Фрейя с досадой отшвырнула меч и вгляделась в горную страну, лежавшую на юге. Там братья драконов лечили раненных.
-Как они там? — нервно спросила она.
-Плохо! — донесся оттуда ответ. — Половина погибла. Если этот проклятый мрак победит — всему конец.
Фрейя давно знала братьев драконов.
Некогда, в мире Рарайна, была война между драконами и людьми. И одолевали драконы. Но ценой ужасного преступления люди взяли верх: проникли они в пещеру, где хранили драконы кладки своих яиц, и уничтожили почти все.
Выше мести оказался древнейший народ. И мстить не стал. Улетели драконы на южный материк, большую часть которого занимала раскаленная безводная пустыня и мертвые горы. И поселились там.
С трудом подготовили они новые кладки яиц, приставив к ним на сей раз охрану.
Но появился в небе неведомый враг — Мрак извне. И гибли драконы, один за другим.
А в пещере начала трескаться скорлупа. И рождались дети. И некому было принести им еду — весь драконий народ улетел в бой. И решали стражи пещеры нелегкую задачу: нарушить ли им долг, улетев на охоту и оставив детей без охраны, или обречь их на голодную смерть?
Но пришли им на помощь люди — племя, издревле жившее на побережье. Они начали возить еду к пещере.
И, когда уже почти победил Мрак извне, когда погиб последний из драконов, вступило в бой новое поколение драконов. И оно сумело переломить ход войны. Тогда Мрак отступил.
Теперь — новая встреча...
-Высокая! — крикнул ей издалека вождь братьев драконов. — Открой врата в Утверц!
Утверц! Там с изначальных времен томился Отступник — заклятый враг Всеотца Энтара, восставший против него, побежденный и навеки брошенный в Утверц. Это было опасно. Очень опасно. Но Отступник сам был Драконом. Он и создал этот древний и мудрый народ. И должен был их защитить.
Фрейя решилась. Всю свою силу вложила она в таран, который обрушила на ткань междумирья.
Глубже. Еще глубже. Рвались слои реальности, трещали замки... Ниже... Еще ниже... Когда сил не хватило, Фрейя без размышлений вложила в заклятие собственную жизненную силу. Удар! Еще! И еще! Кто это ей помогает? У кого еще столько сил, чтобы прорваться сюда? Ты кто? Молчишь? Ладно. Давай вместе! Удар!!!
Лопнула ткань Утверца. И из гибнущей тюрьмы шагнул вверх черный человек — Отступник. Черный Дракон.
-Анна! — позвал ее тихий голос.
Этот голос Анна узнала бы из миллионов других. Фрейя! Ее зовет богиня любви. Ее богиня. И, не сознавая, что она делает, Анна Трюггвадоттир распахнула врата перехода.
Давно знакомая ей синеглазая девушка в белом платье, перепоясанном цепочкой сапфиров, лежала на траве.
-Фрейя! Что с тобой? — вскрикнула Анна, кидаясь к богине.
-Оставь. Бесполезно... Принимай хозяйство, Анна. Не может Радуга оставаться без любви...
-Я исцелю тебя, Фрейя! Я же врач!
-Оставь, говорю. Я — богиня. Я знаю.
-Эскельп! Помоги!
-Он не поможет мне, Анна. Я ухожу...
-Но я же не смогу, Фрейя! Я же не богиня! У меня нет сил!
-Дура ты, все-таки, Анька! В десяти мирах стоят твои храмы... Тебе молятся, тебя любят... Твои ученицы хранят шесть миров... Не упрямься же. Принимай хозяйство...
-А как же Фенрир?
-Анна! — с укором прошептала умирающая. — Кто ж тебя заставляет разводиться-то? Он поймет. Любите друг друга. И будьте счастливы... Береги любовь, Аня. Тогда ты будешь сильнее. Я вот не уберегла когда-то... Пошли за ним немедленно. Он сейчас на севере, в армии Веллингтона. Командует войсками вашего мира.
Анна ужаснулась.
-Веллингтон же в окружении...
-Уже нет. Маршал Мюрат привел своих на помощь.
-А кто такой Мюрат?
-Чему вас только в школе учили? — усмехнулась Фрейя. — Мюрат — Наполеоновский маршал.
-Так Бонапарт же против нас!
-Против. Зато Мюрат с нами... Ты же знаешь — на Боргильдсфольде такое — не редкость... Север сейчас прочно удерживают войска Веллингтона, Мюрата, Кухулина и Рагнара Кожаные Штаны... Пошли за мужем. И с сыном поговори. Ему сейчас очень плохо. Очень. Он разводится с женой...
-Почему? — огорчилась Анна.
-Не спеши, дорогая моя. Скоро поймешь. Прощай, ученица.
-Куда ты?
-Не знаю. Неведомы пути после второй смерти даже богам. Но нет таких путей, на которых нельзя свидеться...
Призрачная фигура Фрейи поднялась с травы, улыбнулась Анне и, вскочив на облако, улетела.
Черный Дракон опустился на колени над телом Фрейи. Его одежда висела клочьями, левая рука висела, как плеть, лицо было обморожено.
-Высокая! Верни ее! Не мне, просто верни... — попросил он. — Когда-то она выбирала между верностью и любовью. И выбрала верность. Я ни на что не надеюсь, Высокая. Только верни ее. Возьми мою жизнь, а ее верни.
Анна с болью смотрела на Черного Дракона, Отступника, Мятежника. На того самого Князя Тьмы, которым десятки тысяч лет пугали верующих все без исключения религии всех абсолютно миров Радуги. На творца, куда более могущественного, чем она сама. И не могла ему сказать, что бессильна помочь. И тогда, обняв его за плечи, прошептала Анна Трюггвадоттир ему на ухо:
-Я не в силах ее вернуть. Но ты — в силах. Но для этого... Забудь, что ты — Закон! Стань Мыслящим, а не только Истарном! Пойми, Великий: на чувства способны только люди, те самые Мыслящие, которыми самонадеянно пренебрегают те твои собратья истарны, что командуют Армией Предначертания! ...Найди ее, верни ей свою любовь. И когда она подарит тебе в ответ свою любовь, вы оба будете свободны в выборе путей. После победы здесь иди в неведомый путь, Мастер. Моя любовь будет тебе проводником.
Вяйнемейнен
Он лучше других понимал — что происходит. Для его товарищей по холму это была просто песня. Ну пусть даже — просто Песня!
Но, начавшись с песни Урсулы дотГритр, как с памяти о том, что уже никогда не вернется, Песня пошла вровень с битвой. С Битвой, которую они проигрывали. Только Эланхалу умудрилась выровнять положение. Но никто из них не представлял могущества Сил, им противостоящих. Теперь Эланхалу больше не может петь. Даже кольцо назгула, подаренное ей этим мальчишкой, Ортхэннером, не помогло.
Но он — истарн. Ему они (Они!) рот не заткнут. Может, он и не выиграет свой бой, но он покажет им (Им!) — что значит борьба на равных! Сейчас будет решаться вопрос: чья Песня управляет битвой?
Вяйнемейнен положил кантеле на колени, ласково провел ладонью по струнам...
Словно понимал, что играет в последний раз... А, может, и знал?
Нам в клубах пара, в блеске гроз
Судьбу свою менять:
В бездонном море женских слез
Исчезнет мир Огня.
И погасло пламя Муспельхейма... Жаль было Вяйнемейнену, конечно, мир огня, но кто-нибудь из оставшихся в живых его восстановит! Зато с поля битвы исчезло Пламя!
И человеческая кровь
Растопит Вечный Лед
И в небе звезды вспыхнут вновь.
И час Судьбы пробьет.
И багровый туман встал на севере, где когда-то был Нифльхейм. И отступили вечные льды.
Неодолимый древний враг
Стоит перед тобой:
С клубками Судеб в кулаках
Выходят Норны в бой.
-А! Вот и вы, наконец! Рад встрече!
Жрет смерть-судьба миры, века,
Но пламя душ горит.
Сжимает мертвая рука
Гитары тонкий гриф.
-Не справиться смертным с этой силой! Норны рвут нить за нитью, гибнут люди, гибнут целые миры! Но мы еще посмотрим! Не всегда вам быть бессмертными! Я, старый и, как многие ошибочно полагают, мудрый Вяйнемейнен, творивший некогда погибший ныне мир Калевалы, никогда не тративший сил на разрушение, творю ныне Великое Разрушение, которое станет залогом грядущего Творения. Творения, огонь которого понесут люди. Я действительно стар, Норны! Моя жизнь — недорогая цена за возможность вас одолеть. Люди! Я, Вяйнемейнен, дарю вам эту возможность! Я люблю вас, люди! Если б вы знали, как я люблю вас всех!
И лишь струна еще поет.
Клинки распались в прах.
Тут я бессмертие свое
Швыряю в жар костра.
Исхудавшая рука лежала на струнах.
Седая старуха в черном медленно подошла к мертвому. Стал на колени рядом с ним могучий светловолосый мужчина.
Старуха ласково погладила седые волосы певца и грустно сказала:
-Зачем ты так, враг мой? Как же мы будем без тебя? Кто возродит твою Калевалу? И кто теперь будет моим врагом? Зачем же ты так, брат мой? Как мне жить без тебя?
Мужчина поднял взгляд на старуху. Не было удивления в его глазах, хотя еще никто не слыхал подобных слов от этой ужасной женщины.
-Жить. Просто жить, Хозяйка! — глухо сказал он. — Даже если не хочется... У тебя долг... И у меня тоже... Только кто станет Учителем мира Калевалы теперь?
Старуха положила ладонь на плечо собеседника.
-Ты, Ильмаринен! Ты — его сын. Ты, сотворивший некогда Сампо! Только не говори своим обо мне... Никто не должен знать, что Хозяйка Похъолы плакала над телом Вяйнемейнена!
Ильмаринен вскочил на ноги.
-Зачем нам враждовать, Лоухи? — горячо заговорил он. — Мы можем спорить до хрипоты, ругаться каждый день! Но зачем нам быть врагами? Неужели нельзя уважать друг друга? Неужели невозможно нам стать друзьями?
Старуха осторожно сняла мертвую руку певца со струн и взяла кантеле.
-Возьми, мастер! — протянула она кузнецу инструмент. — Теперь он твой! Играй, помни о долге Творца перед своими творениями! И... заходи к нам, в Похъолу. Поговорим... Может, помогу чем-нибудь...
Выбор Великих
Ну, что? Еще слушаешь? Терпения тебе не занимать... Ну ладно. Слушай дальше.
После того, как Вяйнемейнен ценою своей жизни лишил Норн бессмертия, они призвали на помощь Хаос. И Хаос занес свое копье над миром. Над всем, что осталось от Радуги миров.
И вот тогда на Боргильдсфольд явились истарны.
Мы смотрели, затаив дыхание, как ниоткуда возникали они — творцы миров. И те из нас, кто могли узнать кого-нибудь из них, называли их имена.
-Брахма — творец Земли.
-Реоркс — творец Тробара.
-Мелькор Ангильд — творец Арты.
-Штерпаст — творец Ндекростры.
-Мелькор Тильвир — творец Эрстома.
-Тулкас — творец Итоша.
-Манвэ — творец Миайлы.
-Митра — творец Сканты.
-Черный Дракон — праотец Великих драконов.
-Фаргр — творец мира драконов.
-Кронос — творец мира Аххийявы.
-Скарврроттрер — демиург мира Великих крабов.
-Аркорахн — мастер мира гигантских пауков.
-Биги — Учитель мира Сарст...
Не все они имели облик. Те, что имели его, выглядели, как люди, эльфы, гномы, крабы... Другие казались языками пламени или облаками тьмы... По экзотическому обычаю народа хэйжэнь они расселись на облаках, слегка засветившихся при этом. Разговор велся не словами — мыслеформами. И никто из нас, естественно, ничего не понимал.
Что-то непонятное творилось со временем на Боргильдсфольде: иногда незаметно проносились недели, иногда бесконечно ползли секунды. Вот и в тот момент Энтар медленно, очень медленно заносил свое ужасное копье.
Мы все стояли и смотрели. Каждому из нас было не по себе: мы ощущали себя детьми. Заигравшимися детьми, проделки которых вынуждены исправлять мудрые и терпеливые взрослые.
-Ну вот! — утрированно бодро заявил высокий светловолосый воин, откуда-то из Арды, если не ошибаюсь, — детишки набезобразничали. Пришлось вмешаться взрослым. Сейчас они исправят все, что их любимые отпрыски разбили и поломали, а потом, скрепя сердце, назначат нам строгое, но справедливое наказание. И все закончится очень хорошо.
Этот парень выразил то, о чем мы все думали, но не решались сказать. Кто бы мог подумать, что Великие это услышат и прервут Совет.
-Ты не прав, Боромир! — мягко произнес Брахма, невысокий темнокожий человек аскетического телосложения. — Все не так! Мы ведь для вас творили Радугу миров. И вы — ее хозяева. Вам ее и защищать. Мы только поможем вам.
-И как же? — саркастически поинтересовался Боромир, — сделав все за нас по своему выбору?
-Нет. Пока это не требуется. Представь себе, сын Денетора, что у тебя есть сын! Ты учишь его владеть оружием и быть воином. Учишь его быть человеком! Ты ведь не станешь все делать за него? Вот и мы не станем.
-Да! Пока не сочтете, что мы заигрались.
-Нет! Если вы уничтожите Радугу, мы признаем свое поражение и уйдем творить новые миры.
Боромир недоверчиво пожал плечами.
— Пойми же, парень! Если бы любой из нас был способен на то, в чем ты нас подозреваешь, он бы оказался в Армии Предначертания! - обозначил мысль-мнение Скарврроттрер, имевший облик краба, настолько огромного, что его дети — великие крабы — казались обычными, каких хватает на морских берегах большинства миров, кроме мира крабов. - По совести говоря, мне до фонаря, парень — веришь ты мне или нет. Да! Все вместе мы вполне способны заставить Всеотца Энтара отступить. Но мы этого делать не будем. Пока ты хамил нам, по своей привычке, мы приняли решение! Да объявит его Фаргр, старейший из нас!
Развернул крылья золотой дракон. И без преамбул сообщил:
-Браги Скальд, именуемый Музыкантом! Тебе даруется право сыграть еще один раз!
Ниоткуда зазвенели гитарные аккорды. Нам показалось, что они шли сверху, прямо с небес...
Забил родник, потек ручейком по мертвой выжженной земле, пропитанной кровью. И луч погибшего давно солнца освещал его путь. И зеленела трава на его берегах, и распускались цветы...
Стоя на коленях над ручьем, рыдала Иртэлонна.
И давно знакомый, до боли знакомый голос, который она не слышала уже много лет, запел:
Над полем Музыка звучит,
А очередь моя!
Я поднимаю Песню-щит
Против Судьбы-Копья.
Перед копьем Энтара появился светящийся щит. Но последние свои слова Браги уже не пел — он выталкивал их из сдавленного незримой петлей горла. Вскочила с колен Иртэлонна Ульфдоттир арнМеттере. И взяла в руки свою гитару. И встал рядом с ней парень в рубашке, джинсах и кроссовках, уже знакомый ей по холму. И запел что-то свое хрипловатым голосом. Странное дело! Иртэ пела на привычном северном диалекте. А парень — на привычном ему русском языке. Они не понимали друг друга. Они пели — каждый свое! Но их песни помогали одна другой. И Музыкант с трудом продолжал:
Я мертв! Но в силах я играть.
Встал рядом с ними Орфей.
Молчания покров
Медленно подавался назад щит. Кровью с облаков капали слова песни Браги. Все тише звучал его голос. Но все новые воины Песни вставали на берегу ручья. Эльфы и люди, гномы и орки, крабы и кобольды, оборотни и пауки.
Мне рвут не боги — Мастера!
Флейты, лютни и арфы, лиры и гитары, кантеле и скрипки звучали теперь над ручьем. И высокий негр бережно провел ладонью по барабану и выстучал дробь, раскатившуюся на весь Боргильдсфольд.
Создатели Миров!
И в чистом поле невысокий пожилой человек в камзоле и парике сел на камень, взмахнул руками. И перед ним появился орган. Осторожно опустились на клавиши чуткие пальцы. И могучие аккорды заставили вздрогнуть само небо. Властная, уверенная музыка удержала щит.
