На первом же розовом облаке фея велела мантикоре приземлиться и буквально силой стащила Принца, ватного, мягкого и отрешенного прямо на поверхность облака. Затем, быстрым движением она стащила с него одежду. Принц этому ничуть не удивился — ведь это фея, а все действия фей — это закон для него. Он продолжал лежать как бревно, тупо уставившись куда-то вверх, покорно ожидая своей дальнейшей судьбы.
А фея, недолго думая (и ничуть не смущаясь, как не смутился бы наготы доктор у кровати пациента), достала маленький пузырек с какой-то коричневой мазью и стала быстрыми мазками натирать ею тело Принца — от головы до самых пят. В воздухе запахло резким, неприятным запахом, похожим на нашатырь, а кожу Принца стало нестерпимо жечь. Ещё пара минут, и Принц уже вскочил на ноги как ошпаренный и стал ожесточенно чесаться и прыгать по всей поверхности облака, как будто его кусала целая армия клопов.
Фея просто покатилась со смеху, глядя на Принца, даже мантикора и та засмеялась нетипичным для мантикор визгливым голоском. Принц прекратил прыгать и стал кататься прямо по облаку. Наконец, он закричал во всю глотку:
— Что со мной происходит?! Ты что, с ума сошла, фея, а?! Мурина тебя подери! Ну, сделай же что-нибудь, больно же!!!
Фея вдруг прекратила смеяться и облегченно вздохнула:
— Ну, наконец-то, ты пришел в себя, дорогой! Значит, сработало всё-таки! Добро пожаловать, на свободу, мой солнцеокий супруг! А теперь лежи тихо, дай-ка я смажу тебя успокаивающим, а потом сможешь уже и одеться. А ну, лежи тихо и терпи, ты же мужчина, в конце-то концов!
Принц раскрыл рот от удивления и, позабыв про жгущую боль по всему телу, резкую вонь и собственную наготу, которой он обычно стеснялся, недоуменно спросил:
— Непобедимое Солнце, ты? Лили?
Фея довольно усмехнулась и сказала:
— Ну, а кто же ещё? Так, ладно, хватит волынку тянуть, или ты будешь тут весь день голышом валяться? Давай-ка я тебя смажу, как следует, у нас мало времени!
И с этими словами фея достала из кармана другую мазь, мягкого желто-медового цвета с медовым же запахом и стала быстрыми и резкими мазками втирать её в кожу. Жжение постепенно угасло, и Принц торопливо стал натягивать на себя тунику, препоясываться ремнем, не сводя совершенно удивленного, но в то же время и совершенно разумного и осмысленного взгляда с незнакомой феи, которая вдруг оказалась, что совершенно уж невероятно, самим Непобедимым Солнцем!
Глава 22. Перевоплощение Непобедимого Солнца.
1.
Эта ночь была особенно темна. Не видно было практически ничего, хоть глаз выколи. Лишь смутно можно было угадать под темными пятнами приближающиеся горы. Да несколько звезд упрямо посылали лучи блекло-серебристого света, который, впрочем, не делал от этого ночь более светлой.
Патруль "ЖАЛА", состоящий из трех фей 2-го ранга из 1-го отдела, специализировавшегося на разведке и диверсии, верхом на трех мантикорах облетал западный сектор блокады Золотого Чертога. Вообще, патрули выходили в воздух редко — феи не очень-то любили таких дел — ночью, по холоду, куда-то лететь... Они были такими неженками! Они предпочитали посылать аватаров или сканировать пространство при помощи Анализаторов. Но в этот раз приборы указали на некоторую активность в этом секторе, и тут уж аватарами не обойдешься — надо проверить самим. В предыдущую кампанию они показали себя недостаточно эффективными.
Впрочем, отряд "ЖАЛА" всегда состоял из очень подготовленных фей, которые могли за себя постоять — это были феи высшей квалификации, способные в одиночку противостоять паре сотней огров, циклопов или даже пещерному дэву — а потому вряд ли кто-то подумал о том, что патрулю может угрожать какая-либо опасность. К тому же за эти недели активность Непобедимого Солнца снизилась почти до нуля — она затаилась у себя, как барсук в норе, и ожидать от неё каких-то серьезных действий по прорыву блокады не приходилось.
Патруль "ЖАЛА" пролетал над одним из горных пиков, всего в полутора милях от Золотого Чертога. Пик ничем не отличался от других — такое же огромное темное пятно на фоне черного небосвода.
Вдруг, где-то в середине горы что-то блеснуло — какие-то зеленоватые вспышки, вроде как блеск светлячков в темной ночной траве.
— Сестры, надо посмотреть, что там за блеск. Анализатор показывает, что именно оттуда идут волны магической энергии, — сказала одна из фей, поглядывая на прибор, прикрепленный к запястью кожаным ремешком.
— Подожди, сестра, это опасно. Давай вызовем аватаров-разведчиков и просканируем с их помощью этот сектор, — сказала другая.
— На это уйдет не меньше получаса. Не будьте такими трусихами, сестры! Прикройте меня, если что. — И, не дожидаясь ответа, фея направила свою мантикору к тому месту, где заметила зеленоватые вспышки.
Фее хотелось во что бы то ни стало выяснить природу этих вспышек самой. Ведь если вызвать аватаров, то вся работа будет проделана другими, а в районе Заморья ещё так много неизученного и любопытного!
Она подлетела ближе, взмахнула волшебной палочкой и маленький шарик, пылающий ярким светло-желтым светом, полетел вперед, повинуясь её мысленному приказу. Он осветил кусок скалы, и фея заметила устье широкой пещеры, огромная пасть которого, словно какое-то гигантское животное, казалось, готова была проглотить всякого, кто ступит туда.
Фея подлетела к пещере и осторожно сошла с мантикоры. Остальные феи подлетели, но не рискнули заходить внутрь. Ярко-желтый управляемый шарик полетел внутрь пещеры, но никак не мог осветить её до конца — казалось, каменное чрево пещеры просто бесконечно!
— Сестры, вы видите? Эта пещера — не простая. Даже огры никогда не роют таких глубоких пещер! Это явно проход куда-то, может быть в какие-то подземелья, вы слышите? Надо срочно доложить "наверх"! Может быть, это вход в Муравейник, сестры! А если это так...
— ... то надо срочно уходить отсюда, сестра! Мурины очень сильны и нам втроем с ними не справиться! Пойдем, вызовем группу аватаров и исследуем эту пещеру дистанционно, — испуганно-встревоженным голосом сказала вторая фея.
Но первая фея только отмахнулась.
— Если это действительно вход в Муравейник, представляете, какой великий вклад мы внесем в победу над силами тьмы?! Ведь мы ищем Муравейник столько тысячелетий... Подождите, сестры, мне кажется тут кто-то есть... — Фея приподняла руку с волшебной палочкой; другие феи также приготовились к бою.
Некоторое время фея прислушивалась, а её светящийся шарик сделал пару кругов в ширину и в высоту, ничего не обнаружив.
— Нет, сестры, показалось, ничего тут нет, это всего лишь ветер...
Не успела фея договорить, как что-то белое и липкое упало на неё сверху, моментально склеив её руки и ноги с туловищем, а также губы. Молниеносное движение — и палочка из её рук полетела в бездну. Ещё мгновение... и фея исчезла. Её мантикора испуганно рванулась к выходу и стремглав улетела прочь.
Обе феи были настолько поражены происходящим, что не успели ничего предпринять для спасения своей подруги. А в следующий миг на них самих откуда-то сверху спрыгнули отвратительные черные паукообразные твари, вонзая свои отвратительные хищные жвала в тонкие белые шейки фей, из которых фонтаном потекла горячая кровь — прямо на золотистые туники. Мантикоры всхрапнули было, но быстрый укол хвостовых жал чудовищ навсегда успокоил этих мирных и безобидных животных.
А через пару минут все стихло. И никто уже не мог сказать, что здесь был патруль "ЖАЛА". Все было тихо, спокойно и темно, как на кладбище. Источник магической энергии иссяк, и на экранах Анализаторов в Командном центре воцарилась такая же мертвая, как и раньше, тишина.
2.
Непобедимое Солнце наблюдала за ликвидацией патруля "ЖАЛА" с нескрываемым любопытством. Мурины как всегда сработали чисто. Уж что-то — а нападения из-за угла им удаются лучше всего. Жаль, конечно, тех двух фей — пришлось ими пожертвовать — но что поделаешь? На войне как на войне. Здесь все рискуют своей жизнью ради победы, и часто этот риск оборачивается смертью.
"Меня бы они тоже не пощадили, — оправдывалось Непобедимое Солнце, — так что мы квиты".
Из мысленного транса её вывел опять проникший в Малахитовую комнату через вентиляционную отдушину Азаил.
— Вс-с-с-с-се готово, гос-с-с-с-спож-ж-ж-ж-а, Ис-с-с-с-сточник зах-х-х-х-хвачен, да-ссс! С-с-с-с-с-ейчас он будет дос-с-с-с-с-ставлен к месс-с-с-с-с-ту наз-з-з-з-з-з-значения, да-ссс!
— Замечательно, Азаил. Я всегда знала, что на тебя можно положиться. Я уже иду туда.
— Подож-ж-ж-ди, дорогу-ш-ш-ш-а, подож-ж-ж-ди... — вдруг встал на её пути Азаил, на манер богомола подняв передние лапки. — Ты вс-с-с-с-се х-х-х-х-хорош-ш-ш-шо обдумала, дорогу-ш-ш-ш-ша, да-ссс? Ты ведь понимаеш-ш-ш-ш-ь, ш-ш-ш-ш-што, обретя тело, обычное тело, ты утрати-ш-ш-ш-ш-ь почти вс-с-с-с-с-ю с-с-с-с-свою с-с-с-с-силу, не так ли-с-с-с?! Под з-з-з-з-защ-щ-щ-щ-щитой моих зеркал-с-с-с-с ты — богиня, бесссссссмертная богиня-с-с-с-с, да-ссс. Никто-ссс, да-ссс, никто-ссс не тронет тебя и пальцем-ссс, даже "триединым" пальцем-ссс, кхе-кхе-кхе! А с-с-с-с-с-тав феей, ты станеш-ш-ш-ш-ш-ь уязвимой-ссс, сссссмертной-ссс, сссслабой-ссс... Лучш-ш-ш-ш-ш-е давай ударим-ссс с-с-с-с-сейчас-с-с-с-с-, пока ты с-с-с-с-с-с-ильна-ссс, покончим с белобрыс-с-с-с-с-с-ыми одним ударом-ссс, а? Одним ударом-ссс, за всё-ссс, за всех-ссс! — на миг отвратительные холодные белесые фасеточные глазки Азаила приобрели какой-то сладострастно-мечтательный вид, когда он подумал об ударе бомбой, наполненной солнечным соком (это была его идея, он очень этим гордился), от которой сгорят все эти мерзкие белобрысые летуньи во главе с их самодовольной трехглавой "Премудростью", но видение быстро пропало.
— Нет, Азаил, я все решила и поступлю так, как желаю. Я готова расстаться с неуязвимостью призрака ради того, чтобы стать женщиной, Азаил, понимаешь, НАСТОЯЩЕЙ ЖЕНЩИНОЙ, из плоти и крови. И может тогда он... посмотрит на меня по-другому, и мы сможем выполнить наш план.
— Вздо-р-р-р-с-с-с-с, вздор-с-с-с-с, дорогу-ш-ш-ша, вздор-с-с-с!!! Ты прекрасссссссно знаеш-ш-ш-ш-шь, что этот мальчиш-ш-ш-ш-ш-ка не полюбит тебя-сссс, ты цепляеш-ш-ш-ш-ш-шься за с-с-с-с-соломинку-сссс!
— Пусть так, — невозмутимо ответил Голос, — но пока есть надежда, ради неё стоит жить! А быть бесполой богиней и всю вечность управлять бездушными рабами одной — больше не хочу и не буду!
— З-з-з-мей тебя подери, влюбленная глупы-ш-ш-ш-шка! — зашипел, испуская тягучую желтую слюну Азаил. — Ты с-с-с-ставиш-ш-ш-шь на карту с-с-с-с-с-воей при-х-х-х-оти ве-с-с-сь Замыс-с-с-с-с-ел! Фу-у-у! А ведь победа была так близка-с-с-с-с, так близка-с-с-с-с, невероятно-ссс, и мож-ж-ж-ж-ж-ж-ет уж-ж-ж-ж-ж-е никогда-ссс не будет так близко-сссс, оххххх!
Все три его головы бешено вращались, не находя покоя, а усики-вибриссы дрожали от волнения.
— Замолчи, проклятое насекомое! Если ты хочешь быть всю вечность животным, будь им, а я не хочу! И ты меня не переубедишь! А теперь иди и неси Источник в лабораторию, и не задавай лишних вопросов, а то доведешь меня — спалю всю твою помойку, не успеешь глазом моргнуть! — грубо ответил Голос и Азаила внезапно опалило невидимое пламя так, что он аж подскочил и вприпрыжку бросился к вентиляционной скважине, точь-в-точь таракан, убегающий от зажегшего в темной комнате свет человека.
С этими словами Непобедимое Солнце невидимыми руками открыла потайную дверь внутри Малахитовой комнаты и пошла вниз по лестнице к своей секретной лаборатории, в которой произошло последнее, правда, неполное, так как все было совершено второпях, в условиях наступления вражеских армий преображение Принца.
3.
На одном из столов лаборатории, отдаленно напоминавшим операционный, лежала фея. Она была в коме. Лицо её было бледно как полотно, на лице и шее и руках видны синяки и кровоподтеки, волосы спутаны, а на шее — большой рубец, едва затянутый чем-то клейким. Фея была полностью обнажена и её тонкое белое, такое нежное и воздушное тело было прикручено прямо к столу. Рядом с этим столом стояли слева и справа располагались другие два стола-близнеца. Все три стола соединялись между собой какими-то проводами и трубками.
Вдруг веки феи дрогнули, и она стала постепенно приходить в себя. Дыхание участилось, по мышцам прокатилась судорога. Из уст донесся легкий полустон-полувздох.
— Где я? — полушепотом произнесли запекшиеся кровью уста.
— Там, где ты бы никогда и ни за что не захотела бы оказаться, милочка — вслух, без всякой телепатии, торжествующе произнесло Непобедимое Солнце.
— Ч-то... что это... значит? — тревожным, но тихим и таким слабым голоском произнесла фея, силясь подняться, но наручники и ошейник с магическим замком напрочь приковали её к столу.
— Ничего. Просто ты попала в руки ко мне, Непобедимому Солнцу, и клянусь, что твоя судьба отныне будет незавидна, — и металлические колокольчики зазвенели так громко, что почти оглушили фею.
Но пленная фея, по чьему прекрасному лицу при имени Непобедимого Солнца пробежала гримаса отвращения, быстро взяла себя в руки и, исполнившись мужества, максимально бесстрастно и холодно сказала:
— Тебе меня не запугать, Непобедимое Солнце. Что бы ни готовил твой отравленный злобой и завистью коварный ум, знай, что кровь моя и всех погибших от твоих рук фей падет на тебя и имя твое навеки будет проклято! Интуиция фей никогда не обманывает, как и Закон Равновесия, который ты постоянно нарушаешь! — с этими словами фея, как можно выше подняв свою прекрасную светловолосую головку, презрительно плюнула в предполагаемое место нахождения хозяйки Голоса.
— Достойный ответ, ничего не скажешь... — с уважением ответило Непобедимое Солнце. — Впрочем, не мне препираться тут с тобой о разных метафизических материях. Лучше перейдем прямо к делу — время не ждет. Итак, какое тело ты хочешь — выбирай — животного, мурины, насекомого, плюшевого зверенка, человеческого детеныша или карлика? А может, ты хочешь пожить без тела, призраком? Клянусь, все это я могу тебе устроить прямо сейчас! И не забудь поблагодарить меня за то, что ты останешься жива, в отличие от твоих подружек, угодивших прямо на завтрак банде мурин! — золотой колокольчик зазвенел вновь, но уже не так пронзительно и долго.
При этих словах лицо феи, и без того бледное как полотно, стало каким-то синюшным и к тому же покрылось красными пятнами, а на лбу выступила испарина. Руки и ноги её дернулись, как в судороге. А при слове "подружки" из груди раздался сдавленный стон, а глаза наполнились слезами.
— Пропади ты пропадом, чудовище! Будь ты проклято и все твои подельники, слышишь?! Я проклинаю тебя! Пусть мое тело, которое ты собираешься украсть, послужит тебе в погибель, желтая ведьма, в погибель! — лицо феи, такое прекрасное, стало мерзким и страшным от исказившей его гримасы лютой ненависти. А Непобедимое Солнце внутренне содрогнулось — ведь проклятие фей — это необыкновенно сильная вещь, как и их интуиция! И каким-то шестым чувством она почувствовала, что слова этой феи непременно сбудутся, и это украденное тело послужит к её погибели — ведь и Азаил на это намекал, а он чувствует ещё тоньше, чем феи.
