— Ку-ку-ку-ку... — усевшись на корточки на краю стены Конохи, бледный мужчина с длинными чёрными волосами, змеиными глазами, а также худощавой фигурой, обтянутой защитным комбинезоном, облизнул губы кончиком языка. — Какой интересный экземпляр...
— Не расслабляйтесь, — хмуро произнёс Минато, стоящий с напряжённым лицом на обломке ствола дерева, каким-то чудом не превращённом в чёрный пепел.
— Френки-кун, ты ведь мне поможешь? — изобразила заискивающий тон кицуне, стремительно уменьшившись и превратившись в девушку с лисьими хвостами и ушами, из-за чего джинчурики пришлось спрыгивать на землю, припадая на четвереньки (звериные инстинкты начали брать своё, несмотря на весь контроль силы биджу). — Ты ведь не допустишь того, чтобы Виктор...
"И почему я раньше этого не видел?", — прекратив вслушиваться в слова своей бывшей уже любви, великан смотрел на Тамамо но Маэ и чувствовал... раздражение.
В сражении образовалась пауза, во время которой люди позволили себе передышку, а некромаги — подтягивали новые силы. Однако же у всех создавалось впечатление, будто двух с половиной метровый здоровяк решает, будет ли следующая волна штурма.
"Чувствую себя обманутым ребёнком", — до скрипа кожи сжав правый кулак, подумал про себя Френки Франкенштейн.
— Я тебе помогу, Тама... — негромко произнёс здоровяк, закрывая глаза.
— Правда? — даже удивилась лисица, тут же обрадованно растянувшая губы в улыбке. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать!
— А как иначе, — склонил голову великан, а затем его силуэт окутала аура КИ, принявшая форму полупрозрачного тумана. — Я же не могу позволить отцу всё время решать мои проблемы. Усиление...
Тело монстра окутал золотой свет, примерно на порядок увеличивая его возможности. После этого он метнулся вперёд, занося кулак для удара, но Минато успел воспользоваться хирайшином, встретив атаку на одноразовый защитный барьер, рассыпавшийся со звуком разбитого стекла. В ту же секунду Кушина ударила хвостами, отбрасывая противника назад, а Тамамо выдохнула поток пламени, усиленный воздушным порывом от Орочимару.
Раскалённый до белого цвета огонь накрыл Френки, закрутился вихрем и... был разметан вспышкой КИ, взметнувшейся к небесам зеленоватым столбом. Когда же буйство энергий утихло, а пыль, прибитая к земле духовным давлением осела, взглядам коноховцев предстал невредимый великан, рост коего уже достигал трёх метров, а кожа покрылась стального цвета чешуёй. Его глаза, узкими щёлками под тяжёлыми бровями, смотрели на четвёрку противников, а выдвинувшиеся вперёд челюсти, сверкающие белоснежными клыками, ощерились в оскале...
...
Закинув в рот полдюжины пилюль, Сарутоби стал ожесточённо их разжёвывать, прекрасно осознавая то, что его организм не выдержит такой дозы стимуляторов. Впрочем, это уже не имело особого значения, так как планомерное давление врага на оборону Конохи дало свои плоды: один за другим оборонительные рубежи сыпались под ударами автоматонов.
Хуже же всего было то, что один-единственный живой шиноби противника, умудрился связать боем джинчурики, кицуне, сеннина и подающего большие надежды Намикадзе. Как ему это удавалось? Просто Френки (что за отвратительное имя?), на протяжении сражения становился всё сильнее, крупнее, быстрее и крепче, благодаря чему уже мог игнорировать обычные стихийные техники, а на потерю конечностей (даже головы!) плевал из-за чудовищной регенерации.
"Что же... теперь я верю, что он победил Какудзу", — отметил третий хокаге мысленно, прибыв на место битвы, где пятнадцатиметровый человекоподобный дракон, красующийся стального цвета чешуёй, метался от одного противника к другому, вырывая куски плоти у лисов, давя теневых и змеиных клонов, изрыгая пламя и нанося удары жалом на хвосте, источающим кислотный яд.
Кушина, принявшая форму восьмихвостого лиса, более или менее стойко выдерживала удары менее крупного чем она существа, а вот Тамамо но Маэ, не обладающая способностью мгновенно восстанавливаться, истекала кровью из многочисленных ран и атаковала едва ли не во все стороны, стремясь хоть как-то замедлить врага.
После очередной удачной атаки, когда монстру отсекло правую руку с куском грудной клетки, он разорвал дистанцию и вновь начал расти. Его противники же постарались перегруппироваться, готовясь к новому раунду противостояния. Они, по всей видимости, сами понимали то, что не справляются с чересчур живучим чудовищем, и на то, что сумеют его истощить не надеялись.
"Сообщение для Орочимару, Минато, Кушины и Тамамо: задержите его на одном месте хотя бы на десять секунд. Орочимару, ты назначаешься четвёртым хокаге. Исполнять", — отдав приказ, старик начал готовить свою финальную технику, за которую ему придётся заплатить очень большую цену.
Хирузен не боялся умереть, тем более, если тем самым защитит Коноху. А его жертва покажет врагу, что у Листа всё ещё есть зубы... И может быть, понеся подобную потерю, противник усомнится в своих силах?
= "Хирузен, ты что задумал?", — зазвучал в голове голос Шимуры, отряд коего три раза за десять минут отбрасывал автоматонов за пределы селения, закрывая прорывы.
"Хочу показать этим выродкам, что Воля Огня — не пустой звук. И я надеюсь, старый друг, что ты поддержишь мой выбор и сделаешь всё, чтобы он не был напрасным", — сложив очередную серию печатей, старик выдул огненного змея, разрушительной волной прошедшегося по рядам неживого воинства, отбрасывая его от стен Листа, тем самым давая защитникам столь необходимые секунды передышки.
= "Старый дурак", — пришёл беззлобный ответ, в котором переплелись раздражение, гордость, печаль и даже зависть со стыдом.
Третий хокаге только улыбнулся на это, чувствуя как с плеч падает тяжёлый груз. Хаширама Сенджу погиб в сражении с превосходящими силами противника, защищая свою мечту о мире, в котором шестилетние дети не будут вынуждены проливать свою и чужую кровь; Тобирама Сенджу погиб, прикрывая отступление своей команды, столкнувшись с превосходящими силами противника... И теперь пришла его очередь принять эту эстафету.
"Похоже, что титул хокаге проклят. Хотя, другим каге ничуть не лучше", — усмехнувшись своей невесёлой шутке, старик смотрел на то, как в одну руку восемнадцатиметрового человекоподобного дракона вцепился биджу, контролируемый Кушиной, а во вторую — кицуне.
Монстр, окутавшийся языками зелёного огня, взревев от ярости, рванулся всем телом, но восемнадцать хвостов оплели его в подобие кокона.
"Сейчас", — мелькнула в голове короткая мысль, а в следующее мгновение, применив шуншин, Хирузен оказался на вытянутой морде Френки.
— Пришёл конец твоим бесчинствам, монстр, — стремительно складывая серию печатей, произнёс Сарутоби. — И пусть твой хозяин знает, что подобная судьба ожидает всякого, кто покусится на Коноху.
Стоило завершить технику, как мир вокруг будто бы выцвел, а за спиной старика возник силуэт в белых одеждах, маске демона и зажатым в зубах танто. Шинигами явился на призыв, и его рука прошла сквозь спину третьего хокаге, выйдя из груди, на которой появился символ печати, а затем пальцы призрачной кисти погрузились в плоть Френки, стремясь захватить душу.
Рёв драконоида прозвучал оглушительно громко, и в нём смешались ярость, страх, непонимание...
— Кха... — Сарутоби выплюнул кровь и опустил взгляд, увидев лезвие очень хорошо знакомого ему меча, который пробил его тело в районе сердца (лишь благодаря чакре, смерть не настала мгновенно). — Оро-чи-мару...?
— Всё кончено, учитель, — произнёс змеиный сеннин, стоящий прямо за спиной наставника. — Они захватили убежища с гражданскими, детьми и стариками. Коноха пала, а мы об этом даже не догадывались... Мне предложили убить вас, в обмен на жизни пленных, и я, как четвёртый... скорее всего — последний хокаге, принял это предложение. Эпоха воюющих селений окончена, сенсей... окончена не нами, но от нас будет зависеть то, какой будет следующая эпоха... и войдут ли жители Листа в неё вообще.
"Так это была... игра?", — взгляд старика скосился налево, туда где одну лисицу связывали вырвавшиеся из земли корни, а затем и направо, где ситуация повторялась с зеркальной точностью (будто какой-то великан схватил двух маленьких зверьков правой и левой руками).
— Мне жаль, Сарутоби-сенсей, — прозвучал усталый голос Саннина.
"Так всё и закончится? Ха... титул хокаге действительно проклят. И похоже, что на мне это проклятье отразилось особенно сильно", — горькая улыбка исказила лицо Хирузена, а руки, до этого момента удерживавшие печать техники призыва Бога Смерти, безвольно опустились вдоль тела.
Меч покинул плоть пожилого шиноби, а в следующий миг ученик подхватил его на руки, с морды монстра, перенося на вспаханную, выжженную землю, залитую кровью и усеянную обломками металла. А в синем небе плыли белые облака, лёгкие и пушистые, безмятежные и неторопливые... в отличие от столбов чёрного дыма, тянущихся от сгорающих деревьев и домов, разрушенных затихшим сражением.
"Эпоха воюющих селений окончена... и вместе с ней уходят реликты былых времён. Я подвёл вас, Хаширама-сама, Тобирама-сама... Я подвёл Коноху и своих учеников... Подвёл клан... Но... я надеюсь на то, что наш противник сдержит слово. Что такое жизнь одного глупого старика, против жизней будущего нашей страны?", — тратя последние капли чакры на то, чтобы насытить кровь кислородом, третий хокаге взял за руку ученика, который сидел на коленях прямо на земле, виновато опустив голову.
— Ты всё сделал правильно, Орочимару-кун...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Наставлятельная
(Австралия. Одна тысяча семьсот сорок девятый).
Поставив последнюю точку, Орочимару отстранился от стола и откинулся на спинку кресла, придирчивым взглядом осматривая свиток, на котором был написан указ о выделении земель за южной стеной Конохи, под посадку ореховой рощи (деревьев, модифицированных чакрой). Плоды этих растений были питательны сами по себе, а ореховая паста, вместе с сухими хлебцами из рисовой муки, пользовались популярностью у всех слоёв населения.
"Кто бы мог сказать, что Коноха превратится в гибрид сельскохозяйственного и промышленного центра, прекратив выполнять функции военной силы страны Огня? Да десять лет назад безумца, который хотя бы заикнулся бы о том, что страна Огня перестанет существовать, либо высмеяли бы, либо закрыли в застенках АНБУ", — вернув кисточку, которой и выводил символы, в специальный держатель, Белый Змей сложил руки на подлокотниках, после чего посмотрел на портреты прежних хокаге, взирающих на него со стены кабинета.
— Войны закончились, Хаширама-сама; клановая грызня остановлена и Учихам указано на их место, Тобирама-сама; бесклановые шиноби более не притесняются "великими" кланами, Хирузен-сенсей... — словно бы рассказывая последние новости старым знакомым, поведал портретам четвёртый хокаге. — Только вот... почему-то я не чувствую себя счастливым. Проклятые Шинигами бумаги...
"Поверить не могу, что я когда-то мечтал занять это место. А ведь сенсей занимал его гораздо дольше, и даже не растерял свои силы... Страшно представить, кем он мог стать, если бы продолжал тренироваться на протяжении всей жизни, а не превратился в администратора. Возможно, что он сумел бы превзойти первых двух хокаге, которые тренировались и участвовали в сражениях куда дольше, но погибли, едва их посадили на "трон". Какая глупость — делать сильнейшего шиноби бумагаморателем", — конечно, Белый Змей понимал, что в те времена нельзя было по-другому, так как кланы и сильные индивидуалисты, недовольные теми или иными законами, попросту не стали бы подчиняться тому, кого считают слабее себя (лишь глупцы и сопляки из аристократии считали, что они полностью контролируют шиноби).
Одарив стопку документов, которые ещё только требовалось просмотреть и отсортировать, раздражённым взглядом, змеиный сеннин решительно развернулся на кресле лицом к окну, в очередной раз оценив удобство поворотной модульной конструкции. Его взору предстала Коноха, постепенно перестраивающаяся под новые стандарты: старые каменные и деревянные одно, двух, трёх и четырёхэтажные дома сносились, а на их месте выращивались древесные четырёхугольные башни, соединённые между собой многоярусными мостиками, на бортиках которых тоже произрастали кусты с цветами, ягодами, а то и бобами, высаженными в декоративные клумбы. По древесине текла природная чакра, которая делала её прочной словно сталь, при этом оставляя лёгкой, будто пробковое дерево. Внутри же необычных исполинов находились квартиры, достаточно просторные для проживания семей из четырёх-пяти человек, при этом хорошо защищённые от шума, холода, жары, а также обеспеченные артефактами для готовки, конденсации воды, канализацией для отвода отходов (деревянные трубы, выделяющие вещество, похожее на жир, практически не засорялись).
"Вы ведь селение, скрытое в тени листвы? Не похоже", — вспомнив едва ли не единственную личную встречу с Виктором Франкенштейном, Орочимару растянул губы в ехидной улыбке, стоило ему представить условия, в которых приходится жить кумовцам и кирининам.
— Вот когда действительно начинаешь радоваться, что основатели селения не стали изощряться с названием, — Белый Змей фыркнул, вспомнив полуразумный песчанный дворец, куда переселились суновцы, и ледяной город, утопающий в тумане, возникший на месте Кири (ситуацию несколько исправляло то, что лёд был тёплым, но картина всё равно оставалась внушающей трепет).
Меньше всего изменения затронули архитектуру Скрытого Камня, так как там и без того всё было максимально утилитарно и прагматично, соответствуя суровому названию. Впрочем, на уровень комфорта жизни там, новые устройства тоже повлияли в лучшую сторону...
"С момента подавления последнего восстания прошло пять лет, и пусть ещё не успело смениться ни одного поколения, что-то мне подсказывает, что поднять народ на новый мятеж уже не удастся. Разве что силой, используя какую-нибудь технику контроля... что не останется незамеченным для Девы Мира. Или Древа Мира? Хотя, о последнем, вслух, лучше не говорить", — вдохнув полной грудью, Орочимару прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания о событиях, произошедших после падения Листа.
Великие страны были захвачены за один день: селения шиноби пали после ударов снаружи и изнутри, а столицы и резиденции даймё, вовсе не смогли оказать сколь-нибудь значимого отпора (газовая и звуковая атака была слишком неожиданной). Ещё через день прекратили существовать малые селения, такие как Водопад, Трава, Дождь... а их обитатели отправились в Лист, Туман, Песок, Камень и Облако, получившие статус городов-университетов (каге, соответственно, стали кем-то вроде директоров). Лишь одиночки и команды беглецов, скрывающиеся по лесам, некоторое время ещё пытались организоваться, но когда поисковые отряды пополнились человекоподобными воронами с бьякуганами, отловили и их.
Словно грибы после дождя, тут и там стали появляться силовые станции, похожие на невысокие каменные башни без окон и дверей, собирающие природную чакру, чтобы с её помощью обеспечивать энергией крупные деревни и города, где были созданы производства простеньких артефактов.
