Учитывая нрав джинна, который предпочитает либо не вмешиваться в самоуправление городом до определённой поры, либо решает проблему самым радикальным способом (все помнят, как именно он пришёл к власти), главы преступного сообщества решили убедиться, что им с этой стороны ничего не угрожает. В результате, даже планы на одного кристального пегаса и его кобылу, которые имелись у хозяина арены, были отменены невзирая ни на какие финансы. Всё же, инстинкт самосохранения, в этот раз, оказался сильнее жадности и обиды одного верблюжонка...
— Командир Норсстоун, — подошёл к кристальному земнопони один из его крылатых подчинённых. — Там пришёл Сильверблад со своей лошадью. Просит его принять.
— Веди обоих, — кивнул старший кристалиец, до этого момента стоявший прислонившись к своей повозке, куда также загрузили несколько мешков с сыром и плоским хлебом, которые залиты пчелиным воском и замазаны глиной.
...
Гладиатор (теперь уже точно бывший), шёл впереди своей кобылы, одетой в мешковатые белые рубашку, плащ с капюшоном и шаровары. Сам он был одет в жилет и штаны чёрного цвета, за плечами выглядывали рукояти парных мечей, ну а на поясе висел порядком похудевший кошель с золотыми кольцами. Благодаря паре крылатых кристалийцев, которые встретили их у края площади, толпящиеся повсюду верблюды, неохотно но расступались, освобождая дорогу.
Мишээл, успевшая оправиться после родов, шла за своим жеребцом словно хвостик, прижимая к груди небольшой свёрток, из которого выглядывала чёрная мордочка с коротенькой серебристой гривой. Под пелёнками были аккуратно сложены такие же маленькие крылышки, которые очень легко можно было повредить, тем самым лишив кобылку возможности летать в будущем. Вообще, дочь пегаса и степной лошади следовало освободить от лишних тряпок, позволяя свободно шевелить всеми конечностями, но ввиду исключения, для более безопасной транспортировки, дозволялось временно перематывать торс мягкой тканью.
Жеребец и кобыла выглядели уверенными в себе, но внутри у них бушевали эмоции, пусть и по разным причинам: Сильверблад не знал, как отнесутся к его избраннице и их малышке, но был готов отстаивать их интересы и безопасность, пусть даже для этого придётся доказывать окружающим, как же они неправы; Мишээл просто боялась, чувствуя себя слабой и уязвимой, но также была готова защищать маленькую пегаску у себя на руках, а если придётся, то и бежать куда-либо...
— Рад, что ты принял верное решение, — произнёс крупный жеребец земнопони, выступая навстречу последним членам каравана, когда они подошли к двухколёсной небесной повозке.
— Очень на это надеюсь, — отозвался летун с подрезанными крыльями, пожимая протянутую ему широкую ладонь.
— И не сомневайся, — твёрдо сказал Норсстоун, одетый в свой плащ посла. — Скоро мы будем дома.
— Разве Кристальная Империя не сдана Якам? — вскинул брови бывший гладиатор.
— Да, — земнопони поморщился. — Но Кристальная Империя — это просто город. Дом — это место, где тебя ждут и всегда будут рады видеть; дом — это место, где твои семья и друзья. Пожалуй... только начав этот большой переход, мы сумели понять это в полной мере.
Благодаря артефакту-переводчику, чёрная лошадь поняла речь Норсстоуна и ощутила... облегчение. Всё же её собственный народ, предпочитающий вольную жизнь в бескрайних степях унылому существованию среди каменных стен, воспитывал в себе именно такую философию. И пусть перед ней были не кони, с которыми она не раз шла в бой плечом к плечу, но в глубине души укрепился огонёк надежды, что она сможет влиться в их племя, пусть и на правах принятой.
— Представишь мне свою спутницу? — вопросительно изогнул брови кристальный земнопони.
...
Медленно, словно огромная ленивая змея, голова каравана выползла из распахнутых ворот города, направляясь на север по грунтовой дороге, а за ней потянулось и всё остальное "тело". Сильверблад шагал неподалёку от телеги, в которой расположилась Мишээл, удобно устроившись на тюках с тканью, где смогла освободиться от мешающих тряпок и их дочь.
Рядом с лошадью, паря на распахнутых крыльях, медленно летели две пегаски из отряда Норсстоуна, непрерывно (перебивая друг друга) рассказывающие о том, как нужно следить за крыльями жеребёнка, чтобы он рос без отклонений. Самого гордого отца, когда он попытался вмешаться, попросили помолчать в сторонке, так как "Жеребцы всё равно ничего не понимают". Молодая мать же, попав под "перекрёстный обстрел" советами, рекомендациями и забавными историями, от такого напора сперва стушевалась, но постепенно принимала всё более активное участие в беседе (даже языковой барьер для них оказался не серьёзной преградой).
"Так даже лучше. Если у Мишээл будут друзья, она легче впишется в общество кристалийцев", — искал для себя хорошие стороны бывший гладиатор.
Обернувшись назад, на всё более отдаляющиеся стены города верблюдов, летун наконец-то ощутил облегчение, которое ни с чем нельзя было сравнить. Только теперь он почувствовал, что действительно возвращается домой после долгой и тяжёлой миссии...
"Жаль, парни до этого момента не дожили".
* * *
Дневной перелёт утомил Джафара, что наложилось на ночную усталость после совещания и плотного общения с шаманкой. Поэтому, когда колесница опустилась на землю и остановилась на импровизированной площади, он практически валился с ног.
Пони и олени, заставшие возвращение визиря, подняли активную и, по большей мере, бессмысленную суету. Сам же жеребец буквально на рефлексах отвечал на вопросы, отдавал какие-то приказы, ну а когда рядом появилась Каденс, разом оттеснившая от принца всех заинтересованных в его внимании подчинённых, вовсе был готов растечься лужицей благодарности и нежности. Розовая аликорница, ощутив на себе поток столь сильных и чистых эмоций, стушевалась и даже сбилась с шага, но быстро взяла себя в руки и, не слушая никого, утащила тёмно-серого единорога в свой шатёр.
"Как же хочется спать и отодвинуть на завтра все дела, но... кое о чём стоит позаботиться уже сегодня", — перебарывая тяжёлые веки, стремящиеся сомкнуться и отправить сознание в страну снов, главнокомандующий сфокусировал взгляд на принцессе любви, как-то неожиданно для себя обнаружив, что они уже находятся в шатре, где никого больше нет.
— Каденс, я должен кое-что рассказать... — начал говорить жеребец.
— То, что ты нашёл себе новую любовницу, или то, что успел на ней жениться? — сверкнув прищуренными глазами, уперев руки в бёдра, иронично спросила крылато-рогатая кобыла, грива которой колыхнулась на неощутимом ветру, а светлая рубашка, при глубоком вдохе, угрожающе натянулась на груди.
"Кто рассказал? Моя свита не могла: слишком мало времени прошло. Артефакты связи? Нет...", — чувствуя, как сгущается вокруг магия, Джафар с каким-то даже удивлением поймал себя на том, что абсолютно спокоен (что в свою очередь ещё больше злило его собеседницу).
— Тала? — предположил визирь.
— Тала, — сухо констатировала принцесса любви, а в следующий миг нанесла стремительный и хлёсткий удар, правым кулачком разбивая кирасу чёрной брони.
— Кха... — тёмно-серый единорог согнулся, выпуская воздух из открытого рта, а затем опустился на колено, ладонями хватаясь за живот.
— С чего ты взял, Сомбра, что я буду терпеть твои любовные похождения? — схватив жеребца за гриву, крылато-рогатая пони заставила его посмотреть на себя, не скрывая слёз обиды в пылающих гневом глазах. — Я тебя люблю, мерзавец ты безмозглый... Но я не собираюсь давать вытирать об себя копыта. Хочешь спать с другими кобылами? Хорошо. Тогда я найду себе парочку других жеребцов. Тебе это понравится?
— Я убью любого другого жеребца, с которым ты решишь переспать, — даже не пытаясь встать с колена, совершенно честно ответил Джафар, смотря в глаза нежно-розовой аликорницы, кажущейся сейчас совсем не той нежной и доброй принцессой, к которой привыкли подданные. — Любого.
— Тогда, может и мне начать убивать твоих кобыл? — оскалилась в кровожадной улыбке Каденс.
Вместо ответа визирь протянул левую руку, завёл её за голову принцессы, а затем надавил ладонью на затылок, заставляя приблизиться, чтобы впиться ей в губы поцелуем, открывая все свои эмоции. Слова здесь были лишними и могли только помешать...
Отстранившись, что у неё получилось не сразу, Каденс влепила тёмно-серому единорогу пощёчину, яростно взмахнув крыльями.
— Мерзавец... Спишь сегодня один, — заявив это, крылато-рогатая пони махнула хвостом и, смахнув с щеки слезу, обошла продолжающего стоять на колене Сомбру, задержавшись только у самого выхода. — С этой полосатой дрянью я сама поговорю... по кобыльи. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, моя принцесса, — не оборачиваясь, ответил жеребец.
Только оставшись в шатре один, главнокомандующий позволил себе разогнуться, поморщившись от неприятных ощущений. Пройдясь по свободному пространству, он уселся на артефактный трон и вздохнул, ощупывая поломанную кирасу. Своим ударом (удивительно сильным для столь хрупкой на вид кобылки), Каденс не только разбила кристаллическую пластину, на что не всякий молот в руках земнопони способен, но и повредила руку.
— Хм... — расстегнув застёжки и сняв кирасу, визирь отбросил её на пол, облегчённо откидываясь на высокую спинку. — Каденс восприняла это... достойно.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Девятая арка — 9
Она всегда любила рассвет — время, когда рождается новый день, несущий новую надежду и новые возможности. Однако сейчас, стоя на вершине холма, чувствующая себя одинокой и грязной, глядя на светлеющий край небосвода, кобыла мечтала о том, чтобы новый день никогда не наступил и эта ночь длилась вечно...
Но её надеждам не суждено было сбыться: край огненного диска показался из-за горизонта, а солнечные лучи, словно золотые копья, вонзились в вершины гор и деревьев, а затем заскользили вниз, разгоняя тени и пробуждая мир ото сна. Прекрасная по своей природе картина, на этот раз была омрачена тем, чему только предстояло произойти...
Два белоснежных крыла распахнулись, буквально засияв от переполняющей их магии, и белая аликорница воспарила над землёй, взлетая всё выше и выше. Её грива и хвост колыхались будто бы вокруг бушевал ураган, холодное выражение мордочки напоминало мраморную маску, и только глаза выдавали нешуточную внутреннюю борьбу пленницы своего тела и ментальной маски, созданной королевой чейнджлингов. Однако же все усилия были напрасны и в какой-то момент, силуэт аликорницы почернел, грива и хвост обратились багряным огнём, а затем тело окружила аура алого свечения, на которую было больно даже смотреть.
Угольно-чёрные крылья взмахнули, ловя потоки ветра, и Дэйбрейкер устремилась вперёд, оставляя восходящее солнце позади. Её взгляд был устремлён на сравнительно небольшой, молодой и стремительно развивающийся город Западной Эквестрии, население коего приближалось к двадцати пяти тысячам жеребцов и кобыл.
— Ла-лала-лала-лалалала ла-лалалала-лалала-ла... — усилием магии единорогов, голос аликорницы стал разноситься на многие километры вокруг, заставляя сердца услышавших его существ сжиматься от тоски и страха, которые были в него вложены (это единственное, что смогла сделать Селестия, в отчаянной попытке защитить пони... от себя).
Стоявшие на стенах стражники, благодаря предупреждению, сумели увидеть угрозу ещё на подлёте, так что тревожный колокол зазвонил на башне, добавляя к звукам песни чистый и мелодичный звук. Защитники поселения, как состоящие в гарнизоне так и обычные дружинники, пусть и не осознавали нависшей над ними и их семьями угрозы, но дисциплинированно брались за оружие и выбегали из домов, казарм и трактиров, готовясь встретить очередного "пробуждённого" безумца.
"Бегите, глупцы!", — мысленно кричала угольно-чёрная кобыла, окружённая алым сиянием, всё ближе подлетая к внешним стенам...
...
Рэд Хоуп — капитан небесной стражи города Параллель, построенного на пересечении сразу пяти торговых путей, затянув кожаные ремни на позолоченной кирасе, осмотрел своих бойцов. Шесть десятков крылатых жеребцов и кобыл, облачённых в лёгкую тканевую броню с металлическими нагрудниками, наручами, накладками на плечи, бёдра и голени, вооружённые арбалетами, копьями и мечами, молча и дисциплинированно выстраивались перед своим командиром в шесть рядов.
Они находились на верхнем этаже дозорной башни, которая целиком была отдана под нужды пегасов: кроме жилых помещений, кухни, складов, мастерской и комнат обслуги, квадратная башня имела свой арсенал, где хранилось зачарованное оружие, в руках умелых воинов становящееся козырем, способным побить карту любого одарённого.
— Делимся на крылья по пять; окружаем и требуем сдаться; если после первого требования цель не идёт на сотрудничество — атакуем, — отдал приказы летун, давно избавившийся от иллюзий о собственном величии, как и от привычки недооценивать противника (когда щуплый земнопони на твоих глазах начинает швырять булыжники с себя размером так, будто бы они не тяжелее пушинки — это заставляет на многое взглянуть под иным углом). — Вопросы есть?
— Захватываем живым, или?.. — выступила из первого ряда Рэйнбоу Хаус, являющаяся голубой пегаской с радужной гривой, занимающей пост лейтенанта.
— У меня дурное предчувствие, — признался Рэд Хоуп, неосознанно передёрнув крыльями. — Бьём на поражение, а там видно будет.
— У тебя всегда плохое предчувствие, — фыркнул один из бойцов во втором ряду, за что получил одновременный удар локтями под рёбра от двоих своих соседей.
— Разговорчики, — недовольно рыкнул капитан, окидывая взглядом своих пони. — Раз других умных вопросов нет — все за мной!
Развернувшись на левом копыте, крылатый жеребец направился к раскрытым створкам двери, ведущей с верхнего этажа башни на небольшой карниз, обрывающийся на высоте тридцати метров над землёй. Отсюда открывался великолепный вид на город: двух и трёхэтажные каменные домики с черепичными крышами жались друг к другу, а между ними змеились извилистые дороги, сходящиеся на центральной площади перед ратушей.
— Ла-лала-лала-лалалала ла-лалалала-лалала-ла... — продолжала звучать печальная песня, пока яркая словно маленькое солнце алая сфера зависала над поселением, а находящаяся в её центре крылатая фигура разводила руки в стороны, готовясь к какому-то действию, которое вряд ли понравится защитникам и горожанам.
Капитан первым спрыгнул с карниза, распахивая крылья и взмывая ввысь. В правой руке он держал тонкий обоюдоострый меч, лезвие коего сверкало начищенным до зеркального блеска серебром (слой коего был нанесён как защита от тёмной магии), а в левую его руку лёг маленький однозарядный арбалет, в который был заряжен болт с магическим бронебойным наконечником. Впрочем, его броня тоже была укреплена и зачарована, превращая пони в маленькую летающую крепость...
"Пришла пора доказать, что мы не зря получаем свои битсы", — мысленно оскалился Рэд Хоуп, чувствуя закипающий в крови азарт.
А где-то внизу, в это самое время простые пони прятались по подвалам, закрывали окна и двери, и готовились к чему-то очень плохому. Стражники из числа земных пони, закованные в тяжёлые латы, натягивали большие ручные арбалеты и баллисты, а единороги группировались в круги по пять, с опытным магом в центре, которому предстояло направлять общую энергию...
