Старик поднял глаза.
— Все... из-за этого?
— Они сами сопротивлялись, а времени на переговоры у меня нет. Сам понимаешь, война идет, а я сижу здесь с тобой, вспоминая прошлое.
— Ее взял вампир... — без раздумий ответил Мастер, окончательно сдавшись.
Его сломило окончательно то, что он услышал.
— Лицо? — сверкнув правым белом глазом, задал следующий вопрос Маркус.
— Скрыто капюшоном. Но очень сильный... а теперь уходи. Нет сил смотреть на тебя.
Проверив внутренние ощущения, вожак все же убедился, что старик не врет. Не имеет смысла. Уходя, он остановился и тихо бросил:
— Спасибо за помощь, отец...
Но глава разрушенного Ордена ответил лишь молчанием.
Запад Москвы.
Пробуждение, вопреки последним запомнившимся событием, было даже приятным. Раны зажили, а во всем теле была привычная легкость.
Последние воспоминания нахлынули резко, заставляя взяться за голову. Снова это ощущение, что управлял кто-то другой. Но не так, как при побеге от Маркуса. А так, как было от Глазова до рокового удара Майерса.
Сейчас катализатором послужила кровь и плоть Игоря... или это произошло еще до этого? Не мог же я просто так взять и кинуться на вампира с целью сожрать. Пусть и кровь Кэтрин, в свое время, помогла исцелить практически смертельные раны. Это никогда не было поводом, чтобы...
От внутренних ощущений начало мутить. Я испытывал удовольствие, когда совершал этот... поступок. Отвратительно.
Снаружи послышались голоса. Оказалось, что меня оставили лежать на сиденьях внутри бронетранспортера в одиночестве. Даже на водительском сиденье никого не было.
Медленно я вышел к остальным, потирая затылок когтистой рукой.
Эдвард? Здесь? И полковник Гиллиан?
Солнце уже зашло. Что вообще произошло за это время?
Потерянность быстро сменилась тяжелым чувством. Костя активно спорил с высшим командиром.
— ...я не подписывался на это! Нас обманули! Вы обманули! Какая разница, ты или Маркус?! Ты потакал ему в этом! То, что вожак решил от тебя избавиться в конце концов, не снимает с тебя ответственность!
Лицо Кости было перевязано справа. Но было видно, что глаз отсутствует. А лицо Эдварда оказалось покрыто глубокими шрамами. Кто-то сильно их потрепал...
— Я ничего не знал, — твердо и спокойно повторил оборотень.
— Конечно... — не поверил парень, уже принявший человеческий облик, после чего повернулся ко мне. — Я остался один, Макс. Все мои друзья погибли. Ради твоей войны.
— Это и твоя война, ты сам хотел отомстить, — холодно ответил я, будучи совершенно не в настроении.
Но это было чистая правда.
Неизвестно, что стало резкой переменой настроя Кости. То ли ранение, то ли смерть всех товарищей, то ли... то, что мой план действительно представлял из себя полный идиотизм. Переть против целой армии, полагаясь на случай. Без разведки, без поддержки, своими силами.
И уже сразу пришлось столкнуться с тварями, которых никогда не видел раньше. Неизвестно, что еще припрятано в рукаве у вожака. И собрат прекрасно понял ситуацию, приняв единственно правильное решение .
— Я навещу ваши могилы, если Маркус просто не развеет вас по ветру...
— Проваливай, — рыкнул в его сторону Коготь, натачивая серебряное лезвие.
Ольга лишь хмыкнула, оторвавшись от компьютера, включенного в общую подзарядку с компьютерами лугару.
Первое время присутствие враждебного вида напрягало, но соратники держались вольготно. Что-то кардинально переменилось здесь, будто это все странная иллюзия.
Костя ушел, не оглядываясь. Отпускать его нужно было с легким сердцем, но нет. Стоило сказать всем, что справлюсь сам. Пусть это и будет ложью. Но так было бы правильнее.
Сейчас же придется идти дальше, отступать поздно. Неизвестно, сколько еще погибнет тех, кто пойдет за мной. Если пойдут.
— Что здесь произошло? — наконец, отвлекшись от размышлений, спросил я.
Эдвард вкратце рассказал, что случилось. Больше рассказа о чудовищной марионетке Маркуса, с которой оказалось невозможно справиться без подоспевших на помощь лугару, впечатлила история о том, как Андрей, Эдвард и Костя пытались уничтожить Майерса.
Но охотник справился с ними тремя. Они недооценили противника. В результате чего оборотни пострадали, а Лавров так вообще пропал без вести. И пока поиски, начатые лугару, ни к чему не привели.
Скрестив когтистые руки на груди, я отвел взгляд в сторону, размышляя.
— Почему лугару решили нам помочь?
— Спроси их сам, — махнул рукой в сторону Эдвард. — Но прежде... объясни одну вещь. Ты хочешь убить Маркуса?
Он перешел на тихий шепот, чтобы нас никто не услышал. Пришлось последовать его примеру.
— Да, — не стал скрывать я.
— Это будет ошибкой. Он слишком много сделал для стаи, нельзя просто так взять и убить его. Просто нужно как-то достучаться до него, переубедить...
— Нет! — рык услышали все и резко обернулся. — Такого не будет... — после чего вновь пришлось вернуться к тихому разговору, — его преступлениям нет числа. Я убью его, и не нужно мне мешать.
Это будет самым большим преступлением. После всех жертв, чужих страданий... позволить ему жить? Нет.
— Я не идиот вставать между тобой и вожаком, — серьезно ответил высший оборотень. — Но наша стая будет слаба после этой войны, а убив его, ты лишишь нас лидера. Кто возглавит стаю? Ты? По праву сильного? Будет трудно убедить других, что ты пришел к власти законным путем, в обход всех остальных...
— Править будешь ты, — заявил я тоном, не терпящим возражений.
Оборотень искренне посмеялся.
— Какой из меня правитель, Максим? Я просто солдат.
— Но у тебя есть право.
Хотя, на самом деле, тут все очень спорно. Маркус получил свою власть как названный наследник старых вожаков. У Маркуса наверняка остались люди, которые должны заменить его во власти, случишь что с ними. Их тоже предстоит убрать. Слишком много работы и слишком мало сил возможностей... впрочем, они еще не уничтожили вожака, поэтому рано строить такие планы.
— Натянутое. Маркус вряд ли объявит меня предателем прямо посреди битвы, это подорвет боевой дух. Особенно после смерти Глеба... этот черт как-то сумел заработать популярность среди солдат.
Глеб мертв? Одной проблемой меньше.
— А другие командиры?
— Еще один погиб в бою, а другой от рук королевы лугару. Остался я и еще один. И его я тронуть не позволю.
— Если он отойдет в сторону, проблем не будет, — сверкнув желтыми глазами, хмыкнул я.
Сейчас нельзя было показывать внутренние слабость и смятение. Никак. Но все же собственные слова порой продолжали пугать. Неужели за последние годы моя душа настолько ожесточилась, что я теперь способен решать за чужие жизни, как то делает Маркус? Это не тоже самое, что нажать на курок, совсем не то...
Но то, что я делаю сейчас, необходимо. Придется с этим смириться. Всем.
— Я не дал своего согласия, — возразил высший командир.
— Тогда я найду другой способ... — показывая, что разговор окончен, я направился к Гиллиану.
— В точности, как сын Маркуса... — уже достаточно громко раздалось вслед, заставляя застыть на мгновение.
Неважно. Нужно возвращаться к делам. Итак много времени потеряно.
Полковник привычно отдал честь, хоть я не имел воинского звания, и никак не относился к его войскам. Это проявление уважения.
— Что заставило вас нам помогать, полковник?
— Думаю, это лучше объяснят мои непосредственные командиры.
Он подошел к высокотехнологичной рации. Ясное дело, ловит сигнал со спутников лугару, что сейчас наблюдают за нами. В этом даже сомневаться не стоит.
Высший командир, хоть и не хотя после неприятного разговора, но подошел. А Ольга оторвалась от своего занятия. Даже подошла и мельком осмотрела меня на предмет ранений. Такое внимание оказалось несколько... странным. И дело не в наших сложных отношениях. Давно уже пора понять, что убить меня теперь сложновато.
— Это полковник Гиллиан. Со мной... — он виновато взглянул на меня, — Дикий и высший командир Эдвард.
Почему Дикий, спрашивать нечего. за каждым позывным, за каждым названием операции у лугару скрывается целая история. Да и ждать от враждебного вида. что меня будут называть по имени, слишком опрометчиво.
— Приветствуем вас, — раздался измененный до неузнаваемости программой голос.
Появилось такое ощущение, что с нами разговаривают инопланетяне.
— То есть мы должны поверить, что с нами разговаривает верхушка лугару, которую никто никогда не видел? — скептически спросил Эдвард.
— Мы понимаем ваши сомнения, вы не найдете никого, чьи полномочия выше наших.
Говорили они на английском, но основную суть понять было легко. Высший командир вторил им практически без акцента.
— Ладно, придется поверить на слово, — он посмотрел на Гиллиана, но тот остался беспристрастен.
В полковнике сложно сомневаться, он был лишен привычной лугару скрытности, был прям и честен. Редкое качество в наши дни. Даже мне приходится врать и увиливать, чтобы добиться целей.
— Зачем приказали убить меня? — спросил я.
Вкратце мне пересказали объяснение Гиллиана, но хотелось услышать это от самой верхушки.
— Один из наших генералов позволил себе слишком много. Но теперь он отстранен от командования, а его люди в Москве либо мертвы, либо отозваны.
Про мертвых, это они про Дитриха? Неужели мне так легко сойдет с рук его убийство?
Никаких извинений, впрочем. Зато явно хотят договориться.
— Чего вы хотите? — нужно было действовать прямолинейно.
Они любят болтать, нельзя дать себя запутать.
— У нас одна общая цель — нейтрализация Маркуса как вожака. Он представляет угрозу для всего мира.
— Сомневаюсь, — вмешался Эдвард. — Скорее, он препятствие на пути ваших амбиций.
— Вам, как высшему командиру, должно быть виднее, что он далеко не святой... тем более, когда вас отстранили от командования и решили убрать. Годы верной службы не должны оплачиваться так...
— На меня не действуют такие примитивные приемы, — резко ответил оборотень. — Знаю я ваше предложение. Вы нам поможете "нейтрализовать" Маркуса, а взамен мы должны пойти на все уступки...
— Нет.
Тихий спокойный ответ стал для нас неожиданностью. Когда это лугару занялись благотворительностью?
— Маркус должен перестать быть вожаком стаи. Нам все равно, как это будет сделано. С помощью убийства или развенчанием его культа личности. Взамен мы не будем предпринимать никаких враждебных действий. Даже исчезнем из России полностью. Единственное, что вы должны обещать, что не будете вмешиваться в наши дела ни под каким предлогом.
Сыр в мышеловке. Единственное, что приходит на ум. При всей неопытности в политике мне это было более чем ясно. Но нужно было договаривать и брать быка за рога.
— Условия приемлемые, — заявил я и, игнорируя возмущение высшего командира продолжим. — Но убрать вожака — не слишком простое дело. Потребуется любая помощь.
— Полковник Гиллиан с его людьми окажут вам полную поддержку, — пообещал голос.— Большего мы дать не можем, это спровоцирует еще одну войну. Мы рады, что достигнуто согласие. После войны мы пошлем своих представителей, чтобы обсудить последние детали договора.
После чего связь оборвалась.
— Что это вообще значит? — Эдвард резко развернул меня к себе. — Ты думаешь, лугару выполнят хоть какое-то из своих обещаний? Особенно, когда мы будем ослаблены!
— Нет, не выполнят, — я обернулся к полковнику. — Ведь так?
Гиллиан помолчал, но ответил с энтузиазмом:
— Не выполнят. Будут требовать все что угодно с позиции силы. Маркус — единственное, что удерживает их от более активных действий. После Вьетнама и Афганистана они его боятся до смерти.
— И? — непонимающе хмыкнул высший командир. — Это только подтверждает мои слова.
— С чего тогда мы должны будем выполнять какой-то договор? — развил я свою мысль. — Сейчас мы получили людей и оружие. С этим у нас появится шанс одолеть вожака. Если мы сделаем то, что не смогли сами лугару, то они дважды подумают, прежде чем нападать в открытую.
— В этом есть смысл, — поддержал меня полковник.
— Нет в этом смысла! Это план "на авось". Точнее, это даже не план, не стратегия, а лишь пара действий.
— Напротив, — покачал головой Гиллиан. — Мы не так сильны и могущественны, как о нас говорят. Мы втянуты в войну с африканским кланом, а также во множество других мелких конфликтов. Решили откусить больше в своем время, чем можем проглотить. И до сих пор расплачиваемся за это. Сейчас командование не надеется наивно, что вы поспешите выполнять договор. Будет давление, но в серьезную конфронтацию, пока не закончится война в Афганистане и Ираке, можно не рассчитывать. Это будет крахом нашего вида.
Это заставило Эдварда задуматься. И тогда я перешел в наступление.
— Маркус уверен, что без него наш вид падет, и внушил это всем остальным. Но это ложь...
Кого я пытался больше убедить? Сложно сказать. Оглядываясь на ситуацию, это действительно спорное утверждение.
— И это позволило ему почувствовать свою безнаказанность. Моя жизнь, жизнь Ольги, Андрея, Сивого... и других... — в первую очередь Нины и Анны, — были разрушены. По его вины. Эти жертвы увеличили силу вида?
Эдвард не нашелся, что ответить.
— Все равно убийство это не выход, — в конце концов возразил он. — Маркус упрям, но его можно убедить. Мне нужна лишь попытка...
Я ответил честно:
— Я ничего не могу обещать.
Оборотню оставалось только вздохнуть. Против нас он идти не собирался, особенно после того, как вожак выписал ему смертный приговор. Можно было лишь смириться с ситуацией и играть с теми картами, что были на руках.
— Как лугару вы меня сильно удивляете полковник, — неожиданно сменил Эдвард тему. — Мало кто из вас работает против своего вида.
— Я работаю не против своего вида, а против лжи. Эта ложь за столетия принесла слишком много смертей. Сейчас моих людей поставили в шаткое положение. С одной стороны мы должны выполнить приказ. Помочь с проблемой Маркуса. И каждый из нас рад сделать это всем сердцем. Многие потеряли родных от его руки во время предыдущих войн. Никто из нас не сможет примириться с ним. Потому что мы солдаты и привыкли придерживаться своих принципов. Но политики — совсем другое дело. Если наше присутствие раскроют, взяв в плен и обвинив наш вид в разжигании войны ,то командование от нас просто откажется. И сейчас мы решили отказаться от него первыми. Вне зависимости от успеха мы останемся здесь и будем сражаться даже со своими собратьями, если придется. На вашей стороне. С нас хватит...
Полковник говорил зачаровывающе, хоть и речь звучала несколько пафосно и помпезно. А его решение... сбивало столку.
— К чему такое радикальное решение? — не меньше удивился Эдвард.
— Я десятки лет смотрю на тем, что происходит с нашим видом. И все больше убеждаюсь, что так мы ни к чему не придем. Мы воюем против Маркуса, но не против вашего вида. Мы враги, безусловно. Но мало кто разделяет точку зрения, что должна быть война на истребление. То, что будет дальше, вполне может вылиться в эту войну. И вы можете повторить судьбу оборотней-пантер.
