— Ты посмотри,
Какой пример братской любви!
Чтобы братьями стать
Надо друг друг хорошенько наподдать!
Это идет изнутри
Мощь и сила братской любви!
Йоу камон мазафака!
Последняя строчка, разумеется, была местной, аутентичной. Что-то там на предмет 'придурка, полудурка' в местной специфике. Но мой измученный мозг воспринял это именно так. И... клянусь, я не виноват!
Разумеется, над нами навис Би, джинчуурики Восьмихвостого, человек, разговаривающий плохими стихами. Разумеется, меньше всего на свете мне сейчас хотелось слушать его словоизвержения. И, разумеется, его совершенно не волновало мое мнение на этот счет. Ну что ж, придется подключать тяжелую артиллерию. Правда, я надеялся, что первой, кто услышит лично мной срифмованные строчки, будет Таюя. Но да ладно, у девочки и так была очень тяжелая жизнь, она пережила слишком много страшного...
— Ты кто? Представься.
Я местный автор жизни, жду овации.
Кидаю мимо глаз свой фальшивый мир.
Забыл? Спешу напомнить, не ты такой один.*
Тень, заслоняющая небо, дернулась и медленно убралась из поля моего зрения. А меня оглушил громоподобный, но все же девичий хохот.
— И чего такого? Неплохо ж вышло... — пробормотал я и тихо добавил:
— Я жду когда смех станет теплее,
Когда глаза не будут врать нам,
Когда корабли поднимутся до морей,
Я жду когда мы будем больше знать.
Почему мне никто не дарит шанс,
Мое право, стать птицей...**
Смех резко стих.
— Да, все-таки в актуальном стихотворчестве что-то есть, — произнес я, протягивая руку Наруто и поднимая его с земли. — По крайней мере, прекрасно действует на малолетних соплюшек с ветром... и остальными четырьмя стихиями в голове. А сейчас меня больше интересует, почему исчез покров биджу. Или мне показалось?
________________________________________________________________________
* http://vk.com/rap_stprod?w=wall-39702872_13728%2Fall , прим. авт.
** http://www.rapforce.net/forum/9-1154 , прим. авт.
________________________________________________________________________
— Не показалось, — донесся из-за спины смущенный голос.
Я обернулся и окинул взглядом раскинувшуюся картину.
Первым, конечно, бросались в глаза питомцы Деревни Облака. Впрочем, такие туши не заметить просто невозможно.
В двух шагах от нас с Наруто стоял Би. Он таращился на меня со странным выражением, которое я, бывало, замечал во взгляде Ли, обращенном к Гаю... Но это мне, конечно, только показалось.
Гораздо более примечательно смотрелся Райкаге. Ему, видимо, крайне редко в своей жизни случалось удивляться, поэтому это ощущение было для него внове. Он неподвижно смотрел на так и не сменившую с начала нашей драки Цунаде. А из-за ее плеча смущенно выглядывала... ну конечно. Эй не мог не запомнить тех, с кем я пришел на Совет Каге. Отсутствием наблюдательности он тоже никогда не страдал, а Йоко возникает из моего внутреннего мира с определенными спецэффектами. И осознание того, что на Совете рядом с ним находился... лась биджу во плоти вполне способно затмить собой любое, сколь угодно изощренное применение какого-то там шарингана Данзо. А извиняющаяся и смущающаяся биджу за плечом Хокаге — это, я вам доложу... Привыкай, Эй. Узушио вполне готова побороться с Конохой за титул самой обезбашенной деревни. Кстати, об извинениях — их-то я как раз и не услышал...
— Ну и зачем?
Я сурово нахмурился.
— Йоко спряталась за Цунаде почти полностью.
— Бабуля сказала... — Хокаге нахмурилась, а у всех остальных на лица вползли улыбки... или просто немного расслабились накачанные лицевые мышцы. — Они говорила тихо, но я услышала: 'Эти двое не угомонятся, пока не упадут'. Вот я и... постаралась...
— Мои печати исчезли — тоже ты?
— Да, пап, — очередная травма мозга у непричастных. — Помешать их активировать я не могла. а с печатями... С печатями это было бы нечестно.
— А с Наруто ты как справилась, справедливая ты моя?
— Ну-у-у... мы поболтали с Лисом... По-родственному... Я справилась... Пап, а Гьюки... Он очень умный... и интеллигентный...
На протяжении всей фразы Йоко все больше и больше покрывалась румянцем, и, наконец, покраснение превысило все возможные пределы, она рассыпалась снопом искр и испарилась в воздухе. А во внутреннем мире до меня донесся хлопок закрывающейся двери.
Я покачал головой, оглядел теперь уже четверых контуженных Каге и их приспешников и тяжело вздохнул: я привел в мир Ужас и он уже никогда не будет прежним...
— Эй, очнись, — я легонько постучал костяшками пальцев по черепу Наруто и дождался, когда он переведет осоловелый взгляд на меня. — Ну что ты пялишься так? Биджу — тоже люди, ясно?
— Ага, — пробормотал рыжий.
— Наруто. Я очень рад, что мы, наконец, все выяснили. Ну что, мир?
— Мир!
И он крепко стиснул ладонь, которой я все еще держал его за руку.
— Ну вот и отлично. Наруто, что делать дальше, тебе объяснит бабуля. У нас тут война, вообще-то, и раз уж ты приперся... А я пошел.
— Куда?!
Слаженности этого квартета мог бы позавидовать любой концертмейстер с Земли. Я улыбнулся:
— Как это куда? Конечно же, спасать наши задницы!
И пустота Хирайшина сомкнулась за моей спиной.
Глава 55
Интерлюдия
Таюя резким движением вернула нагинату из замаха, перехватила ее поудобнее и замерла, приготовившись взмахнуть ею снова. Но огненная волна, секунду назад сорвавшаяся с лезвия, благополучно смела четверку нападающих, превратив части их тел, попавших под удар, в облака белесых хлопьев. Теперь врагам на восстановление потребуется некоторое время, никого другого в округе, окинутого быстрым косым взглядом, пока не было, значит, появилось время выйти из боевой стойки, расслабить ноги, прижавшись спиной к холодной металлической броне Дока, и вытереть со лба пот.
За прошедшее с момента последней стычки время Таюя многому научилась. Впрочем, как и все остальные, волею судьбы оказавшиеся на забытом острове Узушио и уже по собственному выбору связавшие с ним свои жизни... Здесь девушка коротко усмехнулась, пробормотала: 'Уже и думаю пафосом. Почти как он...', затем прикрыла глаза, зная, что верный Док, когда-то давно изменивший, как и хозяйка, форму, но не суть, обязательно предупредит ее о новых врагах и продолжила вспоминать.
Да, все они многому научились. Айдо, забывший свои вечные шуточки, буквально поселившийся в той самой пещере и лишь немного оттаявший в самые последние дни, когда убедился, что каждый, отправившийся на войну, хоть что-то из себя представляет. Карин, бродившая по острову с неприступным и загадочным видом, будто получившая то, о чем раньше не смела и мечтать. Да и сама Таюя, наконец-то научившаяся при выпущенных духах-спутниках (хотя насчет 'духов' любой, получивший обрезком стальной рельсы в виде меча по кумполу, мог бы с легкостью с ней поспорить) шарашить вокруг огненной волной. Правда, по меткому выражению Айдо, именно 'шарашить', то есть ни о какой точности, прицельности или контроле речь и не шла, но для такой войны это было как раз то, что доктор ('И зачем было называть ирьенина этим странным словом? Все-таки ты очень необычный человек, Айдо. Очень. Хотела бы я тоже быть...') прописал. Но далось это дорогой ценой...
Да, Гурен была шиноби. Да, она была питомцем Орочимару и таким как она обычно были несвойственны привычные человеческие качества. Да, порой смерть в таких условиях казалась чуть ли не избавлением и, уж в любом случае, логичным продолжением исполнения... Чего? Долга? Приказов? Вложенных желаний, которые со временем стали своими собственными или... были ими изначально?
Таюя никогда не призналась бы в этом никому, а в первую очередь себе самой, но смерть Гурен она перенесла гораздо тяжелее. Ни Айдо, потерявший человека который ему доверился, ни Карин, оставшаяся без наставницы и... кого-то вроде старшей троюродной сестры, ни даже Хиро не смогли бы разделить этих чувств. Почему? Может, потому... но девушка старательно гнала от себя эти мысли... что она видела в Гурен свое будущее? Может, искореженные осколки человеческих душ, которые оставлял после себя Орочимару, и не достойны ничего иного? Может, такой итог — искупление и исправление всех совершенных ошибок. Тем более, что о воздаянии Таюя знала теперь, можно сказать, из первых рук. Неизвестно. Но с некоторых пор девушка, все еще не привыкшая к тому, что у нее есть фамилия, изменила свое отношение к смерти. О нет, она ее не боялась — настоящему воину не пристали такие низкие чувства. Но по какой-то причине... по одной красноволосой причине... это перестало быть единственным достойным жизненным итогом. А вдруг у него получится? Тогда у Таюя получится стать для него той, кем стала она.
Девушка как всегда досадливо дернула головой. 'Размечталась'. Нет, конечно, Айдо обещал и он сделает все, на что способен, Таюя верила ему так, как никому. Ни на земле, ни на небе. Но, в конце концов, если против — сама вселенная?
Таюя действительно не совсем привыкла к своей новой фамилии. И поэтому еще не знала, что одним теплым субтропическим вечером семнадцать лет назад Бог Смерти впервые за невесть сколько лет заговорил. Лишь для того, чтобы поведать изумленному мирозданию новое правило — Узумаки всегда выполняют свои обещания...
Интуиция, более-менее развитая у всех шиноби, не скончавшихся по глупости в первом же бою, настойчиво шепнула, что короткая передышка заканчивается. То ли предыдущие мертвецы восстановили свои тела, то ли круговорот битвы, распавшейся на множество индивидуальных драк после того, как Даруи уничтожил армию белых Зецу, лезущих из воды ('Черная молния в виде пантеры это, биджев хвост, красиво... Хотя и Зецу здесь было не в пример меньше, чем на Узушио, да и молния гораздо слабей!' — ревниво отметила, не удержавшись от крепкого словца, девушка), вынес на нее каких-то новых — это ничего не меняло. Нужно было продержаться, максимально затрудняя действия мертвых шиноби, пока малочисленная барьерная команда торопливо запечатывает воскрешенных. Это напоминало вычерпывание озера фляжкой... 'Но ведь и Узушиогакуре не сразу строилась!' — ввернула Таюя очередную фразочку своего друга и бодро улыбнулась сама себе, бросив взгляд в сторону своего третьего Дока, металлической башней сверкавшего среди обломков скал. Потому что рядом с ним и под его присмотром находилась причина ее пребывания здесь.
По правде говоря, Таюя могла прямо сейчас не сходя с места назвать десяток мест, где она пригодилась бы больше и перечислить полтора десятка дел, более нужных и важных на войне, чем то, что она делает сейчас в качестве обычной боевой единицы. В конце концов, она тоже Узумаки и пусть самостоятельно мало что может, но вот если рядом будет Айдо... Аргументы выглядели очень весомо и логично, но, как и все ее умопостроения, вдребезги разлетались о невозможно обаятельную улыбку и загадочный блеск зеленых глаз. Таюя отчаянно верила и надеялась, что этот блеск означает любовь...
Как и всегда в таких случаях, девушка мотнула головой, выбрасывая все мысли, не относящиеся к делу и сосредоточилась на настоящем. А настоящее, к чести сказать, не доставляло ей никаких проблем.
Тен-тен вела себя идеально будто и впрямь беспокоясь о том, что она... 'Не думать об этом, не думать!' Держалась не в самом тылу (а где тут тыл-то?), но и вперед не лезла. Не попав в барьерную команду из-за узкой специализации талантов в фуин, не старалась никому доказать, что не хуже других, уверенно используя свои козыри. От потока острого железа и отдельных особо чудовищных экземпляров оного в силу прижизненных рефлексов уворачивается и мертвец, а распечатываемая железная раковина срабатывала на жертве немногим хуже усилий барьерной команды, но еще и защититься ею можно было. Тен-тен не старалась выглядеть лучше чем есть, но не забывала помочь тем, кто рядом. На нее можно было положиться, ей можно было довериться, высказанная просьба будет выполнена, а к порученному делу приложены максимальные силы. Идеальный боец поддержки.
Таюя отвела взгляд от... подруги?.. Соперницы?.. или?.. 'Нет, пожалуй, для наших отношений даже Айдо слова еще не придумал, — фыркнула девушка. — но я тоже хотела бы быть идеальной. Хотя бы для одного... И этого было бы достаточно!'
Металлическая нога за спиной вздрогнула, готовясь повернуться, и Таюя встряхнулась, готовясь встретить ударом нагинаты, а, может, и волной огня чьего-то мертвого и воскрешенного родственника, друга, возлюбленного... врага... 'Все-таки Орочимару гениален, — мелькнула неприятная мысль. — Заставить шиноби, далеко не дураков, бездумно и исступленно , раз за разом бросаться на бессмертные, неуничтожимые, с бесконечной чакрой и полностью покорные куклы... даже Айдо на секунду поддался тогда, на берегу. Хоть они и похожи!'
Таюя на миг замерла. И этого мгновения оказалось достаточно, чтобы на ее рукав медленно спланировала невесомая, почти незаметная и очень тонкая паутинка.
— А это еще что? — вслух удивилась девушка, поднимая руку ближе к лицу. — Так... Это что-то... Что-то мне напоминает... Что-то... Вот же
* * *
* * *
* Орочимару
* * *
*** , через
* * *
* * *
и
* * *
Рикудо-сеннина у десятого биджу под хвостом! Прости, Йоко...
И, выпалив тираду из уже много лет старательно скрываемых в самых дальних уголках памяти слов (судя по последней фразе, не без причин), девушка расправила немного подкопченные в бою, но все еще белоснежные крылья, до этого момента привычно сложенные за спиной, хлопком нижней пары по металлическим фигурам превратила двух Доков в золотые искры, прилипшие к перьям и по рваной, из-за несогласованных махов четырех крыльев, унеслась в глубину каменного хаоса побережья Страны Молний.
* * *
— О, Рикудо-сеннин всемогущий! А это еще что?
Шикамару не зря щегольнул выраженьицем, подхваченным у красноволосого Узумаки ('Неужели он и вправду так ругается? Помилуй, пресветлый Хаширама!.. Тьфу!'). Существа, стоявшие перед ним, выделялись на фоне даже особенно экстравагантных шиноби примерно так же, как и Айдо. Только с противоположной, э-э-э, стороны шкалы. Две головы на одном теле, шесть рук на другом... Только толстяк относительно нормален. И, разумеется, эти питомцы Орочимару (а кого ж еще-то?) были такими же мертвыми, как и остальные.
— Шикамару...
Из-за плеча предостерегающе кашлянул Чоджи, за спиной басовито гавкнул Акамару, а Киба и Неджи, с которыми свел большую часть Команды Асумы водоворот сражения, промолчали. Зато не смолчали враги.
— Ну, детишки, я же предупреждал, что вернусь из ада, чтобы отомстить? Теперь готовьтесь занять наше место!
— А мы разве раньше встречались? Я вот тебя не помню и ничего против тебя не имею, — ответил Нара, удивленно округлив глаза.
— Что-о-о?! — буквально взорвался негодованием шестирукий мертвец. — Да мы!.. Да мы!.. Мы напали на Коноху и похитили Учиха Саске! Мы знаменитая Четверка... или Пятерка — хрен теперь пойми — Звука! А вы — жалкие!..
Воскрешенный продолжал разоряться, но Шикамару его уже не слушал. Человеку, способному помнить все техники всех шиноби родной деревни, не составляло труда вызвать в памяти — можно даже дословно — отчет о погоне за добровольно ушедшим из деревни Саске. Но любой план, любая стратегия, даже самая простая, нуждалась во времени на свою разработку, так что пусть эти болтают. Ино могла бы действовать импульсивно, хоть в последнее время и исправилась, но она не здесь: помогает с двумя сумасшедшими братьями из Облака, которые — вот же безумие, как такое возможно вообще?! Ну давно было понятно, что в этом Облаке не все в порядке с головами, кто еще может добровольно издеваться над собой, накачивая такие груды мускулов? — при жизни прогрызли себе путь наружу из желудка Девятихвостого, ее там подстрахуют. Чоджи поймет, а остальные, надеюсь, хоть немого за все это время смогли узнать Шикамару.
