Я выглянула, чтобы взглянуть на этих двоих. Беседа между Лестрейнджем и Краучем заметно оживилась, но пока не переросла в горячий спор на повышенных тонах.
— Ничего, я думаю найду способ его переубедить, — обнадежил меня Ричи, выглянув вместе со мной.
Мда, называется, не хотела расстраивать. Ну ничего, это займет их на какое-то время, а потом можно озвучить желание вернуть фамилию Лонгботтом и наблюдать, как будет корчить Лестрейнджа и Крауча совместно.
Пройтись пришлось по нескольким магазинам, сделав обновки к весне. Я хотела найти мантию, чтобы с пришитыми кармашками для зелий, как у Долохова, а потом Ричи вспомнил, что хотел с таким кармашком внутри рукава для палочки, но это можно было разве что в ателье сделать. Так что туда тоже зашли. Такие вещи с помощью магии шились быстро, но требовали некоторого зачарования, чтобы зелья случайно не разбить и палочка в рукаве не чувствовалась и без риска эту палочку сломать, только если вместе с рукой, поэтому оставили заказ, который потом отправят по почте.
Камилла пыталась, по-моему меня все-таки довести, но в какой-то момент Крауч ее вроде уговорил позволить мне выбирать, что захочу. Наверное, убеждение не обошлось без подкупа, потому что ей тоже приобрели сумочку, шляпку и парочку новых весенних сапожек.
Затем взрослые, по-моему, вымотались побольше нашего и повели присесть в кафе, чтобы отдохнуть и подкрепиться. Больше всех покупок, кажется, все же было у меня, но Камилла снова мило улыбалась с довольным видом поглядывая на свои пакеты. Ричарду она тоже помогла подобрать несколько обновок, на удивление, вполне неплохих. Кажется, отвратительный вкус у нее только на женские вещи.
На этом сегодня программа не заканчивалась и я замерла с набитым ртом, заметив приближающуюся к кафе пару. Дженна и Рабастан Лестрейндж... С трудом проглотив блинчик с вареньем, встретилась взглядом с заволновавшейся Дженной. Она будто меня только заметила, а до того шла прямо вся такая налегке, с хорошим настроением. Ее кавалер подошел к столу, пожав руки поднявшимся на ноги мужчинам и ухмыльнулся Ричарду, подмигнув:
— Как дела, парень?
Ричи зарделся. У Рабастана Лестрейджа, видимо, было прямо-таки очень хорошее настроение. Лицо оживленное, губы под усами слегка улыбаются, голос представивший Дженну, как свою 'знакомую' бодрый.
Они присели на свободное место, придвинув стулья к уже объединенным столам. Младший брат отца Ричарда галантно придвинул стул Дженне, которая как-то нервно облизала губы, глянув при этом на меня. Понимая, что мой взгляд отнюдь не ласковый, не стала пытаться передать мысленное сообщение, надеясь, что этого будет достаточно и она поймет, как себя вести при этой неожиданной встрече.
Я как-то почти забыла об этой маленькой, но серьезной проблеме.
Тем временем остальные представлялись в ответ. Когда Барти озвучил себя, Камиллу и меня заодно, Дженна дружелюбно улыбнулась:
— Рабастан рассказывал мне о вас. Несмотря на все трудности, у вас теперь любящая семья, мистер Крауч, на зависть многим.
Мне показалось, я уловила намек на то, что я-то с Барти вполне нормально рядом сижу, нечего так смотреть на них.
— Что вы, — улыбнулся Барти. — Мы все получаем то, что заслуживаем.
— Так ты меня, получается, заслужил за все хорошее, — наклонившись к нему, ядовито прошептала, чтобы только Крауч меня услышал, пока кавалер продолжил ухаживать за Дженной, предлагая сделать заказ.
Барти не стал отвечать, сделав вид, что не расслышал. Обстановка за столом стояла расслабленная, только Дженна была чересчур напряжена, что не укрылось, видимо, от остальных. Мужчины по очереди сделали ей комплименты, в качестве дружелюбного жеста.
Ричи сидел рядом со мной и тоже хмуро взирал на эту парочку, пока не заявил прямо:
— Средненькая какая-то внешность, только украшения и блестят.
На столик резко обрушилась всеобщая тишина, отчего короткое покашливание Рудольфуса Лестрейнджа прозвучало еще отчетливей. Камилла откровенно скосила взгляд, удивленно подняв брови, Барти тоже казалось вытаращился, как будто Ричард сказал лишнее. Его отец страшным взглядом дал понять, что Ричи сморозил не то, отчего сам Ричард как-то присмирел, но его брат не смутился:
— Украшения лишь более полно раскрывают красоту женщины. Если это не так, значит я неправильно подобрал подарки.
Глядя на Дженну, мне так не показалось. Выглядеть она стала прямо дамой и дамой вполне довольной жизнью. Дженна улыбнулась ему мягко, вызвав ответно расплывшуюся улыбку:
— Все совсем не так.
Боги, меня сейчас затошнит, как вспомню эти их подсмотренные романтические свидания. Раз уж можно говорить прямо...
— А, по-моему, на красоту влияет еще мужчина рядом. Усы просто ужасны, как будто старый дед выпал на пятнадцать лет из жизни и завел молодую жену.
— Айрли! — зашипел на меня Барти.
Теперь уже я его проигнорировала. Усов раньше действительно не было, а теперь такие короткие и витые, еще и бородка эта, как у кардинала Ришелье.
— Возможно, я действительно отстал от британской моды, — изобразив задумчивость, медленно ответил Рабастан Лестрейндж. — Я ориентировался на французкую моду, сейчас она как раз возвращается.
Я ждала, что он скажет что-нибудь резкое, проявит себя, так сказать, перед Дженной, но он как-будто и не почесался.
— Должно быть французская мода более привлекает незамужних девушек? Или согласие для вас не принципиально?
Рабастан Лестрейндж свел сильнее брови, как Крауч меня резко схватил за предплечье, поднимая на ноги и потащил вместе с собой в сторону. Я услышала, как Камилла извиняется за мое поведение, а Барти громким шепотом зашипел на меня, остановившись поодаль:
— Ты можешь вести себя нормально?!
— Что я сказала не так? — дернула плечом, в попытке высвободиться, но Крауч пальцы не разжал.
— Ты же специально пытаешься оскорбить его!
— А ты думал меня такая компания порадует? — с ядом ответила, смотря ему в лицо без раскаяния.
Барти резко вдохнул воздуха, ответив:
— Они тебе что-то сейчас сделали? Нет! Значит и ты можешь хотя бы посидеть молча, иначе отправишься домой.
— Отлично, я лучше отправлюсь домой, — я снова дернула плечом, а он вместо того, чтобы отпустить схватился левой рукой за другое плечо.
— Никуда ты одна не пойдешь, — твердо заявил Барти. — Я здесь остаюсь, значит, и тебе придется научиться себя вести, даже если тебе неприятна компания.
— Зачем мне терпеть неприятную компанию? — не поняла я.
— Потому что это моя компания, — ответил Крауч, смотря в мое лицо и потихоньку все же успокаиваясь. — Раз ты меня не ненавидишь, то может и их стоит узнать получше?
— Кто тебе сказал? — отрезала я.
— Раз ты со мной в одном доме живешь, то как-то меня терпишь, разве не так? — спросил он и вздохнул: — За все это время тебе ничего не сделали, наоборот, относятся вежливо, и тебе тоже надо проявить вежливость. Увидишь, врагов здесь у тебя нет. Мы сейчас вернемся и ты извинишься за свои слова.
— Нет, — твердо отказалась от такого предложения.
— Хорошо, я извинюсь, — натужно ответил Барти. — А ты сядешь молча и больше гадостей говорить не будешь.
— Ты имеешь в виду не напоминать о том, что связывает здесь присутствующих и Лонгботтомов? — прямо уточнила я, заставив его поморщиться.
— Ты — Крауч, — напомнил Барти, придавив словами. — Запомни это. Если поняла, возвращайся обратно.
Пользуясь тем, что держит меня за плечи, Барти развернул в сторону стола и повел, не отпуская, пока я не села за свой стул.
— Прости за ее поведение, Рабастан, — заговорил Крауч. — Она бывает резковатой и прямолинейной. Не думает, что говорит.
— Меня это не задевает, — покачал головой Лестрейндж. — Жаль только испорченного настроения моей спутницы.
Дженна действительно выглядела несчастной.
— Ничего страшного, — сказала она, пытаясь выдавить улыбку, комкая салфетку в руке. — Глупо расстраиваться из-за слов.
— Дядь, так это твоя жена или нет? — спросил прямо Ричард, переводя взгляд с одного на другого, будто пытаясь разобраться.
— Пока что мы не обручены, — дипломатично ответил Рабастан, но я знала со слов Дженны, что она ему уже пару раз за это время отказывала, прося отложить это дело.
Говорить ничего не стала, только посмотрела выразительно и насмешливо, получив по предостерегающему взгляду от Барти и Камиллы одновременно. Камилла все-таки держалась приличий, не иначе как волшебным образом спрятав внутреннею мегеру, которую показывала дома.
— Не принимайте близко к сердцу, — влез со своим советом Рудольфус Лестрейндж, обращаясь к Дженне. — Манеры девчонки оставляют желать лучшего, но я знаю своего брата. Он не из легкомысленных людей.
— Она меня ничем не обидела, — возразила Дженна, бросив на меня быстрый взгляд. — Уверена, что узнав Рабастана получше, Айрли не сказала бы так.
— Дженна, сходишь со мной припудрить нос? — мягко предложила ей Камилла.
— Мне не надо, — покачала она головой, все еще бросая на меня взгляды.
— Думаю надо, дорогая, — снисходительно улыбнулась Камилла, видимо, имея в виду, что та слишком разнервничалась и теперь ее лицо блестело от пота. — Пойдем.
Обе женщины ушли, я морально приготовилась к новым отчитываниям, но осталось неуютное молчание. Веселое настроение Рабастана Лестрейнджа ушло вместе с Дженной, он был хмур, но даже грозные взгляды на меня не бросал.
— Все равно она какая-то мутная, — нарушил тишину Ричард.
— Это не так, — ровно возразил Рабастан.
— Я чутью Айрли доверяю, — Ричи не считал разговор оконченным и все видимо непроизвольно взглянули на меня.
— Она с виду хорошая девушка, — ответила ему, понимая, что так Ричард похоже пытался меня поддержать, но не удержалась, глянув на Рабастана Лестрейнджа и добавив: — Но не для тебя.
Я добилась того, что Рабастан посмотрел на меня непонятным, но тяжелым взглядом, да Крауч опять громко зашипел:
— Айрли! Еще одно слово и будешь готовиться к экзаменам сама!
— Если хочешь отказаться от своего же слова мне помочь, так тому и быть, — спокойно ответила, понимая, что Крауч пытается найти, чем меня прижать.
— Это тебе нужно в первую очередь, — напомнил он, ощутимо стушевавшись, но тут же нашелся: — Так что будешь учиться все каникулы и из дома ни ногой.
— Как будто я горела желанием быть здесь, — не удержалась я. — Приятная компания сидельцев Азкабана. Это прям те каникулы, о которых я мечтала.
— Не закроешь рот и я сам тебя выпорю, — вдруг подал голос Рудольфус Лестрейндж.
Его голос был низким и глухим, словно камень, сдвинутый с места. Он не повысил тона, не изменил выражения лица — оно оставалось таким же непроницаемым, как всегда, но взгляд был страшным.
Я прищурилась, чувствуя, как растет гнев. Долохов или Крауч ему рассказал... Да он же и сам тогда предложил Джагсону! Я сжала руки в кулаки под столом, чтобы сдержать эмоции и магию, и не дать даже предметам подскочить на месте. Магия ощутимо проявилась в воздухе, но не только моя. Лестрейндж медленно поднялся на ноги, положив руки на стол.
Ричи даже замер, смотря на отца с каким-то удивлением. Барти как-то напрягся и будто не знал, что делать.
— Попробуй, — выплюнула я, уже держа в руке палочку.
Лестрейндж сверкнул глазами. Его брат Рабастан на это спокойно сказал, но с некоторым напряжением:
— Не надо тут, Руди.
— И не собирался, — так же деланно спокойно ответил ему Рудольфус.
— Я отведу ее домой и вернусь, — сообщил Барти твердо, снова схватив меня за предплечье и поднимаясь на ноги.
Лестрейндж ему кивнул, как будто только что не исходил угрозой, оправляя мантию. Ну хотя бы Ричи был огорчен моим уходом, но я была рада выйти вместе с Барти и вернуться в дом Краучей.
Там он провел меня за ограду и остановился, видимо, собираясь идти обратно, но решил сказать напоследок:
— Ты под домашним арестом.
— Супер, — с сарказмом отозвалась, заставив его поморщиться.
— Ты вела себя ужасно грубо и теперь еще чем-то недовольна?! — воскликнул он возмущенно. — Никто тебе не давал повода так отвечать, не делай вид, что наказание не оправдано!
— Не давал повода? — с сарказмом повторила. — То есть запытанные Лонгботтомы — это так, небольшая неприятность по-твоему?
Барти поморщился, как будто ему надавили на разорванную мозоль, но ответил другим тоном:
— Ты же меня за это простила, — увидев, как я изогнула бровь, выражая недоверие, он поправился: — Хорошо, но примирилась же? Потому что я о тебе забочусь и всячески хорошо отношусь.
Я дернула бровью, но еще выразительнее смотреть на него с недоверием попросту не получалось и я ответила:
— Скорее это потому, что я удостоверилась, что ты не насильник, чего про них сказать с уверенностью не могу.
Барти опешил от такой прямоты и быстро забегал глазами. Собрался обратно не сразу, растерянно протянув:
— Спасибо... наверное. Из Лестрейнджей никто в подобном замечен тоже не был, — его лицо на секунду застыло, а потом он взглянул прямо на меня: — А ты как удостоверилась?
Мне показалось по его взгляду, что он уже все понял, просто не поверил догадке. Нет, конечно, он вряд ли подумал на Алису, у которой я и достала эти воспоминания, но мысль его пошла в верном направлении. И все же, тему я позволила ему не развивать дальше, ответив:
— Не важно.
Взгляд Барти как-то остекленел, смотря будто сквозь меня.
— Я тренировался в окклюменции... — пробормотал он едва слышно шевеля губами. — Ты же не могла...
— Нет, конечно, — кивнула я, решив его пощадить и соврать.
— Ты не должна была этого видеть... — сказал он внезапно ослабевшим голосом, как будто меня не слыша и взглянул прямо в глаза растерянно, сказав тем же тоном: — Я же твой отец, такое нельзя...
Ну вот сам же себя накручивает. Я сделала долгий выдох, закатив глаза:
— Ничего страшного. Ничем не отличается от обычной порнушки. Зато я убедилась, что ты говорил правду.
Барти отвернулся, закрыв рукой глаза. Я с подозрением наблюдала за ним, а он стоял так молча, ничего не говоря. Так и подмывало спросить: 'Барти, ты что плачешь?', но даже в голове прозвучало как-то мемно, будто я хотела поиздеваться. Над Краучем издеваться по этой теме в какой-то момент стало даже жалко. Он всегда мялся и явно испытывал вину, когда я напоминала — это я давно поняла, чем иногда и пользовалась, а он вроде даже привык и плохо поддавался.
Я пыталась заглянуть и увидеть его лицо — может он разозлился? Барти резко и быстро провел ладонями по лицу, растирая, а затем сорвался с места, бросив на ходу:
— Поговорим об этом как вернусь.
После чего он закрыл ворота и запер их магически, я догадалась, что это чтобы я точно не ушла. Проверив чары, убедилась, что теперь за ворота поместья мне не выйти, даже если захочу.
Побег Крауча даже никак не унял мои эмоции и особенно злость на Лестрейнджей. Но... оставшись в одиночестве и успокоившись немного, я поняла, что злят они меня не столько даже из-за Лонгботтомов — то дело уже прошедшего. Меня злит, что Дженна с ним!
