"Что я им скажу? "Простите, я не сумел... не справился... не спас?"".
Откинув в сторону бесполезные душевные терзания, мысленно возвращаюсь к детству, когда все было просто и легко, а проблемы казались далекими...
"Это проблемы будущего Мозенрата".
Попытка пошутить не удалась, все же эмоции у меня притупились в обе стороны.
За детством настала юность, ознаменовавшаяся ученичеством у старого гранд-магистра. Жаль, до начала войны я не все его знания успел перенять, да и собственные проекты так и не довел до ума...
"За исключением чакрозверей. Но, похоже, плодами своих трудов воспользоваться так и не получится".
Бросаю взгляд на Старсвирла, неподвижно застывшего перед разломом пространства, за которым непрерывно колышется и перемешивается разноцветное марево. Что он пытается сделать, даже не представляю, но энергии на это уходит столько, что хватило бы зажечь новое солнце.
Все время войны, я выживал и продвигал разработки, которые облегчали эту задачу. В какой-то момент меня даже начали называть героем, хоть, по-моему, ничего особенного мной и не было совершено. Ведь кто такие герои? Это разумные, совершающие подвиги ради какой-то великой цели или для других разумных. Чем занимался я? Выживал и становился сильнее для того, чтобы снова выживать...
Если бы не Астрал и Тантра, скорее всего, после завершения войны моя жизнь окончательно превратилась бы в череду экспериментов на благо науки (и плевать, что результаты этих опытов так никогда и не увидят свет). Навязанная же Цезарем должность правителя приносила больше забот и затрат, нежели реальной пользы.
"Да и управленец из меня оказался неважный. Хотя, может быть, на это "Первый" и рассчитывал, когда назначал именно меня".
В итоге всех своих похождений я, в состоянии голого скелета, лежу на растрескавшейся до состояния пыли земле и наблюдаю, как какой-то маг разрушает все то, что было мной создано и стало мне дорого. Прямо "де-жа-вю" какое-то...
Очередной порыв магического ветра поднял облачко каменной пыли, обнажая край крупного рубина. При виде вместилища души принцессы любви, в моей пустой черепушке зародился бесхитростный план действий, тут же принятый к исполнению в связи с отсутствием альтернатив. Встать на ноги по прежнему не получалось, а вот ползти, оголенными ребрами царапая землю, было мне вполне по силам.
"Сейчас-сейчас... Ты только не оборачивайся, а лучше занимайся... чем ты там занимаешься".
На грани сознания промелькнула мысль, что я сейчас, наверное, похож на какого-нибудь героя, превозмогающего все трудности и невзгоды, ценой собственной жизни готового сражаться с злобным темным властелином.
"Владыка черных песков против темного властелина... Шансы как-то уж слишком не равны".
Вопреки моим опасениям, Старсвирл никак не отреагировал на мои трепыхания. Вероятно, он и думать обо мне забыл. Жаловаться на подобное пренебрежение я и не думал, стремясь как можно быстрее добраться до заветного рубина.
Протягиваю костяную ногу и прикасаюсь к грани драгоценного камня, после чего тут же ее одергиваю. Каденс, находясь в заточении, не придумала ничего лучше, кроме как ударить по первому же существу, вошедшему в контакт, концентрированным сгустком собственной силы.
"Дохлая чумная корова. Чтоб тебя...".
Кости правой передней ноги покрылись трещинками и почернели, но каким-то чудом еще не рассыпались. Решив еще раз попытаться выйти на контакт с богиней, снова касаюсь рубина, одновременно с этим посылая ментальный крик:
"Каденс — это Мозенрат".
Не знаю, услышала ли она меня, но повторный импульс божественной силы все же добил ногу и она осыпалась прахом.
Подождав несколько секунд, протягиваю к драгоценности левую переднюю ногу...
— "Мозенрат? Где мы? Где Селестия? Что вообще происходит?!".
Вместо ответа (сморщил бы морду, если бы мог), снимаю свою ментальную защиту и даю принцессе доступ к последним часам своей жизни, сопровождая образы размышлениями и выводами.
— "...".
Терпеливо жду, при этом скашиваю взгляд на древнего мага, перед которым в пространственном разрыве колышется уже не просто разноцветное марево, а нечто вроде пространственного пузыря с дымчатыми стенками.
— "Я... Я согласна. Но ты ведь...".
"Я осознаю на что иду. И нет, твоим жрецом быть не собираюсь: не хватало мне только сажать себе на шею паразитку, пусть у нее и шикарный круп".
— "Хам... Спасибо. И: я постараюсь помочь твоим... ну ты понял".
"Были бы легкие, ты бы услышала тяжелый вздох".
Отвечать собеседница не стала, а вместо этого просто направила в меня поток своей силы, максимально отчищенной от ее "запаха".
"А ведь я полюбил этот мир".
Встав на три ноги, поднимаю темницу богини любви зубами и, собравшись с силами, прыгаю в сторону Старсвирла. Челюсти сжались, драгоценный камень осыпался крошкой, а потом... Я уснул.
Примечание к части
Вот как-то так.
Все претензии направлять Вальтрону, или двоюродному брату его Мегазорду.
Жду отзывов.
ЭПИЛОГ
(Отступление).
В необъятном просторе междумирового пространства, через извивающиеся и причудливым образом переплетающиеся потоки энергии плыл магический пузырь, внутри которого находился крупный аликорн лазурного цвета, чьи глаза сияли двумя серебряными прожекторами. Словно муха, застывшая в янтаре, он неподвижно висел в ласковых объятьях магической силы, медленно, но неуклонно приближаясь к огромной серой сфере нового мира, оболочка которого была столь истощена, что лет через сто-двести должна была начать прорываться, впуская внутрь разного рода монстров и паразитов, часто обитающих прямо на сферической поверхности защитного поля.
"Не правда-ли, глупо получилось? Находиться в шаге от абсолютного успеха — и получить такой чувствительный пинок под круп... Если бы этот самоубийца не умер в том взрыве, я не успокоился бы до тех пор, пока не разорвал его душу на мелкие клочки. Стар? Похоже, ты меня уже даже не слышишь... или просто не понимаешь. Даже жаль немного: я уже привык к твоему обществу настолько, что подумываю обзавестись подконтрольной шизофренией, дабы было с кем поговорить на сложные темы. А ведь в первые годы моего пленения в твоем теле я обещал, что однажды жестоко отомщу за свое унижение, а ты не верил... Даже злорадствовать над тобой скучно: все равно не реагируешь".
Уплотнив до предела внешнюю оболочку своего пузыря, звездный дух, обитающий в теле аликорна (и медленно переваривающий те миллионы душ, которые достались в его безраздельное владение после того, как сорвался ритуал, а сосед по голове полностью растворился в потоке ментальной энергии жертв), ускорил свое сближение с оболочкой мира. Он мог бы, конечно, попытаться вернуться на Эквус, но для этого потребовалось бы затратить несопостовимо больше сил, нежели при путешествии в направлении, куда его вышвырнуло с теперь уже далекой родины. Кроме того, оставшиеся великие маги, духи и боги, после того, как магический и духовный фон планеты просел на порядки, должны быть крайне недовольны, что приведет к их желанию выразить свое недовольство виновнику.
"Лучше уж начать новую жизнь, как говорится, "с чистого листа"".
Удара звездный паразит не почувствовал, лишь слабое сопротивление барьера встретило его магическую "капсулу", а затем и оно исчезло. По глазам ударил яркий солнечный свет, в ушах засвистел ветер, небо и земля несколько раз поменялись местами и, наконец, произошел закономерный удар обо что-то твердое...
"Великолепно: прибытие в новый мир можно считать успешным".
Поднявшись с жесткого пола на все четыре ноги, аликорн стряхнул с себя каменную крошку, снег и пыль. Осмотревшись по сторонам, он понял, что находится в жилой комнате...
"В комнате, которая когда-то была жилой".
Прямо над головой крылато-рогатого жеребца находилась большая дыра, пробитая в потолке его собственным телом во время падения. У одной из облезлых каменных стен, когда-то обклееных обоями, стоял видавший лучшие времена раскладной диван, рядом с которым примостился деревянный столик. За довольно большим оконным проемом находился зимний город, явно давно не использующийся по прямому назначению своими строителями. Самое же главное заключалось в том, что в мире ощущался очень слабый духовный фон, а магия вообще отсутствовала (за исключением той, которую с собой принес звездный дух и которая теперь активно рассеивалась в пространстве).
— Могло быть и хуже: я мог наткнуться на агрессивных аборигенов, вооруженных чем-нибудь мощным... — Подняв правую переднюю ногу, аликорн посмотрел на запачканное в толстом слое пыли копыто. — Но и лучше быть тоже могло.
* * *
Никогда в жизни Ромеро раньше так не радовался опозданию рейса транспорта. Это было жестоко и эгоистично, ведь совсем недавно погибло множество пони, зебр, минотавров и лошадей, но все же в глубине души он не мог прекратить радоваться тому, что дирижабли с беженцами были задержаны на границе королевства пони, а потому не успели прибыть в областной центр восточной Эквестрии до начала "звездного дождя" (так среди солдат прозвали падающие с неба снаряды, запущенные боевыми спутниками "маршала". Именно эта задержка в итоге стала тем фактором, который спас жизни Мары и Тирано, так что Ромеро был готов расцеловать того командира, который приказал остановить транспорт беженцев для проверки.
Фактически, цивилизованный мир в том виде, к которому все были привычны, перестал существовать чуть менее чем полностью: десятки городов были подвержены облучению жестких частиц, после воздействия которых даже магия зони не могла гарантировать возможность оживления умерших, а техника надежно выходила из строя. Количество жертв пока что даже не пытались подсчитывать в связи с тем, что с некоторыми регионами полностью утрачена какая-либо связь, а о том, что творится в тех местах, куда пришелся основной удар, оставалось только догадываться.
Все, что знал младший генерал механизированных войск Народной Федерации (той их части, которая пережила все выпавшие на долю минотавров испытания) — это то, что пони, прибывшие в качестве военной поддержки для операции по уничтожению взбесившегося ИИ, крайне злы и никуда не собираются уходить. Пегасов, которых после известия о гибели их облачного города буквально трясло от ярости, пришлось удерживать от безрассудной и самоубийственной атаки на Таурен. Не то, чтобы двурогие так уж беспокоились о летунах, но их бесполезная гибель могла сильно осложнить поставленную перед офицерами задачу.
"А Кантерлот все же устоял...".
Окинув взглядом колонну танков, окруженную трехколесными самоходками легкой мобильной артиллерии, Ромеро поднял взгляд к небу, где впервые за все время существования военно-воздушных войск, борт к борту летели небесные лодки пони, красующиеся своими воздушными подушками, дирижабли минотавров и недавно присоединившиеся к ним "киты" полосатых союзников...
— Приоритетный приказ главнокомандующего Тореро: прекратить боевые действия и отключить "железную гвардию". — Бык в черной броне без шлема, в полный рост стоял перед металическим истуканом, которому предварительно оторвали руки и ноги, а теперь притащили в штаб для попытки усмирить "маршала". — Повторяю: прекратить боевые действия и отключить "железную гвардию". Я — Тореро, мои приказы должны выполняться незамедлительно.
Ромеро смотрел в спину командира, под руководством которого сражался в Зебрике и не ощущал ни почтения, ни злости... так называемый "архипредатель", которого долгое время прославляли как великого героя и предателя, не вызывал ничего, кроме безразличия. Впрочем, для других минотавров, по крайней мере большинства из них, он оставался предметом для подражания, что было легко понять по горящим фанатичным огнем взглядам.
— "Командующий Тореро был признан пропавшим без вести". — Раздался механический голос из динамиков шлема "железного гвардейца". — "Вы похожи на генерала, но данная платформа не имеет оборудования для точной идентификации личности. Пожалуйста, прибудьте к главному терминалу "маршала", находящемуся в городе Таурен для того, чтобы пройти через процедуру подтверждения статуса".
— Ррр. — Кулак, закованный в черную силовую броню, с силой врезался в голову металлического истукана, сминая ее. — Ненавижу железяк.
— И... что теперь? — Командир корпуса пони (какой-то единорог с трудновыговариваемым именем) привлек к себе внимание. — Неужели, все это было бесполезно?
— Успокойся, четвероногий. — Бывший главнокомандующий оскалился и метнул хищный взгляд на жеребца, закованного в бело-золотые доспехи. — Я и не надеялся, что порождение рунных магов так просто сложит оружие. Но зато теперь мы точно знаем, что "маршал" в Таурене...
Очередной переход колонны бронетехники закончился нападением на оборонительные рубежи столицы государства минотавров. Уже на протяжении семи часов звучали взрывы и выстрелы, по связи, которую то и дело глушили помехами установки ИИ, то и дело слышался забористый мат, в котором даже предлоги казались особенно нецензурными.
— Кажется... Кажется, я обосрался. — Дрожащим голосом прошептал водитель броневика, когда их машину подкинуло близким взрывом и протащило по земле, после чего, перевернув на бок, оставило лежать мертвым куском технологичного металлолома.
— Все нормально, боец. — Ромеро отстегнул ремень безопасности и спустился из кресла на бронированную стенку, теперь ставшую полом. — Мне тоже страшно... Но если ты не возьмешь свои шары в кулак и не начнешь стрелять по врагам, страхом дело не ограничится. Ты меня понял!?
— Сэр... Да, сэр.
— Я не слышу!
— Так точно, сэр!
— Ну раз ты понял: бери пусковую трубу и за мной. Поддержим прорыв наших...
Десятиметровый монстр с ногами, похожими на задние лапы мантикоры и головой кого-то кошачьего, из лба которого рос длинный витой рог, двумя широкими мечами прорубал себе дорогу через строй железных гигантов, осыпающих его снарядами разнокалиберных орудий. Однако, очередная химера, созданная магами Блэксэндии, совершенно не обращая внимания на взрывы, не способные проникнуть через красноватое защитное поле, с пугающей эффективностью создавала проход к куполу городского щита. Для того, чтобы ее остановить, "маршал" отвлек авиацию и крупнокалиберную артиллерию, но особого эффекта пока что было не видно.
"Хорошо, что у полосатых не было таких монстров, когда мы с ними воевали".
Возглавляя отряд пехотинцев, идущих на прорыв к Таурену через последнее кольцо обороны, Ромеро неосознанно начал сравнивать происходящее сейчас со штурмом Нового Рима, и ассоциации ему не нравились...
Соратники падали один за другим: минотавры, пони, зони, все они гибли под дождем из пуль, в огненных взрывах ракет и гранат. Он же шел за командующим, стрелял во врагов и время от времени перезаряжал оружие, почти ни о чем не думая.
Ракетный удар, почти одновременно нанесенный по территории, контролируемой "маршалом", хоть и лишил искусственный интеллект большей части наличных сил, но не смог добиться главного: проклятый терминал продолжал работать и командовать своими марионетками.
