Его восхитила эта способность замедленно, лениво рассматривать явления, которые в реальной Вселенной считались квантами времени. Вдобавок, несколько раз повторив приближение — уже не так быстро — он смог, наконец, соотнести свои размеры с размерами флуктуаций, чей масштаб он знал. К его удивлению, изменившись, он не стал больше прежнего роста, — он был бесформенным облаком, диаметром всего в метр или в два. Невесть отчего, это его успокоило.
Вновь сосредоточившись на кипящем хаосе, он смог отчасти понять свою суть, — нечто вроде сети, упорядочивающей бурлящий хаос, тень тени, не существующая в каждом отдельном месте, но мыслящая в целом. Но и этого ему показалось мало. Он вновь сосредоточился на сияющем хаосе, пытаясь разглядеть то, что лежало глубже, под ним. Ему показалось, что он видит, — и он почувствовал, как шерсть поднимается вдоль хребта, — воображаемая, чисто рефлекторная реакция.
.......................................................................................
Мир совсем не такой, каким он представляется его обитателям. Давно велись поиски последней, неделимой, наимельчайшей сущности. Но лишь Анмай Вэру смог заглянуть вглубь, — и не увидел конца. Это воистину была Бесконечность — лестница структур уходила до бесконечности вверх и до бесконечности вниз, словно он смотрел в бесконечный зеркальный коридор самоподобного, становящегося всё более чуждым, — бесконечно чуждым, — хаоса.
И он понял, что есть бездны, которые навсегда останутся закрытыми, — даже от него.
......................................................................................
Вернувшись к нормальному восприятию, Анмай несколько секунд размышлял. Его одолевало любопытство, нестерпимо хотелось ринуться вперед, узнать, так ли велика эта Бесконечность. Его удерживала лишь бессознательная тоска по дому. Теперь он знал, что время здесь идет быстрее, чем в Реальности, где его ход замедлялся разбеганием или чудовищной гравитацией. Там прошло всего несколько секунд. Ничего, что представилось ему, ещё не совершилось. Айэт и Хьютай ещё смотрят ему вслед там, в своём последнем доме, в своем мире-сне...
Но и они для него, — всего лишь воспоминание, воспоминание, похожее на сон, — он уже не был уверен в его реальности. Ему казалось, что он сам придумал их всего несколько секунд назад, — слишком уж неестественным казался отсюда их мир. И при всем желании Анмай не мог к ним вернуться. Друг для друга они уже не существовали, они умерли, и тоска не могла одолеть любопытства...
Легко, не задумываясь над тем, как это у него получается, он двинулся вперед. Он почувствовал движение, и ощущение скорости было восхитительным. Движение ощущалось, но не требовало никаких усилий. Он помчался, всё быстрее и быстрее.
......................................................................................
Ощущение полной свободы, возможности двигаться куда угодно и делать что угодно было удивительным. Теперь у него не было ни массы, ни инерции, — ничего, что мешало бы движению. К своему удивлению, он точно чувствовал свою скорость и даже направление. Никаких ориентиров здесь не было, но он чувствовал... не силу, не течение, — просто нечто, присущее самой структуре пустоты. Не кристаллическая решетка, пронизывающая её, а как бы протянутая сквозь бездну нить... точнее, бессчетное множество нитей, натянутых в одном направлении, — справа налево. Он чувствовал это, но уже отчаялся понять — почему.
Анмай усмехнулся. До каких пор он будет задавать себе этот, самый бесполезный во всей Бесконечности вопрос, — для чего всё? Пожалуй, лучше подумать о более приятных вещах, — например, о предельной скорости, которую он может развить.
Такого понятия, как световой барьер, в Бесконечности просто не существовало, — здесь никогда не было ни единого кванта света, вообще ничего, что подчинялось бы физическим законам. Осознав это, Анмай рванулся вперед со скоростью не-перехода, — безмерно огромной, но, всё же, не бесконечной.
Он мчался так секунду, вторую, третью... потом остановился в испуге. Его скорость, — скорость вакуумных возмущений, — была настоящим пределом скорости, непреодолимым барьером, заменившим в Бесконечности световой барьер. Она была невообразимо больше, — разница, как прикинул Вэру, выражалась цифрой с восемью десятками нулей. С такой скоростью он мог в единый миг пересечь всю Сверх-Вселенную, всю её безмерную огромность, — а сейчас он пересек невообразимо большее расстояние. И — ничего не изменилось, словно он вообще не двигался с места...
Но тут он услышал новый диковинный звук, раздавшийся внезапно. Вначале он походил на стон, — таинственный, бесформенный, неопределенный. Стон постепенно превратился в визг, а потом, дрожа и затихая, сопровождаемый чуть слышным эхом, исчез, оставив бессмертного Анмая в болезненном оцепенении. Откуда пришел этот стон?..
Прислушиваясь, он больше не слышал ничего. Быть может, это был голос обитателя бездны, неизвестного и Создателю? А может, голос самого Создателя, в жизни которого случилось нечто необычное? Или доселе безголосное существо познало боль столь мучительную, что у него прорезался голос?..
Анмай испугался, — бессмысленный, рефлекторный испуг существа, чья сущность не подвержена смерти. В самом деле, откуда он взял, что в Бесконечности, — в Бесконечности, в которой возможно всё, — он совершенно один?..
Затем страх сменился любопытством. Любое общество для него было лучше одиночества, а он уже совсем неплохо ориентировался здесь. Достаточно одного выделенного направления, — а вывести остальные совсем нетрудно. Он мгновенно определил точку, из которой пришел звук... но не смог определить расстояния.
Анмай помчался в нужном направлении, потом вышел на максимальную скорость. Через мгновение он остановился. Ничего. Может, он проскочил мимо, а может...
Он застыл в растерянности. Очень многое изменилось, но по сравнению с окружающим миром он — такая же крошка, как и раньше. И, как и раньше, он ничего не мог изменить в окружающем мире... точнее говоря, ещё не знал, что и как тут он может изменить. Но он, по крайней мере, мог двигаться...
Анмай замер, охваченный щекочущим предвкушением опасности, — оно возникло сразу после пришедшей ему на ум идеи. Он сориентировался точно в направлении пронизывающего пустоту... напряжения? наклона? — не то, чтобы это имело какое-то значение, просто так было проще.
Он медлил, всё ещё не решаясь сдвинуться с места, — словно здесь у него был дом, в который он боялся не вернуться. Но, пусть окружающий мир был бесконечно странным, он в наибольшей степени подходил к его внутреннему миру, — Анмай понял это лишь сейчас. Ну и что с того? Всю жизнь он мечтал попасть сюда, — чтобы понять, что столь же далек от своей цели, как и раньше. Он знал, что она в принципе недостижима, но всё же...
Он отбросил эти мысли и рванулся. Было трудно привыкнуть к тому, что здесь нет ускорения, и ему нужно лишь представить свою скорость. Ещё одно усилие, — и он мчался с предельной даже для этого нереального мира быстротой.
Его сознание странно изменилось, как бы погрузившись в сон, но не до конца. Анмай отстранено подумал, что он, его сознание теперь — скорее процесс, чем тело, безэнергетические виртуальные волны или нечто подобное. Было трудно поверить, что энергии, кроме потенциальной, в Бесконечности нет... Впрочем, вообще трудно понять, как он мог существовать в Не-Реальности. Но он существовал — в одном этом Анмай был совершенно уверен.
Теперь он казался себе крохотным солнцем, мчащимся в темноте, — оно оставляло струйчатый, искристый светящийся след, рассыпавшийся сразу за ним...
Прошла минута, другая... Было страшно представить, какое расстояние он оставил за собой по масштабам того, реального мира, — но здесь, в Бесконечности, масштабы были совершенно иными. Однако даже для этого нереального мира его скорость была чудовищно велика, — он понял это, когда мир вокруг начал изменяться.
Анмай понимал, что Бесконечность должна быть бесконечно разнообразна, но вот столкнуться с этим самому... Увидеть, как пустота изгибается, движется переливчатыми струйчатыми течениями, которые на нормальной скорости он никогда не смог бы заметить, — течениями, отзывавшимися в его сознании вспышками странных мыслей...
Лишь сейчас Путешествие Вверх началось по-настоящему. Теперь Анмай мог, — и готов был, — лететь не останавливаясь целую вечность, чтобы достигнуть... чего? Он и сам не знал. Может, для него главным была не цель, а само путешествие? Само стремление достичь окончательного, последнего предела? Может быть. Но его неотступно преследовала мысль о Лестнице Рэтиа. В ней, помимо прочего, было учение о том, что мир бесконечен, причем во всех направлениях, — в пространстве, во времени, в глубине своих основ... и в обратную сторону, — тоже. Всё сущее составляло Бесконечную Лестницу разных, но самоподобных структур, всё более чуждых по мере удаления от привычных человеку или файа масштабов. Там говорилось и о том, что на ней есть барьер понимания. Становясь всё более странными по мере изменения масштабов, микро и мегаструктуры ускользали из возможностей разумного осознания, а потом и восприятия.
Сейчас Анмай понял, что это — правда. Никто не сможет понять всю Бесконечность. Тем более, никто не сможет создать её. А если бы было иначе? Такой ограниченный мир был бы непереносим... не говоря уж о том, что его неизбежно уничтожила бы неумолимая энтропия. Лишь Бесконечность может существовать бесконечно...
Анмай отбросил эти философские размышления, ибо пустота вокруг него расцвела. Виртуальные квантовые флуктуации, — единственная доступная ему теперь реальность, — здесь стали сильнее, пространство словно рвала невообразимо яростная буря — буря энергии, обреченной вечно оставаться взаперти. Впрочем, он чувствовал, что уже может дать ей свободу, — но чем бы всё кончилось? Даже его силы хватит лишь на то, чтобы пробить мгновенно затянувшуюся дыру между миром Возможностей и миром Реальности, дать бытие ещё одной Сверх-Вселенной. Но здесь, в Бесконечности, не изменится ровным счетом ничего, и виртуальный океан будет всё так же бешено кипеть, не замечая исчезновения ничтожной, ушедшей в Реальность частицы...
Анмай не отказался бы от такой возможности, но просто мчаться вперед, — по крайней мере, пока, — для него было гораздо интереснее.
Он чувствовал кипящий вокруг хаос. Неведомое побуждение заставляло пустоту бурлить, перестраиваться... это был не совсем хаос. Ему не хватало нужных слов, образов, понятий, он придумывал их на ходу, пытаясь найти определение тому, через что проносился. Здесь бушевал шторм структур, возможностей, самоорганизаций, мгновенно возникающих и гаснущих сознаний, похожих на его собственное и совершенно чужих. Он летел сквозь поток, лес беспрерывно сталкивающихся и взрывающихся смерчей ослепительного радужного пламени, и каждый его лоскуток был живым. Анмай слышал крики, стоны, нечто невообразимое, — невероятный, бесконечно разнообразный, безумный хор. Казалось совершенно невероятным, что он сам не сходит мгновенно с ума и даже не теряет ориентации, но даже и в этом огненно-безумном хаосе все составлявшие его нити были неизменны, и вели в одном направлении — вперед.
Анмай чувствовал, что физические законы, сама физика в этом месте Бесконечности непрерывно меняются, охваченные таким же штормом изменений. Непосредственно это он, неподвластный физическим законам, ощутить не мог, но мог представить, наблюдая за кипением виртуального моря, которое, как он знал, неизбежно отражались на недоступной его взгляду поверхности Реальности. Раньше он не знал, что пустота может быть столь многообразна. К тому же, он продолжал познавать себя. Способность выводить из самых основ мира последствия их изменений необычайно его поразила. В самом деле, можно ли, имея набор атомов, представить все формы и тела, в которые эти атомы могут сложиться? Ведь это не набор деталей для конструктора, тут всё невообразимо сложнее... Но он это мог.
Анмай понял, что его сознание всё ещё учится, приспосабливаясь к удивительному миру Бесконечности. Если бы он появился на свет здесь, — он никогда не смог бы даже подумать о чем-то подобном...
Он продолжал мчаться вперед, и пустота вокруг него продолжала изменяться. Водоворот вспышек и звуков стал настолько сильным, что Вэру приходилось пробиваться сквозь эту вязкую, запутанную среду. Он с трудом мог поверить в то, что на самом деле его скорость не снизилась.
Но мчаться сквозь этот многокрасочный ад оказалось очень интересно, — Анмай много узнал о пустоте вообще, и о её порождениях, Возможностях в частности. Он многое узнал и о себе самом. Его поразило, что законы кибернетики и математики оказались более универсальными, чем любые физические законы, — они действовали и здесь.
Но его стремительный полет продолжался, и он постепенно начал понимать, что останавливаться тут ему не следует, — пустота вокруг всё меньше походила на ту пустоту, которую он знал. В ней происходили вещи, которым он не мог найти разумного определения. Порой его охватывал невыразимый ужас, когда его чувства сталкивались с явлениями, которые были совершенно чужды ему и незнакомы.
Так, стоило ему остановиться на секунду — просто из любопытства — как его сущность начала отражаться, умножаться, и её части стали вгрызаться в него, пожирая его — его мысли — заживо. Это оказалось не больно, но столь мерзко, что Вэру вывернулся бы наизнанку, обладай он телом. А так всё было гораздо мучительней. Даже вырвавшись из вязкой зеркальной пелены, он ещё немалое время вздрагивал. Что ж, умереть он действительно не мог, но мог попасть в такие ситуации, когда ему пришлось бы об этом пожалеть...
Вдруг уровень флуктуаций стал падать. Анмай так и не смог определить его источника, — если он, конечно, был. Впрочем, это его не слишком опечалило.
......................................................................................
Он уже начал привыкать к безостановочному стремительному движению. К нему начал подбираться призрак самой грозной из всех опасностей в этом мире — скуки. Делать на лету было абсолютно нечего. Единственным спасением стала его память. Анмай просмотрел всю свою жизнь, — с начала, день за днем. Теперь она казалась ему неестественно короткой, — как оказалось, он помнил далеко не всё. Целые дни, а то и месяцы бесследно исчезли из его памяти, и он никакими силами не мог их восстановить. Едва десятую часть своей жизни он мог вспомнить достаточно подробно, чтобы вновь пережить её, — день за днем, странной двойной жизнью. Один Анмай жил, не подозревая о будущем, а второй, дошедший до конца, напряженно всматривался в проносившуюся мимо пустоту...
Он обнаружил, что может очень точно помнить и отсчитывать время от своего появления здесь, — его прошло не так и много, но здесь оно тянулось медленно. Мучительно медленно, хотя на самом деле время здесь шло быстрее, чем где-либо в реальном мире.
Так продолжалось Путешествие Вверх.
......................................................................................
