В этот раз Франкенштейн решил не спешить лезть в гущу событий, вместо этого отправляя вглубь материка птиц-разведчиков, собирая слухи, ну и занимаясь созданием нового своего детища, которое должно было затмить все прежние творения так, как солнце затмевает луну. Впрочем, это ему не помешало проследить за Мао, сбежавшим в стан краснокожих шаманов-радикалов, которые продолжали воевать с бледнокожими захватчиками везде где могли. Нурарихён порывался было отправиться за ним, но... был отловлен создателем и усажен учиться владению своими силами (в конце концов, свой потенциал он использовал едва ли на пятьдесят процентов).
...
На металлическом столе, установленном под люстрой из прожекторов, закреплённых на многосуставчатых металлических лапках, в специальном держателе стоял череп из серебра, верхняя половина коего была спилена так, что открывался вид на "мозг", состоящий из сотен мини-ИД, перемигивающихся изумрудными огоньками. Виктор, одетый в серую свободную робу, стоял у дальней стены перед широким экраном, на коем транслировалась увеличенная картинка сборочного процесса.
Черепная коробка, внутри которой и был расположен "мозг", по команде учёного была залита защитным гелем, после чего сверху опустилась своеобразная крышка и череп оказался запаян. Механические манипуляторы аккуратно подхватили артефакт, чтобы перенести его на соседний стол, где лежал скелет без головы, в середине груди коего размещался кокон из чёрных нитей.
— Приступаем к активации, — вслух произнёс Франкенштейн, отдавая команду специализированным ИД, следящим за всеми этапами эксперимента.
Манипуляторы присоединили череп к шейному отделу позвоночника, а затем по столу прошёл электрический разряд. Кокон из нитей словно бы ожил, начав расплетаться, оплетая всё тело подобием мышечного каркаса, а в его середине активировался генератор, похожий на серебряную сферу с множеством отверстий, из коих и "прорастали" чёрные жгутики. В то же время в глазницах образца маготехнологий вспыхнули сапфировый и изумрудный огоньки, постепенно разгорающиеся всё ярче и ярче.
Автономный логический интерактивный саморазвивающийся автоматон (сокращённо — АЛИСА), в течение пяти минут оказался полностью покрыт "мышечным каркасом", после чего искусственное тело начали сотрясать судороги, являющиеся стандартным комплексом обучения для ИД, которым только предстояло сделать свои первые шаги. Убедившись в том, что никаких отклонений на первый взгляд нет, доктор передал контроль процессов вспомогательным системам лаборатории, а сам направился к ложу, чтобы взглянуть на результат своих трудов через чуть меньшее количество посредников, в роли коих выступала и автономная исследовательская человекоподобная платформа.
...
Казалось, что ещё секунду назад ничего не было, а теперь вокруг есть воздух, состоящий из смеси газов и распылённых химических элементов, металлический стол, потоки частиц и волн, называемые светом, а также духовные и жизненные частицы, существующие в том же объёме пространства. Эти и многие другие знания всплывали в активной памяти, появляясь прямо из архивов, стоило лишь сфокусировать внимание хотя бы на чём-то...
"Где я? Лаборатория номер двенадцать; научно-исследовательский и производственный мобильный комплекс Виктора Франкенштейна. Третий этаж...", — продолжая лежать неподвижно (после проверки двигательных систем, в движении не было необходимости), объект АЛИСА начал "спрашивать" у своей базы данных всё новые факты, незамедлительно получая на них ответы.
"Кто я?", — тут же базы данных начали выдавать схемы строения конструкции скелета и дополнительного оборудования, включая и "мозг", состоящий из сотен мини-ИД, каждая из которых связана с небольшим запечатанным пространством, содержащим в себе специализированное вычислительное оборудование.
— Вижу, ты быстро осваиваешься, — прозвучал ровный голос, который сухо констатировал факт, при этом не выражая радости или разочарования.
Отдав команду своему телу, образец автоматона последнего поколения повернул голову так, чтобы глазами, в которые встроены сенсоры духовной и жизненной энергии, посмотреть на худого мужчину среднего роста, красующегося бледной кожей и лысой головой. Тут же базы данных предоставили информацию о том, кто это такой и какую роль играет в функционировании данной платформы.
— Создатель, зачем я существую? — спустя почти минуту, большая часть которой потребовалась на то, чтобы "научиться говорить", прозвучал столь же безразличный вопрос.
— Чтобы жить, учиться, развиваться, — ответил Виктор Франкенштейн, уголки губ коего приподнялись в какой-то неживой улыбке. — Чтобы найти смысл жизни. Это твоя цель, АЛИСА.
"Получено задание — найти смысл жизни. Сроки исполнения и иные ограничения не установлены. Необходимы дополнительные инструкции...".
...
Виктору было интересно наблюдать за тем, как изучает мир полностью искусственное разумное существо, обладающее огромными знаниями и никаким опытом. Он дал автоматону практически полный доступ ко всем помещениям пирамиды, не ставил жёстких ограничений и не требовал немедленного исполнения каких-либо целей...
В первый же день АЛИСА, проанализировав информацию о людях, научилась пользоваться смесью жизненной и духовной энергии, которая называется чакрой, и создала из неё для себя оболочку из псевдоплоти, превратившись в девочку двенадцати лет с рыжими волосами и разноцветными глазами. В качестве одежды же она использовала серый комбинезон, похожий на тот, в котором впервые увидела своего создателя, давшего ей жизнь.
Часами АЛИСА могла рассматривать сборочные конвейеры, оружие, некроголемов (с последними она научилась общаться, предпочитая общество наиболее старых моделей).
— Ты бы мог сделать её более совершенной, — заметил Нурарихён, в один из дней пришедший в лабораторию доктора, где хозяин пирамиды в очередной раз занимался лишь ему одному понятными расчётами.
— Мог бы, — согласился учёный, стоя перед широким экраном, на котором с дикой для обычного человека скоростью мелькали схемы и примеры. — Но в данном случае совершеннее — не означает лучше.
— Почему же? — нахмурился беловолосый мужчина, выглядящий как юноша лет шестнадцати, одетый в белое японское одеяние.
— Потому, что совершенству нет необходимости преодолевать трудности, на пути решения проблем сталкиваясь с необходимостью делать выбор, который служит средством получения опыта, в результате чего происходит взросление личности, — прозвучал спокойный ответ Виктора, даже не обернувшегося для того, чтобы ответить "сыну".
— Какой в этом смысл? — спросил ёкай, нахмуривший брови и сжавший кисти рук в кулаки за своей спиной.
— Я хочу понять некоторые вещи, вызывавшие вопросы везде, где бы мне ни встречались следы деятельности Создателя, — вроде бы и ответил, но при этом не сказал ничего полезного Франкенштейн, а затем резко спросил: — Неужели ты ревнуешь?
— Было бы к чему, — фыркнул "сын", устремляя взгляд на схемы. — Ты хочешь создать нового автоматона из микроскопических механизмов, каждый из которых будет привязан к запечатанному пространству с "мозгом"? Это будет нечто вроде Френки, но из железа?
— Не совсем... — начав отвечать, учёный неожиданно прервался, а затем и вовсе погасил экран, после чего развернулся к выходу. — Присмотри за сестрой: я бы не хотел, чтобы она в порыве своего любопытства поломала результаты многолетней работы. У меня гости.
— Хорошо, — досадливо дёрнув уголком рта, ответил Нурарихён, смотря в спину уходящему мужчине. — ...отец.
...
Гости, появившиеся на краю барьера, терпеливо дождались того момента когда им позволят войти. Оказавшись же на территории острова, оба мужчины некоторое время рассматривали необычный особняк, радикально отличающийся от деревянного дома, который они видели через иллюзию (на самом деле дом из брёвен тоже существовал, просто находился в другой складке пространства).
К чести обоих гостей, они довольно быстро взяли себя в руки и, вполне уверенным шагом, направились через поросшую зелёной травой лужайку к деревянным двустворчатым лакированным дверям, расположенным в центральной части дома... на равном расстоянии между правой и левой башнями. Стоило же им оказаться на пороге и взяться за висящий на цепочке молоточек, как вход открылся, а навстречу им вышел сам Виктор Франкенштейн, одетый в белоснежную рубашку с коричневыми жилетом и брюками, в домашних мягких туфлях из шерсти.
— Шериф, святой отец, — изобразив тень дружелюбной улыбки, поприветствовал двух влиятельнейших людей Литл-Лондона учёный. — Неужели я совершил какое-то преступление против горожан, и вы пришли меня арестовать... либо судить на месте?
— Очень надеюсь, что — нет, сын мой, — чуть усмехнулся высокий седой старик, одетый в тёмную монашескую рясу, из-под которой выглядывала белоснежная военная форма квинси.
— Виктор, при нашей первой встрече я принял тебя за инквизитора, — заговорил Уильям Гордон, одетый в свой обычный плащ, накинутый поверх лёгкого охотничьего костюма, ну и шляпу с серебряной звездой. — Однако же ты быстро доказал, что я ошибся. Среди нас не принято копаться в прошлом: среди тех, кто прибывает на Новую Землю большинство — это либо авантюристы, либо неугодные, либо вовсе преступники.
— Уильям, ты же знаешь, что я не люблю долгих бессмысленных разговоров, — изобразил намёк на недовольство доктор. — Я не нарушал законы и правила, которые вы установили, оказывал медицинскую помощь тем, кто ко мне обращался, честно торговал и покупал необходимые вещи за деньги. Так какие у вас ко мне претензии?
На последних словах учёный наклонил голову чуть влево, вопросительно изогнув брови.
— Мы несём ответственность за многих людей, сын мой, — спокойно отозвался квинси, который выглядел настолько спокойным, что вряд ли его кто-нибудь мог бы заподозрить в готовности к смертельной схватке (в ином случае он не стал бы активировать кровавую броню, за счёт духовной энергии делающую тело прочным как железо). — Даже сейчас я чувствую в тебе брата-квинси, но... всё то, что видят мои глаза, никак не сходится с тем, что может предоставить наша сила. Слишком уж она враждебна и с даром подчиняющих, несущих в себе частицу пустых, и с магией волшебников. Вот мы и хотели бы узнать, кто ты... или кого скрываешь.
— Ты уже год живёшь в Литл-Лондоне, — взял слово Гордон. — Сам должен понимать, что мы вынуждены подозревать всех и каждого...
— Не хотелось бы однажды узнать, что рядом с нами жил демонопоклонник, — вроде бы и пошутил, но при этом остался совершенно серьёзным старик, короткая белая борода которого будто бы засветилась на миг.
— Понимаю, — прикрыл глаза доктор, продолжая излучать дружелюбие, а через пару секунд молчания предложил: — Пройдёмте в дом и поговорим за кружечкой чего-нибудь горячего. Всего я вам, разумеется, не расскажу, но кое о чём поведаю. И — нет, я не демонопоклонник, святой отец, хотя в моей жизни и случались встречи с этими существами, в результате одной из которых я убил одного из них.
— Рад слышать, сын мой, — чуть более открыто улыбнулся квинси, но свою защиту так и не убрал. — С удовольствием послушаю эту историю.
— Возможно, но как-нибудь в другой раз, — отозвался Франкенштейн. — Возвращаясь же к тому, кем я являюсь... Я — учёный.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Сговорительная
(Северная Америка. Одна тысяча семьсот пятьдесят второй).
В главном зале Храма Спасителя, похожего на маленькую крепость, построенную вблизи Перекрёстка Пяти Путей, в этот день собралась необычная компания: часть скамей, стоящих двумя рядами у правой и левой стен занимали святые отцы, облачённые в монашеские рясы, из-под которых выглядывали элементы боевых одежд квинси, соседствовали с ними волшебники, красующиеся простыми и практичными костюмами для верховой езды, поверх коих накидывали плащи и куртки, ну а кроме них, несколько обособленно, собрались люди в дорогих камзолах и аристократичных костюмах. На импровизированной сцене, перед алтарём (служащим главным накопителем духовной энергии, поддерживающим все защитные функции здания), ничуть не смущаясь устремлённых на него десятков глаз, стоял отец Джеймисон, правая рука коего была направлена на деревянный манекен, установленный у левого края свободного пространства.
— Приступай, брат мой, — чинно произнёс низкий седой старик, опирающийся на короткую узловатую трость (только вот никого не обманывала его внешняя немощь, так как о скрывающейся в его душе силе знали абсолютно все присутствующие).
Духовные частицы, в той или иной концентрации находящиеся везде, подчиняясь воле немолодого квинси впитались в его руку, а затем, после их преобразования в святую силу, выплеснулись наружу и сформировали магический круг. Спустя мгновение влага, сконденсированная в длинную толстую иглу превратилась в лёд, а затем со стуком вонзилась в голову мишени. Тут же зал взорвался неверующими, восторженными, а в ряде случаев — гневными возгласами церковников, прекрасно знающих о возможностях своей организации, магия коих предназначена для борьбы со злом...
В то же время волшебники, более спокойно относящиеся к применению различных магических практик, начали обсуждать увиденное вполголоса, озвучивая различные догадки и предположения. Только обычные люди, далёкие от мистических искусств, смотрели с неким непониманием: для них умение создавать стрелу изо льда, продемонстрированное стариком, ничем не отличалось от создания стрел из света.
— Тишина, — настоятель храма, в коем и происходила эта встреча стукнул тростью по полу, выпустив часть собственного духовного давления. — Продолжай, брат мой.
Отец Джеймисон направил на манекен указательный палец правой руки, после чего показательно медленно повторил процедуру сперва сбора и преобразования духовных частиц, а затем и создания круга из символов, соединённых ровной линией. Узор мигнул, а в мишень ударил слабый разряд молнии, заставивший прозвучать характерный треск в наступившей после действий старшего квинси тишине. Запахло озоном (хотя, не многие вообще задумывались о таких словах), от деревяшки стал подниматься дымок.
Джеймисон вновь выставил перед собой ладонь, создал новый рунный круг и... в цель полетел уже огненный шар, взорвавшийся искрами.
— Еретик! — не выдержал худощавый квинси средних лет, вскакивая со скамьи и указывая на младшего из стариков дрожащей рукой. — Кому ты продался, чтобы получить эту силу? Отвечай!
Соседи церковника молчали, но по их лицам легко было понять, что и они хотят знать ответ на данный вопрос. Только вот настоятель храма не собирался позволять в своём присутствии подобные вольности...
— Брат Альберт, если ты сейчас же не закроешь рот и не дашь нам объяснить всё по порядку, то весь следующий год будешь моим личным партнёром по тренировкам, — старческие пальцы сжались на навершии трости, заставляя дерево жалобно заскрипеть, а затем и начать крошиться.
— Я... прошу прощения, отец Карлос, — побледнев, отозвался мужчина, однако же садиться на место не спешил. — Все мы знаем то, что магия квинси не позволяет подобных действий, и единственным способом обрести иную силу является уход в услужение одному из пантеонов... либо же демонов.
