Пихнув лейтенанта в дальний угол, чтобы его снова не переклинило на ещё один такой смертельный выход, я высунулся на мгновение, чтобы самому оценить ситуацию. Взвизги нескольких пуль вполне отчётливо показали, что делать так не стоит — батары не спали. То, что я успел заметить, и впрямь было безрадостно. С воздуха турель прикрывал каменный козырёк, довольно большой и никаким манёвром Джокер не смог бы исхитриться накрыть эту точку, а "Мако" здесь было не пройти, хотя его ускоритель нам бы мог помочь. Ещё один взрыв где-то наверху вызвал настоящий камнепад. Недалеко от нас начали падать и подпрыгивать, раскатываясь в разные стороны камни величиной с футбольный мяч, щебень разлетался в разные стороны как шрапнель, весьма чувствительно попадая по скафандру. Ещё немного, пара-тройка выстрелов, и настоящая каменная лавина нас здесь может просто похоронить. Это навело на мысль.

— Прикройте меня!

Рекс, Лиара, Гаррус и Тали открыли непрерывную стрельбу по противнику, я же, пользуясь этой завесой, вынырнул из укрытия. Выстрел "Ламанты" сорвался огненным росчерком, ударив точно в подножие козырька. Взрыв разметал пару кубов камня, и проложил несколько трещин по своду. Ответный залп сдвоенного пятидесятимиллиметрового автомата турели отколол несколько крупных булыжников моего укрытия, подняв целое облако каменной пыли. Распластавшись рядом с лейтенантом, я почувствовал, как по спинным пластинам бьются каменные осколки. Второй залп снарядов расколол над нами часть стены, порядком присыпав щебнем.

— Кайдан, в порядке?

— Да, капитан.

Ещё один взрыв ракеты и пушечная очередь заставили нырнуть вниз Гарруса и Рекса, спасаясь от турели. Перезарядив гранатомёт и подождав пока немного осядет муть, я снова выстрелил по скале.

Двойной удар отколол от казавшегося монолитным камня небольшой такой кусочек, чуть больше обычного аэрокара-такси, и он, под двукратным ускорением, обрушился на турель. Оборонительные точки создают, чтобы они выдерживали большие повреждения, но никто не проектирует их на удар скалы весом в десяток-другой тонн. Башня оборонительного комплекса сплющилась, безжалостно сминаемая камнями, её ракеты безвредно для нас взорвались, похороненные под толщей упавших булыжников.

Уничтожение их основной огневой мощи подкосило пиратов и, не выдержав огня, они бросились отступать, оставив позиции. Из всех четверых побежавших, только один успел промчаться до шлюза, но рука, коснувшаяся терминала, была уже рукой мертвеца. Гаррус опустил винтовку, рассматривая через свой визор поле боя.

— Путь свободен.

Я помог Аленко выбраться из груды щебня, которым его наполовину засыпало. Короткими перебежками, прикрывая друг друга, мы добежали до шлюза на пиратскую базу. Тали тотчас опустилась на колени и принялась взламывать систему управления, пока мы старались прикрыть её от возможных неожиданностей. Наконец шлюз поддался на уловки кварианки и впустил нас внутрь. В помещении не было никого, лишь сожжённые в спешке документы виднелись в одном углу. Откуда-то снизу доносились звуки выстрелов.

— Рабы...

Бросаться в неизвестность головой вперёд было не благоразумно, но информация агента могла того стоить. Я бросился вперёд первым. Коридор поворачивал под прямым углом, что было за ним, несложно было угадать, но внести элемент неожиданности стоило. Разогнавшись, я упёрся ногой в стену, заставляя себя оттолкнуться от неё, и ласточкой вылетел из-за поворота, изгибаясь как червяк, в попытке не влететь сразу в противоположную стену. Трое оставшихся ублюдков не ожидали такого манёвра и дали мне пару лишних мгновений. Автоматная очередь, не слишком прицельная, но всё же довольно опасная, заставила одного юркнуть обратно за металлический контейнер. Двое других накрыли меня огнём, но ворвавшиеся Рекс и Гаррус склонили чашу весов на нашу сторону. Когда же в бой вступила биотика Лиары и Кайдана окончательно развеялись все сомнения насчёт исхода этого боя. Единственный выживший из батарианцев, скованный биотическим полем, беспомощно стоял, согнувшись в неловкой позе, кося всеми глазами на нас. Как только азари сняла поле, Гаррус выбил из рук работорговца оружие и оперативно упаковал его в полицейскую ленту, бросив спеленатого батара на пол, под присмотр Аленко.

Помещение было заставлено контейнерами и клетками, в которых лежали бездыханные тела пленников. Разноцветная кровь текла сквозь прутья, перемешиваясь на грязном полу и растекаясь большими лужами. Десятки тел: земляне, несколько турианцев, азари, саларианцы... Тали отвернулась от этой массовой казни, совершённой этими отморозками, Лиара тоже не смогла на это смотреть и отошла подальше. Рекс прошёлся вдоль рядов клеток, сканируя тела.

— Шепард. Думаю это агент Андерсона, — голос крогана прозвучал откуда-то из-за дальних контейнеров.

Я прошёл на его голос, по коридору из дверей рабских камер. За этим помещением был сделан небольшой закуток, видимо для особых "гостей". Очень знакомый пыточный стол и человеческое обнажённое тело на нём. Память о Торфане с силой проломилась сквозь все блоки сознания.

"... Техник трясущимися руками выводит на главный экран помещение. На столах лежали люди и инопланетяне, со вспоротыми животами, отрезанными конечностями, изувеченные так, что разум отказывался верить в возможность такого. Оставалось надеяться, что все они уже были мертвы, поскольку по выражениям агонии на лицах было понятно, как все операции проводились..."

Всё здесь было в крови этого несчастного. Его явно долго, со знанием дела, пытали. На теле не осталось ни одного живого места, вырванные гениталии, вспоротый живот, снятая кожа... Как это всё было похоже на тот, уже такой давний кошмар. В глазах стала подниматься знакомая пелена, жажда мести грозила оборвать последнюю возможную ниточку. Я отвёл глаза от растерзанного тела, надеясь хоть как-то успокоиться. В углу валялись обрывки одежды с логотипом "Байнери-Хеликс", сомнений не было, это груда плоти действительно когда-то была нашим информатором. Обыскав с Рексом всё небольшое помещение, мы не смогли найти ничего, что могло бы пролить свет на интересующий нас вопрос. Смерть этого человека унесла все его знания на тот свет.

Вернувшись назад, к своему отряду, я рывком поднял последнего уцелевшего батарианца. Одно его присутствие здесь вызвало у меня приступ ненависти. Кайдан внимательно посмотрел на меня.

— Капитан... С вами всё в порядке?

— Нет. Тем хуже для него.

— Шепард, что случилось? — Гаррус стоял рядом, с силой стиснув моё плечо. — В чём дело?

— С той стороны есть все ответы, Гаррус.

Оттолкнув его руку, я развернул работорговца за стянутые за спиной руки, вызвав громкий вопль боли. Пнув его тяжёлым сапогом, я заставил его неловко пробежать, в безуспешной попытке удержать равновесие. Наконец он споткнулся и плюхнулся в лужу крови, пролетев еще метр-другой и крепко ударился об одну из клеток головой. Из-под тел торчали две руки, вцепившиеся в прутья, когда голова пирата коснулась их, пальцы прошлись по лицу и с неожиданной силой впились в лицо батарианца, выдавливая, выцарапывая ему глаза. Дикий вой загулял под потолком, дробясь и повторяясь. Кое-как извиваясь, добавляя свою кровь на пол, батарианец смог вырваться из этих рук, бессильно повисших между прутьями. Суча ногами, он старался отползти подальше, но лишь упёрся в другую клетку, податливая рука упала на пол рядом с ним. Вымазавшись в крови, он старался отползти от них от всех, что-то нечленораздельно воя. Вакариан прошёл по второму проходу в заднюю часть, крепкое словцо вырвалось у него, когда он понял что Рекс здесь нашёл. Я с маху хотел ударить под рёбра лежащего ничком пирата, но Кайдан рванул меня за плечо, разворачивая к себе, и бешеный замах пролетел в сантиметре от тела.

— Шепард! Это уже слишком!

— Слишком Кайдан?! Эта мразь проходила обучение в одном весёлом месте. Торфан его называли! Слышал про такое, может быть?

— Даже это не повод становится таким же, капитан!

Секунду я с ненавистью смотрел на своего лейтенанта, не понимая, что такое он говорит. Его слова звучали каким-то чудовищным оправданием жизни этой мрази, скулящей у моих ног. Голос Лиары тонкой иглой проник в мой мозг.

— Капитан, пожалуйста. Это... это неправильно!

— Они правы капитан, — Тали поддержала их обоих.

Голоса двух девушек возымели своё действие, ненависть и жажда крови этого батарианца перестала захлёстывать меня с головой. Я опять был слишком близко к той черте, за которой сам стану безумным, жаждущим крови животным. Как тогда на Феросе, ведь почти сорвался, а теперь это стало ещё хуже.

— Спасибо.

Допрос батарианца перед телом замученного человека прошёл быстро. Работорговец в диком ужасе косился на изувеченное тело, и отвечал так быстро как только мог, стараясь выложить всё что знал и, трясясь от страха.

— Это Балак! Он совсем свихнулся после того как не выгорело какое-то дело! Его вызвали в Гегемонию, он просто как сумасшедший орал! А этот что-то попытался ему возразить!

— Балак был на Торфане?

— Он говорил, что проходил там обучение, гордился этим. У него была ещё такая нашивка, вроде все, кто там был, её получали. Это его лёжка! Я не знаю, может ещё есть, я прилетел только рабов забрать! Мой корабль в ангаре стоит!

— На что похож символ?! — Я дёрнулся к нему, снова теряя контроль.

— На три сплетённых круга, заключённые в ромб!

Батарианец просто кричал, окончательно придя в ужас.

— Вот что, Ди'Мрох. Я оставлю тебе жизнь, как бы мне не хотелось пристрелить тебя. Ты найдёшь этого Балака, и передашь ему вот это.

Я быстро надиктовал на датапад одного из бандитов сообщение, предварительно удалив там все данные.

— И пусть почаще оглядывается через плечо. А теперь, исчезни мразь, пока я не передумал.

Я деактивировал фиксирующую ленту и с силой пихнул планшет батарианцу в руки. На корабле этого ублюдка казалось, не было больше ничего, кроме пустых клеток для рабов. Обыскав судно, я вытащил из каюты молоденькую девчонку, ей было лет семнадцать-девятнадцать на вид, не больше. Она отчаянно нас боялась и тянулась к этому четырёхглазому уроду, как если бы он мог её защитить. Глаза Тали, прямо смотревшие на меня, не дали расстрелять этого ублюдка.

— И запомни ещё кое-что, мразь. Если ты ещё раз попадёшься с рабами, любой наш патруль будет знать что с тобой сделать. А девочка вернётся домой.

Небольшое судно стремительно рвануло вверх, стараясь как можно быстрее уйти от этого места, и от нас. Оставалось надеяться что увиденное и услышанное на этой "лёжке" станет ему достаточным уроком, чтобы забыть о работорговле, во всяком случае, вне территории Гегемонии. Вызвав "Нормандию", я связался с капитаном, отчёт Андерсону был краток как никогда.

— Агент мёртв, капитан. Батарианцы запытали его до смерти, поработал один из торфанских "специалистов". Да, ещё кое-что, мы спасли одну девочку, но она невменяема, ей требуется реабилитация.

— Печальные новости, Шепард. Патруль выйдет на рандеву с вами у Новерии. Конец связи.

Лиара переборола себя, вместе с Тали они подошли к тому месту, где бессильно раскинулись руки того несчастного, что смог таки добраться до одного из своих мучителей. Рекс, поднапрягшись, отогнул прутья клетки и мы вытащили тело. Турианец был уже мёртв, выстрел в упор разорвал грудную пластину, было просто чудо, что он протянул так долго. Та вспышка была последней в его жизни.

— Не знаю, кто он такой и какую прожил жизнь, — Гаррус не отрываясь, смотрел на соплеменника, — но умер он как положено гражданину Иерархии.

Добравшись до своей каюты и сбросив шлем на пол, я уткнулся в терминал невидящим взглядом. Что со мной случилось? Если бы не Кайдан, и тем более не Лиара с Тали, я был готов запытать того работорговца до смерти, мстя за всё. Но... это был бы МОЙ выбор? Или это был бы выбор лишь части души, которая появилась после Торфана, после смертей моих ребят на той проклятой базе? Смерть Эшли лишним грузом давила на меня, ведь из-за моего решения она погибла, но было бы легче, если бы погиб Кайдан? Тогда, скорее всего база осталась цела и все жертвы оказались бы напрасными, все кто погиб бы на Вермайре, или кто потерял рассудок под внушением Жнеца... Есть ли у меня оправдание себе? Всё смешалось в голове, прошлое и настоящее, назрев болезненным горячим шаром в голове. Отчаяние, боль, страх новых потерь, скорбь о погибших — всё это разом накатило на меня, сжав голову руками, я зажмурился до боли. Стук в дверь.

— Войдите.

Надо бы показать, что капитан несгибаем, но... к чёрту... я тоже человек.

— Капитан, я потом...

— Останься Кайдан.

Лейтенант прикрыл дверь и сел напротив.

— Спасибо лейтенант. Там, на этой проклятой базе... я сорвался. Слишком много всего... Смерть Эшли, это ведь моя вина, я не должен был так рисковать всеми вами, но если не мы, то кто? Сарен не остановится, Рекс может мечтать об этом, но это турианское дерьмо найдёт путь. Мы разрушили часть его планов, но не продвинулись вперёд. И вот, наш единственный, крохотный шансик, убивает та мразь, которую я пощадил, отойдя от своих принципов!

Резким движением я сбросил со стола свой планшет, с металлическим лязгом ударившийся в переборку.

— Если бы я убил Балака и пожертвовал теми инженерами, сейчас у нас была бы информация, и все смерти были бы не напрасны. А сейчас... сейчас уже начинаю терять веру. Я потерял всех родных на Мендуаре, Аленко, всех! Мать, отца, сестру, всё что я знал, весь свой мир... Я остался один, стал десантником, хотел защищать людей от того что выпало мне. Да только хреновый из меня оказался защитник... Торфан, Рансу, Маал, теперь вот Иден Прайм и Вермайр... я продолжаю терять людей...

В глазах стояли слёзы, они жгли меня, когда я вспоминал всё это. Скольких отличных ребят я похоронил на своём пути, сколько ещё могло жить?

— Шепард, я... Я не знаю, как сказать, но... Ради Эш надо продолжать. Я люблю её, я не могу отпустить её... Надо сделать все, что мы можем. Потом, после того как всё кончится... Надо ради неё, ради всех нас...

Мы с Кайданом на пару приговорили литровую бутылку коньяка, из неприкосновенных запасов, хранившихся в каюте капитана. Для нас обоих надо было выговорится, именно так, пусть не по уставу, но зато по-человечески. Это помогло хоть как-то, совсем немного, снять то напряжение, которое не отпускало с Вермайра. Аленко сжал мою руку.

— Мы победим, ради твоей семьи, ради Эш! Обязательно победим!

Нетрезвой походкой он вышел из каюты, собираясь добраться до своей капсулы. Посмотрев на закрывшуюся за ним дверь, я неверными руками скинул свою броню и откинулся на подушку, проваливаясь в сон без сновидений.Пробуждение было каким угодно, кроме как приятным. Первым делом, споткнувшись о шлем, я сунулся в холодный душ, чтобы хоть как-то придти в себя. Минут через десять, покрывшись "гусиной кожей", я выскочил из уборной, гораздо более примирённый с действительностью. Пустая бутылка на столе и два стакана красноречиво говорили что вечер удался. Надо было выяснить как там Кайдан, внезапно на память пришёл разговор с Чаквас о его состоянии. Вот чёрт, нашёл время.