— Меня вчера подшибли, они за мной уже три дня висят, может и больше, это я их срисовал три дня как. Одну машину им подбил, а еще две — на хвосте, там их десяток как минимум, и я им не противник. У меня и контейнеры, и видеозапись, но передать их сам я скорее всего не смогу — ты если из Шахтового в сторону Верхнего летишь, то может даже и разглядишь, как меня гонят. Так что свяжись сейчас с РА и хоть то, что слышал, передай полностью — так я не зря сдохну. Если найдешь капитана Комлева — так и вообще будет хорошо, или капитана Маслова, или лейта Скворцова… Понял меня, летун?
В наушнике немного помолчали, потом голос неуверенно спросил:
— Так это что — не шутка?
— Бля...ь, да ты сверху, если мозги есть, посмотри! — заорал я, даже сил прибавилось. — Два джипа за моим аппаратом гонятся, покрутись над плато ближе к Повороту, там, где подъем с дороги, наверняка увидишь! И сообщай нашим быстрее, придурок, а то и тебя зачистят до того, как рот откроешь!
Вместо ответа я услышал в динамике какое-то тарахтение (он что — кабину открыл, чтобы башку высунуть и вниз посмотреть?), а потом, минут через десять (я уже собирался опять перекинуть рацию на передачу) мужик растерянно выдал:
— Черт тебя дери, вижу тебя и твоих загонщиков! Слушай, они у тебя совсем близко, еще полдня от силы, и тебе кранты!
Я чуть не сплюул, хорошо, что и так в горле пересохло:
— А я тебе про что говорю? Ну ты олень… сам знаю, что мне хана, потому и текст на максимальное вещание врубил. Если б еще сутки — я бы ушел! А так — включаю рацию на широкую волну, а ты прямо сейчас в ПРА гони, и передай запись. Все, отбой, голова кружится, и так еле держусь.
Я опять переключился на передачу, и еще часа полтора старался выжать из машины все, что только возможно. Объехав очередную рощу, в зеркало заднего вида я заметил тоненький хвост пыли и черную точку в его основании позади. Догнали, черт… И именно в этот момент опять заметил мигание индикатора вызова:
— Я Варан, прием...
Уже другой голос, чем-то смутно знакомый, с командными интонациями спросил:
— Варан, если это ты, твое второе прозвище?
— А вам оно надо? — это вылетело самопроизвольно. — Не люблю я его, и не по заслугам оно мне!
— Варан, короче! Это Скворцов, назовись, как понял? Повторяю, назовись, как понял?!
— Да какого… черта?! Ну, Маньяк, дальше что? — мне уже не очень хотелось ругаться, потихоньку накатывала апатия, даже в сон начало клонить.
— Так, понятно, Варан, держись, слышишь?! Держись, продержись еще немного, Махаон пока покрутится над тобой, продолжай удирать! Все, отбой!
Я посмотрел на замолчавшую рацию, потом буркнул:
— Ну, драпать я и так буду, сколько смогу… На кой он мне мозги полощет? Да и лхрен с ним... Махаон, ты там как себя чувствуешь?
— Да вроде нормально. — тут же отозвался динамик голосом пилота, и голос был на удивление деловит, совсем не похож на себя же десять минут тому. — Я… недалеко, пойду по широкому кругу, чтоб не наводить на тебя этих уродов. Кстати, они чуть приотстали, попытались проскочить между валунами, а там тупик. Сейчас выруливают, но это не надолго.
Я хмыкнул — ну еще бы, сам сделал колею в траве, там такой шикарный отнорок, поначалу песок, а потом осыпь каменная, съехал вниз — и просто так не выберешься! А внизу — валунами выгорожена чуть не площадь, вот только валунищи такие, что машиной никак, разве что пешочком между. Но пешочком они меня фиг догонят! Сам туда еще по дороге «за архарами» чуть не влез, благо, пошел ножками проверить дорогу — и назад выбирался чуть не ползком. Машину же без привлечения лебедок-кранов-буксиров — и вовсе фиг вытащишь. Вот и оставил я на песочке следы — мол, туда и поехал, алга за мной! Жаль, что обе не влетели сходу, может, и ушел бы… но чего нет — того нет! К сожалению, это моя последняя ловушка, больше до самого спуска в голову ничего не приходит, а предыдущую подготовленную подлянку они, кажется, даже не заметили…
Следующие три часа я гнал машину как мог, а к исходу третьего впервые увидел вражеский джип с пулеметом в зеркале заднего вида. Еще через полчаса он почти поравнялся со мной, и ухмыляющийся пулеметчик в «корзине», высунувшись наполовину, замахал руками — мол, стоп, приехал. Я показал ему на английском «пошел на…ер!», отчего он только оскалился и нырнул пониже, пристраиваясь к пулемету. Первая очередь прошла выше, по корпусу щелкнули только две пули, потом нас разделил неброльшой холмик, и я решил попрощаться с пилотом:
— Эй, летун, ты еще тут? Как слышишь, Махаон?
— Слышу нормально, вижу… ну, пока не очень. Минут через пять буду над вами, чего хотел? — отозвался пилот.
— Да ничего особенного, просто они меня уже догнали. Не знаю, сидят они на пеленгаторе или нет, но так и так ты мне особо не поможешь, так что советую валить отсюда, все, мне уже крышка. Ты ж гражданский, верно? «Сессна» какая-нибудь, или вообще Як-52, в принципе мне без разницы… Так что летел бы ты отсюда, а то еще попадешь под горячую руку этим ухарям… — предложил я.
— Варан! Какого… блин, держись! Держись, оторвись хоть немного! Хоть минут десять-пятнадцать продержись еще! — заорал летун в динамике.
— Да если б я мог оторваться… В общем, минут на десять меня еще хватит — тут вот пока мимо холмика проскочу, они меня не достанут, ну и потом не за секунду расковыряют. Да чего ты так занервничал? Сообщение передал, спасибо, уже хорошо, а все остальное — ну, не повезло, бывает… Мне вот говорили, что мне тут сильно везет, в Новом Мире. Должно же было когда-то не повезти?! Вот и моя очередь… Сам же видишь — оторваться от двух джипов на моем грузовике — нереально, еще несколько минут, а потом меня стреножат и добьют. А после могут и тобой заинтересоваться, вдруг у этих козлов и ПЗРК есть?
В наушниках какое-то время было тихо, потом голос пилота, холодный и отстраненный, отчетливо проговорил:
— Я Махаон, борт номер тринадцать-ноль-восемь-двадцать-три-кей, оказываю огневую поддержку Варану. Цель — преследующий джип, атакую.
— Стой, придурок!!! — заорал я, мгновенно выйдя из состояния «вселенского равнодушия». — Стой, сам погибнешь и мне не поможешь! Тебя собъют, твою тарахтелку даже из пистолета можно укатать!!! Не смей, сдохнешь ни за грош!
Пилот как-то залихватски хмыкнул:
— А это уж на твоей совести будет! Ты ж насчет груза своего не врал? Тогда он поважнее меня и моей стрекозы, пожалуй. Да и не собираюсь я на таран идти, не психуй. Они наверх не смотрят, меня не ждут…
В этот момент холмик, отделявший меня от преследователей слева, начал сходить на нет, и еще через минуту мы вновь неслись по ровной поверхности саванны, джип преследователей чуть отстал почему-то и показался метрах в трехста левее и позади метров на двести. Для пулемета, если не на ходу, дистанция прямого выстрела… что пулеметчик не замедлил продемонстрировать, открыв огонь. Опять первые пара коротких очередей прошли мимо, а вот следующая, джип как раз почти поравнялся с моим грузовиком, аж четыре пули уложила почти «в яблочко», одна по фургону и три по кабине! Как ни странно, но пулеметчик на пару минут прекратил огонь — видимо, был на сто процентов уверен в своей точности, и просто решил не тратить патроны и подождать, когда я перестану дергаться в агонии… Вероятно, то, что я могу остаться живым и здоровым, ему и в голову не пришло. Впрочем, если бы не титановая кабина… он вполне разумно рассчитал. Когда же джип, даже притормозивший несколько, начал вновь нагонять мой кемпер, вмешался Махаон. Честно признаюсь, не ожидал такого! Джип преследователей поравнялся с очередной рощицей, да к тому же еще и пялились они все, похоже, на мой кемпер — чем и воспользовался пилот в полной мере! Проскочив буквально по кронам, он вывернул над джипом и тут же «нырнул» обратно, не обращая внимания на запоздавшую буквально на пару секунд очередь из пулемета. А возле правого переднего крыла машины наемников грохнул взрыв — вероятно, пилот метнул ручную гранату! Не настолько близко, чтобы уничтожить машину и даже ее серьезно повредить — но водитель от неожиданности крутнул руль и влетел на скорости в кустарник! Я схватился за рацию:
— Я Варан, Махаону — как слышишь?! Махаон, ответь, как слышишь?!
— Нормально, чего тебе? Видал, как я их?! Щас еще повторю… — гордо (да и вполне заслуженно!) ответил летчик.
— Отставить, Махаон, они в кусты улетели, так что если даже могут передвигаться — в любом случае отстанут минут на двадцать как минимум. А если ты им колесо продырявил — и час могут проваландаться. Так что не нарывайся, не будь идиотом. Там пулеметчик профи, лупит как снайпер, тебя снимет на раз чихнуть! Ты один раз на неожиданности сыграл, больше тебе такого шанса не дадут.
Пилот помолчал, потом, нехотя, буркнул:
— Ну, если так… Может быть. Ладно, я погляжу пока…
Следующие полчаса я давил на педаль газа, стараясь не потерять сознания — кажется, по спине опять потекло, пот или кровь, я уже не разбирался. А потом на зеркалах опять замаячил джип с пулеметом, и я, уже молча, приготовился сдохнуть. В этот раз пулеметчик открыл огонь сразу на поражение и уже не баловался стрельбой «по кабине, строго в водителя». Поэтому резкий рывок влево вкупе с почти сразу прекратившимся шипением пробитых шин не был для меня новостью, хотя и расстроил… Н-да. Я хотел было остановить машину и взяться за автомат, хоть и понимал, что максимум — это один-два подстреленных урода, но в динамике вдруг раздалося голос Махаона:
— Варан, еще двести метров вперед протяни! Выкатись из распадка, хоть на пробитых скатах, но выползи!
Голос пилота был подозрительно веселым, так что я решил послушаться, и, не обращая внимания на воющий движок, пополз к выезду между парой холмиков — хотя и так был почти на равнине. А когда все-таки выкатился, потеряв скорость и ползя едва не на 10 км/ч — то как-то неожиданно заметил, что в меня больше не стреляют. Поднял глаза… Ага, не стреляют! И не будут — когда перед тобой висит «крокодил», с наведенной на тебя роторной скорострелкой, плюс подвешенные на крыльях кассеты с НУРС-ами — вот честное слово, вы и как вас зовут забыть можете, не то что перестанете хулиганить! Тем более, когда этих вертолетов ДВА, и один ходит кругами повыше (я едва заметил, пришлось в кабине шею изгибать буквой «зю», когда тень на капоте мелькнула), то любые идеи посоревноваться в огневой мощи с штурмовой авиацией сами собой изменятся, на полные пацифизма и миролюбия молитвы… А уж когда и с фланга в тебя целятся пара бойцов с гранатометом, то и вовсе лишние мысли покидают буйные головы…
Я вдруг почувствовал, что у меня трясутся руки. Вот это переср… испугался, короче… Есть нервишки, есть, и весьма натянутые, до звона, блин! Да и ноги чего-то ватные, едва держат… наверное, вставать как-то не тянет. Ага, а вот и по мою душу, наверное — о, знакомые все рожи! Скворцов, Зырянов, кажется, еще знакомые бойцы… Или просто показалось — все ж к кемперу подошли только эти двое, а остальные контролят джип и хмуро сдающих оружие (ну, они бы может и не сдавали — да кто их спросит, шмонали их будь здоров!) наемников-преследователей… Скалящийся во все тридцать два зуба Зырянов, уже метров с десяти не выдержал:
— Здорово, Маньяк! Сколько лет, сколько зим! Как дела?!
Я, сползя по дверце наружу и более-менее утвердившись на ногах, посмотрел на него и с трудом выговорил:
— Достал ты, Антон, с этим прозвищем идиотским… Откуда вы тут взялись? Хотя благодарен, без вопросов, вовремя вы…
Скворцов хмыкнул:
— Так твоя героическая речь наших на уши подняла за десяток минут! Тут… относительно недалеко… есть одна из баз РА, с аэродромом подскока и взводом быстрого реагирования, так сказать. Репутация твоя — сам знаешь, да еще и то, что ты описал… Кстати, оно на самом деле есть?
— Обижаешь. — я пристально (ну, я надеюсь, что это так и выглядело) уставился ему в глаза. — У меня на борту контейнеры с дрянью, видеозапись с места находки, да и падение самолета, кажется, должно быть. И, самое интересное — пленный, которого я разговорил прямо у самолета. Вроде как, средней величины шишка в Ордене…
Сворцов, по мере моих слов становящийся все внимательнее, выдохнул:
— Не может… и по рации ты молчал! Где пленный?!
Я посмотрел на него с непритворным удивлением:
— Да где ему быть?! В кемпере лежит, я замотал ему грабарки, чтоб не рыпался, и привязал покрепче… сами доставайте, у меня сил нет уже.
— И чего с твоими силами стряслось, где так замотаться успел? — заржал Зырянов, хлопая меня по плечу. Вот это он сделал зря — вокруг все завертелось, в глазах потемнело, я успел понять, что падаю…
Очнулся от резкого противного запаха нашатыря. Лежу, дышу, ничего особо не болит/ноет. Хорошо… Пованивает медицинской химией, причем пованивает от меня, кажется! Сморщив нос, попытался чихнуть, и сразу открыл глаза, услышав крик:
— Живой! Кривится и глазами хлопает!
За время моего «отсутствия» кое-что в окружении поменялось. Я валялся носом вниз на брезентовых армейских носилках в тени своего покосившегося кемпера, спину, лишенную всякой одежды, обдувал легкий ветерок, рядом топтались две пары берцев. В вытянутой в сторону руке что-то торчало, слегка отдавая ноющей болью. Чуть повернув голову, я разглядел уходящую в руку нитку капельницы, мне чего-то вливали в вену.
— О, зашевелился. — тоже громко, но без криков уже, выдал тот же голос. Я чуть приподнял неожиданно тяжелую голову и хрипло выдавил:
— Чего со мной такое? Я, кажется, сознание потерял…
Голос недовольно пробурчал:
— Ты, походу, миску своей крови на сидушку в машине слил, вот и свалился от обескровливания, странно, что вообще ласты не склеил. Как еще за рулем сидел — на одном адреналине, что-ли? Лежи, я тебе сейчас плазму долью и физраствор поставлю, немножко…
— Надеюсь, в остальном я в норме? — на всякий случай переспросил я.
— Да вроде более-менее. Осколок у тебя из спины я достал, рану обработал и зашил, где тебя так, кстати?
— Эти же красавцы, что гнались… Я их на перекате подстерег, одну машину им выбил, с крупняком, ну и беспилотник в хлам… А они «на сдачу» мне подствольниками отвесили. Дня три назад… кажется. Ну, вот с тех пор и еду. Спину толком не перевязать в-одиночку, полотенец напихивал кое-как… — мне говорить не хотелось, хотелось лежать и ни о чем не думать. В кои-то веки я чувствовал себя в полной безопасности, это было настолько непривычным, что даже слегка раздражало! Раздался хруст камешков под ногами, и к носилкам подошла еще пара ног:
— Ма… Варан, как себя чувствуешь? — голос Зырянова был… виноватым!!! Что, оказывается, совесть живоедящая с людьми делает!
