-Ну, нет, я так просто не сдаюсь, — упрямо заявил Андрей, — есть один способ. Зря я, что ли Наталью сегодня сюда с собой взял. Как чувствовал, что мне ее помощь сегодня понадобится!
-Авантюрист малолетний, — тут же раздался рядом голос девушки, — знаю я эти твои способы! Хоть бы людей постеснялся!
Мужчины так увлеклись работой, что и не заметили, как барышни покинули кухню и уже несколько минут следили за ними. А Наталья подошла поближе к парню и снова ласково взлохматила ему волосы.
-У меня есть предложение провести сегодня небольшой эксперимент, — тихо сказала она, — ибо одна приятная во всех отношениях девушка, это, конечно, хорошо. Но две гораздо лучше. А Игорь проконтролирует, чтобы все прошло без эксцессов.
-Ничего не понимаю, — пробормотал Николай Алексеевич.
-А это не нужно понимать, это нужно видеть, — усмехнулась Кузенкова, — он тоже эмпирическим методом работать любит.
-Ну что, Маришка, ты готова к подвигу? — обратилась она к подруге.
-Я как юный пионер, завсегда готова, если это не сильно больно, — улыбнулась та.
-Тогда веди нас в свою девичью светелку, — продолжила куражиться Наталья, — и не бойся, это совсем не больно, временами, даже приятно.
Родители девушки с искренним удивлением увидели, как Андрей уверенным движением взял их дочку за плечи и подтолкнул ее к двери в маленькую комнату. Антонина Васильевна хотела было уже возмутиться, но тут Игорь внезапно приложил указательный палец к своим губам.
-Тихо, пожалуйста, — прошептал он, — я про медитацию Андрея уже не раз слышал. А теперь есть шанс ещё и увидеть.
-Очень интересно, — почесал затылок мужчина, — мне говорили о том, что Соколов довольно экстравагантный товарищ. Но чтобы настолько!
Тем временем парень удобно расположился на небольшой софе в комнате Марины. Девушки сели по краям кровати, пальцы их рук переплелись с пальцами Андрея и он тихим голосом начал, — спи моя радость усни, в доме погасли огни...
Услышав слова этой колыбельной, Антонина Васильевна с трудом удержалась от смеха и быстро покинула комнату. Добежала до ванной, закрыла за собой дверь, крутанула рукоятки смесителя и только потом позволила себе в голос рассмеяться. Уж больно комично все выглядело в ее глазах.
-Я думала, только Игорёк у нас такой выдумщик, — всхлипывала она, — а приятель-то его ещё хлеще!
-Хотя, — тут она несколько успокоилась, — мой Коля тоже такой в молодости был. Это сейчас он несколько остепенился.
...Прошло ещё примерно полчаса.
-Вот так примерно оно и работает, — негромко прокомментировала Наталья действия Соколова, — который лихорадочно что-то записывал в толстую общую тетрадь, которую любезно предоставила ему Марина. Пойдёмте, пора кофе ставить. Его в ближайшие минут двадцать лучше не трогать. Он к нам потом присоединится.
-Это было очень необычно, — тихо прошептала ей на ушко Марина, когда они вместе с Кузей ушли ванную мыть руки, — черт, я даже представить себе не могла, что он такой обаяшка!
-В этом его сила, в этом его и слабость, — ответила ей Наталья, — и если не хочешь, как я угодить в его сети, держись крепче за своего Игоря. Он у тебя хороший. А Андрей он тоже очень хороший, но при этом ещё и кобель, каких мало. Мы, правда, сейчас работаем над его перевоспитанием, но пока, если честно, получается не очень.
Среда 15 ноября. Улица Красной конницы. Вторая половина дня.
Синтия откровенно хандрила. Ещё бы. У нее были такие грандиозные планы на прошедшие выходные, тем более что Надежда в субботу с утра уехала в очередную командировку. И доступ к телу Ивана был свободен. Но человек предполагает, а судьба располагает. Утром в субботу девушка проснулось от сильной боли в горле, глаза ее слезились, а нос категорически отказывался дышать. Стеклянный ртутный градусник показал безжалостные 37 и 8, сразу лишив американку последних надежд на быстрое выздоровление. Диагноз доктора — ангина, она уже восприняла, практически смирившись с неизбежным. А самое обидное для нее заключалось в том, что она прекрасно понимала, что именно привело ее к такому печальному результату. Ноябрь в Ленинграде, это вам не май и даже не апрель. И ее пробежки в промозглую погоду по улицам города в поисках приметной "Волги" Данилина мало того, что не дали результата, так она ещё и простуду умудрилась подцепить. Но обида заключалась даже не в этом, а в том, что задача, оказавшаяся для нее непосильной, была легко решена Джорджем. Точнее его новым старым агентом. Учитель математики из 272 школы, даже не оценил все масштабы этой проблемы. Просто дал четвертной местной шпане и уже через сутки знал не только не только дом на проспекте Огородникова, но даже номер квартиры, в котором проживали Данилины. Но на этом он не остановился. Стоило только Рогоффу намекнуть, что их очень сильно интересует все связанное с одним юным математическим гением, в том числе и его одноклассники, и что за это он готов щедро заплатить, то ещё через пару дней на него вывалили такой пласт информации, что даже у видавших виды оперативников глаза полезли на лоб. А самое удивительное произошло ещё через день. Оказывается, в 272 школе учились некоторые школьники из английской спецшколы, которые по причине не очень хорошей успеваемости, вынуждены были оттуда уйти. И один из них, некто Александр Лейтман, принес учителю фотографию восьмого класса, где были запечатлены и сам Андрей Соколов, и все его друзья. А дальше снова сработал метод "научного тыка". В принципе, не на что, особо не рассчитывая, аккуратно переснятую фотокопию показали Полине, лаборантке из ВМА. А та абсолютно неожиданно для всех опознала одного из школьников, некоего Павла Андреева. Оказывается, он несколько недель назад проходил тестирование в ее лаборатории и показал там абсолютно невероятный результат. Нет, само тестирование было абсолютно анонимным и ни фамилии, ни даже имени парня она не знала, но, тем не менее, Полина была абсолютно уверена в том, что это именно он изображён на фотографии. А дальше, больше. Из подслушанного ею разговора следовало, что и таинственную "инициацию" парень тоже прошел вполне успешно. Правда, в чем именно она заключалась, девушка не знала. В общем, их шефа по приезду, ждали весьма любопытные новости.
Тем более что и с Мэри все получалось весьма интересно. После ухода Чернобурки из райкома, на ее место взяли какую-то непонятную "мымру". Которая первое, что сделала, так это поругалась со Смирновой. Ей, видите ли, очень не понравилось, что у Кати свободный рабочий график. И она попыталась по этому поводу на девушку наехать. Ну и вполне закономерно нарвалась. Смирнова вспомнила, что она вообще-то сотрудник райкома ВЛКСМ и сделала всем ручкой. Впрочем, Данилина она все же предупредила, об этом своем фортеле. И теперь Мэри оказалась как бы ни у дел. Что с ней делать, новая сотрудница пока совершенно не знала, поэтому у той образовался внеплановый отпуск, который она честно посвятила своей заболевшей подруге. И в том, что к нынешнему вечеру от болячки у Синтии осталась только небольшая слабость, была немалая заслуга Мэри. А также Байеровского аспирина, горячего молока с медом и маслом, и настойки корня солодки.
Четверг 16 ноября. Ленинград. Красноармейская улица. Квартира Мелкой. Вечер.
-Однако вы тут весьма неплохо обустроились! — на лице Федина застыло выражение искреннего удивления, — а мебель в гостиной так просто чудо! Из Ташкента привезли?
-Здесь приобрела, по знакомству, — в голосе Жозефины Ивановны прозвучало явное ехидство, — пока тут некоторые клювом щелкали, я и подсуетилась. У твоих хороших знакомых взяла, между прочим. А ремонт мне вообще комсомольская бригада сделала и тоже весьма недорого.
-Что и паркет тоже они положили? — продолжил удивляться мужчина.
-Получается, что я гораздо лучше тебя местные кадры знаю, — ухмыльнулась женщина, — да и паркет тоже они. Могу телефончик мастера дать, хотя о чем это я? Тебе мой друг, надо потихонечку к переезду готовиться. Похоже, твоя питерская эпопея медленно, но верно, подошла к концу.
-Это вы о чем сейчас? — не понял Алексей Иванович, — я пока вроде никуда не собираюсь!
-Пойдем, поужинаем, тут внучка расстаралась для своего молодого человека, вчера удивительно вкусный плов приготовила, даже я так не умею, — Жозефина Ивановна потянула Федина на кухню, откуда действительно доносились умопомрачительные ароматы.
-А сама Тамара гуляет сейчас? — поинтересовался мужчина.
-В кино отправилась, у нее теперь друзей хватает, — мадам Эбер поставила перед ним большую тарелку с пловом, — учится она тоже хорошо, да и мне по дому всегда помогает. Теперь уже сложно сказать, кто о ком больше заботится.
Про себя женщина тоже не забыла, только тарелку она себе взяла несколько поменьше, да и ту наполнила едва наполовину. Всё-таки дело было к вечеру, а как гласит народная мудрость, ужин все же лучше отдать врагу. Но так как Алексей был ей явно не враг, пришлось Мадам Эбер все же легонько заморить червячка. Но все хорошее довольно быстро кончается, закончился и плов в тарелках собеседников.
-Поели, теперь можно и поговорить, — довольно произнесла женщина, — сейчас только чайник поставлю. Чтобы совсем уж на сухую не разговаривать. Я бы тебе и что покрепче налила, но ты ведь у нас за рулём. Так что чаем обойдёмся или кофеем, только ты учти, что он у меня только растворимый остался. Индийский баночный, не самый лучший выбор, кстати. Я его только с молоком могу пить, всё-таки кислит он страшно.
-Лучше чай, — согласился с ней Федин, — тем более, насколько я вижу, он у вас цейлонский.
...Большой красный эмалированный чайник весело засвистел на плите, напоминая собеседникам о своем присутствии. Жозефина Ивановна щедро сыпанула мелкого черного чая из бумажной пачки в пузатый заварной чайник с лебедями, залила кипятком и обернула посудину толстым полотенцем.
-Так что вы всё-таки хотели мне сказать про мой будущий переезд? — внимательно посмотрел на женщину Федин.
-Тут такое дело Леша, — тихо сказала Мадам Эбер, — мы тебя планировали в ЦК двигать, через Шелепинский комитет. Но не зря есть поговорка, что хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. В общем, на вас, молодой человек, положил свой взгляд не кто иной, как сам товарищ Генеральный секретарь. И в декабре, после Пленума, ожидайте, сударь мой, вызов в Москву, под его светлые очи.
-Откуда такая информация? — ошеломленно произнес Алексей Иванович.
-Сорока на хвосте принесла, — чуть раздражённо произнесла женщина, — ты, Леша, за годы нашего знакомства должен был себе уяснить, что я никогда не озвучиваю непроверенную информацию. А с тобой все очень просто, во-первых, ты на Леонида Ильича сумел произвести очень хорошее впечатление во время его последнего приезда в Ленинград.
-Честное слово, я это не нарочно сделал, — вдруг вырвалось у мужчины.
-Я в курсе, — довольно спокойно отреагировала на эту реплику Мадам Эбер, — но факт остаётся фактом, ты ему понравился. Тем более что у него в последнее время было немало конфликтов со своими помощниками, в первую очередь с Цукановым. Тот себя совсем незаменимым возомнил, да ещё и в нескольких спорных ситуациях выступил на стороне оппонентов Брежнева. А такое он никому не прощает.
-Я надеюсь, что ты эту информацию к сведению примешь, но ни с кем пока ею делиться не будешь, — продолжила она, — а вот про преемника своего тебе надо уже сейчас озадачиться. На самотёк это точно пускать нельзя.
-Про протеже своего переживаете? — усмехнулся Федин, — так мне кажется, что он и сам со всеми проблемами прекрасно справляется. Вон, что в ГДР опять учудил, немецкие товарищи от него в полном восторге. Да и первый секретарь горкома очень осторожно у меня поинтересовался, про молодого, да раннего.
-В этом весь Ходырев, — слегка поморщилась женщина, — вроде и неплохой мужик, но слишком уж осторожный. Нет, он для Андрея в руководители точно не подойдёт, моментально разругаются.
-Тогда я только один вариант вижу, — решительно заявил Алексей Иванович, — надо будет на мое место Вадима из райкома забирать. Хватит ему там прохлаждаться, а то хорошо устроился!
-Ты Данилина имеешь в виду? — задумалась Мадам Эбер, — а что, неплохая идея. Он грамотный, спокойный, исполнительный. Григорий Васильевич таких любит. С Андреем у него контакт налажен, да и если что, Светлана вмешаться может. В общем, я проконсультируюсь по его поводу с товарищами. Возможно, и подойдёт нам эта кандидатура. Ну, а теперь, давай чай пить и на сегодня о делах, наверное, хватит. А я тебе пока расскажу о том, что в отчёт о своей командировке мой протеже точно не включил. А вот со мной поделился. Есть у него одна довольно фантастическая идея. Но если она выгорит, то эффект может быть как после визита московского Динамо в Англию в 1945 году. Помнишь то турне? Хотя о чем это я? Ты же тогда ещё совсем сопливым пацаном был.
Пятница 17 ноября. Подмосковье. Заречье-6. Дача Брежнева. Вечер.
В небольшой деревянный дом рядом с Одинцово Петр Иванович Ивашутин попал впервые. Ну, так вышло, что общался он с генеральным секретарем либо в Кремле, либо в Завидово. Но сегодня у него внезапно появилось срочное дело к руководителю страны, и он приехал сюда, в Заречье. Леонид Ильич принял его в маленьком, но весьма уютном кабинете на втором этаже дачного домика.
-Что у нас опять стряслось-то?— чуть по-стариковски пробрюзжал Леонид Ильич, — вроде рабочая неделя уже закончилась, причем на весьма позитивной ноте.
-Покой нам, дорогой Леонид Ильич, только снится, — Ивашутин явно пребывал в прекрасном настроении.
-Ты бы ещё, горячо любимый добавил, — проворчал генсек, — ладно, шутки в стороны. Докладывай, с чем пожаловал.
-Что, даже чаю не предложите? — усмехнулся генерал. Его сегодня явно тянуло на простой солдатский юмор.
-Хочешь, водки налью? — прищурился Леонид Ильич, — мне, к сожалению, сегодня нельзя, так хоть посмотрю, как она проклятая выглядит.
-И пахнет, — тонко намекнул на толстые обстоятельства Ивашутин.
-И пахнет, — согласился генсек, воровато оглянулся по сторонам, и, не заметив никого поблизости, извлёк откуда-то из-под подоконника запотевшую четвертинку.
-Только тихо, — прошептал он, ловко скручивая головку бутылки, — не дай бог, Виктория Павловна увидит. Крику тогда не оберешься.
Он вытащил из ящика письменного стола две пятидесятиграммовые серебряные стопки и быстро заполнил их прозрачной ледяной жидкостью.
-Там под окном ниша имеется, — пояснил он, — жена про нее не знает. И там почти всегда холодно, как на улице.
-А на улице у нас сегодня почти ноль, — усмехнулся Ивашутин, — и холодильник в нашем случае, получается, совсем не нужен.
-Ну, за здоровье, — поднял рюмку Брежнев и они тихонечко чокнулись. Леонид Ильич взял со стола жевательную резинку и сунул в рот половину пластинки.
-Тебе не предлагаю, — заявил генсек, — так как гадость несусветная. Но запах отбивает, это у нее не отнять.
Он некоторое время сосредоточенно жевал "гадость", потом выплюнул ее в мусорное ведёрко под письменным столом.
