Примостившись на своём месте, Доктор украдкой посмотрел на своего тёзку и тут же встретился с ним взглядом. Простоватое и неприметное лицо Максима выражало приветливую индифферентность, но по спине Доктора пробежал, вызывая мурашки, лёгкий холодок. И не потому, что внимательные глаза Максима были какими-то кровожадными. Виделось в них что-то такое неотвратимое, если с этим человеком кто-то замыслит воевать. Глаза матёрого убийцы или исполнителя высшей меры, для которого люди только мишени. Доктор отвёл глаза от друга шефа и посмотрел на женщину. Света, так её звали, как и Максим, внешностью не блистала. Пройдёшь и не заметишь. Хотя фигурка у неё отменная, но излишне спортивная и в некоторых местах перекаченная. Сейчас её распущенные волосы ниспадали с плеч, и лёгкий ночной ветерок ласково играл её прядями. Женщина, как женщина, вот только дичь какая-то с её глазами: такие же, как и у Максима, жёсткие. Вот это друзья у шефа. Доктор понял, что и эта Светочка при случае спокойно перережет горло врагу и не поморщится.
От созерцания жутких друзей шефа Доктора отвлекло энергичное чертыханье. Это явился на совещание математик Нестор Фомин с Афонькой Топаловым. Нестор сослепу-таки споткнулся об Острозубку: та так и не соизволила отползти куда-нибудь в сторону. Пришлось Афоньке Топалову ловить за одежду товарища, а то бы тот растянулся на земле. Почти сразу же за этой парочкой явился филолог Фомич — один из лучших корешей Доктора. Интересно, зачем шефу потребовался на серьёзном совещании посвящённых в тайные дела людей ещё и филолог. Нет, Доктор ничего против Фомича не имел, но эти филологические особи очень много треплют той мышцей, что у них находится во рту. Фомич ловко протиснулся мимо волчицы и уселся рядом с котом. Тот недовольно повёл ухом: кот не очень привечал друзей Доктора, помня какую свару они устроили по поводу котят, родившихся от прямого участия в этом процессе Анчара.
С другой стороны — подумал Доктор, рассматривая Фомича — наши филологи способны изъясняться выверенными фразами. Они мастера отточенных формулировок, убийственных аргументов. Даже НЛП они применяют в своих дискуссиях. У нас чрезвычайно редко встречаются люди, которые умеют уверенно донести свою мысль до любого собеседника. Вот шеф именно такой, но его сила не человеческая, а иного рода.
Тут, наконец, и шеф появился, демонстрируя быструю нервную походку. Он ворвался в беседку, не обратив внимания на валяющуюся поперёк входа волчицу, которая, впрочем, при виде начальника, ловко удрала в сторону прямо у него из-под носа: испарилась, словно роса на солнце. Ага, соображает животное, что сейчас ей может обломиться бодрый пинок, а не половинка бутерброда.
— Привет, селяне, — поприветствовал соратников Савелий и умостился на свободный стул. — В сборе все, кроме уважаемого Кузьмы, который уже на той стороне приглядывает над нашими людьми и техникой. Как вы знаете, нам пришлось несколько поменять свои планы. Пришлось отправить на ту сторону часть наших людей и часть ресурсов, ибо за один раз, как мы поняли, отправиться всем сразу на ту сторону будет проблематично. Узкое место портал перехода, работающий по технологии девятого уровня.
Во, шеф шпарит! Доктор даже заслушался. Он вспомнил советские времена, когда на собраниях все сидят, добросовестно стараясь не заснуть, а на трибуне, бодро витийствует яркий представитель партийного сословия. Теперь, вместо партработника, колдун "нарезает" народу задачи. Надо вдохновиться и бежать указивки выполнять. Бежать желательно прыжками.
— Увы, но портал не может работать долгое время, — пояснял проблему шеф. — Красный карнеол стабилизирует портал всего на тридцать секунд. Для нас это опасно: при закрытии портал режет, как гильотина. Чёрный агат и дендритовый светлый агат стабилизируют портал уже на тридцать минут, зато если активировать все три камня, то портал держится уже три часа. Экспериментально проверено. Вот только потом камни восстанавливают свою силу в течение суток. Высшие силы хоть и подарили нам ключи к порталам, но порталы работают только как переходы в один мир: на Землю, в которой сейчас идёт 1756 год и обратно на грешную Землю двадцать первого века.
Доктору страсть как хотелось спать, а шеф всё говорил и говорил. Раскладывал всё по полочкам, а народ внимал. Получалось, что надо опять ускориться, ибо времени совсем мало. А ещё столько надо сделать. Деньги у шефа давно кончились, поэтому он в последнюю неделю вышел на большую дорогу, то есть занимался откровенным грабежом и угонами транспортных средств. Вместе со своими ушлыми помощниками он угонял целые фуры у предпринимателей, тырил технику и вооружение в войсковых частях, грабил магазины и склады. В общем, пустился во все тяжкие грехи.
А что делать? Не мы такие плохие — это мир ополчился против нас. И вообще, Господь велел делиться не только вирусам. К тому же мы много не просим: три гаубицы, несколько пушек, десяток различных миномётов, огнемёты всякие, несколько сотен пулемётов. А к ним патроны и снаряды. Нам много не надо.
Получалось, по мнению Доктора, много — несколько сот машин. Он, что, собрался на той стороне играть в войну? Оказалось, шеф воевать не собирался. Объяснил, что оружие всегда помогало во всех переговорах. А воевать он не собирался. А что он собрался там делать? Как собирается налаживать контакт с аборигенами?
Доктор насторожился, даже спать ему расхотелось, когда шеф завёл разговор о религиозном мировоззрении народа. Вот куда его занесло на поворотах, как того зайца из анекдота, который поменялся яйцами с лосем.
Большая часть присутствующих на совещании, от таких сообщений начальника также погрузилась в транс, приближающийся к коматозу, за исключением филолога Фомича, глаза которого восторженно горели. Фомич пребывал в своей стихии сложных логических построений. Зато у Доктора логическое осмысление проблемы упорхнуло из его сознания. Шефу не скажешь, что он сбрендил — здесь всё однозначно — внимай и делай умное лицо. А вот, с точки зрения фрейдистского толкования поведения Фомича, то всё о Фомиче понятно — он стал одержимым: этот специфический блеск в глазах говорит о том, что пациент словил Маню, ведь вся маниакальная триада на лицо — моторика (вон как его корчит), настроение (точно в эйфории чувак), мышление (поддакивает бреду шефа). Да, богатое у шефа и Фомича, мать-перемать, воображение.
Фомич и шеф устроили перепалку из-за основ. Шеф утверждал, что мы должны опереться на веру в светлое будущее, якобы это тот смысл, ради которого стоит жить.
Фомич поправлял предположения шефа своим тезисом, что события в современном мире меняются очень быстро и непредсказуемо, поэтому нет возможности в полной мере опереться на будущее. Будущее — это сегодня.
— Психике трудно справляться с разочарованиями несбывшейся мечты, — доказывал Фомич. — То, что сегодня считается опорой, уже завтра может потерять всякий смысл, так как будущее для нас тёмное пятно. Сегодня опору лучше искать в настоящем и научиться жить настоящим.
— Ну, да! Ну, да, — не подавая голоса, сам себе мысленно говорил Доктор. — Мы все, за исключением счастливых дебилов, намечаем планы и как-то прогнозируем свои действия. А у наглой окружающей реальности свои планы, от которых мы получаем мировоззренческий поджопник. Шеф тут разоряется, что скоро придёт конец света. Одно расстройство от таких сообщений. Но он не говорит о сценарии: карачун всем сразу или часть народа ещё помучается. Если всему миру скоро пепелац, то может надо что-то отчебучить напоследок.
Будто, читая мысли Доктора, колдун сказал, что проверять не будем, весь мир загнётся, или только нас уничтожат.
— Мы, с точки зрения современной науки совершим невозможное и абсурдное: уйдём в другой мир, привнеся в него чудо, и оставим этот мир, где чудес не существует.
— Ага, ага, ядрёны херувимы! — сам себе комментировал слова шефа Доктор. — Чудеса здесь тоже случаются. Но только с теми, кто в них верит. Это вам любой психиатр скажет. А с теми, кто не верит в чудеса, случаются события, не подлежащие рациональному объяснению. Тем, кто верит в чудеса, прописывают свежий галоперидол. Хороший препарат — реально блокирует канал связи с космосом, закрывает третий глаз и лихо стабилизирует потрёпанные чакры! Шефу надо прописать препарат, а то в религию ударился.
Доктор грустнел на глазах. Фомич, будучи занятым дискуссией с шефом, не обращал внимания на Доктора, а то бы отметил, что у того начали преобладать чёрные мысли. Коллега стал погружаться в депрессивное состояние из-за переутомления: типичное чёрно-белое поляризованное мышление. Перестал Доктор замечать оттенки и полутона. Фомич сказал бы, что начала формироваться в психике коллеги классическая триада Бека: настоящее отвратительное, будущее ужасно, я — полное ничтожество. Адекватное восприятие убежало, остались только крайние оценки: сегодня всё изумительно хорошо, или всё пропало; коллеги все исключительно умны, или дебилы конченные.
Но, сейчас Доктор не мог дать даже крайнюю оценку словам шефа: слишком важную и сложную тему тот поднял. Пусть будет, как будет — решил он — наше дело маленькое — исполнять волю старшего и колебаться вместе с линией партии. Вот пусть старший и думает, у него голова большая — холодца много из неё получится.
Шеф продолжал увлечённо сравнивать религиозное мировоззрение с философским, причём религиозное мировоззрение он ставил на первое место.
— Религия и философия, — говорил Савелий Петрович, для убедительности размахивая руками, — часто используют одни и те же понятия. Религиозное мировоззрение — это обобщение духовного опыта цивилизации, а философское мировоззрение — это обобщение совокупного опыта человечества. Религия реализуется в чувственно-рациональной форме, а философия — в форме абстрактно-логических построений. Религия проникнута непоколебимой верой в божественное откровение, в его абсолютную значимость. Она допускает фантастическое, магическое и чудесное, вот это чудесное мы народу и предоставим. Будем работать с чувственной, эмоциональной, глубинной и бессознательной стороной души человека на основе безусловной веры. Вера должна придать человеку жизненную устойчивость; усилить все ценностные духовные установки: уважение к традициям, личную доблесть, уверенность в борьбе с жизненными трудностями, выказать мужество перед лицом смерти, да и вообще презрение смерти.
Присутствующие во все глаза смотрели на необычно разговорившегося начальника. Тот смахнул рукой испарину со лба и продолжил вещать:
— Мы дадим людям такую религию, которая ответит на их вопросы о смысле и цели их бренной жизни, создаст ценностные ориентиры. Через молитву, медитацию или обращение к Богу народ получит утешение в трудную минуту, снимет стресс и психологическое напряжение. Вера объединит людей, даст возможность ощутить себя сопричастным великой цели и не одиноким. Кроме того, через религиозные обряды народ сможет обращаться к святым, Богу, ангелам и другим ответственным товарищам. Религия станет фактором развития искусства и поспособствует социализации людей. Мы создадим новые правила поведения в обществе, упорядочим стремления и общественную деятельность человека. Религия впредь будет только одна. Никто не сможет противопоставить друг другу социальные группы. В обществе, которое создадим мы на новой Земле, не будет кланов, партий, каст, сословий.
Взглядом, исполненным вселенской скорби Доктор взирал на шефа: с чего это мужика в полном расцвете сил вдруг так приспичило. Договорился до того, что сам назначит, кому работать Богом, кому святым, кому ангелом. Даже о чертях шеф не забыл. Так и сказал, что теперь люди все поголовно будут строго соблюдать заповедь "Не убий". А грязную работу по наказанию нечестивцев начнут выполнять черти. В черти он возвёл модифицированных свиней деда Матвея, абсолютно преданных колдуну. Вот такие дела. Главным над чертями назначался Афоня Топалов, ему в помощники предавались Светочка и Максим.
— Стесняюсь спросить, — встрял Фомич. — А кто будет Господом Богом?
Сева задумался, но думал не долго. Все затаили дыхание. Ага, вот сейчас шеф объявит себя Всевышним. Вот хохма. Однако надежды общественности не оправдались.
— А Господом Богом у нас будет...., — Сева указательным пальцем начал показывать на присутствующих. На кого он указывал пальцем, тот старался стать меньше ростом, чтобы шеф не назначил его на такую должность. Даже кот Анчар всполошился: а ну, как хозяин его назначит Богом. Ага, Анчар Всевышний.
— А Богом у нас будет...., — шеф грозно посмотрел на присутствующих. — Богом будет....Кузьма Шемонаев, ага.
— Отчего ж Кузьма? — облегчённо выдохнув, осведомился Фомич. — А он знает, что его Богом назначили?
— Потому как у Кузьмы харизма, — последовал ответ. — Пока Кузьма не знает о повышении в должности, — вздохнул Сева. — Будем уговаривать. А ты Фомич здорово не радуйся. Ты назначаешься главным Апостолом. На тебе висит вся идеология, потому как Кузьма два слова без мата не свяжет. Согласись, излагать божественные откровения матом — не самая удачная мысль. Кадровый вопрос у нас пока напряжённый. Так что Фомич начинай работать.
— Один что ли? — удивился Фомич.
— Да где я вам найду много Апостолов? — отвёл глаза Савелий. — Ну, ещё в Апостолы деда Матвея мобилизую и Нестора Фомина. Ангелов тоже пока нет. Ах, да. Два падших ангела я вам выделю: это Гоша Кашанкин и Юрик Будницкий. Им падать уже дальше некуда. Итак, Фомич, разрешаю взять для создания правильного внешнего облика Бога и его приближённых подружку Кузьмы гражданку Ривку. Волков она умеет стричь, поэтому и с людьми справится. Пусть поработает над лохмами Кузьмы и других ответственных товарищей. Божество должно выглядеть величественно.
Доктор думал, что о нём забыли, но куда там. Доктора Сева назначил Святым. Спорить с шефом бесполезно.
— А сейчас граждане за работу, времени у нас в обрез, — закончил совещание Сева. — Теперь придётся работать сутками, поэтому вот вам стимуляторы.
С этими словами великий алхимик достал из кармана небольшие склянки и раздал их присутствующим.
— Принимайте этот порошок по чуть-чуть, буквально на кончике ножа, — объяснил он. — Препарат позволит сохранять работоспособность сутками, но не злоупотребляйте, находите время и на сон.
— А мы, — Савелий обратился к Максиму, Нестору и Светлане. — Прямо сейчас выдвигаемся на работу по специальности, то есть поедем грабить, разбойничать и угонять технику. Опять придётся на разбой привлекать с десяток наших умников, кто умеет управлять техникой и толерантно относится к идее пошуровать на большой дороге.
Сева в своих людях не сомневался: пережив природный катаклизм и опасные приключения в джунглях его людям теперь сам чёрт был не брат. Учёные спокойно восприняли весть, что их мобилизуют на разбой. Разбой — так разбой: да мы в осиное гнездо залезем, если это потребуется для успеха нашего дела. Вот только удавка вокруг них сжимается, времени совсем мало осталось. Противники из-за бугра всё ближе подбираются, да и собственные специальные службы нехорошо активизировались. Особенно здорово роет землю следственное управление. Слишком грамотный начальник у них в Волгограде сидит, такого надо немножко остановить, а то вцепился, как бульдог в ногу прохожему. Может, этого слишком умного мужика того? Нет человека — нет проблем. Вот только душа не лежит ликвидировать настоящего специалиста, мы с ним лучше поиграем, и будем в наших играх против него использовать его же грамотность.
