Рах-кар был еще жив, но лужа бурой крови вокруг показывала, что ненадолго.
— Лабиринт его проводить, — пожаловался он.
— Странное у него третье испытание. — Джошуа аккуратно приподнял голову шамана и подложил под нее сапог Галфина.
— Это не быть испытание, — клекотнул гоблин. — Это просто так. Шутка лабиринта. Древние любить шутить. Третье дальше. Понять, в чем оно, и убить Духа. Освободи мой народ.
— Я постараюсь.
— Мы враги и ненавидеть вас, — гоблин кашлянул, — Но если убивать, то только по своя воля. Не по чужая. Наша месть — это наша месть, не Дурной Дух.
— Я не смогу спасти тебя.
— И не надо. Идти дальше, а Рах-кар пока отдохнуть. Надо еще поймать душа выродка с корявой мордой и помучить ее подольше.
— Как знаешь. — Джошуа поднялся.
Рука, освобожденная от кварторита, сильно ныла. Голова грозила расколоться от боли пополам, а на душе скреблись все проклятые из Бездны разом.
— Прощай, Рах-кар. И спасибо тебе.
— До встречи, — гоблин положил свою палочку с клыками на грудь. — Много еды и добрых костей.
Шаман закрыл глаза и затих.
Джошуа глубоко вздохнул и вошел в залитую дневным светом пещеру.
Глава 22
Человек из Герденберга
В яме царил смрад.
Джошуа замутило, он поскользнулся и упал бы, не будь в руках посоха.
Слабый свет полуденного солнца, впервые за все время появившегося на затянутом тучами небе, падал на самое дно, освещая бесформенную кучу.
Джошуа знал, что именно сброшено сюда. Кто именно. Убитые солдаты, которых он повел за собой, обещая победу. Еще утром живые и полные надежд — теперь они были лишь искореженными, безвольными телами с изломанными руками и ногами.
Но откуда этот жуткий запах? Ведь прошло только несколько часов.
Подойдя ближе, он разглядел, что тел в яме намного больше, чем ожидалось. Видимо, защитники замка.
Кислый органический запах разлагающейся плоти ударил его, словно молотом. Джошуа закашлялся, закрыл лицо рукавом хламиды. Подошел ближе.
Тела лежали вперемешку, лишая всякой возможности выделить кого-то конкретного. Просто пустые сосуды давно ушедших душ.
Взгляд упал на чью-то ногу, закованную в броню: край темного от крови сюрко налип на металл, щерясь половиной разрубленной геральдической рыси. Сэр Блоквуд, настырный и шумный болван, храбрый защитник Римайна, покойся с миром.
Покойтесь с миром все вы.
Стон.
Джошуа поднял голову, закрываясь от бьющего в глаза света.
Командир наемников лежал почти на самой вершине горы тел.
Свет играл на звеньях кольчуги — в тех местах, где не было пятен или прорех от ударов. Лицо, залитое засохшей кровью, было спокойным и сосредоточенным. Пальцы, освобожденные от перчаток, покоились на застрявшей в груди стреле.
Кай снова застонал, пальцы сомкнулись на липком дереве и напряглись.
Джошуа кинулся к горе трупов и начал карабкаться, то и дело хватаясь за окоченевшие конечности и покрытые засохшей кровью доспехи. Тела поддавались и разъезжались под его ногами; несколько раз Джошуа терял равновесие, чуть не падал. Он не знал, почему еще не блюет, корчась в каком-нибудь темном углу.
— Кай! — почти крикнул он, забираясь наверх груды трупов. — Вы живы?!
Мутные от боли глаза сфокусировались на нем не сразу. Сначала в них мелькнула ярость, потом утихла без следа.
— Пришел добить? — прохрипел он. — Нечего было... беспокоиться.
— Нет! — Слишком громко. Он сбавил тон. — Нет, я борюсь с ним. С Призраком. Он владеет мной. Но не полностью. Мэтр Гаренцворт и Рах... научили меня... Научили, как этому противостоять.
— Славно, — слабо отозвался Кай. — Значит, помочь пришел?
— Видимо, да.
— Вылечить можешь?
— Вы же знаете, я не силен в этом... Такие повреждения...
— Ясно. Тогда слушай. — Кай разжал пальцы, оставив стрелу в покое. — Видишь бляху на моем поясе?
— Вижу.
— Видишь змеек на ней? Две черные и две белые?
— Да.
— Потайные сосуды. В черных — мертвая вода, в белых — живая.
— Но откуда...
— Не время.
— Да, конечно.
— Воды там демонски мало. Ее нужно влить в рану. До капли. Ясно?
— Да.
— Прежде чем влить что-то в рану, надо вытащить стрелу. Сделать это будет нетрудно. Уж больно узкий наконечник.
— Надо снять с вас кольчугу.
— Это и так небыстро, а уж сейчас...
— Что же мне делать?
— Можешь порвать. Даже не буду требовать... компенсацию.
— Но я не могу! У меня в арсенале мало гуманных заклинаний, любое скорее повредит вам, чем поможет.
— Ну тогда у нас проблемы. Придется снимать по старинке. Только поторопись. У меня, кажется, мало времени.
Джошуа схватился за низ кольчуги.
— Погоди, — остановил его Кай. — Сначала вытащи стрелу.
— Вы правы. Простите.
Руки потянулись к стреле, но остановились в нерешительности.
— Главное — резко дернуть, — подсказал Кай. — Наконечник гладкий. Главное — выдернуть одним приемом.
— Одним приемом, — тупо повторил Джошуа.
"Ко мне, мертвый человечек", — голос Призрака ворвался в сознание, сметая все преграды. От неожиданности Джошуа вскрикнул и завалился на бок, с трудом удержавшись на куче тел.
— Без чувств падать необязательно, — сказал Кай.
— Это Призрак, — просипел Джошуа. — Он призывает меня. Затягивает сеть.
— Если это сеть, не дергайся в ней. Найди слабое звено и порви.
— У меня недостаточно сил...
— Без этого Джулию тебе не спасти. И нас всех тоже.
"Ты мне нужен наверху, мертвый человечек".
— Нет! Я не твой!
"Ко мне".
Джошуа понял, что поднимается. Под ногами было мягко и вязко.
— Борись, — прошептал Кай и закрыл глаза.
Джошуа встал над ним. Солнце будто засветило сильнее, играя на умиротворенном лице человека из Герденберга. Еще один мертвый герой, поверженный неизбежностью. Ты смеялся над искателями славы и подвигов, но был готов совершать подвиги для своих друзей и соратников.
Прощай.
Пора было уходить. Призрак и так ждал своего слугу слишком долго. Пора возвращаться. Есть сети, которые не порвать. Они из фионнита и стали, из слов и обязательств, из чар и проклятий. Он и так вырывался слишком долго, сил не осталось.
Вот тебе и свобода от чужой воли — висишь в тугой сети, слабый и беспомощный, а хозяин тянет к себе, и веревка, за которую держится сеть, крепка и надежна. Вот только что держит ту веревку?
Ясное дело, крючок.
Тот, что лежит в руке привычной тяжестью.
Джошуа разжал руку, и посох упал под ноги.
Невидимая длань в миг ослабила хватку, подарив телу немного свободы. Лишь безликий голос закричал:
"Что ты делаешь?!"
Джошуа не стал отвечать.
Он вдруг понял — то ли почувствовал, то ли вспомнил — что связь их обоюдна. Что, подчинив его волю, Призрак тем самым привязал его к себе. Открыл себя своей марионетке.
Сейчас Дурной Дух не мог прийти по его душу и примерно наказать наглеца. Он все еще находился во власти медитации, не в силах был ничего сделать, мог только угрожать.
"Глупец. Ты будешь гореть! Медленно. Вечно".
Кай даже не удивился.
— Ты заставляешь себя ждать, — пробормотал он.
— Извини.
Джошуа склонился над ним. Положил левую ладонь на грудь, для упора. Правой рукой взялся за стрелу. Кольчуга приятно холодила кожу.
— Готов? — спросил он. Спросил он больше себя, чем Кая, но ответ подошел им обоим.
— Нет.
Он уперся ладонью и сжал стрелу.
— Давай! — рявкнул Кай.
Джошуа дернул. Изо всех сил.
Кай зарычал, когда наконечник покинул его тело. Кровь пошла толчками. Младший мэтр зажал рану пальцами, зашептал слова наговора, запрещая ей течь.
Без посоха выходило очень слабо. Медленно.
Потом все-таки получилось.
— Заплатка очень плохая, — пожаловался он Каю. — Нельзя будет шевелиться.
— И как тогда снимать кольчугу? — слабо спросил командир наемников.
— Никак.
Джошуа посмотрел на свои руки. Поверх засохшей крови блестела свежая.
Сможет или нет?
На что способен чародей без своего посоха? Сколько дареной силы в нем еще осталось? Поможет ли она ему?
Он знал: не поможет.
Потому что она чужая. Временная. Управляемая не им.
Потому что сеть никуда не делась, она тут.
И пока не разорвешь ее, не будешь свободным.
Пока не разорвешь.
— Никак, — задумчиво повторил он, касаясь небольшого отверстия, оставленного стрелой. — Никак.
Его ладони легли по обе стороны раны.
Как рвать голыми руками металл, который, скорее всего, еще и зачарован, — он не знал.
Но узнать очень хотелось.
Сеть натянулась и пела, словно струна.
В кончиках пальцев возникли напряжение, зуд и... что-то еще. Боль? Не только. Нечто другое. Сила.
Джошуа сжал пальцы, без удивления видя, как сминаются под ними плотно подогнанные друг к другу в два ряда кольца.
— Никак, — тупо повторил он, глядя, как рвется под его руками кольчуга.
Как разлетается в клочья ненавистная сеть. Как натягивается невидимый поводок, чтобы, расширившись, упасть с шеи.
Он почувствовал сопротивление. Кольчуга словно вспомнила, что она кольчуга и негоже ей рваться под людскими руками.
Это остановило Джошуа. Он взглянул на дело своих рук. Прорехи, сделанной им, вполне хватало. Впору остановиться и начать спасать друга.
Вот только остановиться придется на полдороге. И сеть порвется только с одной стороны, а с другой останется. Может, и навсегда.
Не бывать этому.
Джошуа с удвоенной силой схватился за звенья, легкое свечение окутало его руки. Он закричал от ярости и чувства близкой победы и рванул кольчугу в разные стороны, разорвав ее вместе с поддоспешником от ворота до подола.
Под ними была еще белая рубаха, но с ней проблем оказалось меньше.
В ушах звенела исчезающая сеть, растворялась в небытии.
— Впечатляет, — прошептал Кай.
— Что мне делать?
— Сними два черных пузырька и влей в рану. Там защелка снизу. Ни капли мимо.
Джошуа нашарил пряжку. Аккуратно, боясь повредить, разбить или поцарапать, снял сосудики.
— Что теперь?
— Головы змей — это пробки. Аккуратно отверни и лей в рану.
— Отвернуть и лить, — повторил младший мэтр, словно боясь забыть простые инструкции.
Но все оказалось не так просто. Пальцы после только что проделанного дрожали и не слушались. Первый сосудик он чуть не разбил, а тот факт, что их два, мешал еще сильнее.
В конце концов, зажав второй зубами, благо зубы у него не стучали, он аккуратно и неторопливо вылил первый в рану (едва вспомнив скинуть наговор, который мог попросту не пропустить драгоценную воду к цели). Затем следующий.
Закончив, облегченно вдохнул:
— Готово.
— Хорошо. — Голос Кая все еще был слабым. — Подождем. А чтобы не скучать, ты пока развлеки меня последними новостями.
— Они все — одна хуже другой.
— Мои живы?
— Пока да.
— Видишь, вот уже хорошая новость. А принцесса?
— Тоже.
— Уже две. Теперь ничто не испортит мне настроение. Начинай.
— Поверьте, испортит.
Он рассказал, содрогаясь от отвращения к себе, о том, что сделал и чему был свидетелем. Кай слушал молча, не перебивал и не уточнял. Не кивал и не хмыкал.
Но главное — не осуждал.
— А где мой щит? — спросил он.
— Его забрал Горм, ему он приглянулся.
— Надо бы вернуть. Так, значит, в замке остались только его головорезы и несколько гоблинов на стенах?
— Да.
— Лучников у них только те четыре молодца, что нас убивали?
— Кажется, да. Остальные ушли с войсками.
— Вот видишь, уже третья хорошая новость.
— Как вы себя чувствуете?
Кай не ответил, он прислушивался к себе. Засохшая кровь мешала рассмотреть состояние раны.
— В целом — неплохо, — резюмировал Кай и даже сам снял с пряжки два оставшихся белых сосудика. Выпил их залпом. Немного полежал, давая живой воде подействовать. Потом сел. Потянулся, проверяя, как двигаются руки. Удовлетворенно хмыкнул.
На ноги он поднялся резко, чуть не упав на мгновенно разъехавшихся под ногами телах. Подхватил валявшийся рядом меч и осторожно спустился вниз.
— А ты страшен в гневе, младший мэтр, — сказал он, оглядывая кольчугу.
— Для меня это тоже открытие.
Джошуа спустился следом. Поглядел на посох, валявшийся у подножия горы из мертвых тел. Зажмурился и поднял его.
Ничего.
Только привычное тепло и легкость дерева.
— Ну как? — участливо спросил Кай. — Голоса и непреодолимые желания служить древнему злу появились?
— Пока нет, но все же, — он опустил посох на землю. Не сейчас... Пришло понимание того, что сегодня Джошуа должен оставить дерево здесь, потом он вернется за ним или сделает себе новый, но сегодня все должен закончить сам. Командир наемников не стал уточнять.
— Что ж, тогда не будем терять время. — Кай сбросил кольчугу и остатки поддоспешника. Поводил плечами, крутанул мечом, проверяя свободу движений. Его белая рубашка, заляпанная кровью и разорванная до середины груди, в этом склепе смотрелась неуместно.
— Вы так и пойдете? — уточнил Джошуа. — Без доспехов?
— Не вижу смысла тревожить павших. — Кай отсалютовал мертвым рыцарям и всем прочим, безымянным и давно ушедшим. — Против магии доспехи не помогут, а после такого количества живой воды меня душат любые ограничения.
Обратная дорога оказалась намного короче.
Лабиринт из бесконечно ветвящегося коридора превратился в почти прямую дорогу до подзамковой тюрьмы.
Джошуа без опаски зажег осветительную сферу и пустил ее перед ними. Призрак все равно не мог ничего сделать. Его медитация достигла пика, и прерваться было уже невозможно. Отголоски их связи постепенно затухали, но младший мэтр был почти уверен, что их хватит, чтобы еще какое-то время ориентироваться в действиях врага.
Немного беспокоило другое: когда они проходили мимо покойного полуэльфа, тела шамана не обнаружили.
— Так значит, вся шваль собралась пировать, а самая короткая дорога ведет через ту башню, где они веселятся? — уточнил Кай, когда они подошли к полуоткрытым дверям, из-за которых доносились смех и бренчание кубков.
— Да.
— Удачно.
— Горм хвастался, что Призрак даровал ему какие-то особые силы. Надо быть осторожнее.
— Гормом я займусь, не беспокойся.
— Но...
Командир наемников остановился и сжал плечо Джошуа.
— Ты должен понять одну вещь, друг мой. Сейчас мы войдем туда и убьем всех этих людей. Каждого, кто поднимет на нас оружие. Безо всякой жалости. Это не гоблины, Джошуа, это люди, такие, как мы с тобой, и их всех нам придется сегодня убить, или наши друзья погибнут.
— Я понимаю.
— Это будет трудно. Это будет мучить тебя потом, но это нужно сделать.
— Кай, — он поднял руку, прерывая командира, — я понимаю. Тот полуэльф в катакомбах. Его звали Галфин. Он ведь не сам умер, напоровшись на свой нож. Я убил его.
— Я понимаю. — Наемник отпустил его плечо и шагнул к двери.
— Я не подведу, — тихо сказал Джошуа.
— Знаю. — Кай не стал оборачиваться. — Когда мы войдем, ты найдешь тех четверых лучников и убьешь их.
