса повела вокруг ладошкой. — Как тебе такое оформление?
— А это что? — — Зрительный зал и сцена. — — Зачем сцена? — — Выступать. — — Кому? — — Вам. Или мне. Или им. Неважно кому. Актерам. — — У нас будут актеры? — Я если честно, вообще ничего не понимал и особенно, на кой ляд в полупустом вагоне нужны несколько рядов мягких кресел с низкой сценой напротив. — Мы и есть актеры. Или ты до сих пор не понял? — Моя собеседница печально улыбнулась. — Мы все играем на сцене жизни, а кое-кто оценивает и говорит, не верю. — — Чему не верю? — Я, если честно, окончательно запутался. — Не чему, а кому. — Совсем уже туманно ответила девушка с белокурыми волосами и встала. — На башне вы устроили забавное представление, вы напомнили тех, прежних. В свое время на месте овеянной легендами любимой хотела оказаться каждая из нас. И вы напомнили, что так все-таки бывает.
— Как, так? — Негромко спросил я, вспомнив недавний сон.
— Так. Романтично. Красиво. Правильно. Как должно быть. И как, особенно теперь, почти не случается в жизни.
Я посмотрел на Деф и поразился ее бледному лицу.
— Знаешь, — Алиса подошла и положила ладошку мне на плечо. — В те века, что вы были вместе, многие мечтали и завидовали ей. И не скрою, пытались вам помешать. — Она мило улыбнулась и положила мне на плечо вторую руку. — В том числе и я. Потому что очень хотелось ощутить, как это, когда любят просто так. Бескорыстно, самозабвенно, раз за разом не пользуясь моментом, много, много, много лет подряд. А потом прекрасная сказочка лопнула, как красивый, радужный мыльный пузырь. — Алиса слегка оттолкнула меня. Я ошеломленно попятился. — Смешно, правда? — Девушка с белокурыми волосами взошла на сцену. Все недоуменно молчали, я же и Деф, подавленно. Кажется, я начал что-то понимать.
— Но наша пьеса будет не о том. — Алиса весело улыбнулась и взмахнула ладошкой. Погас свет, включились прожектора, осветив сцену. Сидящие в креслах ребята радостно захлопали. Я осторожно сел на свободное место.
