— Он занят, — сказала дочь. В ее тоне чувствовалась слабость, и она не была расположена скрывать ее.
Ее отец бросил на нее острый взгляд, но ничего не сказал, потому, что был занят попытками должным образом установить дубовые шесты. Джемми и Герман, которых всегда тянуло к деду, как железные опилки к магниту, появились как по волшебству, громко выражая желание помочь.
Она уже просила их помочь, и они помогали — несколько минут, прежде чем отвлеклись на мелькнувшего выше, между деревьев, дикобраза. Конечно во главе с Джейми, они набросились на задание, восторженно вычерпывая грязь от берега плоскими кусками дерева, попутно хихикая, толкаясь и мешая друг другу, набирая полные руки грязи и замазывая сзади друг другу бриджи.
Джейми есть Джейми, он игнорировал неприятности, попросту направлял старания внуков, а под конец приказал им выйти из ручья, чтобы их не придавило.
— Ну, что, детка, — сказал он, повернувшись к ней. — Хватай здесь.
Валун освободился от держащей его глины и теперь высовывался из берега, дубовые шесты, просунутые в грязи внизу, торчали по обе стороны, и еще один позади.
Она схватила один, который он указал, он взял другие два.
— На счет три... раз,... два... взяли!
Джемми и Герман, усевшись выше, звонко распевали: "Раз,... два.... Взяли!", — как маленький греческий хор. У нее в большом пальце руки была заноза, дерево раздражало, так как пропиталась водой, делая складки на ее коже, но она вдруг почувствовала, что улыбается.
— Раз.... Два... Взя...
С неожиданным смещением, водоворотом грязи и каскадом из рыхлой земли, валун сорвался с берега и упал в поток со всплеском, обрызгавшим обоих по грудь и заставившим мальчишек визжать от удовольствия.
Джейми улыбался во весь рот, так же, как и она, несмотря на влажное платье и грязных детей. Валун теперь лежал возле противоположного берега ручья и — как она и рассчитывала — отведенное течение уже начало разъедать новые полости в ближайшем береге, сильные водовороты разъедали мелкозернистую глину потоками и спиралями.
— Видишь это? — кивнула она отцу, слегка коснувшись своим забрызганным грязью лицом платья на плече. — Я не знаю, как далеко пойдет эрозия, но если я буду направлять ее в течение одного или двух дней, то почти ничего и не надо будет копать.
— Ты знала, что произойдет? — отец посмотрел на ее сияющее лицо и улыбнулся. — Твоя красота бледнеет по сравнению с тем, какая ты умная!
Легкое опьянение от признания ее достижений немного ослабило ее раздражение отсутствием Роджера. А наличие бутылки сидра у Джейми в корзине, охлаждающейся среди пойманной форели, сделало гораздо больше. Они сидели по-дружески на берегу, передавая бутылку туда-сюда и любуясь созданным вихревым бассейном в действии.
— Похоже, хорошая глина, — заметила она, наклоняясь, чтобы зачерпнуть немного влажной глины из разваливающегося берега. Она размяла ее, давая сероватой воде сбежать вниз по руке, и разжала пальцы, чтобы показать ему, насколько она сохранила форму, запечатлев четкие отпечатки ее пальцев.
— Хорошая для твоей печи? — спросил он, послушно всматриваясь.
— Стоит попробовать.
Пока что она сделала несколько не очень успешных попыток с печью, производя череду уродливых тарелок и чашек, большинство из которых либо разрывались в печи, либо разваливались, сразу после того, как их вынули. Один или два выживших экземпляра, деформированных и подгоревших по краям, с сомнением использовались по назначению, но это была весьма малая награда за усилия по растопке печи и присмотре за ней целыми днями.
Что ей было нужно, так это совет от кого-то, кто разбирался в печах и изготовлении керамики. Но в связи с натянутыми отношениями, существующими сейчас между Салемом и Риджем, она не могла обратиться туда. Неловкости и так уже хватило во время ее общения о керамических процессах с Братом Мардохеем — женщина-папистка, разговаривающая с мужчиной, за которым она не была замужем — это был бы скандал! !
— Проклятый маленький Манфред, — рассердился отец, услышав ее жалобы. Он уже слышал об этом раньше, но не придавал значения. Он колебался. — Поможет ли, если я пойду и поговорю с ними? Некоторые из их Братства все еще говорят со мной и, возможно, они дадут мне поговорить с Мардохеем. Если ты скажешь мне, что тебе нужно узнать... Ты могла бы написать это.
— О, папочка, я тебя люблю! — в благодарности она наклонилась поцеловать его, и он рассмеялся, явно радуясь возможности оказать ей услугу.
В приподнятом настроении, она глотнула еще сидра, и радужные видения затвердевших глиняных труб начали танцевать в ее мозгу. Она, хоть и с большим количеством жалоб и препятствий, уже получила деревянную цистерну от Ронни Синклера. Ей нужна был помощь, чтобы поднять ее на место. Потом, если ей только удастся сделать двадцать футов надежных труб...
— Мама, смотри! — нетерпеливый голос Джемми прорезался сквозь туман ее вычислений. С мысленным вздохом она поспешила вспомнить, где находится, и аккуратно затолкала технологический процесс в угол своего мозга, где он, возможно, сможет успешно дозреть.
Она передала бутылку обратно отцу и, ожидая увидеть лягушачью икру, утонувшего скунса или другое явившееся чудо природы, пошла вниз по берегу, где сидели на корточках мальчишки.
— Что там? — спросила она.
— Смотри, смотри! — Джемми вскочил, показывая на камень у его ног.
Они находились на Плоской Скале, отмечающей границу ручья. Как видно из названия, это был плоский шельф гранита, больше, чем смогли бы занять трое мужчин сразу, подточенный водой так, что он нависал над бурлящим потоком. Это было любимым местом для рыбной ловли.
Кто-то соорудил небольшое кострище; это было черное пятно на скале, с чем-то похожим на остатки обуглившихся палок в центре. Кострище было слишком маленьким для приготовления еды, но она бы не обратила на это внимания. Ее отец, подойдя, хмурился, глядя на кострище, что заставило ее выйти на скалу и стать рядом с ним, рассматривая.
Предметы в золе не были обгоревшими палками.
— Кости, — сказала она сразу и присела, чтобы рассмотреть поближе. — Какому животному они принадлежат? — как только она сказала это, ее сознание проанализировало и отвергло — белка, опоссум, кролик, олень, свинья — не было ничего похожего по форме.
— Это кости пальцев, девочка, — сказал он, понижая голос, и глядя на Джемми, который потерял интерес к костру и теперь спускался вниз по грязному берегу, все больше портя свои бриджи. — Не нужно трогать их, — добавил он без надобности, так как она уже отдернула руку с моментальным отвращением.
— Человеческие, ты имеешь в виду? — инстинктивно, она вытерла свою руку о бедро, хотя ничего и не трогала.
Он кивнул и присел позади нее, изучая обгорелые останки. Там были также и потемневшие большие куски — хотя она думала, что это остатки каких-то растительных материалов; один был зеленоватый, возможно, ствол чего-то, не полностью сгоревшего.
Джейми согнулся ниже, нюхая горелые останки. Инстинктивно, Брианна сделала глубокий вдох через нос, подражая ему — потом фыркнула, пытаясь избавиться от запаха. Это приводило в замешательство: вонь обуглившихся останков, перекрывающаяся запахом чего-то горького и известкового, потом возвращающаяся к едкому запаху, напомнившему ей медицину.
— Откуда они здесь? — спросила она, также понизив голос, — хотя Джемми и Герман начали забрасывать друг друга комками грязи, и не заметили бы, если бы она даже кричала.
— Я вроде бы не замечал никого, кто бы потерял руку, а ты? — Джейми взглянул вверх, даря ей полуулыбку. Она не ответила на нее.
— Никого вокруг. Но если они не из тех, кто вокруг...— она сглотнула, пытаясь не обращать внимания на полунереальный вкус горьких трав и сожжения. — Где остальное? Я имею в виду тело?
Это слово — "тело", — казалось, перевело дело в новый, неприятный ракурс.
— Где остаток этого пальца, интересно, — Джейми хмурился над потемневшим пятном кострища. Он передвинул костяшки к ней, и она увидела то же, что и он: бледное пятно в круге огня, где часть пепла была сметена. Там были три пальца, заметила она, все еще неоднократно глотая. Два были целыми, кости были серо-белыми, как призраки среди пепла. Двух суставов третьего не было; осталась только небольшая часть последней фаланги.
— Животное? — она осмотрелась в поисках следов, но на поверхности скалы не было отпечатков лап — только грязные пятна слева от маленьких босых ребячьих ног.
Неясный образ каннибализма зашевелился в ямке ее живота, но она тут же отбросила эту мысль.
— Ты не думаешь, что Йен... — она запнулась.
— Йен? — отец посмотрел не нее удивленно. — Зачем Йену делать подобные вещи?
— Я не думаю, что он мог, — сказала она, пытаясь удержать смысл. — Вовсе нет. Это была только мысль — я слышала, что ирокезы иногда... — она кивнула на обуглившиеся кости, не склонная четко высказать мысль дальше. — Мм... может быть друзья Йена? Или... посетители?
Лицо Джейми немного потемнело, но он отрицательно помотал головой.
— Нет, от этого несет Хайлендом. Ирокезы бы сожгли врага. Или порезали бы на кусочки, безусловно. Но не так, — он указал на кости подбородком, в манере горцев. — Это сокровенное дело, понимаешь? Ведьма — или один из шаманов, может быть — могли бы сделать подобное; но не воин.
— Я не видела никаких индейцев последнее время. Не в Ридже. А ты?
Он посмотрел на сожженное пятно чуть дольше, насупившись, потом покачал головой.
— Нет, и никого, у кого бы не хватало нескольких пальцев.
— Ты уверен, что они человеческие? — она изучала кости, пытаясь дать другое предположение. — Возможно, это был маленький медведь? Или большой енот?
— Возможно, — сказал он ровно, но она поняла по голосу, что он сказал это только чтобы ее успокоить. Он был уверен.
— Мама! Топот босых ног на скале позади нее сменился дерганьем за рукав. — Мама, мы хотим есть!
— Да, конечно, — сказала она, поднимаясь под настойчивым требованием, но все еще рассеянно глядя на обгоревшие останки. Ее взгляд медленно сместился от костра к сыну, потом резко переключился, сфокусировавшись на двух маленьких мальчиках, которые стояли и улыбались ей, покрытые грязью с головы до ног. — Посмотрите на себя! — сказала она с ужасом, потом взяла себя в руки и спросила со смиреньем: — Как получилось, что вы такие грязные?
— О, это легко, девочка, — заверил ее отец и, улыбаясь, поднялся на ноги. — Хотя это так же легко исправить, — он наклонился, схватил Германа сзади за рубашку и бриджи и бросил его вниз со скалы точно в заводь.
— Меня тоже, меня тоже! Меня тоже, дедушка! — Джемми пританцовывал от возбуждения, разбрасывая комья грязи во все стороны.
— О, да. Тебя тоже, — Джейми наклонился и схватил Джема за талию, подбросив его высоко в воздух в развевающейся рубашке, прежде чем Брианна успела закричать.
— Он не умеет плавать!
Ее протест совпал с яростным всплеском, Джемми плюхнулся в воду и сразу же пошел на дно, как камень. Она шагнула прямо к краю, собираясь броситься за ним, но отец остановил ее, положив руку на плечо.
— Подожди немного, — сказал он. — Как ты можешь знать, плавает он или нет, если не дашь ему попробовать?
Герман уже стрелой направлялся к берегу, его белобрысая голова потемнела от воды. Джемми показался позади него, барахтаясь и отплевываясь, Герман нырнул и, развернувшись как выдра, оказался рядом.
— Работай ногами! — закричал он Джемми, яростно взбивая брызги для примера. — Перевернись на спину!
Джемми перестал барахтаться, перевернулся на спину и бешено замолотил ногами. Его волосы прилипли к лицу, а брызги от его усилий должно быть закрыли последние остатки видимости, но он продолжал работать ногами, ободряемый воплями Джейми и Германа.
Заводь была не более десяти футов в ширину, и он за несколько секунд выбрался на мелководье на противоположном берегу, это была отмель среди камней, и он с силой врезался головой в один из них. Он остановился, ослабевший, на отмели, потом подпрыгнул на ноги, брызгаясь водой и отбрасывая прилипшие волосы с лица. Он выглядел изумленным.
— Я могу плавать! — закричал он. — Мама, я могу плавать!
— Это великолепно! — закричала она, разрываясь между тем, чтобы разделить его восторженную гордость, побуждающую поспешить домой и рассказать обо всем Роджеру — и страшными видениями того, как Джемми теперь неосторожно прыгает в бездонные пруды и пороги с острыми камнями, с безрассудным заблуждением, что он действительно может плавать. Но он уже попробовал себя в этом деле и, несомненно, дороги назад не было. — Плыви сюда! — она наклонилась по направлению к нему и хлопнула руками. — Ты можешь переплыть обратно ко мне? Давай, плыви сюда!
Он мгновение смотрел на нее непонимающе, потом зашел обратно в волнующуюся воду потока. Блеск возбуждения на его лице угас.
— Я забыл, — сказал он, и уголки его рта поползли вниз, полные внезапного горя. — Я забыл как!
— Опускайся вниз и работай ногами! — проорал Герман со своего места высоко на скале, пытаясь помочь. — Ты можешь сделать это, кузен!
Джемми сделал один или два неловких шага в воде, но остановился, его губы дрожали, страх и замешательство начинали овладевать им.
— Оставайся там, a chuisle! Я иду! — прокричал Джейми и нырнул прямо в поток, длинной белой полосой прошел под водой, пузырьки воздуха струились от его волос и брюк. Он вынырнул возле Джемми, шумно выдохнул и мотнул головой, отбрасывая пряди мокрых волос с лица. — Пошли, приятель, — сказал он, быстрым движением преклонив колени на мелководье, спиной к Джемми. Он оглянулся назад, похлопав по своему плечу. — Держись за меня здесь, крепко держись, хорошо? Мы поплывем назад вместе.
И они поплыли, работая ногами и шлепая неуклюже по-собачьи руками. Возбужденному визгу Джемми вторил Герман, который прыгнул в воду, чтобы грести рядом.
Когда они вылезли на скалу, то легли втроем у ее ног, тяжело дыша и улыбаясь. Вода растекалась, образуя вокруг них лужу.
— Ну, теперь вы чище, — сказала она рассудительно, отходя от распространяющегося ручейка. — Это я могу признать.
— Ну, конечно, — Джейми сел, выжимая длинный хвост своих волос. — Мне пришло в голову, девочка, что есть, возможно, лучший способ сделать то, что ты хочешь.
— Что я хо.... О, ты имеешь в виду воду?
— Да, — он шмыгнул носом и вытерся тыльной стороной ладони. — Я покажу тебе, если ты придешь в дом после ужина.
— Что это, дедушка? — Джемми встал на ноги, мокрые волосы торчали рыжими колючками, он с любопытством разглядывал спину Джейми. Осторожно приложив палец, он вел им по длинному, закругленному шраму.
— Что? А ...это... — лицо Джейми стало на мгновенье смущенным. — Это... а...
— Одни плохие люди сделали больно дедушке когда-то, — решительно вмешалась она, нагибаясь, чтобы поднять Джемми. — Но это было давно. Теперь он в порядке. Ты весишь целую тонну!
— Papa говорит, что GrandpХre, возможно, силки, — заметил Герман, с интересом рассматривая спину Джейми. — Как и его papa до него. И плохие люди нашли тебя, GrandpХre, в твоей шкуре силки и пытались срезать ее с тебя? Он бы после этого, конечно, снова стал человеком, — объяснил он, как ни в чем не бывало, глядя на Джемми, — и мог бы убить их своим мечом.
