— Луис, милый, ты понял?
Юноша сощурился.
— Вы долго собираетесь меня ... унижать? — заявил он почти грубо. — Хорошо. Скидывайте ваши вещи, Легрэ. Королю охота посмотреть на спектакль. — герцог направился к Кристиану, который стоял, опустив руки, и молчал. Дернул ткань прочь. Затем подхватил губку и намочил так, чтобы вода теперь стекала на землю. — С какой части тела мне начинать? — юноша подхватил в другую руку бутыль граппы и отхлебнул. — Будете, Легрэ? — спросил, как ни в чем ни бывало, и внезапно, назло королю, обнял мужчину сзади и провел мокрой губкой по груди в направлении к животу, смывал грязь с его тела, неспешно — вода мокрыми дорожками стекла на штаны мужчины. Несколько движений по шее, по плечам, по спине.
Легрэ тоже хлебнул из бутылки, и какое-то время стоял неподвижно, глядя в глаза Фернандо пристально, непонимающе, совершенно не стесняясь обнаженного сильного тела, а потом перехватил руку Луиса на груди и, надежно удерживая его запястье, повернул к себе лицом.
— Он хочет, чтобы ты перестал упрямиться, только и всего, — сказал тихо, всматриваясь в глаза юноши с любовью, с вопросом, со жгучей яростью к судьбе и Богу. — Скажи ему, что между нами ничего нет, и все кончится. Ты можешь остановить это, если захочешь.
— Зачем убеждать в том, что на поверхности, что я не могу скрывать, — Луис забрал бутылку у бывшего стражника, а ныне барона...
Хотя разве в этом главное? Он говорил громко, чтобы Фернандо слышал, а также все доходило четко до ушей Кристиана.
— Да, я с вами обоими спал. Да, я мужеложец. Да, я вас обоих ненавижу... — Еще один глоток, обжигающий горло. Юноша помнил, что пьянеет быстро, но теперь у него лишь ушла дрожь из колен. А голова так и была светла. Герцог сделал шаг назад от Легрэ, затем вернулся, встал на цыпочки и поцеловал в губы. Просто ему так захотелось, как полчаса назад желалось целовать Фернандо. — А теперь я ухожу.
Пока Легрэ говорил с Луисом, король тихим, неслышным шагом приближался к ним. Обличительную речь мальчика он слушал, стоя в паре шагов от него.
Когда Луис поцеловал Кристиана, тот на миг забыл, что они не одни, руки сами собой обняли юношу за талию, прижали к себе, и теперь никак не хотели выпускать. Герцог говорил, что ненавидит, но Кристиан не чувствовал этого. Когда ненавидят — не целуют.
— Ты любишь, Луис, — это откровение само сорвалось с губ вместе с последующим настоящим жарким поцелуем. — Обоих любишь. Я больше не хочу заставлять тебя выбирать, но решить, что делать, тебе придется самому, слышишь?
— Я выбрал... — юноша был настроен решительно. — Я ухожу.
— Куда? — Фернандо неслышно подошел к Луису вплотную и запустил ему руку в волосы откровенной лаской. — Опять прятаться? Опять наказывать себя за то, что ты не такой, как большинство? Если раньше ты хоть как-то мог жить в иллюзиях, то теперь даже их у тебя нет, — слова Фернандо сопровождались поцелуями в шею мальчика.
— За что ты теперь будешь цепляться? К тому же сейчас на тебе ответственность за всю Аталию, — король уже откровенно возбуждал юношу, используя все то, что он успел узнать — чувствительные точки в волосах, на шее, рука скользила по спине.
— Эдуардо лишен всех титулов. Луис, герцог Аталийский, ты намерен взрослеть? Или так и будешь маленьким мальчиком, прячущимся за догмами? Как ты тогда сможешь управлять своей страной?
— Боже... — с губ сорвался стон. Зажатый между двумя телами Луис задрожал, испугался. Он чувствовал, как Фернандо гладит его, как руки Легрэ крепко держат. Глаза начал застилать туман. — Я всего лишь... лишь... пойду к себе.
Кристиан глазам не верил, но кажется, стал понимать, что затеял Фернандо. Легрэ положил ладонь на щеку юноши, поглаживая пальцами, успокаивая, а сам вопросительно взглянул в темные глаза короля. "Вам не нужно больше ломать его, — говорил взгляд Кристиана, — в этом нет никакой необходимости". Фернандо был близко, как никогда, Легрэ чувствовал его тепло кожей, касавшейся одежд монарха, ощущал, как дрожит Луис в этих странных объятиях.
Поймав почти умоляющий взгляд бывшего стражника, король чуть качнул головой. Взгляд чуть заметно полыхнул огнем — если Легрэ и в этот раз все испортит, он ему точно не простит. Фернандо ненавидел сложившуюся ситуацию — если бы он мог, он бы обошелся без Кристиана Легрэ, но для этого нужно время, которого сейчас не было. И он надеялся, что бывший стражник сможет подыграть ему. Мальчик должен до конца понять, принять все, что в нем сейчас бурлит, что сводит с ума. Последствия можно выправить потом, сейчас же нужно действовать безжалостно. И не сорваться. Нужно забыть про все чувства, которые он осознал сегодня утром. Только сегодня. Это не Луис. Это очередной мальчик, которого он обучает. Нужно в это поверить. Дьявол поможет.
Первый шаг Луис уже сделал. Нужно подвести его ко второму.
Фернандо аккуратно потянул рубашку юноши вверх, отпустив своего дьявола.
Глаза герцога поднялись на Легрэ. Они не спрашивали, не умоляли — читали все, что написано на лице бывшего стражника. Луис чувствовал, что если начнет сопротивляться, то совершит большую ошибку и подольет масла в огонь. И безумно хотел уйти. Отчаянно и глупо искал человека в звере Кристиане. Если там осталось хоть что-то... хоть намек на надежду, на выход. Губы безмолвно шевельнулись, ничего не говоря.
Взяв в ладони лицо Луиса, Легрэ бережно поцеловал того в губы и прикрыл глаза, чтобы не видеть его боли, его страха и отчаяния. Разум говорил Кристиану, что так нужно, что любить иногда означает — не удержать, а отпустить, пусть даже в объятия другого, пусть навсегда. И Легрэ сейчас жалел, что вернулся назад, жалел по-настоящему. С трудом прервав сладкий поцелуй, Кристиан положил ладонь на затылок Фернандо и припал губами к его губам — страстно, смело, безумно, зажимая Луиса между ними еще сильнее.
Дьявол Фернандо довольно взвыл. Он ответил, ответил так, как привык, когда отпускаешь себя, когда желание растет бешено, растекаясь не только по телу, но и оттесняя разум в сторону. Руками король продолжал ласкать мальчика, благо он уже знал, как вызвать чисто физическое возбуждение его тела. Почувствовав дрожь под руками, он разорвал поцелуй. Теперь дело встало за эмоциями юноши. Губами прошептав Легре: "Нежно", чуть отстранился и, опустившись на колени, стал целовать мальчика в поясницу, опускаясь все ниже.
Кристиан в ответ пошло и пакостно усмехнулся, пряча лицо в сгиб шеи герцога, провел руками по его плечам снизу вверх, после по груди, чуть сжав пальцы вокруг сосков.
— Потерпи, — шепнул, прижавшись губами к уху, вдыхая запах светлых влажных волос, сходя с ума и теряя контроль. — Так надо... Обними меня.
Новая волна мурашек пробежала по спине от шепота, прозвучавшего в ухо — Луис подчинился вкрадчивому, мягкому голосу Кристиана. Обвил его шею руками, чувствуя, как руки короля скользят по ткани шосс, как его горячие губы опаляют даже через рубашку.
— Вы ... — пауза, становящаяся слишком долгой из-за поцелуев и нежности. Дыхание герцога сбилось. — Вы... я прошу... не надо...
Тихий просящий шепот мальчика привел к тому, чего добивался король, — дьявол занял его место. Ласковая улыбка Кристиану, и руки Фернандо проворно распутывают завязку на штанах юноши. Руками по стройным бедрам, уже знакомым, но все еще таким желанным. Приподнять рубашку, пройтись языком по копчику и чуть ниже, подразнить, заставить вздрогнуть тело под руками и губами. Встать, потянув вверх всю оставшуюся одежду. Нежный, обволакивающий шепот на ушко мальчику:
— Чего ты сейчас хочешь, милый?
Руки продолжают оглаживать белое тело мальчика, сладким ядом пробегать по коже и душе.
Совершенно обнаженный, беззащитный, Луис ощутил теперь жар каждой частичкой. Его ноги слабели, он спиной прислонился к королю, чьи руки пробуждали страсть, ловил поцелуи Кристиана, который целовал уже с нескрываемым желанием.
— Пустите меня, — забормотал герцог. — Пожалуйста. Зачем вы со мной так?
— Шшш, — ласково прошептал Кристиан, слегка прикусил мочку уха, обвел горячим влажным языком. — Просто расслабься... Не думай ни о чем... Это ни к чему тебя не обяжет.
Кристиан на мгновение заглянул в голубые глаза юноши, бережно отвел волосы со лба и, склонившись, ожег поцелуями грудь. Казалось, что время замерло или исчезло совсем, остались только дразнящие прикосновения, нетерпеливая дрожь тел, жар желаний и греха. Легрэ выцеловывал живот юноши, спускаясь все ниже, пальцы пробегали по коже, стирая следы поцелуев, но лишь затем, чтобы их сменили новые. Кристиан прижался губами к низу живота, чувствуя биение пульса под кожей, слыша судорожное дыхание любимого, прикрыл глаза. "Прости, — молился он Луису, словно к Богу взывая к нему в мыслях. — Прости меня". Губы скользнули по возбужденной плоти, вобрали в себя до конца, обхватили плотно, то ли дразня, то ли терзая откровенными, бесстыжими ласками. Кристиан положил ладони на бедра юноши, удерживая его, помогая толкаться глубже.
В это же время левая рука короля продолжала гулять по спине Луиса, чертя завораживающие дорожки страсти и похоти. Правой рукой он удерживал мальчика сзади за шею, не забывая легко поглаживать. Левая рука опускалась все ниже и ниже, и когда Легре коснулся плоти Луиса, Фернандо пальцем начал раздражать колечко мышц, пробуя и отступая. На ушко мальчику все это время шептал:
— Милый мой, что ты хочешь? Скажи же нам, что ты хочешь?
Рукой он легко подталкивал мальчика к Легрэ, продолжая ласкать и возбуждать его, не переходя определенной грани. Луис сам должен сказать все. Сам. Рука скользила между ягодицами, опускалась то ниже, то выше, манила, вызывала демонов мальчика, которых тот так старательно прятал от самого себя.
Луис стонал от каждого нового толкания ладоней Легрэ на себя. Бывший стражник, а ныне барон вбирал член юноши, заставляя тело выгибаться, заставляя стонать и почти плакать от желания. Герцог закрыл глаза, опираясь на Фернандо. Волосы растеклись по плечу короля, голова откинулась назад. Острый подбородок поднялся вверх. Из горла лились хрипы и тихие стоны.
В него внедрялся палец Фернандо, шепот обжигал слух. Требующий сдаться, попросить. Еще и еще раз проникающее движение, новые стоны, срывающиеся с губ.
— Пожалуйста, — Луис не мог стоять на ногах. — Я не могу... Нет...
— Луис, мальчик мой, — король продолжал соблазнять не только тело юноши, но и его ум и душу, — ты уже признал, что ты другой, что ты иной, не такой как все. И если ты не такой, почему ты должен руководствоваться чуждыми тебе нормами? Зачем мучить себя, милый? Зачем прятать, скрывать от себя то, что тебе только поможет в жизни? Милый, признайся себе во всем до конца.
Содействуя уговорам Фернандо действиями, Легрэ удвоил усилия, а когда пришла пора ответа, придержал бедра Луиса, вдохнул через нос и впустил член юноши в себя до основания, в горло, замер, рефлекторно сглатывая. Дышать было нечем, горло судорожно сжимало, но Кристиан терпел сколько мог, пальцы впились в белую кожу Луиса до боли.
Герцог, и до этого срывавшийся на стоны, вскрикнул, начал оседать, слабея. Его унесло на волне оргазма, которого так быстро добился бывший стражник.
Отвечать на трепетный, будоражащий шепот не было никакой возможности, но юноша попытался что-то пробормотать в ответ, сам не зная, о чем сейчас умоляет. Глаза закрылись. Ноги подкосились. Луис чувствовал, что падает.
Фернандо придержал юношу, прижав к себе, и, как только Легрэ отпустил мальчика, перенес на ложе. Лег с одной стороны, взглядом приказав бывшему стражнику присоединяться. Нежно целовал в покрытый легкой испариной лоб, перебирал волосы, легко гладил, шептал какие-то глупости, звал, добиваясь осознанной реакции. Вытягивал страхи и желания юного герцога, желал, обвивал похотью своего дьявола, искушал его разум логикой и безумием.
Кристиан молча присел рядом, и какое-то время невозмутимо наблюдал за действиями Фернандо, порою встречался с ним понимающим взглядом. На губах все еще чувствовался вкус семени — приятный, немного терпкий, мягкий, и из той эссенции жизни, что отдал ему герцог Сильвурсонни, Легрэ не проронил ни капли. Он положил руку на член Луиса — гладил, сжимал, брал в ладонь, не позволяя опасть окончательно. Молодое тело — выносливо, оно способно восстанавливаться скоро и брать от любви много.
— Луис, — властно позвал Легрэ, укладываясь подле, — ты сможешь продолжать?
Юноша попытался уйти от ласк с двух сторон. Пробудился от первого оргазма, осознавая, что лежит в объятиях и открывается поцелуям и рукам. Бесстыдные словечки Фернандо затопляли голову похотью, его губы скользили влагой по коже. Кристиан вновь пробуждал плоть.
— Нет, я... — герцог дернулся встать. Толкнул от себя короля ладонями, уперся спиной в Легрэ и оказался в ловушке рук.
— Хочешь этого, — перехватив юношу поперек груди, Кристиан крепко прижал его к себе, скользнув по плечу губами, поцеловал в шею, зашептал на ухо: — Слушай меня внимательно, Луис, — голос Легрэ лился словно мед — глубокий, вкрадчивый, бархатный, — нет желания тела без желания разума. Хватит обманывать себя, если ты сейчас скажешь — нет, клянусь, что я отпущу тебя и уеду. Сегодня же. Мне не доставляет удовольствия принуждать тебя к тому, на что ты провоцируешь сам. Ты говорил, что любишь меня... — Легрэ повернул голову Луиса к себе и поцеловал юношу в губы так нежно и томительно, словно прощался, заглянул в глаза, любуясь им. Но говорил он серьезно. — Мне верить тебе?
Губы Кристиана оплавляли душу. Губы короля оплавляли душу... Их слова, их вопросы... Их настойчивость шаг за шагом путали и пугали ангела внутри. Тот требовал бежать, но Луис не хотел уходить. И злился на себя, на свои сомнения, на отсутствия ответов. Как он оказался в постели сразу с двумя? Что ему делать? И как им отвечать, если находишься сам на распутье.
Герцог отвернулся от Легрэ после поцелуя и посмотрел на короля, утопая в черноте глаз. Вновь повернулся к Кристиану, лег на спину.
— Вы же ненавидите друг друга, — сказал тихо. — Зачем? Что вы хотите? Зачем меня мучите?
Король коротко взглянул на мужчину. Похоже, мальчик действительно сильно любит новоявленного барона, раз подался даже такой откровенной манипуляции. Или же есть еще один вариант, который нужно проверить.
— Зачем? — король задумчиво провел рукой по груди Луиса. — Затем, чтобы ты принял себя. Я тебе уже много раз говорил, что мне нужно, — Фернандо поймал взгляд юноши. — Думаю, доказательств тебе уже достаточно.
Бледная улыбка исказила лицо короля, и он наклонился к Луису.
— Достаточно? Или нет? — прошептал почти в губы мальчика.
— Недостаточно, — выдыхая чарующей лаской. — Мало... Я путник лишь, который ищет выхода из плоти. Душа в нее заключена навек. И я боюсь велений бурной сути лишь потому, что смертный человек. — рука нашла руку Легрэ, сплелась с ней пальцами. — Я запутался, а потому... — еще один аккуратный и горячий поцелуй Фернандо, — потому не могу принять... — губы прочертили дорожки радости по лицу мужчины. А пальцы изумительной негой начали ласкать ладонь Кристиана. — А теперь отпустите меня...
