— Очень, — честно ответила я.
Где еще посмотришь на такую откровенность?.. Эксклюзивно, из веселого дома. Однако надо б как-нибудь предупредить малышку, что ли... Хоть в виде красной кошки она и в безопасности более-менее, однако с ее энтузиазмом может попасть в переплет.
— Только ты так больше не делай. А то мы иногда слишком сильно от этого радуемся, так, что больше потом радоваться не можем.
Девочка послушно кивнула.
Это потом я узнала, сколько лет этой 'девочке'...
А в тот момент сосредоточилась и продолжила разговор, стараясь быть помягче, чтобы случайно не ранить хрупкую детскую психику.
В свою очередь, глава контрразведки Эроха и ее заместитель отчаянно пытались сделать все, дабы пребывание их нечаянной гостьи проходило с максимальным комфортом, а потому старательно входили в роли детей — судя по отчетам их агентов, общение с детьми у людей происходит наиболее безболезненно.
Тот, кто видел дроу в ярости, обычно не может никому рассказать об этом. Либо потому, что нечем рассказывать, либо потому, что вскоре уже гниет в братской могиле, разумеется, молча (дроу никогда не забывали о ритуалах против некромантии), либо оканчивает свои дни в самых нижних пещерах этих добрых и всепрощающих темных мэйнов. Тот, или те, кто видел в ярости принца дроу, позже оглашают сам ад пронзительными радостными криками — ибо некоторым вечность ада куда предпочтительней клыкастой улыбки темного и бездны за полыхающим огнем его зрачков. Изредка ходили легенды, что дроу королевской семьи способны не только заглянуть врагу в душу и вытащить в реальность самый глубинный, самый жуткий его страх, но и душу эту поработить. Со времен относительного перемирия порабощение душ было объявлено вне закона, да и до того свидетелей было не слишком много (единственного сумасшедшего монаха никто не брал в расчет), а потому эти слухи вскоре забылись, как слишком страшная сказка...
Когда разъяренный наследный принц крови дроу, возникнув под потолком, с душераздирающим душу воплем ярости рухнул прямо в свадебный торт, хил-тар Лэрхэд понял, что у него сейчас будет возможность узнать правду из первых рук. Лично. Гости загомонили, невеста, в своих ста сорока семи покрывалах, сидела, как рыба, тиская рукой в белой перчатке хрустальный бокал. На ней была превосходная фата — лучший шелк, нежный, как облако. И дроу явно это знал — не дав никому и слова сказать, он, как призрак, пронесся по столу и с новым воем содрав с ее головы покрывала, стал с ожесточением оттирать лицо от белой глазури...
'Невеста' втянула голову в плечи. И немудрено — на месте положенной по протоколу леди Хэршем, великосветской баловницы, красавицы, и, что уж скрывать, стервы, с коею Лэрхэд считал себя помолвленным с младых ногтей, восседал большеглазый парнишка, с вытаращенными глазами, измазанными в слезах щеками в потеках туши, и с кляпом во рту! И ЭТО он чуть не назвал своей женой???
Если до того гости думали, что разъяренный принц дроу во всем великолепии обуревавшей его ярости посреди свадебного стола — это худшее в их жизни, то теперь хил-тар предоставил им все шансы убедиться в обратном! С ревом вскочивший на стол огромный золотистый зверь, похожий и на горного льва, и на медведя, и даже на лису, когда-то бывший куртуазным светлым мэйном, припал к самой скатерти. Прижал уши, раззявил пасть и, сощурив хрустально-серые глаза, издал в сторону родственников несостоявшейся 'жены' такой рев, что их снесло вместе со стульями, а дроу замер, так и не вынув из ножен второй меч. Помолвку можно было считать разорванной.
Зверь, глухо ворча, повернулся и направился к 'невесте', тщетно дергавшемуся в путах на своем праздничном троне. Мешать ему никто не решился — обиду смывают кровью, и мало было желающих встать на пути у разъяренного хил-тара. Однако дроу не связывали предрассудки, а потому он бесцеремонно перекинул через лигра-коиса ногу, схватил длинную шерсть на его холке в две горсти, натянул, так, что обнажились ужасающие клыки в его пасти, но зверь не мог дергать головой, и миролюбиво посоветовал:
— А давай-ка мы его сначала расспросим?
Помиравший от жары в этом кошмарном подвенечном платье, Вик мысленно проклинал все и всех, а особо этого жуткого рыжего мейна, из-за которого он и парился теперь на мейнской свадьбе, в качестве ее главного блюда! Не радовали даже коготки — яркие красные пластинки давно вышли из моды, только в провинции могли не знать этого! В общем, с точки зрения мага все было плохо. Однако судьба не преминула случая, и быстро уверила тайного мага, что все может быть куда хуже!.. А как все хорошо начиналось!
Вик был всем доволен — до того момента, как лес закончился. Как-то так получилось, что Лис вместе со своим молчаливым спутником оставался с ними. Парень знал, что командору известно больше, чем ему, но Лорх молчал, и не время было спрашивать. Что б он сам не утверждал, а 'потайной' маг знал субординацию. Имечко-то... Почти как главный тайный советник...
После отъезда Гарридо, пришлось спешить, путать следы, менять направления — сбрасывать со счетов второго командира ловцов никто не собирался, как бы ни бесили его выходки. Злые, уставшие, взмыленные, бойцы дружно вывалились утром на опушку, прямо к вспаханным полям какой-то деревеньки, и, воодушевленно повторив трудовой подвиг селян, вспахали землю носами. Заснули прямо там. Земля была теплой...
Никакие неразумные монстры находящийся на взводе спящий вповалку отряд не потревожили. Но, осмелев, и испугавшись за свою пахоту, явились крестьяне с вилами. Просыпаться от уколов вил в живот — та еще радость, особенно если держит вилы двухметрового роста кузнец, а сами вилы больше похожи на трезубец и прижимаются к самому родному лично капитана. Жан восхищенным не выглядел, и острие на вилах погнул. Молча, едва не зубами. После коротких дебатов, воинов собрали и увели в большой дом старосты. В основном разместили в чистом и большом хлеву, рядом со скотом и даже одним маленьким дракончиком, а старших, и гостей, и хворающего ищейку позвали в хозяйскую светелку.
Вваливаться туда в грязи было несподручно, а потому Вик не сразу оценил подставу — как самому хрупкому по комплекции, ему отдали рубаху одной из дочерей старейшины, да и ее платок. Грязную одежду забрали, да и снова в нее лезть, нестиранную... Ворча, промерзнув на холоде после теплой ванны, он кое-как натянул сорочку, закутался в платок, и поплелся к двери.
До главной светелки надо было пройти по двору. Вот в этом-то дворике его и поймали. Схватили за нестриженные с последнего мытья головы локоны, приложили тяжелым чем-то по затылку, и понеслась...
Пришел в себя Вик уже сваливаясь в сугроб, позже оказавшийся колючим стогом в лучах света. Колючки немедленно впились под кожу, вокруг довольно захохотали, кругленький мешочек с серебром сменил владельца — и юный маг при исполнении оказался в кольце разбойничьего вида мужиков. Похитители — разглядеть он успел только широкие спины в красных кафтанах — уносились вдаль галопом.
Сглотнув, маг храбро обернулся к разбойникам. Командор говорил — не знаешь, что делать, лови тактическое преимущество и вешай лапшу на уши, сколько сможешь. Или пока не поймешь, что делать и как.
— Здрасьте! — выдал, стараясь не таращиться на них слишком уж явно.
Главное — первой же фразой надломить, но не сломать привычный шаблон. Не сломаешь — действие плавно покатится по наезженному сценарию, перестараешься — вызовешь агрессию и кончишь тем же самым. А потому оставалось импровизировать. И будь проклята эта женская сорочка!
Как ловец Вик многое видел и знал по личному опыту, но некоторых знаний, все же, всегда хочется поменьше. К тому же, Лорх старательно вдалбливал в его голову уже пять лет, что нахамить успеешь всегда, а поначалу неплохо и пообщаться. Тем более что для самой простейшей магии нужно хотя бы размять сведенные пальцы...
— Кто у вас главный? — приободрившись, продолжил он.
Вокруг нервно хохотнули.
— Ну, я! — выступил вперед один, с крупным, выдающимся прямо-таки, пивным животом, и с лицом, не отягощенным излишком новаторской мысли.
— Не "ну я", а св...
— Что?! — начал было горячиться бугай.
— А "Здравствуй, мил человек. Я, пожалуй, и буду", — невинно протянул Вик.
Беседой он нисколько не наслаждался. Сколько ни ворчал, что и без командора хорошо, а сейчас начальства за спиной не хватало. До того не хватало, что хоть самому себе не признавайся.
— Че? — не понял снова самозванец, но "не понял" уже как-то миролюбивее.
— Я говорю, с главным вашим потолковать бы! С тем, кто вроде и равный, а все же равнее, — попробовал быть 'попроще' Вик.
Родной отряд (в обычных условиях сотоварищам доставалось емкое слово 'сброд') предстал в неожиданно выгодном свете, да еще и с буквально академическим образованием за плечами. Вика так и подмывало сказать какую-нибудь гадость, но он держался — приключения на пятую точку его и так найдут, незачем собирать еще и еще.
После просветительской работы с 'хождением в народ', дело пошло быстрее. Наконец, обсудив все негромко, разбойники организовались и дружно выдвинули вперед разряженного в пух и прах паренька с кулоном-сердечком в носу. Прямо-таки торжество коллективизма в миниатюре.
— Несерьезно, — отозвался Вик, даже не повернув головы — точить ногти ему сейчас было куда интересней.
Он огляделся, стараясь делать это незаметно. Очень мешала ноющая на затылке шишка, но пока отвести душу было не на ком.
Вокруг раскинулся разбойничий лагерь. Довольно большой, аккуратный и удивительно чистый для такой многолюдности. У костра рыжеволосая девушка пританцовывала, мешая что-то в котле длинной деревянной ложкой. Присмотревшись, начинающий маг мысленно присвистнул — редко ему встречались женщины, носящие парики. Да еще такие роскошные. Висевший неподалеку охотничий костюм заставил завистливо заскрежетать зубами — как записной модник, Вик ну просто не мог себе позволить пройти мимо!
Когда девушка отошла от котла и направилась к ним, легко вышагивая на двенадцатисантиметровых шпильках, плавно поводя бедрами, Вик понял, что попал. Лицо у нее чуть плыло, меняло форму, а вот замашки были вполне мужские.
— Так что ты хотел? — спросила она.
Стоило ей заговорить, как все ссоры и споры поутихли, новоявленный 'главарь' скромно пристроился в уголке, разбойники расступились, образовав полукруг, и даже как-то засмущались. Она не выглядела писаной красавицей, но и на провинциальную дурочку вовсе не была похожа. Если совсем откровенно, она вообще никак не выглядела. Вик прищурился, потянувшись к силе. Совсем немного — за время службы он стал настоящим экспертом по тайным воздействиям, его магические воздействия не оставляли следов. Сейчас одного желания хватило, чтобы так поразивший его воображение костюм сам собой возник на нем. Пуговицы и завязки застегнулись и завязались сами собой. Вик отбросил волосы с лица.
— Показать тебе, что вас обманули, — сымпровизировал он.
— Маг, — девушка цокнула языком, звучно хлопнула себя по бедрам, и прикусила губу.
Прикушенные, губы оказались очень привлекательными. Но стоило ей успокоиться, как лицо снова будто смазалось.
— Ты хочешь сказать, что нас провели, подсунув вместо мальчишки мага, и что ты уже уничтожил бы нас, если б не был дезориентирован ударом? — протянула, насмешливо щурясь.
— Ну... да... — слегка растерялся Вик.
Он где-то временно оставил свое ехидство и оказался не готов к пикировке.
— А что мешает мне повторить столь удачный удар, вколоть тебе дозу и больше не ломать мозги?
— Откуда тебе знать, как наркотики действуют на магов? — вмиг ожил Вик.
О насильственных методах воздействия он знал все. А если не все, то очень и очень многое — в силу специфики работы. Наслаждаясь воцарившимся молчанием, небрежно закатал рукав сорочки. На гладкой коже запястья проявился и свирепо зашипел, скаля на девушку тонкие как иголки клыки, серебряный горностай. Знак принадлежности к особым силам Империи.
Судя по всему, девушка оценила и демонстрацию, и слова — потому что снова задумалась, потом кивнула.
— Однако ты стоил нам денег.
— И что? — напрягся маг.
Неприятности он чувствовал уже давно и совсем рядом, а сейчас, похоже, предстояло познакомиться с ними лично.
— У меня есть знакомая. Она просила помочь...
Если б Вик только знал, чем обернется эта помощь, он убил бы всех [хотя бы попытался] их еще там, в разбойничьем лагере, и не пережил бы худших минут в своей жизни...
Леди Хэршем была ужасающе бесцеремонна. При первой же встрече повертев его, как куклу, она кивнула рыжей бандитке, и всунула ей в сумочку кошель.
— Устроит, — и как барана на веревочке повела за собой, прихватив, впрочем, за рукав... сорочки.
Стрелы — веский аргумент, если нацелены в спину.
— Что за павлина ты нам привела? — спросил полноватый мужчина, едва леди вплыла в кабинет.
Полных мэйнов не бывает? Так вот, небыль... пока маг совмещал детские фантазии и реальность, девушка подошла к хозяину кабинета, и встала за его спиной.
— Как думаешь, подойдет?
На узком, несмотря на полноту, даже орлином лице задумчиво щурились какие-то слишком обычные глаза. Бледно-карие, будто выцветшие, да еще и будто червивые — в черную крапинку.
Мужчина пожевал губу, кивнул неохотно. Вик непроизвольно вздрогнул. Заключивших контракт с демоном он впервые видел так близко. Обычно на вызов отвечали отнюдь не самые сильные демоны, да и ангелы накладывали уйму ограничений на такие взаимодействия, так что желающих жертвовать своей душой находилось мало...
— Подойдет, — после долгого молчания, решил он. — Хэм, ты уверена, это даст нам достаточно времени...
— Эвик, — девушка, до того казавшаяся надменной, схватила судорожно руку мужчины. Прижала к щеке. — Ты... ты передумал?
— Нет, — после долгого молчания, выдохнул тот. — Ты... правда уверена?
Леди Хэршем не ответила — просто улыбнулась. И он улыбнулся ей в ответ. Любви не прикажешь — серые глаза высокомерной красавицы горели искренним чувством. Ни капли не замешанным на магии. Уж в этом Вик мог поклясться.
Иначе демон с два он бы согласился... Скрываемые эмоции — замечательный стимул для взаимопомощи ближнему. Особенно если глубоко внутри боишься и сам остаться непонятым...
Что такое гулять по гористой местности с двумя детишками, пусть они даже тысячу раз метаморфы, знает любая мать, да и вообще всякий, кто хоть раз имел с детьми дело. Мне было далеко от мыслей о цветах жизни и призвании, однако, как всякий адекватный человек, попавшими под мою заботу девчонками я интересовалась ровно на столько, чтобы, кроме материнского инстинкта (который, в подавленной форме, зачастую есть у любой женщины) руководствоваться и практическими соображениями. Вряд ли мои неведомые хозяева отнесутся объективно к тому, что пытавшиеся позаботится обо мне мелкие расшибут коленки, а то и, того хуже, свернут головы. Впрочем, дальше начиналась уже специфика — девочки, в отличие от обычных детей, были метаморфами, а потому за норму почитали зачастую такие вещи, что впору за голову хвататься!
