Сева задумался. Провокация против руководства следственного управления области должна дать маленькую передышку его банде. Это время надо использовать с пользой по максимуму. Что там у нас ещё по списку? Батюшки родненькие — вот это списочек нарисовал Доктор! Мы ещё и половину позиций не закрыли. Вот где я этому неугомонному Доктору достану его медицинское оборудование, да ещё надо умудриться добыть это оборудование за несколько суток. Ещё надо решать вопрос с, прости Господи, божественной сущностью Кузьмы, который пока ни сном, ни духом не знает, что его назначили Господом Богом. Вот мужик обрадуется. А кому сейчас легко? Вон Севе и компании надо исхитриться и добыть кучу всего, что фигурирует в списках Доктора. А Кузьма точно упрётся, как баран. Он может не понять общественной значимости возведения его в божественную сущность.
Надо подключать к этому делу Ривку — решил Сева. Пусть женщина исподволь начнёт готовить мужика к повышению его статуса. Приведёт что ли его шевелюру в порядок, устроит ему фотосессию. А мы эти фотографии отнесём в типографию и попросим полиграфистов срочно напечатать кучу красивых плакатов и картинок с изображением Кузьмы. Зарядим полиграфистов деньгами, они и ускорятся. Где подретушируют морду Кузькину, облачения ему разные придумают, с фоном поработают, нимб что ли присобачат. Кузя должен выглядеть, как настоящий Господь Бог. Потом фотографии и плакаты с Кузей поместим в рамки. Чем не иконы получатся? Народ на той стороне должен проникнуться благоговением от такой иконы. Плюс надо больше мониторов экспроприировать. Монитор в рамке тоже может стать иконой. Думаю, местный люд на той стороне будет трепетать перед иконой, на которой их Господь выглядит, как живой, да ещё и говорит правильные вещи. Фомич должен постараться и написать эти самые правильные изречения для Бога, а то сам Кузьма наговорит всякой ерунды. Но без фанатизма: правильных заветов должно получиться не очень много, как в Конституции у Доктора. Наш Пилюлькин умеет быть лаконичным и понятным электорату: написал самую короткую Конституцию, но которая до сих пор прекрасно работает. Главное, что народу она нравится.
Вот и ладушки: ищу Ривку, настропаляю её на Кузьму, а через пару дней перетру с ним вопрос о его повышении в должности.
Через двое суток, уставший от беготни Савелий Петрович, решил поговорить с Кузьмой о его карьерном росте. Общаться с верным помощником решил на той стороне, чтобы, значит, Кузьма не сбежал, пребывая в дикой радости от такой головокружительной карьеры куда-нибудь в Сибирь. На той стороне ему бежать некуда. Молодец Ривка: тему поняла правильно и всё, что ей говорилось, реализовала с похвальной скоростью. Кузьму она красиво причесала и устроила ему фотосессию, объяснив мужику, что очень желает постоянно его физиономию видеть рядом с собой, аж спать не может. Типа бабий бзык у неё такой. Для стимула она перед носом Кузьмы помахала из стороны в сторону содержимым своего декольте. Кузьма поворчал, но дал себя причесать и сфотографировать. Пока он ни о чём таком не догадывался. Даже не обратил внимания, что Ривка ненавязчиво раз тридцать назвала его Святым, божественным и самим совершенством. Это же ясно само собой и не обсуждается.
Будем считать, что умница Ривка морально подготовила Кузьму к вести о том, на какой должности он теперь продолжит трудиться до самой пенсии. Осталось только деликатно сообщить ему о его новых обязанностях.
Сева решил сообщать Кузьме такую приятную новость за накрытым столом: заодно и обмоем повышение по службе. Уже сложилась традиция, когда Сева за столом, ломящимся яствами и напитками, сообщал Кузьме, что тому надо делать. Приходится балансировать, как той девочке на шаре: уговаривать Кузьму, сулить золотые горы, а он, как истинный гений, должен был для вида поломаться. Что ж, не будем разрушать его имидж. Святой должен периодически капризничать, а наша задача ему потворствовать.
Богатый стол Сева накрыл возле вагончика для строителей. Внутри душно, а на воздухе — самое то. Присутствовать на ужине будут четыре существа: Сева с Кузьмой, Анчар и Терминатор. С напитками Сева также не поскупился: выставил Медовую Росу, Белого Призрака, потом подумал и достал пару бутылок ещё дедова самогона "Шартрез Жёлтый". Кузьму надо постараться крепко напоить. Для животных взял Травяной Цвет — пусть лакают, праздник всё-таки. Увы, если для людей самогонка, это зло, то для модифицированной живности — это жизненная необходимость. Хоть самогон и зло в чистом виде, но люди привыкли с его помощью снимать усталость, приглушать стресс и, наоборот, на радостях вкушать, закусывая картошечкой с сальцой. Ну, ещё шашлычок под это дело хорошо шёл, селёдочка — само собой, колбаска по-деревенски, плов по-узбекски. Всякие изыски, типа чёрной икры — то понты. Вот чёрный хлеб к самогонке самое то. И надо всегда помнить, что в пьянке главное не закусывать, а запивать.
Лучи заходящего солнца перестали слепить глаза. Кузьма сидел в тени навеса, устроенного возле вагончика и довольно щурился, взирая на накрытый бабами стол. А почему бы и не отдохнуть честному человеку после трудового дня. Как в старые добрые времена. Молодец Сева, хоть и волхв, а не забывает своего верного помощника и частенько устраивает вот такие посиделки. Хотя мудрая Ривка предупредила, что всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению. Где ж она тут усмотрела вредность или аморальность? А от работы, которую заставляют делать Сева и Доктор, жирным никак не станешь, как не старайся. Но много работы — это ерунда, главное, что мы все как единый организм трудимся. К труду мы привычные: как говорится — вместе нам трудиться и жить веселее.
— Правда, Термик? — Кузьма ласково погладил голову Терминатора. Сейчас мужик сидел на табуретке, а кролик тёрся о его бок. Кузьме приходилось поднимать руку, чтобы потрепать любимца за ушком: голова кролика уже находилась на уровне шеи хозяина, когда тот сидел.
— Ну, ты и отъелся, мой маленький, — констатировал мужик, ласково поглаживая голову кролика. — Белый, чистый, пушистый, мягонький, как хорошая туалетная бумага.
Кролик радостно урчал, при этом перебирал лапами, толщине которых завидовали волки. О другой бок Кузьмы тёрся Анчар. Терминатор немного ревниво косил глаза на кота, но ничего не предпринимал, ибо кот являлся его лучшим другом: пусть немного потрётся о бок хозяина. Ключевое слово "немного". Мог бы тереться и о своего жуткого хозяина, от взгляда которого тебя в дрожь бросает. Лучше сразиться с неведомыми зверями тиграми и крокодилами, чем находиться рядом с хозяином кота Анчара. Но, у нас беда с крокодилами — не водятся они здесь, как не ищи. С волками подраться не вариант — они разбегаются от вида Терминатора. Боятся — значит, уважают. С чертями драться категорически нельзя — слишком те ценные животные. Поэтому, не будем усложнять жизнь, она и так сложная, местами непонятная для мозга кролика. Хорошо хоть кот объясняет, чего хотят люди. Вот сейчас злой хозяин кота хочет как-то возвысить любимого Кузьму над всеми, поэтому требуется злому помогать, так как драгоценный Кузьма очень скромное существо, хотя на нём здесь всё держится.
Савелий Петрович с умилением наблюдал над этой идиллией. Во всяком случае, взгляд его сделался максимально масляным, как растительное масло со смесью оливкового.
— Замечательный ты человек Кузьма, — восхитился Савелий. — Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.
Сева не стал говорить мужику, что эту мысль он спёр у философа Шопенгауэра. Кашу маслом не испортишь.
— Чувствуешь, как они на тебя смотрят, — умилялся Сева. — Как на Господа Бога. Точно тебе говорю: они боготворят тебя. Народ это давно заметил. Типа твоё хорошее отношение к животным. Так все и говорят: "Святой человек Кузьма. Животных не обманешь. Они на инстинктах это чувствуют". И народ тебя очень уважает. Вот, например, Ривка так и говорит, что ты её Бог.
— Да уж преувеличивают, — польщёно кашлянул в здоровенный кулак Кузьма и провозгласил пространный тост: "Дык, значит, чтоб здоровья было выше крыши".
— Ага, давай вкусим радости еще по сто. Для контраста восприятия, — поддержал Сева тост приятеля. — По сто оно полезно даже с медицинской точки зрения. Академика Чазова спроси. А академик Менделеев эмпирическим путем выявил, что в рюмке самогонки заключено больше философии, чем во всех учебниках.
— Философию не петрю, — признался Кузьма.
— А что её петрить? — махнул рукой Савелий. — Наливай да пей.
— Тогда по единой....
— Ага.... Это диалектика, друг мой. Необязательно знать всё, улавливаешь? Достаточно понимать природу всех существ в целом. Высшие умы, такие как ты, это делать умеют. Закусывать только не забывай.
Сева витийствовал на различные темы, постепенно подбираясь к темам морали и нравственности, что, по его мнению, должно соответствовать небожителям, в которые он хотел превратить Кузьму. Огромный мужик пока до кондиции не доходил, чтобы согласиться на небожительство в Горних Высях. Организм Кузьмы отличался тренированностью и закалкой. Уже третья бутылка волшебного напитка ушла в историю, а никаких признаков потери памяти или, прости Господи, упадничества под стол, не наблюдалось. Может, его ещё одним литром удивить?
— Народ наш радоваться разучился, — уверял собутыльника волхв. — Ничего, кроме негатива, не видит. А жизнь — вот она, вокруг нас, — покрутил пальцем вокруг своей головы Сева, а потом потыкал им в стол, назначенный им быть сегодня олицетворением позитива и жизненным радостям. — Одержимый глупыми желаниями и пошлыми стремлениями человек обречен на страдания.
— Дык, и я о том, — пьяно подтвердил Кузьма. — Помню однажды я с одной барышней прямо в тракторе...тесновато, однако ...страдать пришлось.
Кажется, клиент доходит — сообразил Сева и продолжил словесно добивать собутыльника:
— Вся наша история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар. Всё исчезает в потоке времени. Блямс — и всё, что существовало, то исчезло практически без следа. Минуты съедают всё мудрое и значительное. Значительного в жизни нет, ибо прах под ногами ничего не значит. Рабочие будни убивают всё, что стремится ввысь к совершенству. Кузя, ты чего плачешь? К совершенству стремишься?
— Жалко....всех Божьих тварей, — признался гигант, утирая пьяные слёзы. — Терминатора жалко. Один, как перст на Чукотке.
— Я обещал твоему чукче добыть барышень!? — ударил себя в грудь Сева. — Обещал? Я своё обещание выполнил. Прикинь Кузьма. Ему уже привезли десять барышень....то есть крольчих. Представляешь, они все девочки. Только очень мелкие. Их ещё до размера твоего чукчи месяца два откармливать специальным кормом.
— Да ты что? — воскликнул гигант и посмотрел на Севу круглыми глазами дембеля, оказавшегося в дамской бане. — Термик, прикинь, какая у тебя радость: десять подружек и все девочки.
Терминатор прыжком изобразил шальную радость.
— Да за такую новость, Петрович, мы с Термиком для тебя хоть что сотворим, — радостно обещал Кузьма, а Сева с жалостью смотрел на прыгающего Термика: он потом ещё выше прыгать будет от этого десятка девок. Но, то потом, а сейчас Кузьма почти созрел для большого разговора, раз так опрометчиво дал обещание. И Сева ошарашил Кузьму сообщением:
— Наши учёные тут на досуге раскинули мозгами и пришли к выводу, что нам позарез нужна новая религия для аборигенов. Эта религия должна дать ту идею, которая станет фундаментом успешного функционирования общества в направлении истинного прогресса.
— Дык, грустной жопой радостно не газанёшь, — пытался уловить мысль Кузьма.
— Ээээ....весьма неожиданный ракурс, однако, — согласился с Кузьмой Сева и продолжил. — Замечено умными товарищами, что подавляющее большинство людей способно, только веровать, а вот самостоятельно думать не способно. Существенное препятствие для развития рода людского это то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех прокукарекает. Народ любит подчиняться не собственному разуму, а исключительно мнению власть предержащих.
— Но, власть организует порядок, — пытался спорить Кузьма, но Сева на примерах ему показал, что этот тезис не очень правильный. Да и сама история говорит об обратном. В большинстве случаев, именно власть организует беспорядок и войны.
— Ты же не хочешь, чтобы случались войны? — задал риторический вопрос Сева. Кузьма, естественно, войн не хотел. Он хотел мира и этого, как его...прогресса.
— Вот для этого и нужна новая религия для тёмных аборигенов. Типа, чтобы они не передрались вусмерть. Ты готов помочь нашему обществу и местным людям? — патетически воскликнул Савелий.
— Дык, а чем я-то могу им помочь? — начал удивляться мужик.
— Как это чем!? — изумлённо посмотрел на гиганта Сева. — Естественно своей неотразимой харизмой, своей святостью, своим "даром свыше", своей "милостью к тебе богов".
— Чего это? — насупился Кузьма. Он, кажется, начал понимать, что творится что-то нехорошее для него. — Что за клизма-харизма?
— Короче, Кузьма — дело к ночи, — ускорился Сева. — Народ решил, что ты и есть тот самый, что ни на есть настоящий Господь Бог. Так что принимай новую должность.
— Какую должность? — тупил Кузьма.
— Господа нашего Бога, вот какую. На полную ставку с полным социальным пакетом, — стараясь сохранять спокойствие, объяснял Сева непонятливому мужику. Ведь сказано ему: "Будешь нашим Богом". Что ещё ему непонятно? — Я в тебя Кузьма верю. И народ верует. Ага. Все поголовно веруем. Поклянёмся на Конституции, если хочешь. Что это тебя так перекосило? Попробую угадать. Ты испугался незначительной ответственности?
В ответном взгляде Кузьмы хуторской волхв прочитал сильное сомнение в своём нормальном психическом здоровье. Так-то да. Кузьма всегда считал Петровича немного с приветом, но волхвы они и должны быть не от мира сего. Лишь бы не кусались. Вывод приходил на ум только один: допился, мля, Сева своей самогонки. Чёрная горячка посетила! Вот его мозг и побрёл, куда глаза не глядят. Как некстати-то. Совсем плохо, что сознание Севы именно сейчас сделало хозяину ручкой. Петрович страшный человек. Иногда с ним общаться, всё равно, что зверя крокодила с рук кормить. Кузьма хотел в ответ применить слова с крестообразной буквой и высказать другие терпкие слова из своего лексикона, но нельзя расстраивать приболевшего волхва. Может, в головушке у колдуна сосудик какой пережало от переутомления. Мозгу не хватает кислорода, из-за чего его посещают злостные галюны и прочая цветная мультипликация. Лучше соглашаться с Петровичем. А как выздоровеет, то сам забудет, что говорил ранее. И с пьянками надо завязывать. В поселении всего 150 человек, но уже есть алкозависимые. Поговаривают, что Павлуша Сёмин не просыхает. Теперь вот волхва скрутило.
— Дык!!! — развёл руками Кузьма.
-Да, не переживай ты так, Кузьма, — посчитав его "Дык" за согласие, продолжил Савелий. — Неприятности в нашем деле, конечно, неизбежны, но это всего лишь неприятности. Наплюй на них. Катастрофы пока нет. И не унывай: уныние, Кузьма, это смертный грех! Надо всегда проникаться сладостными мгновениями жизни.
