Зал переговоров утонул в шуме — делегации активно обсуждали предложение. Если кварианцам больше было интересны выгоды для флота, то кроганы, не получившие пока "своего" предложения, с интересом ждали, что же такого предложат им. Ведь в данный момент речь шла уже не о совместном "походе за зипунами" — президент Альянса прямым текстом сказал, что рассчитывает на дальнейшее сотрудничество с народами присутствующих послов. И это было крайне интересно, тем более, что Эндеру явно было, что предложить.
Переговоры длились еще несколько дней. Как и ожидалось, кроганам за участие в операции предложили практически то же самое — свободные миры и решение их извечной проблемы, появившейся, как и в случае с кварианцами, с подачи Цитадели. Правда, когда в зал заседаний вошел вызванный президентом Альянса саларианец, представившийся как Мордин Солус, уроженцы Тучанки чуть не сорвали переговоры. И лишь усилиями Рекса и приближенных к нему вождей порядок удалось восстановить. А амфибия сказала много интересного. В частности, саларианец сказал, что на основе кроганов, поборовших генофаг, его научной группе удалось создать сыворотку против вируса. Лекарство, однако, оказалось не без недостатков — по утверждениям Солуса, вирус въелся на генном уровне, и даже с его антидотом женщины кроганов смогут родить трех, максимум четырех детей, после чего репродуктивная система банально откажет от перенапряжения. Но те, кто родится, будут иммунны как к самому генофагу, так и к его модификациям, что было, по словам доктора, особенно важным. Это и повлияло на окончательное решение Совета вождей — Урднот Рекс согласился со всеми пунктами соглашения, фактически став союзником Альянса.
И хотя переговоры завершились, это оказалось далеко не всей программой, что подготовили люди для послов.
* * *
Сутки после завершения переговоров.
— Напомните мне, какого пыжака мы тащимся в этот, как его там, — задумался Рив, — Берлин.
— У людей так принято, — пояснил брату вождя Накмор Драк, — и это Новый Берлин. Старый город был разрушен несколько лет назад в ходе войны.
— У людей была война на родной планете? — заинтересовался один из вождей, — в эпоху космических полетов.
— Да, была одна за несколько десятков лет до контакта с Цитаделью. Проявите терпение, — загадочно улыбнулся посол кроганов, — мы уже подлетаем.
Транспортный челнок пронзил слой облаков, и взгляду пассажиров открылся поразительный вид на город.
— Кила... — пораженно произнес один из кварианцев, — какой огромный.
Колоссальный мегаполис площадью почти восемь тысяч квадратных километров был рассечен восемью и опоясан пятью кольцами дорог, видными даже с челнока. Отстроенный из гранита и металла, Новый Берлин словно сошел с чертежей и эскизов Альберта Шпеера, подавляя присутствующих своей монументальностью. Люди, строившие город, словно хотели напомнить жителям о величии народа, практически заново отстроившего город. И если столица планеты, в которой и проводились переговоры, была светлым, утопающим в зелени городом из стекла, то Новый Берлин был олицетворением мощи человеческой цивилизации.
Челнок совершил посадку на космодроме города, и делегацию, сдернув прямо с борта, повели к специально отведенным многоместным транспортам, которые люди называли странным словом "автобусы", а через пятнадцать минут послы уже въехали в город, и приставленные к ним люди повели пришельцев на осмотр города.
Город Риву понравился. Новый Берлин чем-то неуловимо напоминал руины на родине, оставшиеся после ядерной войны. Наверное, именно так выглядели бы города кроганов, доживи они до сегодняшнего дня. Особенно кроганов впечатлила огромная, высотой около полукилометра, четырехгранная пирамида с усеченным верхом, возле ребер которой располагались четыре стопятидесятиметровых обелиска. Пирамида напомнила Риву храм Калрос на родине, однако земной "собрат" строения, как оказалось, носил далеко не религиозную функцию. Как пояснил экскурсовод, пирамида, имеющая вполне официальное название Зиккурат, являлась зданием Генерального штаба армии и флота Альянса, а обелиски символизировали рода войск — Космический флот, Территориальные войска, Мобильные войска и Космодесант. Кроганы понимающе зашептались, поглядывая на здание — какая же это армия, если она не внушает ужас врагам и уважение союзникам, даже в таких мелочах, как архитектура? Генштаб уважение и ужас внушал.
Затем делегации повели по музеям и выставкам. Если кроганам больше пришлась по душе наземная техника и оружие, то кварианские послы живо заинтересовались космическим музеем, буквально завалив гида вопросами по каждому экспонату. Человек к подобной волне был, видимо, готов, терпеливо и развернуто отвечая на каждый из вопросов космических кочевников.
Время шло к вечеру, и делегации отправились в полном составе в ресторан, где оба посольства, что называется, отвели душу. Большинство пришельцев в жизни не пробовало столько разносолов, и обе делегации буквально сметали еду со столов, причем кварианцы, несмотря на меньший состав, ели как бы не больше кроганов, в чем им активно помогали представители Альянса, заблаговременно подготовившие соответствующие условия для комфортного питания. Впрочем, ящеры тоже ненамного отстали, ужиная, словно в последний раз. И если бы не предупреждение Драка о том, что после приема пищи делегацию снова поведут на осмотр, то большинство послов банально не смогли бы встать из-за стола.
На этот раз посольства, сопровождаемые ставшим уже привычным эскортом, отправились за город. Проехав километров семь, гости Земли подъехали к мрачному семиэтажному строению, выполненному из черного камня, одним своим видом нагонявшему напряжение. На круглой площади перед центральным входом располагалась металлическая скульптурная композиция — человек в древних доспехах огромным мечом пронзал насквозь лежащее на спине существо, отдаленно напоминавшее ворка.
— Вечная память павшим в Войне Катаклизма. — прочитал Драк, — это музей посвящен той войне, в ходе которой был разрушен старый Берлин.
Инопланетяне зашли через широкие двери центрального входа и оказались в мрачном, словно склеп, но роскошном вестибюле. Вопреки ожиданиям, в музее не было экскурсоводов — гостям выдали специальные гарнитуры, через которые посетители могли, связавшись с ВИ музея, задать любой вопрос по заинтересовавшему экспонату. Данная мера делала комплекс еще более жутким, навевая мысли о кладбище. Послы поневоле прониклись атмосферой, и вели себя крайне тихо, молча проходя от одной витрины к другой, и лишь изредка то один пришелец, то другой, задавали вопрос в гарнитуру. А посмотреть было на что — чего стоили одни только скелеты существ, которых люди называли демонами. Особенно кроганов впечатлило огромное чучело Барона Ада, выполненное в натуральный размер — ящеры смогли бы дотянуться до лба чудовища, лишь встав друг другу на плечи. Не меньший интерес вызвали покореженные образцы брони и техники людей того периода — кроганов и кварианцев особенно впечатлил образец пехотной брони, пробитой насквозь в районе груди. Как пояснил ВИ комплекса, данное повреждение было нанесено ударом кулака Импа, а для наглядности электронный гид порекомендовал обратить внимание на повреждение, оставленное пулей, выпущенной с четырехсот метров из винтовки Mac14. Послы, осмотрев броню, невольно перевели взгляды на стоявшую рядом статую упомянутого Импа. Сравнительно небольшой демон сделал то, что не удалось земному оружию того периода — выбоина на броне не шла ни в какое сравнение со сквозными отверстиями, оставленными кулаком монстра. Уважение к людям, поборовшим таких существ, выросло еще больше.
Наконец, пройдя музей насквозь, гости оказались на заднем дворе музея, который на поверку оказался настоящим мемориальным комплексом. Несколько рядов плит, искусно выполненных из того же черного камня, внизу переходили в красный гранит, что невольно навело на мысли о пламени пожара. Сейчас же, вечером, плиты дополнительно подсвечивались внизу алым светом, придававшим и без того жуткому памятнику по-настоящему инфернальный вид. Плиты, насколько хватало взгляда, были исписаны золотыми буквами на черной части и черными — на красной.
— Все имена, написанные на стенах, принадлежат жертвам той войны, — пояснил Накмор Драк, видимо, не раз посещавший мемориал, — обратите внимание на верхнюю часть — там изображен герб вооруженных сил Альянса и номер. Это значит, что на плитах перечислены имена погибших солдат.
В этот момент проняло даже кроганов, ведь из общего количества плит гербы несло до ужаса малое число. По всему выходило, что большая часть погибших в той войне приходилась на гражданское население, чья вина была в том, что они оказались не в то время и не в том месте. Представители народов поневоле почувствовали родственную связь с человечеством — и кварианцы, и кроганы в свое время так или иначе пережили подобное. Но, в отличие от их народов, люди выстояли. Выстояли и победили.
Посещение музея памяти войне не оставило равнодушным никого — на протяжении остальных дней, проведенных на родине человечества, пришельцы ходили, словно в воду опущенные. Каждый из них поневоле задумался о том, насколько же силен народ, переживший такую трагедию. Их цивилизации имели в своей истории не менее мрачные страницы, но только люди позаботились о том, чтобы память о той войне сохранялась вечно. Кроме того, многое стало теперь понятно в политике людей: если человечество пережило ТАКОЙ первый контакт, неудивительно что Альянс столь яростно отреагировал на агрессивное появление турианцев, которые, к слову, напоминали некоторые виды демонов...
* * *
Настоящее время.
— Внимание, до выхода из режима ССД осталось пять минут! — оповещение пилота заставило Рива отвлечься от воспоминаний о посещении Земли, — всему экипажу и десантным группам занять места согласно расписанию!
Кроган, не теряя времени, отработанными за годы движениями надел родовую броню, проверил исправность оружия и снаряжения, и быстрым шагом направился к посадочной палубе. В доках уже кипела работа — технический состав, непрерывно матерясь, готовил челноки к вылету. Проводились контрольные проверки, проводилась заправка топливом, а некоторые, уже готовые к вылету, подтягивались к подъемникам роботизированными тягачами. Рив, найдя свой шаттл, уже стоящий на платформе лифта, ведущего на летную палубу, стал ждать группу, с которой ему предстояло высаживаться. Его подчиненные не заставили себя ждать — десять кроганов, показавшись из-за нагромождения каких-то ящиков, подошли к транспортному кораблю, и, выстроившись полукругом вокруг Рива, ударили кулаками друг о друга, сопроводив удары громким "РРАХ!" (прим.авт. Кроганское военное приветствие). Ответив тем же, Урднот прошел в грузовой отсек челнока — брат Рекса не любил громких слов. По его мнению, все было ясно и без того — высаживаемся на планету, и начинаем убивать всех врагов. Тут стоило пожалеть тех воинов, кому предстояло стать погонщиками — так в армии называли тех, кто присматривал и командовал ворка. Яростные, не ведающие никакой дисциплины существа порой слишком сильно увлекались, напоминая самих кроганов в состоянии кровавой ярости. И, как и ящеров, контролировать тупых и агрессивных уроженцев Бездны Шрайка в таком состоянии было практически нереально. Пожалуй, единственным достоинством в столь непривлекательной должности был больший шанс выжить — как правило, солдаты противника, занятые истреблением живучих порождений Хештока, не обращали внимание на их "командира".
Корабль вздрогнул, выходя из сверхсвета, и направился к планете. Отряду Рива предстояло высадиться на каком-то Лореке, занятым объединенными войсками турианцев и батаров. Риву, как и большинству кроганов, в принципе, было плевать, на какой планете сражаться — им важен был сам факт участия в грандиознейшей мясорубке столетия. И то, что он, Урднот, причастен к историческому событию, приятно грело самомнение ящера — будет, что потомкам рассказать, если, конечно, выживет.
Корабль, наконец, достиг нужного места. Задрожали лифты, поднимая челноки на полетную палубу. Бойцы, до того ведущие непринужденный разговор, моментально подобрались, готовясь к бою. Наконец, огромные створки, ведущие в космос, открылись, и челноки один за другим стали покидать ангар, беря курс на поверхность.
Вторжение началось.
* * *
За несколько часов до прибытия десанта.
Манфред Рихтгофен сидел в кабине своего истребителя, привычно пробегаясь глазами по показаниям приборов. Машину проверяли несколько раз, да и инженерный состав не вызывал сомнений относительно своей квалификации, но привычку, выработанную еще в летной школе и закрепленную опытом, так просто было не выбить. К тому же, до запуска еще оставалось немного времени, и занять себя до того момента было решительно нечем.
Манфред еще раз прокрутил в голове полетное задание. В группу кораблей, идущих в атаку, помимо их кэрриера, было включено несколько эсминцев, и линейный крейсер в качестве флагмана. "Афина", как и ее одноклассники, была, безусловно, хорошим кораблем, особенно для линейного боя — девять линкорных лазеров, скомпонованных по три штуки в трех башнях, делали крейсер крайне опасным для любого корабля Цитадели, но расплачиваться за эту мощь пришлось практически полным отсутствием авиагруппы. Не считать же за таковую двенадцать беспилотников, которые для любого нормального летчика не представляют большой опасности. Вот и приходилось давать карманному линкору в сопровождение легкий кэрриер.
— Всем машинам, доложить о готовности! — раздался в шлемофоне голос диспетчера.
"Ну вот, началось", — собрался пилот, — Это "Барон", в взлету готов.
Перекличка длилась недолго. Выслушав доклады авиагруппы, оператор произнес:
— Всем пилотам! До выхода с ССД три, два, один... Есть выход! Пятисекундная готовность к взлету.
Красные табло, висевшее над головой Рихтгофена, сменилось желтым — катапульта заряжалась, готовясь выбросить истребитель в космос. Через означенные пять секунд загорелся зелёный свет, и Манфред, подтвердив готовность к взлету, подсознательно вжался в кресло. В это время оператор рубки, получив подтверждение о готовности, нажал кнопку запуска, и электромагнитная катапульта выплюнула истребители за борт.
Тут же включив маршевые двигатели, Рихтгофен занял свое место во главе строя машин и кинул быстрый взгляд на экран комплексного индикатора навигационной обстановки. Судя по показаниям, на орбите системы находились три турианских крейсера, пять батарианских и, самое неприятное, батарианский дредноут. Впрочем, батарианским он был лишь по принадлежности — характерные обводы выдавали в нем корабль, сошедший с верфей Иерархии, причем старой линейки. Однако, несмотря на почтенный возраст, корабль все еще оставался опасным для флота Альянса.
— "Хотя какой мы теперь Альянс", — усмехнулся Рихтгофен, мельком взглянув на крыло, — "на бортах-то совершенно другой символ".
