Ханна приволокла свежую еду, Габриэлла проснулась, приняла душ, позавтракала, сделала зарядку и прилегла читать толстенную книжищу "Мой малыш". Город спешно покидали люди, которым не было куда бежать; в небе появились первые вертолёты с гуманитарной помощью из стран, кои миновала муравьиная катастрофа. А Эрру всё ещё не зарифмовал и двух строчек.
Аня начала злиться. Когда, наткнувшись на водную гимнастику для беременных, валькирия снова заперлась в ванной, принцесса Авелилона высунулась из Ворот в их коридоре, где под дверью на коврике восседал принц со своим почёрканным блокнотиком.
— Ты что же, не в состоянии придумать дурацкий стишок?! — напустилась на Эрру Аня.
— Я... я очень стараюсь... Это не так просто. Что там Аля?
— Не отвлекайся, — посоветовала принцесса Авелилона, решив не нагнетать. Прощать блудного возлюбленного её будущая дочь совершенно не собиралась. — Давай вместе, — предложила Аня, — "Ни к чему мне такая любовь..." Ну?
— Я вас грохнуть хочу, — завершил Эрру.
— Да ну тебя! "В моих жилах стынет кровь... когда вижу я её... Я быть с нею не желаю, я все мысли устремляю..."
Пиликнул передатчик.
— Ань, Суффикс просит тебе напомнить, что это Эрру должен сочинить стихотворение, — уведомила Кристина. — Иначе всё бессмысленно.
— Зато у неё неплохо получается, — проблеял принц.
— Может, ей выйти за Габриэллу и попытать счастья? — выглянула из-за плеча Кристины на экране Мэри-Лин.
— Ну, Лапочка, давай, — взмолилась Аня, захлопывая зеркальце. — "Любовь так зла, коварна и жестока, ловушки воздвигает на пути. Она меня, как похотливая сорока, за блеск, узретый в глубине реки..."
Из ванной вышла Габриэлла в полотенце.
— Что это ты тут делаешь? — добродушно поинтересовалась она, обозрев заседание под дверью.
— Мы готовим романтический сюрприз, — сообщила принцесса Авелилона. — Есть такая трогательная человеческая традиция — посвящать друг другу поэзию. Попробуем? "Любовь прекрасна на мгновенье..." Ну, принц, и где стихотворенье?!
— Забыл его я дома на подушке...
— Там громко очень квакали лягушки! — подхватила Аня. — Я в этот день несчастным стал, тебе всего себя... ну?
— Не отдам.
— Пусть "не отдам". Можешь ведь, если стараешься... Давай: "Хочу вернуть я всё былое..."
— И стать собой.
— И стать опять самим собою! — обрадовалась Аня. — Чем не стихи?!
— Страшное убожество, — призналась Габриэлла. — А всё же что ты делаешь тут?
— Ох, чуть не забыла! — подскочила Аня. — Мы, как доброжелательные друзья, подумали, что тебе нужны витамины! Вот С, Р12, яблоки, лимоны, бананы, груши. — Всё названное Аня сотворяла кольцом Мелочей и совала в руки Габриэлле, с которой от неожиданности едва не свалилось полотенце. — Кушай. А ты рифмуй! — буркнула она принцу. — Смотри, какая женщина, ты что, не найдёшь в ней недостатков? "Луна взошла над небосклоном, угрозу на меня склоня. Сегодня я к тебе с поклоном, ты извини сейчас меня. Но не способен быть с тобою... Ниспосланная ты судьбою, но я хочу... всё поменять..." Не мог бы ты это сказать?
— Поешь витамин С, — насмешливо посоветовала Габриэлла и кинула принцу баночку. — Вдруг поможет? Зря стараетесь, кстати. После первой же строчки я избавлю его от дара речи. Впрочем, судя по всему, предосторожность излишняя. Его поэзия ничем не грозит нашему союзу...
И она отправилась в комнату, протянув Эрру по полу к самой двери. Аня шагала следом.
— Гулял я по аллее... ой... нашёл я там жену, — импровизировал тот в процессе перемещения, — ой. Теперь я буду с ней... хоть больше не хочу.
— Ещё буквально в три раза длиннее — и выйдет стих.
— Ничего у нас не получится, Аня. Ты же слышала.
— Это пусть тебя не волнует. Главное напиши. У тебя целый день!
* * *
— Что-то меня начал бесить наш принц.
— Анюта, ты отличный поэт, — похвалил Ника.
— Да ну, что тут сложного? А если Эрру заколдовать, чтобы он срифмовал что-то?
— Важно писать от души и со свободной волей, — напомнил Сайфакс.
Его отблески плясали на поверхности зеркала Натали, с которым та сидела на ближайшем диване, поджав под себя ноги и беспрестанно вглядываясь в мёртвую гладь в поисках возможных последствий Аниного плана. Ханны не было: она откапывала какое-нибудь чудо в своём замке. Все ещё надеялись разрешить проблему, не вмешиваясь в прошлое. Кристина, Алана и Евгения Витальевна третировали Бантик, задавая самые изощрённые вопросы, ответ на которые мог бы помочь найти что-то подходящее, дабы нейтрализовать катастрофу в этой реальности.
Соня строила перед закрытыми Воротами баррикады из подушек, чтобы остановить муравьёв, Ника разыскивал без следа пропавший браслет Красоты, который она носила с наполеоновской эпохи: Бантик знала только, что украшение где-то в коридоре Времени.
Аня с четверть часа постояла, наблюдая всё это. Не о том они думают... Когда золотой туман, из коего она вышла вместе с Тутэллой, опал, принцесса Авелилона вдруг подскочила.
— Оооооо!!! — Все уставились на неё. — Эти! — с горящими глазами выпалила Аня. — Листики! Листочки! Лепесточки!!! Умные!!! Как их? Лепесточки разума!!! Которые Гонорея обрывала!!! Их надо как-то умудрить!!! И сделать так, чтобы Эрру научился опять сочинять стихи!!! Это, наверное, брачное заклинание и не позволяет ему рифмовать слова!!! Потому валькирия спокойная как двери! Давайте как-то... Выкопаем Пушкина и попробуем поменять их, и...
— Мозня помеать твои на ево! — вынырнула из подушек Соня.
— Мои? Мои не надо, — поубавила пыл принцесса Авелилона. — Лучше выкопаем Пушкина...
— Неть, твои! — подпрыгнула Сонечка и захлопала в ладоши.
— С чего вы взяли, что реально поменять лепестки разума? — поинтересовался, вспыхнув чуть сильнее, Сайфакс.
— Аня сказала, — подключилась Тина. — А что, нельзя?
— Нет, как-то, может, и можно, но...
— Надеюсь, вы потом вернёте мои лепестки разума обратно?! — вскинулась автор затеи.
— А как мы поймём, какие из лепестков Ани отвечают за поэзию? — задумчиво спросила Тина.
— Что-то мне захотелось уйти из дома и стать моряком, — промямлила принцесса Авелилона.
— Да-да, — продолжала её будущая дочь, — главное понять, как их прикрепить...
— А если суперклеем? — прыснула Селена.
— Нужен волшебный суперклей. Отправим Ханне сообщение. Пусть поищет.
— Может, мы попробуем как-то по-другому... научить Эрру сочинять стихи?! — взорвалась Жаклин.
— Да мы же шутим...
* * *
Показное, хоть и не проговариваемое противление Аниному плану к вечеру постепенно сошло на нет. Но непроизносимое недовольство осталось.
Аня игнорировала это. Позволить наводнить мир плотоядными муравьями только потому, что действенный способ борьбы нарушает какие-то невесть чьи правила, — преступление. Да и вроде все, как ни старались, а кошмарных последствий не обнаружили. И навряд ли что-то может быть страшнее сожранной планеты.
Эта дочка из будущего тоже освободила валькирию в обход природного течения времени.
Друзья затаили обиду не из-за самого предложения, а из-за категоричности, с которой Аня его отстояла. Это очевидно.
И ладно.
Если ими придётся править — что ж, Аня не побоится и этой ответственности. Но никакие условности не сделают из неё безжалостного монстра.
Подобные решения требуют, чтобы кто-то взял на себя их груз.
Если цена тому — полускрытый остракизм, пускай.
* * *
К следующему утру принц вручил воинам измятый лист бумаги:
Ты — дьявол, и жить с тобой я не желаю,
И быть с тобой не желаю.
Я не хочу видеть тебя,
Ты в клетку меня заточила.
И жить ты мне не дашь.
Хочу расстаться с тобой навеки.
И больше не видеть тебя во веки веков.
Твой образ тоску влечёт на меня.
Не хочу быть всю жизнь с тобой.
Проклинаю, отпусти и не ищи, не зови меня.
Ты дьявол, уходи и не приходи,
Ведь ты тоску нагоняешь на меня.
Судьба нам счастливая не светит.
Лишь горе союз этот наш принесёт,
Страданья, муки.
— Какой-то он белый, этот твой стих, — критически протянула Аня. — Эм, не то чтобы очень складно. Прямо даже очень не... Но можно поработать... Э... Н-да.
— Я над этим корпел целую ночь!
— Вероятно, если бы ты постарался ещё чуть-чуть... Это с душой?
— Да!
— Если бы она была бесом, стало бы лучше. "Ты бес, и жить с тобой я не желаю. И быть с тобою не хочу. Всё дни свободы вспоминаю и снова в прошлое лечу".
— Аня, это уже не его стихи, — послышалось из передатчика.
— А не притарабанить ли ему разной классики с поэзией, и пусть подкладывает строчки?..
— Это тоже будут не его стихи.
— Ладно, Лапочка, давай вместе. Значит. Сначала скажем, что она холодная. Красивая, но холодная. Попробуй.
— Ты красивая, но холодная.
— ЭРРУ!!!
* * *
Ты похитила душу мою.
Жизнь мою.
Ты сама за меня решила судьбу мою.
Теперь я никогда не смогу тебя полюбить.
Как ты могла за меня судьбу решить?..
— Вот, а дальше всё пошло по извилистому шарфику:
Как ты могла за меня судьбу решить мою?
Я не просил тебя об этом никогда.
Как я теперь должен быть с тобой?
Ты обманула меня, решив всё за меня.
Прощай и не ищи меня.
Никогда. Забудь про меня.
Никогда не вспоминай меня.
Ты холодный камень...
— ...как душа моя, — прибавила Аня. — А то было обкромсано. Осталось чуточку доработать. Мне нравится фрагментами. Давай я тебе обведу то, что надо исправить...
На завтра Аня опять выделила то, что ей казалось корявым. Эрру изменил. Итоговый вариант на конкурс не отправишь, но по крайней мере это уже стихи.
За время вымученного творчества все они как-то обжились в Воротах. Ника поддерживал Аню и даже хвалил её решимость. Оппозиционеры помалкивали. Вместо того живо обсуждалось, хватит ли Коню Апокалипсиса сил победить Габриэллу.
Смерть в этом не сомневалась. Хотя принцесса Авелилона подозревала, что вариант, при котором валькирия прикончит опасную для подземного благополучия тварь, её бы тоже не огорчил.
Свирепый настрой Тины скорее играл на руку. Но ревнивицу бесила не подлая Габриэлла, а главная жертва всего этого абсурда. Аня считала подобное по-настоящему несправедливым. Понегодовать для виду — пускай. Но её будущая дочь взъелась на своего принца серьёзно. А ведь кто угодно мог оказаться в похожем положении!
Ника, например. Аня попыталась это представить. Да, она бы возненавидела колдунью-совратительницу. Но злиться на самого Нику — глупо и странно... Тина же, созерцая на экране передатчика-телевизора семейный быт парочки, омрачённый поисками рифм, только раздувала свою обиду.
Ну да ладно. Помирятся, когда с проблемой будет покончено. Как иначе?..
Аня между тем пыталась выведать, пользуясь случаем, у скрытной Тьмы, чем же та теперь занимается. Её мучило любопытство: личность была более чем загадочной. Синьора Буйо отвечала неопределённо и немногословно — мол, заслужила небольшой отдых после неусыпного надзора за Орденом прелатов. Она продолжает быть полезной, выступая Лунным воином, а значит, между магическими эксцессами типа этого может позволить себе не утруждаться ничем. Трудоустроилась вот — в школу. Тут таинственная подруга подалась в бесконечные дебри переживаний о своих учениках, которые сейчас гибнут от муравьёв — ведь и Рим не минула зверская катастрофа...
Кристина ворковала с Артуром — ей давненько не выпадало пробыть с ним столько времени подряд. Политическая ситуация в Японии накалялась, и Данкан почти не давал собрату по телу воли.
Смерть удалилась выполнять свою работу, сказала, если разгневанная Бестия за эти пять дней до неё доберётся — воплощать Анин план уже будет некому.
Мэри-Лин перенимала у Красоты кулинарные секреты, чтобы удивлять своего Толика. Аня подглядывала и мотала на ус. Сонечка ухаживала за спящими родственниками, как за огромными куклами: причесывала, пела колыбельные, поправляла пледы и подушки, которыми сама ублажила раньше их чародейскую дрёму. Потом взялась изображать происходящее на мольберте, а Ханна припомнила свои художественные порывы и исправляла ошибки.
Шли дни.
* * *
Ты похитила душу мою.
Жизнь мою.
Ты сама за меня решила судьбу мою.
Теперь я никогда не смогу тебя полюбить.
Как ты могла за меня судьбу решить?
Я не прощу тебя уже никогда.
Ты обманула меня,
Решив всё за меня.
Прощай и не ищи меня,
Я больше не судьба твоя.
И мне не полюбить тебя.
Разрушила ты всё сама.
Вина твоя, а жизнь — моя,
И вот её спасаю я!
Тина вылетела из широко распахнутых Тутэллой, торопящейся избавиться от докучливых оккупантов, Ворот в прошлом, оседлав Коня Апокалипсиса. С детства искусство наездницы, умение скакать верхом без седла стало одним из привычных навыков и сейчас здорово пригодилось.
Кнут охватил шею сонно приподнявшей голову валькирии, словно лассо. Тина тащила её прямо к копытам демона.
С пронзительным "Каррр!" вылетел в раскрытое окно большой ворон, вскинутыми передними ногами Конь Апокалипсиса ударил Габриэллу, сминая её тело в чёрный туман.
— Аля! — Эрру вскочил с кресла с радостью и восхищением.
Осознать происходящее он не успел: для него здешнего все последние события свелись к пробуждению около спящей валькирии и двум сунутым из Ворот в руки запискам — с указаниями и с корявым стихотворением, которое принц послушно прошептал вслух. После чего в награду посмотрел впечатляющее конное выступление возлюбленной.
— Не подходи ко мне! — с гневом отпрянула Тина, дёргая за гриву демона под собой и таким образом управляя его движениями. — Поди лучше свечку поставь своим безвременно ушедшим жене и ребёнку, любитель религиозных таинств!
— Что?! Аля, что ты городишь?! — совершенно растерялся Эрру. — С Соней что-то случилось? Ты-то вроде в порядке.
— Я в полном порядке, а ещё я только что прикончила твою беременную жену.
— Мою беременную жену?!
— И если ты смеешь надеяться, что я скоро это забуду... Ночуешь сегодня во Внутреннем Мире Ани, дорогой. Глаза б мои тебя не видели...
— Но Аля...
— Я всё сказала.
* * *
Глава XXVII: Два Эрру: знать и помнить
* * *
Мама закончила ремонт, и Аня перебралась в свою новую, немного сказочную и едва заметно пахнущую краской комнату. Салли сетовала, что оттуда унесли телевизор, который принцесса Авелилона бросила смотреть вовсе, а вот кошка постоянно включала, вызывая негодование папы, считавшего, что старшая дочь не экономит электричество.
Саму её это не особо тревожило. Сейчас Аня сидела на полу и разбирала цветные, перевязанные лентами коробочки и пакетики. Она шумно отгуляла своё девятнадцатилетие: сначала, с утра субботы — с семьёй, потом вечером — с земными друзьями из университета и, выспавшись, днём в воскресенье — с воинами в Воротах. Там все выспались наново — и опять днём в воскресенье довольная Аня оказалась в реальности.
Главный подарок находился у Ники — бархатный мешочек с изумрудами от Жаклин и Натали. Будущему мужу надлежало, обратив камни в деньги, подыскать и купить на них квартиру. Аня вырвала согласие в качестве подношения на свой праздник, и он, нехотя и скрепя сердце, уступил.
