"Но если я задам этот вопрос, то разрушу то, что есть сейчас".
-Как вам Элеур?
-Красивый город, но к нему сложно привыкнуть. Если бы я любил свой дом, то предпочёл бы вернуться туда.
-Согласен. Однако почему вы не любите свою родину?
-Знаете, она напоминает мне о поступках, что я совершил.
-Плохих?
-Сложный вопрос. Скорее спорных. Вам приходилось выбирать то, что казалось правильным, а потом жестоко за это расплачиваться?
Триксель задумался. Он излечил отца, но что могла потребовать взамен Лугаль Зифрен? Простое согласие с её словами. Всё не так уж и плохо.
-Надеюсь, что не придётся.
-Что же, у вас всё впереди.
-Дадите совет?
-Нет, скорее скажу то, что пришло с опытом, — юноша запустил пальцы в волосы и взлохматил их. — Боги, что я несу. Вы ведь явно старше меня на добрый десяток лет. В общем, слушайте. Расплата иногда кажется куда весомей приобретения.
-Просто вы ещё не осознали цены этого приобретения, — ободрительно произнёс Триксель. — Говорю это как человек, который старше вас на десяток лет.
Гирем улыбнулся и сдул графитную пыль с листа пергамента.
-Готово, — он передал рисунок горбуну.
Это был рисунок веранды, залитой солнечным светом. Человек и горбун стояли бок о бок возле бортика и просто смотрели вперёд. Они не улыбались, и это казалось... абсолютно естественным. Словно так и должно было быть. Никакой искусственности и фальши.
-Одна из лучших работ, — произнёс Гирем и допил чай, который, наверное, успел остыть. — Рад был с вами познакомиться. Мы сталкивались слишком часто, чтобы ни разу не перекинуться словечком. Я не мог этого допустить. Надеюсь, мы ещё увидимся. Может быть, на сегодняшнем пиру?
Пожав Трикселю руку, юноша взял чашку и пошёл к коридору.
Горбун посмотрел на собственную ладонь. Удивительно, но юноша не испытывал к нему отвращения. Или, может, всё это было лишь маской? Он понял, что другой рукой всё ещё сжимает лист пергамента.
-Гирем, твой рисунок!
Молодой человек обернулся и, удивлённо подняв брови, ответил:
-А, он твой! Мне кажется, момент запечатлён идеально. Дарю его тебе! — и, махнув на прощание, удалился.
Трикселю вдруг стало очень одиноко стоять на веранде. Бережно держа двумя пальцами рисунок, он вышел в коридор и направился в свой номер. Нужно было проанализировать эту утреннюю встречу и как следует всё обдумать, однако чуть ли не впервые в жизни ему не хотелось отыскивать скрытые мотивы и подоплёку. Пусть бы это была обычная встреча приятелей.
"Да, так оно и будет".
3
Это решение Кархарий принял с некоторым замиранием сердца. На подготовку к разговору ушло несколько дней, и сейчас он стучался в кабинет Гверна Конкрута, намереваясь как можно быстрее покончить с неприятным делом.
-Войдите, — раздался голос Главнокомандующего.
Пророк толкнул дверь и увидел, что в кабинете помимо того находился и Абель.
"Вот и отлично", — подумал он и, пригладив волосы, вошёл в кабинет.
Гверн стоял возле шкафа с книгами. Заложив руки за спину, он рассматривал корешки внушительных томов. Его волосы были безупречно уложены и подстрижены у висков.
Абель сидел в кресле для гостей. Лицо генерала было хмурым, а взгляд, устремлённый на Кархария, казался колючим, как снег. Он всё понимал.
-День, господа, — Теург недолго думая сел в кресло Гверна. — Я пришёл, чтобы обсудить результаты трёхнедельной работы Абеля в качестве главы Элеурской стражи. Мои люди прошлись по всем отчётам и составили короткую сводку всех действий и результатов. Стража справилась с большей частью обычных дел, вроде поимки местного ворья или обеспечения безопасности приезжих господ.
Однако случившееся на арене Брусса и проспекте Мирата перечеркнуло всю эту работу. Да, помимо этих двух точек попытки сорвать мероприятие предпринимались и в нескольких других. Их ваши люди успешно предотвратили. Но с самой важной задачей стража не справилась. Моя племянница чуть не погибла, равно как и я, и моя супруга. Так же мог погибнуть и Протоург Карранс.
Кархарий перевёл дыхание. Гверн не сдвинулся с места. Хуже всего, он смотрел на свои ботинки, сурово сведя брови. В тишине раздался твёрдый голос Абеля.
-Мы все здесь знаем, что предотвратить все попытки убийства вашей семьи невозможно. Удар мог последовать отовсюду. Именно для этого мы придумали этот план с участием лже-Шаки и Конрадом. И он имел успех.
Кархарий всплеснул руками.
-А Арюол, боги милостивые! Как мы все могли проглядеть то, что его завербовали враги? А ведь это было в вашей компетенции проверить дела и связи всех участвующих в плане. Если бы не мой доверенный помощник, она была бы мертва! И потом, какого демона ты сам не был рядом с моей дочкой? Трусость за тобой никогда не числилась, Абель, и я в недоумении...
-Я убил двух магов на том проспекте, — ровным голосом произнёс Абель. — Несмотря на то, что мои солдаты считают меня чуть ли не богом, я всего лишь человек. Не забывай об этом, Кархарий.
-Ты снимаешься с должности начальника Элеурской стражи и возвращаешься к командованию своим полком, — торопливо произнёс Кархарий и умолк, ожидая реакции Абеля.
Генерал лишь кивнул. Мысли его блуждали где-то в другом месте.
Кархарий обрадованно добавил:
-Одна женщина сказала мне правильные слова. Ты воин, Абель, а не сторож. Вот и оставайся дальше воином. Начальником стражи станет...
Громкий кашель Гверна заставил его замолчать. Главнокомандующий повернулся к Кархарию и, не сводя с него глаз, сказал:
-Я беру на себя ответственность за всё, что случилось. Все планы мы составляли вместе, я их одобрял и утверждал. Генерал здесь был лишь исполнителем. Поэтому я снимаю с себя должность Главнокомандующего и передаю её тому, кому доверяю, как собственному сыну. Дальше всеми делами армии будет заведовать Абель.
Кархарий поморщился. У него резко заболела голова.
-Не делай этого, Гверн, — Абель привстал с кресла. Его лицо исказилось от смеси гнева... и разочарования. Это выражение удивило Кархария больше всего. Он честно ожидал, что Абель обрадуется. Обратная реакция была странной.
Он выдохнул и с улыбкой протянул свиток Гверну.
-Здесь подписи всех членов Дивината. Абель уже перестал быть начальником. А ты не глупи, пожалуйста. Тебе сколько лет? Только пятьдесят? Шестьдесят? В таком возрасте ещё можно самому участвовать в битвах.
-Моя битва закончилась давным-давно, на Кебее...
-Боги, опять это нытьё про Кебею. Даже слушать не хочу. Я сделал то, что должен был. Я спас многих подданных Нурвина и Мендрагуса.
-И погубил много моих ребят, — тихо сказал Гверн. Рука старого солдата дёрнулась, словно он захотел ударить Кархария. Пророк предусмотрительно привстал с кресла. Поняв, что этот жест выглядит неподобающе, он продолжил движение.
Встав с кресла, он медленно обогнул стол и пройдя мимо Гверна, который снова принял хладнокровный вид, коснулся ручки двери.
-Я не собираюсь с тобой спорить. Всё уже решено Дивинатом. Подчиняйся, или нам придётся найти замену вам обоим. Сами решайте, что важнее — страна, которую вы поклялись защищать или эгоистические желания.
Кархарий вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Ноги его подогнулись. Мужчина упёрся руками в колени, чувствуя, как они дрожат. Этот разговор дался ему непросто.
4
Когда Кархарий покинул кабинет, Гверн вернулся за свой письменный стол и начал что-то писать на чистом листе пергамента. Абель встал и начал мерять шагами комнату. Разочарование и горечь продолжали жечь его, хоть он и понимал, что великого полководца уже не изменить.
-Зря ты так поступил, — всё же сказал он. — Не нужно было так унижаться ради меня. Нужно было быть гибче, изворотливее.
Последнее слово слетело с языка против его воли. Он осёкся, ожидая реакции воина. Гверн поднял на него взгляд.
-Мне ведомо понятие ответственности, чести и субординации, Абель. Я дал согласие на то, чтобы ты стал начальником стражи, и я ошибся. Я потерпел неудачу. Нам нужны перемены. Будь у тебя развязаны руки, возможно, ты преуспел бы там, где не преуспел я.
-Мои методы несколько жёстче тех, которые приветствуются Дивинатом, — осторожно произнёс генерал.
-Ты думаешь, я этого не знаю? Сынок, я никогда не спрашивал, куда забрасывала тебя судьба до того, как ты поступил на службу в моей армии, но последствия этого вижу в каждом твоём поступке и слове. Мне, демон меня побрал, жаль, что жизнь так тебя покорёжила, но поверь — я бы не отвернулся от тебя, даже если бы узнал о твоём прошлом.
Абель замер на месте и пристально посмотрел в глаза Гверну. Разочарование уступило место тёплому, почти нежному чувству, но горечь никуда не исчезла. Старый воин ещё некоторое время смотрел на него, а потом вновь опустил взгляд на лист пергамента.
-Я не могу изменить людей вроде тебя, сынок. Могу лишь напомнить о том, зачем мы здесь, в армии. Мы здесь за тем, чтобы тридцать миллионов человек за этим окном ни дня не думали об ужасах войны. И пока они радуются своим детям и солнцу, и думают о будущем без страха, не столь важно, какие методы мы используем в своей работе. Мы солдаты, Абель. Мы выполняем эту работу за тем, чтобы её не выполняли нормальные люди.
Абель сел в кресло и молча ждал, пока наставник допишет письмо. Наконец, Главнокомандующий отложил перо в сторону и пробежался взглядом по выведенным строчкам.
-Я пошлю тебя на юго-запад, за Керберы. Оттуда пришли слухи об ожившем океане. Люди якобы видели живые скалы, бродящие в море, а у береговой линии участились нападения морских крокодилов. Учёные говорят, что их может пугать что-то на дне.
-Что может отпугивать десятиметровых хищников? — Абель поднял бровь. — У границы с Завесой порой проплывают и горнилодоны, но я не припомню, чтобы это заставляло крокодилов и морских змеев выползать на берег.
-Значит, это что-то страшнее горнилодонов. В любом случае, нужно что-то с этим делать. Вряд ли вы добьётесь чего-то существенного, если только не полезете на дно в исподнем, но нам нужно успокоить Дивинат. Возьмёшь столько людей, сколько нужно. Встанешь гарнизоном у Верде, это ближе всего к месту, откуда начали распространяться слухи.
-Когда отправляться? — Абель принял болезненный удар, как подобает мужчине. Гверн отправлял его подальше от изумрудного трона, чтобы все как можно быстрее забыли о его существовании и промашках. Что же, весьма мудро.
-Через три дня.
Абель прикрыл глаза.
-Да будет так.
5
Шака разглядывала своё тело, стоя перед зеркалом. Илиадрис, служанка, смазывала мазью синяки, оставшиеся после нескольких падений, когда она и Арюол бежали в сторону храма.
-Подтёки никак не хотели проходить, — Илиадрис придирчиво разглядывала её бедро. — Но эта мазь, как ни странно, работает лучше предыдущих.
Шака посмотрела вниз, на синяк. Тот действительно почти исчез, оставаясь на коже едва заметным тёмным пятном.
-Откуда она у тебя?
-Мларета сказала, что её принёс Сольвейг Маэльдун.
Шака удивлённо подняла бровь и собрала волосы в хвост.
-Когда он заходил?
-Почти сразу после того, как вы вернулись домой. Он хотел навестить вас, но Пророк разрешил только передать эту мазь.
-Её ведь проверили?
-Конечно.
-Это хорошо, — Шака передёрнулась от холода. Нет, скорее от осознания того, как повлияли на неё покушения. Она стала дёрганой и подозрительной. Верить можно было только семье, и никому больше.
"В особенности Джензену".
За последние дни она старалась не пересекаться с ним. Это было легко — юноша все дни и ночи проводил в обществе Кархария, помогая ему улаживать многочисленные скандалы и трения с рефрамантами, которые уцелели в давке на арене Брусса.
-Сольвейг что-нибудь передавал?
-Он пожелал вам скорейшего выздоровления.
"Спасибо"
Шака решила отказаться от привычных платьев и предпочла более удобную тунику. Одевшись, она покрутилась перед зеркалом.
-Вы прелестны, госпожа. Позвольте узнать, куда-то собираетесь?
-Сегодня вечером дядя собирается дать пир. Придётся в нём участвовать. Но эта одежда не для пира. Я хочу кое-кого навестить.
-Красавчика-Мендрагуса? Говорят, он сражался с убийцами в подземельях арены, чтобы спасти вашу семью.
Шака улыбнулась. Молва о том, как Цеппеуш и Бавалор дали отпор нападавшим рефрамантам в небе и под землёй, распространилась среди магического сообщества Элеура невероятно быстро. "Ты не будешь против, если мы оставим себе тех, кого не выбрала ты?", — говорили подружки из богатых семей.
Их можно было понять — любой маг был драгоценным камнем для семьи простых людей, пусть даже и зажиточной. Брак с таким человеком в большинстве случаев означал рождение отпрыска, которого могли отметить демоны, и на которого могла сойти божественная благодать. А это в свою очередь означало уверенность в том, что род не увянет и не обнищает. За тем, чтобы получить возможность показать себя перед членами таких семей, как Мендрагусы или Дастейны, наверняка выстроилась целая очередь, которая ждёт избрания нового Пророка.
-Нет, не его, — улыбнулась Шака и, сочтя наряд подходящим для прогулки под жарким августовским солнцем, вышла из комнаты.
На улице её ждал эскорт, оставленный Абелем Лейфом, а также десяток солдат в одеждах Синваля Маэльдуна. Шака остановилась, удивлённо разглядывая северян, столь странно выглядевших в лёгких кольчугах поверх опрятной одежды. Их лица были обветрены, волосы светлы, а глаза имели васильковый цвет.
-Что это?
Из отряда северян выступил самый высокий воин, с длинными волосами, собранными в хвост. В отличие от своих людей он не имел никакой защиты. Шака окинула взглядом его чёрную куртку, простые серые штаны и высокие сапоги из кожи какого-то морского зверя.
-Любите противостоять всему миру? — усмехнувшись, негромко произнесла Шака, когда Сольвейг подошёл к ней и поклонился. Юноша возвышался над ней настоящей башней, и девушке приходилось задирать голову, чтобы разглядеть его лицо. Тот выпрямился и, остро взглянув на неё, улыбнулся. Затем, протянув руку, предложил идти. Помявшись, Шака взяла его за локоть и неторопливо двинулась рядом.
-Навустроза противостоит океану, а Хесме — холодным ветрам. Всё просто.
-Красивое сравнение, хотя я имела в виду вашу одежду.
-А, мне не очень нравятся все эти робы и туники, которые носят местные, — издав короткий смешок, Сольвейг наклонился к Шаке и деланно прошептал, — и знаете, некоторые из моих людей даже считают их одеждой женщин. Прибыв сюда, многие были в шоке от увиденного.
Шака улыбнулась.
-Ну, наверное, для некоторых коренных жителей Элеура вы и ваши люди кажетесь неотёсанными мужланами, — сказала она. Юноша с интересом посмотрел на неё и снова улыбнулся. Она не ожидала, что он будет делать это так часто. Приятная неожиданность. Казалось, что он был самым мрачным и нелюдимым из претендентов на её руку. Ей даже захотелось узнать больше.
-Расскажите мне больше о вашей родине.
-Хм. Что же, ладно. Представьте, что вы стоите на берегу одного из островов архипелага Навустроза. Вокруг вас, насколько хватает взгляда, волнуется вода цвета тёмной синевы. Под ногами скалистая порода, усеянная ракушками и лишайником. Накатывающие волны с шумом прибивают к берегу белые облака пены и опрыскивают вашу кожу брызгами. Капли солёной воды оставляют на ней зудящие дорожки. Вы поднимаете голову и видите рваные клубы серых туч, которые несутся на запад, за горизонт. Ветер рвёт вашу тунику, треплет волосы, ощупывает кожу холодящими пальцами, почти сбивает с ног. Вы поднимаетесь по крутому склону к своему лагерю, садитесь у прикрытого от ветра костра и достаёте из котелка разварившуюся рыбу. И едите её. И так изо дня в день, всю жизнь. Ну как?
