В бочках у коры горячей
Бродит сок плодов,
И от душ нагих горящих
Бродит наша кровь...
Из замка посыпал народ. Откуда-то в руках Килийцев взялись чарки с вином.
Ты испей скорее чашу
Нашего вина.
Чтобы жить себе на счастье
Жизнь тебе дана.
При последних словах все замерло. Они разом осушили чарки, послали опять знак "от сердца к небу" и рассмеялись.
— .
Глава .
Темный эльф.
Нельзя всех стричь под одну гребенку. Если есть что-то, то у него есть и тень, и отражение и тыльная сторона. Без тьмы света нет, только во тьме заметен свет.
Факт.
Гак застонал, поднялся. Тряхнул головой — с нее свалился шлем. Длинные волосы цвета запекшейся крови рассыпались на плечи. Он грязно выругался себе под нос, потер лоб, почесал затылок, потом спину. Встал, притопывая — ощущения тела были весьма странными, непривычными. Обувь и одежда стала велика в ширину. С любопытством ощупал свое ставшее тонким и длинным тело.
— Что же со мной ты сделала... — он испугался необычайно высокого звучания своего голоса.
Закинул за спину лук и гитару, пошел на улицу. Еще за два этажа до выхода уши его начал резать невероятно громкий шум драки. Выйдя он эту драку и обнаружил. Все несколько сотен тысяч обитателей этих стен мутузили друг друга, грязно ругаясь при этом.
— ТАК!!!! — зло рыкнул он, и от голоса его стены задрожали. — КОНЧАЙ БАЗАР!! КОНЧАЙ ДРАКУ! НЕ ВРЕМЯ И НЕ МЕСТО!
Все разом стихло и уставилось на него.
— А ты кто такой вообще?! — выкрикнул кто-то особо смелый.
— Я — ГАЛКУР — имя демона, в честь которого он был назван, мощным рокотом прокатилось в пространстве, сменая воздух!
— Гак...Гак...Гак... — пробежало по толпе удивление и ропот.
— Чо-то ты не сильно на него похож!
— А вы сами на себя похожи еще меньше!
— А чем докажешь что ты тот, за кого себя выдаешь?
— Да, чем докажешь?! ЧЕМ?! — расползлось по толпе.
— А пусть тот, кто из вас храбрый, попробует меня победить.
Тишина.
— Ну, храбрецы есть? Трусы вы несчастные! Ну же, выходи! Кто дерзнет?!
Опять тишина.
— Неужели с этими рожами вы и души трусливые эльфийские получили?! — с насмешкой, изо всех сил стараясь спровоцировать агрессию.
В толпе кто-то что-то проворчал.
— Нету? Вот и не тявкайте.
— Кого ты назвал трусом!!! — рыкнул кто-то в толпе.
Но рык не получился низким, грубым и достаточно грозным.
— ХА! Что за жалостливые звуки! Кто это там пытается вякать?
— Сам не тявкай, урод!
— Я сильный, и на правах сильного имею права на све.
— Ты, сильный? Поганка бледная! Я тебя в бараний рог скручу.
— Скорее наоборот...
Кто-то ржанул в толпе.
— ...Я тебя... — продолжил он, делая вид, то пропустил хохот мимо ушей.
— Да кто ты такой!? Я с тобой сделаю все, что захочу!
— Что захочу я. То есть ничего. Хотя, можешь попробовать. Если сможешь осмелиться сразиться.
— Кого ты назвал трусом?! Я с тобой сражусь... — через толпу начал продвигаться некто в доспехах. Доспехи явно стали ему очень коротки и широки... — Я оторву тебе голову и нахлобучу ее на копье!
Толпа радостно воскликнула.
— О! Шадай! Старые знакомые! А тебе твоя новая рожа явно идет... но я ее щас малость подправлю...
— А как ты меня узнал, эльфов сын?
— От тебя так воняет, что в век не забудешь... да не горбься ты — не к лицу эльфу ссутулиться!
Гогот пробежал по толпе. Шадай зарычал и кинулся на Гака — тот увернулся, попутно заехав ему в живот кулаком.
— Что же так? Башка плохо варит, кем стал? Кем вы все стали?!
— Тебе хорошо, белая кровь, ты всю жизнь мечтал таким стать! — замахнулся, метя ему кулаком в челюсть.
Но Гак уклонился, противник пролетел мимо и получил пинка. Опять гогот.
"Возможно и урод-уродом, но это тело явно может много больше, чем раньше..." — мелькнуло в голове Гака.
На него опять кинулись — он отпрыгнул, треснув в этот раз по спине. Измывался над ним он где-то час, пока все это не начало надоедать зрителям, тогда он обрушил град ударов — тот попятился, рухнул. Гак хорошенько треснул его ногой в висок — ставшая тонкой кость проломилась легко, на землю из пробитой головы потекла струйка черной крови.
"Да, хорош удар...ладно...с этим разобрались... правда стоило расправиться с ним иначе. Но ничего. Будут еще кандидаты, я чую это".
— Кто еще желает?
Нашлось сразу двое.
— Заруш! Ланд! И вы тоже! Неужели вся ваша банда будет со мной драться?!
— Нет. Мы будем последними, потому что здесь и сейчас твои кишки вывалятся на землю! — обнажили мечи.
Два удара обрушились одновременно, но Гак успел отклониться. Выхватил ятаган. Несколько минут он уклонялся от ударов, потом рубанул, рассекая одному из противников ногу до кости. Не спас доспех, разрезанный, будто бумага. Раздался рев и ругань. Противник не отступил, но явно слабел. Еще несколько успешных ударов — толпа получила чего ждала — обилия крови. Решив, что хватит, снес одному голову, второму рассек живот. Последний забулькал, но упорно не хотел падать. Булькать так он мог явно долго и Гак снес и ему голову.
— Кто-нибудь еще?!
Тишина.
— Кто желает? Может ему повезет, и он не будет долго мучаться!
Тихий ропот.
— Так КТО Я?! Скажите, КТО Я?!!!!!
— КХАН! — громыхнула толпа. — НАШ КХАН!
— Так-то лучше...
Пошел в толпу, раздавая удары совместно с приказаниями.
* * *
Шли месяцы. Дела налаживались. Новоявленные эльфы медленно привыкали к свету, почему-то до сих пор сиявшему над этими краями короткими знойными днями, привыкали и к новым своим обличиям, но в каждом их движении, в каждом их слове четко читалась их прежняя суть. В замыслах Кхана было создать мощную цивилизацию и все возможности для этого были. Он понимал, что война и разбой не дадут должного, тем паче что грабить и воевать было не с кем, разве что с поселениями магов на западе и севере, но лезть к ним он явно не хотел. Солдаты с трудом учились заниматься сельским хозяйством, что им явно не нравилось, однако кто же будет спорить и ним? На счастье Гак нашел мешки семян каких-то растений. Он вообще мало что знал о растениях, и конечно же не знал, что это. Растения эти росли очень быстро и всего за несколько недель превращались из крохотных зерен в огромные кусты. Сухая почва, короткий день и знойное солнце им явно не мешали и еще через неделю они отцветали и на них созревали огромные плоды. Есть их самим никто не рисковал, однако животные с удовольствием ими хрумали. Теперь гак понял: зачем мракавлад создал огромные стада овец и коз и табуны лошадей крови Ке'ха. Так же как и понял: зачем Мракавладу нужны были не только мужчины-солдаты, но и женщины. Ведь все они превратились...по крайней мере в подобие эльфов...
"Да, хороши эльфы. Да такие эльфы навсегда очернять их пред всем миром! Ни это ли ты задумал, или задумала?".
Вокруг замка быстро выросли дома и дебри из высаженных растений. У растения оплетавшего стены замка, была особая полезность. Гак знал: сок его заживляет раны, а из стеблей получаются отменные по прочности веревки и ткани.
"Кажется оно зовется Саэрт..." — вспомнил Гак.
Так вот стебли Саэрта отрастали за одну ночь, вновь оплетая замок. Такая обильная жизненная сила как-то не сочеталась с безжизненностью этих мест.
* * *
Гак шел по коридору, ища кого-нибудь, чтобы поколотить. Заглянул в один из коридоров и разинул рот от удивления. Облокотившись спиной о стену, в коридоре стояла увешенная черепами эльфия с наохренными волосами. В руках ее была раскрытая книга, которую она судя по всему читала. Гак знал, что никто из его народа, даже он сам, не умеет читать и писать, и вдруг на тебе: он видит как она читает. И кто она?! Его сестрица Сутиш!
— Брось сейчас же! — закричал он, кидаясь на сестру. — Брось, а то убью.
Она нырнула за угол, но он догнал ее, схватил и хорошенько треснул о стену. Огляделся в поисках треклятой книжки, но не нашел ее. Обыскал все вокруг — тщетно. Выругался.
"Ну куда она делась? И откуда она ее взяла?".
Поднял эльфию и потащил. Связав ей руки и ноги усадил на пол в камере. Вскоре она пришла в себя.
— Откуда ты взяла книгу!?
— От сюда! — огрызнулась она.
— Откуда? — показал ей кулак.
Глаза у нее забегали, каждый по своей траектории.
— Она была здесь.
— Кто научил тебя читать?
— Читать?... — нервно хихикнула. — Что за глупости. Я не умею читать.
— Врешь! — взял ее за волосы и приподнял.
— Пусти меня, гад! — зарычала она.
Разжал пальцы — плюхнулась на пол, больно ударившись о каменный пол костями теперь уже тощего зада.
— Так кто?
Сутиш закатила глаза. Что-то с грохотом покатилось по коридору. Гак выглянул, запер дверь и пошел на шум. Двое латников катаясь по полу мутузили друг друга. Досталось обоим. Когда он вернулся, от дверь была открыта и от Сутиш осталась только одна веревка.
"Почему я ее не прибил? Наверное потому, что слишком приятно тягать ее за волосы...".
* * *
Он приказал всем и вся если ее найдут — привести к нему и послал отряд специально разыскать ее, но тщетно. Прошло больше года. Проходя как-то раз по замку услышал какой-то шум. Пошел на звук. Шорох раздался сзади. Обернулся. Сутиш стояла с раскрытой книгой в руках и, зло улыбаясь, смотрела на него. Он кинулся на нее, но она подняла руку и, что-то крикнула, и его кинуло назад, впечатав в стену. Он позвал стражу. Раздался топот. Его систра развернулась на каблуках и исчезла.
— Ведьма... — прошипел он, вставая.
Спустя неделю он опять с ней столкнулся. На этот раз она запустила в него молнией. Еще раз и еще — опять. Потом — его прошиб пот: огромный паук, клацая жвалами шел на него, а на пауке сидела его систра. Больше всего на свете Гак боялся пауков. Не в силах драться — и с трудом сдерживая дрожь, он попятился — паук на него. В него полетела молния — отскочил и побежал прочь — тварь за ним. С трудом ему удалось убежать. Встречи повторялись еще и еще. Он начал побаиваться ходить один. Вскоре началась вторая беда. Его чуткие уши стали улавливать разговоры, в которых говорилось о его сестре как о достойном сопернике и даже как о победительнице. Ни какие, даже самые кровавые и жосткие меры не избавляли от этого. Потом он заметил как другие женщины начинают бормотать что-то нечленораздельное и вытворять какие-то жесты. И это ему не удалось искоренить. Гак мог победить любого в силе и ловкости, но что он мог поделать против магии? А это была именно магия. Новоявленная колдунья ненавидела его больше всего на свете, во многом благодаря его отношению к ней. Зная, что расправа над ним будет кровавой, он не стал дожидаться, пока его вызовут драться или просто пришьют в коридоре. Собрав самое необходимое, он, прикрываемый светом дня, ушел проч.
* * *
Он шел не зная куда. Шел на восток. Он не знал, сколько шел, но однажды он услышал странный рокочуще-шуршащий звук. Вскоре заблестела водная гладь. Он пошел к ней. Вода откатывалась и набегала с этим странным звуком. Зеленая гладь была в ряби и ярко блестела. Гладь была сколько видно глазу. На берегу высился утес. Гак попробовал воду и принялся плеваться. Вода была горько-соленой.
"Не вода — соль сплошная!!! Чтоб ее!!!".
Полез на утес. С вершины горы было видно Инистый Хребет, но границ водной глади не было. Дул жаркий, сухой ветер с юга. Его струя заблудилась в волосах, в ушах раздался шепот: "Открой свою душу, не бойся себя! Пусть мир услышит, в чем боль твоя!". Руки его сами потянулись к гитаре. Неумело пальцы коснулись струн. С первым звуком все всколыхнулось и вспыхнуло внутри. Он никогда раньше не играл и не слышал музыки, но... с каждым новым звуком все внутри вспыхивало, колыхалось, вскоре хаос созвучий превратился в четкую мелодию. Она была проста и печальна, и проникала во все, отражаясь в нем. Играл он долго. Подул холодный ветер с запада. Он не выдержал и запел, хотя раньше не пел и не слагал песен, он даже не слышал песен и стихов.
— Где-то рассвет, а где-то — закат. Холодные ветры над морем.
Где-то — жизнь идет на упад. А кто-то — любовью болен.
Жизнь — брен. Время — кутерьма. Все крутится во власти хаоса.
Странно, коль тебя получила тьма — ты проклянешь Судьбоноса.
Ветер разносил его слова, и они проникали во все, отражаясь во всем.
— Как появился тот, кто умрет от руки бывшего брата?
И отчего вдруг настигает за поступки других расплата?
Колокол в голове звенит. Думать об это не надо!
Слеза по щеке бежит. Страдания — жизнь, а смерть — награда.
Он не выдержал. Из его глаз покатились крупные слезы. Впервые в жизни он плакал. Впрочем в голосе его не было рыданья, но была грусть и тоска, злоба и ненависть.
— Кто-то — родится, а кто-то — умрет. Жизнь изменить не в праве.
Кто-то страдает, значит — живет. Не зажить на душе ране.
Бессмысленно все и глупо. Такая чушь твориться в мирах.
Верить всем — просто тупо! а тьма есть и в светлых душах...
Яростный холодный ветер налетел с моря. Водная гладь вспенилась, поднялись высокие волны. Время близилось к вечеру. Где-то вдалеке над морем появились тучи. Они мчались к нему. А он все смотрел на клонящееся солнце.
—
— Свет меркнет за горами, буря над морем воет. И вот -
Вновь ноют старые раны. Ветер в лицо песок несет,
Солнце глаза выжигает. Не знаю, к чему стремлюсь.
Как трудно бывает признаться... но... больше его, себя боюсь!
Пуста голова... навеи... кажется, ослеп и оглох...
Тело и гнев, но не я всюду, чинят переполох.
Я, может быть, зла не желаю. Но в гневе, не знаю, на что.
Наверно, вовек не узнаю: зачем?! почему?! как?! и кто?!!
Старый предполагает, "...каждый решает судьбу для себя...".
Но зло коль своим признает, так трудно признать, что такая стезя.
Не кровь делает личность, не плоти знанье дано.
От рода сера сущность, ни кем ни чего не решено.
Сказать нечего... мило... а сердце стонет до воя в груди.
Судьба проскочила мимо. Молчи, память не береди!
Тратить напрасно время. Отвратней, представить нельзя -
Нести чужое бремя, за тех, кто собрал вокруг себя!
Я, может, хочу измениться... не может быть все предрешено!
Но стоит к свету явиться — тут же казнят. Им не важно, за что!
Правды они не желают! Попробуй-ка их разубеди -
Тебя и слушать не станут! Нужны им потехи на крови!
И почему так — не знаю. Сера ведь вовеки плоть...
Наверно, мне боги не дали сил страх и боль перебороть.
Как все меня это достало! для воя не нужно боли, луны.
Мне чувствовать не престало! Я — темный, такие — душ лишены!
Как все это знакомо... чувства не должны меня колебать.
Звучит много такого от...от белобрысых... эльфы, чо с них взять...
Урок: впредь не верить в дружбу. Зачем нужны названные "друзья"?!
Мне давно ни чего не нужно. И не этот мир мне судья!
Враг другом быть не может. И глуп, коль веришь в иное ты.
