Как оказалось, некоторые были вполне готовы, особенно если условия будут подстать прошлым: государственные должности, вольности и суды сохранялись бы отдельные в Польше и княжестве. Но большинство всё же продолжало придерживаться желания полной самостоятельности с сохранением, возможно, только союзных отношений с соседом. Как высказался князь Сангушко, нынешний староста Владимирский, лучше быть первым в своём княжестве, нежели подвизаться на вторых ролях в едином королевстве. Ведь стать в один ряд с польскими магнатами им вряд ли дадут. Недаром польские паны столь настойчиво продвигают унию и неуступчивы в переговорах. Да и пример шведов должен насторожить панов-рады. Ведь не просто так они отказали Кристиану в его желании короноваться в Стокгольме и тем самым разорвали Кальмарскую унию, которая скрепляла весь север Балтийского моря уже сотню лет. Скорее стоит напрячь все силы в борьбе, чем идти на поклон в виде просящего.
В конце концов, в прошлой войне было утеряно куда больше, чем ныне, но отдать свою самостоятельность в обмен на польские полки никто из них не захотел. Так отчего ныне стоит ломать свою гордость об колено? Это пока вопрос об унии с римскою церковью отложен на дальнюю полку. Но тот же Александр вынашивал проект возрождения флорентийской церковной унии, поддержанный в этом киевским митрополитом Иосифом Булгариновичем и виленским епископом Альбрехтом Табором. В нынешнюю годину им ещё и шатанья в вопросах веры недоставало.
Проще объявить посполитое рушение и показать агрессорам, что сила литовских рыцарей ещё не оскудела.
А сам канцлер напомнил, что все из здесь присутствующих не по разу общались с великим князем Сигизмундом и прекрасно знают, что он вовсе не сторонник унии, и рассматривает княжество, как лённое владение для своего наследника.
В общем, споры были жаркими и написать королю всё же решили, но основную надежду возложили на войско, сбор которого решено было ускорить, а к шляхтичам, кои надумают избежать службы, применить все законные меры для наказания.
Между тем зарядившие на Петрово говение дожди, не переставая лили весь Петровский пост, растянувшийся в этом году на четыре недели. И всё это время армия сидела в Полоцке, спрятавшись от развергнувшихся хлябей небесных городскими крышами и не испытывающая никаких проблем с продовольствием. Воеводы, с большой охотой уничтожавшие винные запасы наместника (ныне томившегося в тюрьме, как и большинство иных знатных людей, словно в отместку за страдания оршанских вязней), глядя на это водяное буйство лишь качали головами и даже думать не хотели: а каково же им было бы сейчас, находись они по другую сторону стен. А тот, кто точно знал, что бы с ними было, ныне сидел за одним с ними столом, но молчал, понимая, что во многих знаниях многие печали. В конце концов, всё сложилось просто прекрасно, а лично для него — отлично.
Мошна, изрядно прохудившаяся, вновь разбухла от добычи. Лучшие мастера (да не все, но по возможности) уже находились на пути в его вотчины под присмотром Годима, уходившего, кстати, совсем в другом статусе, чем пришёл под Полоцк. Дворянский сын, подписавший кабальную грамоту по бедности, ныне всё же стал дворянином, но не государя, а князя Барбашина, под что ему была выделена в условное держание деревенька, одна из находившихся на отшибе от основных вотчин и доставшаяся ему в приданное за жену. Таким образом, Андрей решал сразу две проблемы: оставлял при себе проверенного человека и показывал послужильцам, кем они могут стать и какой статус оставят детям.
А главное, дядюшка не обошёл его заслуги в докладе, что отправил на имя государя. Ну, подумаешь, слегка перепутал кое-кого местами, всё же это была его идея брать Полоцк изгоном, а не Немого, но тут лучшее — враг хорошего. Он и так по совокупности заслуг уже грозит стать великокняжеским боярином раньше, чем самый успешный из Барбашиных — Иван. И это не смотря на то, что Иван его годами старше. А с другой стороны он считал, что места в Боярской думе уже достоин. Пусть в первой жизни не срослось стать генералом, так хоть во второй карьера должна быть успешной.
Кстати, о государе.
Армия ещё потому стояла в Полоцке, что ожидала прибытия великокняжеской рати, задерживающейся по понятным для Андрея причинам. Как и в иной реальности, проливные дожди и внезапная смерть брата, удельного князя калужского Семена Ивановича, вынудили Василия III повременить с отъездом в действующую армию. Андрей, узнав про смерть Семёна, лишь вздохнул. В своё время ему попалось интересное исследование, по которому в смерти государева брата была виновата мать Елены Глинской, княгиня Анна Глинская, урождённая Якшич. Не зная так это или нет, но Андрей как смог, предостерёг Семёна на данный счёт, и теперь ему оставалось лишь гадать: то ли Анна оказалась хитрее, то ли версия та выеденного яйца не стоила. Но как бы там ни было, а ситуация повторялась вновь, с той лишь разницей, что Полоцк был уже захвачен и сил для взятия Витебска у объединённой армии хватало с избытком. Настолько, что, как и в иной реальности, князь Михайло Горбатый с большей частью своих людей отправился из-под Полоцка по раскисшим от дождей дорогам вглубь владений Сигизмунда I. Только теперь он ушёл не от бескормицы, а в привычный уже поход за холопами и зипунами. Заодно, возможно, заставит литвинов больше думать о собственных домах, а не о походе под Полоцк.
Петров день отмечали торжественно. Даже слишком. Тут многое сошлось: и победа (всё же захват города на пост пришёлся), и праздник, и конец поста, и окончания дождливой погоды. Громко звонили колокола, во всех городских церквях шла торжественная служба. А на посаде и в окрестных селищах простые люди православные устраивали "гулянки Петровки", водили хороводы, качались на качелях да затевали игры. Вот только свадеб не играли, как-то не до того было.
Как в народе говорят: "Пётр лето зачинает, Илья лето кончает". Впереди ждали жаркие денёчки. Кому озимые убирать да травы косить (косцы по деревням уже начали отбивать косы, и веселое клепанье разносилось далеко окрест), а кому под пули лезть. Ибо от государя грамота с гонцом быстроконным прибыла. Государь извещал, что к Полоцку не идёт, а идёт сразу под Витебск и велел воеводам спешно идти к нему, оставив в городе надёжный гарнизон. Наместником в нём оставался опытный воевода, герой нижегородской обороны Иван Хабар-Симский из рода Добрынских и рюрикович по крови, как потомок смоленских князей, хоть и без княжеского титула.
Кстати с ним Андрею познакомиться хотелось даже больше, чем с другими, оставившими след в истории. Всё же Хабар был героем не только учебника, но и книг, читанных им в детстве (если кто читал "Басурман" Лажечникова, тот поймёт). Конечно, Иван оказался не тем рубахой парнем, как его описал романист, но и сильно детских впечатлений не испортил. А теперь даже заставил Андрея напрячься: ведь если он надолго осядет в Полоцке, то кто тогда будет под Рязанью честь государеву спасать? Воеводы-то по паре лет в должностях сидели, а это аккурат под Крымский смерч получается. Вот так и вмешивайся в исторический процесс. Кажется, изменение реальности начало своё чёрное дело и к чему это приведет, оставалось только догадываться.
Но, как бы там ни было, а по окончанию празднований русская рать снялась с насиженных мест и двинулась в обратную сторону. Андрей, как воевода судовой рати, которую ныне дополнили пищальниками, а суда загрузили артиллерией, не понадобившейся под Полоцком, уходил по реке, которая из-за проливных дождей и не собиралась мелеть. Хоть идти и пришлось против течения, но к Витебску они подошли раньше основных сил армии Шуйского.
Город открылся за очередным извивом, могучей крепостью на холме. Вокруг каменных стен чернели обугленные остовы посада, а за ними, на приличном расстоянии белели многочисленные шатры осаждающей армии с пятнами кострищ между ними. Взяв город в осаду, русская рать ныне бездействовала, ожидая подхода главных сил. Витебчане, которые сами себя именовали витеблянами, ворот не открывали и вылазок не устраивали, как ни пробовали их выманить, но чувствовалось по всему — по густоте стрельбы сверху, по шумам и гулам, доносящимся из-за стен, что ратных там собралось не мало.
По прибытию полоцкой рати мест, что на земле, что на воде стало резко не хватать. Пушкари, не теряя времени, стали устанавливать орудия в помощь тем, что уже обстреливали городские стены. Правда калибр их оставлял желать лучшего, но против деревоземляных укреплений большинства городов что Руси, что Литвы, да ещё и построенных по допороховой технологии этого хватало. Вот только Витебск в этом отличался от большинства городов. Его Верхний замок был ещё при Ольгерде сооружён из камня. И пусть стены эти уже порядочно обветшали, но для лёгкой артиллерии они были непробиваемы. Теперь же новгородцы подтянули свой наряд, в котором были и довольно монструозные представители стенобоев. А ведь на подходе был и главный наряд Московского княжества. И по всему выходило, что скоро вибелянам не поздоровится. Кажется, это стало доходить и до них. Сквернословие со стен хоть не прекратилось, но словно сдулось, потеряло свою изюминку. В нём ещё не было обречённости, но и былого задора тоже уже не наблюдалось.
Андрей, вспомнив эпизод из более поздних русско-шведских войск, тут же организовал отправку в город рукописных (сам себя уже материл за отсутствие передвижной типографии) памфлетов с описанием того, как легко был взят Полоцк, а потом под ним вдобавок разбили и шляхетскую армию, идущую на помощь. И как вывод внизу говорилось, что теперь у витеблян есть лишь два пути: либо в холопы после штурма, либо быстренько выбегать с поклоном и ключами от города. В общем, полностью повторил ситуацию под Свеаборгом. А что, сработало тогда, почему бы не сработать и сейчас? Никто никакую армию не разбивал? А витебляне об этом знают? Вот то-то и оно!
На создание памфлетов работали все грамотные андреевы люди. Каждый в день писал по пять копий и вечером полторы сотни листков уходили за стены. Сработают или нет, это ещё бабушка надвое сказала, но и бесследно точно не пройдут. Ну а на крайний случай есть 'напалм' и ещё кое-что из европейских новшеств, которые и в Европе-то пока редки. Вот литвины-то удивятся. А уж как историки удивятся. Хотя, нет, те товарищи быстро диссертацию напишут, что это, мол, от датского короля или императора мастера прибыли и грубых московитов обучили.
В этот день погода хмурилась с самого утра. По небу плыли низкие темно-синие тучи. А вот у земли ветра не было. И хоть солнце и не показывалось, было очень жарко, и люди обливались потом от духоты. Пыль, поднятая колесами и конскими копытами, долго стояла столбом над дорогой.
Именно в этот день и прибыл под стены Витебска великий московский князь Василий, Третий в своём имени. Звуки труб и барабанов оповестили об этом не только своё войско, но и осаждённых. Полки, построившись ровными колоннами, радостными криками встречали своего государя. Церковный клир, прибывший с ним, вместе с полковыми попами запел молебен с водосвятием, встав на небольшом холме, на виду всего войска. Поплыл над войсками гул колокольного звона из походной звонницы, не заглушая, однако, молитвенных песнопений.
Пока пели молебен, во всех полковых обозах готовили обед для воинов, а на видном пригорке, специально очищенном и разровненном посошными мужиками, ставили большой государев шатёр. Именно там будет располагаться ставка, и именно оттуда государь будет руководить осадой.
Туда же, по окончанию молебна государь пригласил воевод на обед. Впрочем, обед был по-походному умеренный. Выпили лишь здравницу за государя, воевод да за все воинство православное. А по окончании трапезы тотчас же был собран военный совет.
— Ну, воеводы, — начал государь, — поведайте мне, что делать надумали.
— А что речь-то, государь-батюшка, — ответил князь Шуйский, развертывая малый чертежик, — вот ныне полки наши расставлены вокруг всего города.
Он подвинулся на скамье ближе к великому князю, положил пред ним этот чертеж и, указуя пальцем (пора указку "изобрести" что ли, подумал вдруг Андрей, так же присутствовавший на совете), продолжил:
— Туто поставим пушки, что с тобою прибыли и аккурат с заутрени начнём стены да ворота ломать, да град обстреливать. А коли за седьмицу горожане послов не вышлют, будем штурм готовить.
— А возьмём ли? На смоленские стены сколь почитай раз лазали.
— Коль ворота пробьём, никто нас не удержит.
— А пробьём?
— Да, государь.
— Отчего так уверен, князь Василий?
— А про то более лепо племяшь мой скажет, — усмехнулся Шуйский. А Андрей понял, что настаёт его звёздный час. Коли задумка сработает — быть ему на коне и ждёт его карьера быстрая. Ну и дядю тоже (как же, родственничек чай отличился). А не сработает — все шишки ему. Впрочем, почему не должна сработать? Ведь он предлагал всего лишь на полвека раньше 'изобрести' петарду. А что такое петарда в языке сапёров прошлых веков?
Она была изобретена в XVI веке в Нидерландах, входе войны с Испанией, для подрыва крепостных ворот, частоколов и других преград. Петарда состоит из отлитого металлического котла, который своим отверстием навинчен на квадратный брус — так называемую мадрильную доску. Иной раз, для усиления пробивающего действия петарды, вместо пыжа в неё вкладывали так называемый "поддон", а на него несколько картечин. Воспламеняющее устройство находится на дне котла. Перед употреблением петарду заряжали специально замешанным "крутым" порохом.
Как её использовали. Да просто! С двумя помощниками, которые несли котел, петардист приближался к взрываемым воротам и прибивал или привинчивал крюк к одной из створок. На него вешали петарду за кольцо на мадрильной доске и немедленно поджигали.
Не смотря на простоту конструкции, петарда часто применялась в осадах и позволяла брать хорошо укреплённые города решительным штурмом.
Устройство её Андрей себе вполне представлял, она ведь проходила сразу по двум его увлечениям: и истории, и артиллерии. Первую рабочую петарду он сотворил ещё в своей камской вотчине, а месяц в Полоцке был им и вовсе использован на всю катушку. Был лишь один минус: работать со всем этим могли лишь его люди. А это чревато потерями. Но война без них хоть и бывает (вспомните казус между Голландией и архипелагом Силли), но редко. А взятие Витебска было в планах самого Андрея. И очень хотелось бы, что бы город взяли с боя, а не переговорами, а то вдруг как государю опять в голову взбредёт крамольная мысль оставить им все или часть их привилегий. Так что придётся рисковать.
Государю же суть своей идеи он объяснял не долго, потому как вскоре разговор свернул на тему зернения пороха и преимущества такого пороха перед пороховой мякотью. Не удержавшись, Василий повелел изготовить пушки и провести, так сказать, наглядное сравнение. На смотрины отправились все, кто был в государевом шатре. Сначала пушкари палили своими зарядами, а после зарядили те же пушки уже новым, специально сгруженным со стругов. Ветер давно уже рассеял дымные облака, а воеводы всё ещё обсуждали увиденное. Как и следовало ожидать, новый порох показал себя во всей красе. А кончился тот разговор так, как втайне и планировал Андрей: Василий повелел наладить изготовление такого пороха на государевых мельницах.
