Впрочем, номер не удался — меня легко раскусили. Саннин понятливо и скабрезно хмыкнул и вновь положил руку на мое плечо, увлекая за собой в "Шуншин но Дзюцу". Смазливые личики проплыли в считанных дециметрах от меня и канули за спину, дзюцу завершилось на видном месте примерно в полутораста метрах от входа в крепостицу — саннин единоразово преодолел огромное расстояние!
По прибытию нехотя и в который раз я отдал должное мастерству Орочимару, в чем-то грубого, в чем-то гениального шиноби — вся троица личных учеников Хирузена является выдающимися ниндзя. Во-первых, его техника преображения не чета "Хенге". Вместе с внешностью Орочимару подделывает сигнатуру чакры, голос, мимику и моторику. Я сам копировал Эйхамару, сравнение с моим шаблоном не в пользу Орочимару, но где-то близко. Однако только при тактильном контакте я точно ощутил факт подлога. Без высвобождения занпакто спасовал перед определением, как это достигнуто и на каких принципах справно работает. Теперь вот во-вторых настало: выхлоп чакры, специально устроенный после завершения дзюцу в качестве акта вежливости сродни стуку в дверь. Он напоминал орех: в скорлупе поддельной чакры Эйхамару пряталось зерно истинной чакры Орочимару. Только сильный и опытный сенсор мог бы ощутить двойственную структуру, ну и я, вплотную стоящий. Причем, саннин сварганил "орех" походя, когда остановился в выбранной точке, при этом ни сколечко не запыхавшись после длинного пробега "Шуншином". Если не знать о сути произошедшего, то со стороны могло бы показаться, что техникой мерцания тела из деревеньки только что прибыл посредственный чюнин, просто-напросто не совладавший с удержанием чакры после торможения и перестройки разогнанного восприятия. Орочимару одним махом предупредил о своем прибытии всех, кого следует, и так, как следует.
Протектор я не одевал, сенсорами как шиноби не определялся, использовал доступные возможности способности Маска для смены цвета глаз и легко изменения черт лица. В нормальном здоровом виде я был неузнаваем по тем моим приметам, что имелись у повстанцев. Прикидываясь важным, но мрачным аристократом, тесно работающим с ниндзя, я дал голове отдыху, а то что-то едва не повело, когда перестраивался вслед за саннином. Сделал нейтральное лицо и дал Орочимару взять все в свои руки, вернее, просто не мешал ему работать.
Как я и подозревал, саннин определенно побывал у Одноухого Кадо и проводника, наверняка, обрубив эту ниточку. Мысль об этом мелькнула в голове и пропала, отложившись на потом. Стоя рядом с легендарной личностью, я отстраненно продолжил наблюдать за поднявшейся кутерьмой и тем, как ее играючи разруливает Орочимару. Внешне не ясно, забавлялся ли он или раздражался; что испытывал по-настоящему, а что входило в его образ Сунгарики Эйхамару, перебежчика и все такое прочее. Всего через четверть часа нас провели во врата крепостицы — змеи всюду пролезут.
После встречи и повторных объяснений в холле нас под конвоем через минус первый этаж сопроводили на второй. Угрюмые лица, габаритные размеры — фиолетовые шкафы с жабрами. У двоих представителей клана Донзоку сероватая кожа и жабры на шее, что свидетельствовало о достижении ими высокого ранга токубецу джонина. Еще у двух кожа сероватая, но оба кареглазые шатены — смешение с Юки? Энергетическая доминанта явно от Донзоку, внешность в отца — ледяной Кеккей Генкай Хьётон проявят в детях? Их яки меня не тревожило, а лже-Эйхамару "не показывал виду". Свое недоумение конвоиры держали при себе. По ходу нашего движения было много опечатанных сёдзи, которые стояли тут и там, создавая непрерывный коридор с минимумом поворотов и мешая составить хотя бы примерную планировку. За некоторыми из них, перегораживающими ответвления коридора, я ощущал души. Всего десятка два живых ощутил. Не факт, что столько и есть людей во всей крепостице, но очень похоже на правду — от пользователей чакры затяжная и ркровавая гражданская война оставила сущие горстки выживших.
Благодаря содействию занпакто сдержав вздрагивание всем телом, я еще на подходе опознал знакомые души — Ао и Мэй. Их чакру явно скрывал комнатный барьер, плюс танто находились внутри меня, что делало сенсорику ниндзя совсем куцей. По бокам от непрезентабельного входа несли пост две воинственные красотки. Одна сестра Мэй по клану Су. Уксусная девица с лавандовыми волосами встретила меня полными презрения и холода очами пронзительно голубого цвета. Ее напарница приходилось сестрой Мэй из клана Терасу. Каштановые локоны обрамляли вытянутое кукольное личико с цепким взглядом зеленых глаз и ниспадали волнами на роскошный бюст, перечеркнутый ремнями разгрузки. Мы сходу отметили, что у ее злюки-напарницы на два размера меньше... Родственницы троюродные или двоюродные — без шикая не могу определить точнее. Не сдержался, задержавшись взглядом дольше необходимого, за что меня неверно поняли и облили презрением.
Духовный Маяк. В утробе представительницы клана Су зажигался свет, манящий души возможностью реинкарнации. Из-за близкого контакта я смог ощутить зарождающуюся в женщине жизнь. Внимательный Орочимару специально оттер меня к костлявой плоскодонке, бесцеремонно обшмонавшей знатного визитера в мрачных одеждах. Я даже сперва не поверил своим ощущениям, но нет, просто от силы прошло около суток с момента зачатия.
Наконец-то нас допустили в обшарпанную и аскетично обставленную комнату. Во всей крепости я не увидел ни ваз, ни декоративных панно или экибано, ни горшочка с захудалой геранью, фикусом или сосновым бонсаем, столь ценимым старой аристократией. И в комнате, куда нас ввели, тоже отсутствовали предметы роскоши — все распроданы? Однако здесь все же кое-что имелось: плошки с огнями, волшебно плавающими в воде. Всего лишь обыденное освещение на манер свеч — произведено кланом Су с целью дать преимущества своим ниндзя при внезапном нападении во время переговоров. На стенах висели блины в золотых обручах, они вместе с мягким рыжим светом давали тепло — сделано кланом Терасу с тем же подтекстом.
Нас встретил и первым заговорил Ао, завладев вниманием перевоплощенного Орочимару. А мой взгляд почти сразу приковался к Мэй. В прошлый раз было не до ее элегантности и красоты, а сейчас я чудом сохранил беспристрастное выражение лица, еще не зная, чем обернется наша встреча. Этой роковой женщине хотелось всё простить и отдаться...
Ослепительно синее и глубоко декольтированное платье обрамляла защитная сеточка ниндзя, выполненная в декоративном воздушно-ажурном стиле. Идеальный бюст, на самой грани соразмерности росту и фигуре. Шейку украшало изысканное колье из янтаря в оправе из облагороженного чакропроводящего металла — у куноичи не бывает простых украшений. Великолепный стан подчеркивала отменная осанка. В волосах бушевал огонь: напоенная чакрой грива пышно пылала за ее прямой спиной, походя одновременно на языки пламени и елку. Влияние двух геномов выводило ее элемент Хи на ступеньку выше обычного первичного сродства, у Хозуки аналогично с Мизу. Скромная синяя лента стоймя ставила пучок на макушке... Образ, продиктованный самой природой ее силы и выгодно выделенный по виду простым, но очень дорогим одеянием.
Какаши всеми фибрами своей части нашей общей души чуял мощное фуиндзюцу, сковывающее безудержную силу огненной стихии, но без высвобождения мог только локти кусать. Резервы чакры у Мэй точно сопоставимы с таковыми у биджу! Сам я заметил по ее лицу, что женщина чем-то сильно расстроена, ей явно было не до переговоров с кем-либо, но она крепилась и старалась не подавать виду, держа марку — ей был важен любой ниндзя.
После нескольких фраз комнату окружил барьер, искажающий зрительное и слуховое восприятие. Обычная предосторожность для важных переговоров подобного рода, чтобы охрана бдила. Ни еды, ни чая хозяева нам не предложили. Меня под разными предлогами трижды пытались выставить, но в конечном итоге в комнате осталось четверо.
— Что привело вас к нам, Орочимару-сан? — Прямо спросил Ао, когда весь минимум церемоний был соблюден, а все лишние удалились.
— Дело, Ао-сан, взаимовыгодное, — облизнулся Орочимару. С лицом Эйхамару это действительно смотрелось жутко отвратительно и отталкивающе.
Когда же я уже отправлюсь к напарникам и на боковую?
— А вашего спутника?..
Что-то знакомое мне видится в Ао, не понимаю — что?
Сбоку раздался хмык. Хм? Обращались ко мне, пауза затянулась?
— Ночь страсти с Мэй-дзёси, — за меня ответил Орочимару, умудрившись сохранить в голосе полноту серьезности.
— Что, простите? — Глухо переспросила Мэй, без заикания и почти не шевеля губами. Железная выдержка. Только волосы угрожающе заволновались за спиной.
— М... — Просто не было даже не слов, а мыслей, чтобы описать всю ту низкую чудовищность, на которую меня подписывал змеиный саннин, беззастенчиво пользуясь моим состоянием. Я был сбит с толку и сразу же перебит им:
— Мэй-дзёси, — участливо перевел мой мык Орочимару. — Это часть платы за решение ваших подземных проблем, — вежливо произнес саннин, мешая знатную женщину с грязью без всяких угрызений совести и прочей мути. В два с половиной раза более старший мужчина легко вывел из равновесия молодую женщину, до того витавшую где-то в своих треволнениях.
— Неприемлемо, — резко, четко и громко произнес Ао, когда Мэй едва не задохнулась от накатившего возмущения, готовая испепелить меня одним движением брови.
— Кхы-хэ-хэ, вторая часть платы за мои услуги под землей это Листья, — выделив последнее слово, заявил Орочимару, кривящийся в ухмылке. Я хотел было открыть рот, но вовремя передумал, услышав предложение целиком. Пусть первым лезет, пока я буду с напарниками, и никак иначе. — Ао-сан, мы же с вами прекрасно понимаем, — продолжил саннин после короткой паузы, — что мне не требуется ничье разрешение для сбора образцов и прочих ценностей. Но я перед вами... — лаконично произнес замаскированный саннин, изводя собеседников своим отвратительным облизыванием.
— У нас нет Листьев, Орочимару-сан. — Бесчувственный ответ прозвучал после еще одной короткой паузы.
— А что с ними сталось? — Уточнил саннин с напускным любопытством. Наверно, я чудом сохранил выражение лица, или это пессимистичный Какаши за нас двоих с болью осунулся, вздохнув мучительно и горестно. Я хотел оставаться оптимистом, но никаких поводов, что и подтвердил Ао:
— Отряд перестреляли. Команда отомстила... — очень многозначительно произнес опытный советник и помощник Мэй, пребывающей в тихом гневе. Собственная правая рука оказалась сутенером, ведь за одной частью платы последует и другая. Женщина готовилась дать решительный отпор с изменением ландшафта. — Один создал нам проблемы внизу, пара его напарников сегодня днем принудительно отправлена разбираться с ними.
— Кхы-хы, отличный повод, — посмеиваясь, заговорил саннин, — оставить их наедине и спуститься вниз. — Никаких сомнений не было, кто понимался под "их" и что значит оставить "наедине".
— Ао, ты забываешься! А этому Белому Змею... — каким-то глубоким голосом с богатой гаммой интонаций выдохнула Мэй. Вставая в полный рост, она вздохнула полной грудью, ее волосы затрепетали живым пламенем и начали немного светиться в видимом спектре — от переполненности чакрой.
— За отряд Зяблика я еще не мстил, — примерно в том же ключе отчеканил я, тоже оказываясь на ногах и с танто в руках.
Тело пронзила боль от побежавшей по СЦЧ чакре, генерируемой по формуле Пустого, но я не обратил внимания — душевная боль потери стократ сильнее. Недостаточно энергии для перехода в шикай! К сожалению...
Невеликого давления слабой реяцу хватило, чтобы погасить все свечные плошки и чтобы Ао смертельно побледнел, а воинственно настроенная Мэй слегка остыла. Несмотря на бледность, шиноби успел подать условный знак, останавливая бдительную охрану на местах. Обнадежывает, что сущность занпакто даже в этой ситуации проявилась, родив мимолетную мысль про хитрость барьера, визуализирующего чакру для наблюдателей извне.
— Тебе пока вредно так напрягаться, спутник мой, — съязвил Орочимару, гибко поднявшись самым последним и фамильярно похлопав меня по плечу. Типа сохранил инкогнито. — И твоя месть будет сссладкааээ, — желчно прошипел нукенин, по-змеиному исковеркав последнее слово. Он намеренно вгонял меня в долг. Он прекрасно понимал, что я осознаю свою текущую слабость и что он вполне способен выручить моих напарников за меня... За меня!..
Я первый вместе с танто убрал яки, усиленную реяцу. Это была дикая боль занпакто, я же не дал телу ни опустошенно рухнуть на пятую точку, ни спрятать в ладонях лицо, ни сухими слезами заплакать или, того хуже, начать сотрясаться в унизительных рыданиях от полного эмоционального раздрая. Некрасиво спихнул чувства на Какаши, знаю, но мне нельзя сейчас терять лицо и поддаваться нахлынувшим чувствам. Примут за слабака и впредь считаться не будут. Орочимару при свидетелях уколол меня в самую уязвимую точку, так сказать, вернул должок — с процентами.
Резко сменить вектор и обозлиться, противопоставляя хоть что-то поглотившим Какаши чувствам, помогла спасительная догадка — Духовный Маяк! Кровь Умино важна. Очевидно, это его дитя начинает зреть в том чреве. Раз нашлись силы на постельные утехи, значит, достаточно подлечили, заодно поковырявшись в паховой печати. Заполучили гены и выбросили. Есть, есть шанс, что Гай с Ирукой еще живы, что я... что Белый Змей не опоздает.
— Тебе надо поторопиться вниз, Белый Змей. — Клокочущая ярость вырвалась в виде всенаправленной яки, сдобренной злой реяцу пустого. Хотелось уничтожить все здешнее гнездо тварей подколодных. — За моими напарниками, — я добавляю важное внезапно осипшим голосом. Я все же это сказал, рискуя отношениями... Во время схватки не увижу грань очередного истощения. Еще не оправился от предыдущего, поэтому рискую сжечь ядро и СЦЧ, каким бы крутым существом третьего порядка я сам себе не казался, но есть предел... во многом из-за хрупкого бренного тела.
— Мы еще не обсудили плату за возвращение Суйджин-но-тошу, — как можно более нейтрально заметил Ао.
Кувшин бога воды, сосуд для содержания Санби, треххвостого биджу. Что он делает у Орочимару? Я пытался думать на отвлеченные темы, сбить накал чувств, и так нервы уже донельзя расшатаны событиями последних дней.
— Кха-ха, верно подмечено, Ао-сан. Но мне нечего вам возвращать, значит, нечего и обсуждать. Это единственное?.. — Подвесил вопрос умный Орочимару. Я никогда не был мастером переговоров и с опозданиям заключил, что означенный сосуд изучался Маюри — резонно.
— Да, — твердо перебил его помощник Мэй, стойко терпя хрустящее сдавливание своего плеча точеными женскими пальчиками, заостренные ногти которых были покрашены ярко синим лаком, ядовито блестящим в приглушенном красноватом свете.
Оба переговорщика будто не замечали пса и львицу, готовых вцепиться друг другу в глотки.
— Мне предоставят план базы с указанием последнего местонахождения Суйджин-но-тошу? — Медленно спросил Оочимару.
