— Светлан... Ты не накручивай себя. Джон не торопится и ты... не форсируй, — негромко сказала Селезнева, вставая с кресла и делая шаг к выходу из каюты. — Понимаю, что запись разговора ты просмотришь раз десять...
— Хорошо, что понимаешь, Алла, — не стала отрицать Стрельцова. — Просмотрю, куда я денусь.
— Только не за счёт сна, Света. Пожалуйста, — уточнила врач.
— Если уж об этом просишь лично ты... — протянула Светлана. — Что-ж мне делать-то? Придётся подчиниться. Сейчас, ещё часик поработаю с документами — и баиньки.
— Вот-вот. Давай побыстрее баиньки. — Селезнева подошла к двери, обернулась, посмотрела на спящих собачат, уже привыкших, что врач корабля в любое время дня и ночи посещает главное обиталище их хозяйки. — Спокойного отдыха и успехов, Света.
— Спокойного отдыха и успехов, Алла, — откликнулась негромко Стрельцова, опуская взгляд на экран ближайшего инструментрона.
Врач покинула командирскую каюту и вернулась к себе. Взглянув на табло часов, она отметила, что полночь уже миновала — было уже два часа ночи. Получается, что Светлана уснёт не раньше трёх часов, но, по меньшей мере, у неё теперь будет больше определённости и потому она немного, но успокоится.
Пройдя по Медотсеку и пообщавшись с коллегами, Селезнева вернулась в свой кабинет, приняла душ и снова села за стол — надо было отследить изменения медицинской ситуации за прошедшие сутки, дать рекомендации и предписания. Только закончив эту работу, можно будет спокойно заснуть — хоть в кресле, хоть в кровати.
Явик и Таэла. Воспоминания о Базе на Идене
Вечер вступал в свои права. Явик, переговорив с Ингваром Темпке, возвращался к себе в каюту, шёл не спеша, привычно отмечая изменения, происходящие на корабле.
РЭБовцы работают, пожалуй, сейчас больше всех остальных нормандовцев: они отслеживают ситуацию на Иден-Прайме, просматривают обстановку на близлежащих трассах космического пространства и, конечно же, плотно интересуются ситуацией на Цитадели.
Ингвар на многом не делает акцента, знакомя протеанина с тем, что сделано и делается. Не пытается и не стремится хвастаться объёмами, качеством и тем более — результатами работы службы РЭБ. Сейчас он и его коллеги делают именно то, к чему предназначена была 'Нормандия', как разведывательный фрегат: собирают, сортируют и анализируют самую разную информацию. При этом часто обходятся стандартными способами, методами и возможностями, редко подключая узкоспециализированные контуры фрегата-прототипа.
Когда переходишь от обыденного к профессиональному восприятию... многое видишь, чувствуешь и воспринимаешь по-иному. Как минимум.
Открыв дверь в свою каюту, Явик переступил порог, закрыл створку, включил красный запрещающий сигнал на внешнем интерфейсе ВИ замка. Нормандовцы привыкли к тому, что протеанин редко кому даёт доступ в своё обиталище, они знают: личный визит не всегда нужен, достаточно воспользоваться аудио или видеосвязью, а то и послать текстовое сообщение и воин древней расы поможет, подскажет, посоветует.
Полутьма каюты не мешала, была привычной. Явик прошёл к саркофагу, сел на его крышку, чуть склонился, погружаясь в воспоминания. Сегодня ему захотелось прежде, чем 'нырнуть' в состояние почти полной неподвижности, вспомнить последний бой протеан со Жнецами на Идене. И то, что произошло на Идене немного раньше. Вспомнить упорядоченно.
Прикрыв глаза веками, Явик оцепенел. Так было легче сконцентрироваться. Да, он уже много раз вспоминал своё пребывание на Иден-Прайме, рассказывал об этом Шепарду, другим нормандовцам, некоторым иденцам. По самым разным поводам и причинам, с разной полнотой и детальностью. Индивидуальное прошлое теперь становилось общим прошлым. Потому что враг был тот же самый — и для выживших протеан и для нынешних, весьма высоко поднявшихся по линии эволюции, разумных органиков новых рас, вышедших из младенческого состояния.
Сейчас хотелось поподробнее и поточнее вспомнить многие детали. Возможно, не в строго линейном порядке, не строго последовательно, но... полно. Явик успокаивался, настраивался на работу с долговременной памятью своего сознания и подсознания. Несколько минут и...
'Клинок Ярости' заходил на посадку на почти полностью разрушенное поле одного из гражданских иденских космопортов. Чуть раньше фрегату удалось, как сказали бы земляне, почти чудом избежать вступления в огневую дуэль с двумя эсминцами 'Жнецов', вероятнее всего уже долгое время охотившихся на прибывавшие на Иден протеанские корабли.
Таэла по своему обыкновению почти круглосуточно не покидала Центральный Пост фрегата, а Явик — пределы десантного сектора. Полутьма помещений и коридоров корабля была для протеан привычна — незачем освещать предельно знакомые места, да и экономить энергию реакторов 'Клинка...' тоже надо.
Когда фрегат выбрал 'свободный ход' опор и замер, по открывшейся аппарели на Иден первыми сошли десантники. Тогда Явик, как он понимал теперь, едва ли не в последний раз увидел их всех в строю, живых и... целых.
Вокруг сверкали разрывы зарядов, слышались взрывы, вспухала земля, но для воинов-десантников это было привычным.
Построившись, протеане-воины быстро вышли за пределы поля. Предстояло совершить марш-бросок к расположению подземной базы.
Явик возглавил строй, а Таэла осталась на фрегате — у неё, как у командира корабля было предостаточно забот и хлопот и после посадки на планету.
По линиям связи, которые люди весьма приблизительно определили бы как аудиоканалы, слышались доклады, распоряжения, приказы и команды. Механически вслушиваясь в эту разноголосицу и поглядывая на малый экран наручного инструментрона, Явик вёл своих коллег по едва различимой во тьме иденской ночи грунтовой дороге.
Сейчас-то, через много-много лет, он знал, мог чётко указать, сколько пришлось отшагать и откуда, а тогда... Тогда надо было достичь точки входа в законсервированную Базу и приступить к выполнению сложной, многоуровневой боевой задачи.
Шепарду он о многом не рассказывал — тогда, раньше, не было необходимости углубляться в детали. Последний бой — да, он был важен, потому что его исход позволил Джону уловить слабый сигнал маяка саркофага Явика и понять, что саркофаг — не пуст. Финал этого боя был важен и для нормандовцев и для иденцев, поскольку на тот момент лучше всего показывал, с каким врагом придётся воевать нынешним разумным органикам при минимальной поддержке протеан. А то, с чего начинался этот бой... Это — только для Явика. И — для выживших протеан.
Протеанин, замерший на саркофаге в полутёмной каюте земного турианско-человеческого военного разведфрегата, не сомневался — Таэла тоже вспомнит и финал боя, и сам бой, и то, что предшествовало этому бою. Вспомнит — когда захочет и когда сможет. Для неё этот бой запомнился, закономерно, по-иному. Как и для любого из выживших протеан. И тем более не одинаково запомнилось выжившим протеанам то, что предшествовало этому последнему бою на Иден-Прайме.
Явик не знал, что Таэла, вернувшаяся с командирской вахты в свою каюту и сразу усевшаяся по обыкновению, в жестковатое рабочее кресло, тоже захотела вспомнить 'Иденскую эпопею', предшествовавшую погружению в стазис.
Она хорошо понимала, что бои на Идене, в которых пришлось активно и долго поучаствовать 'летунам' и десантникам фрегата, выжившие протеане будут вспоминать не раз и не два. Потому охотно допускала, что Явик, находящийся сейчас на борту летящего к Цитадели земного военного космического корабля, будет в минуты отдыха возвращаться к тем дням. Он ведь такой — старается всегда составить полную и детальную картину происшедшего.
Если уж воспользовавшись своими воспоминаниями о тех днях — не только ими, конечно, он провёл столь эффективную и успешную встречу с воинами Иденского гарнизона и сейчас продолжает их консультировать. Всё же разумному органику — даже самому, казалось бы, совершенному и высокоорганизованному, полная, предельно детальная память о происшедшем не свойственна. Она неизбежно, учитывая ограниченность ресурсов тела и души, проявляется у немногих, но — только постепенно, 'волнами'.
Земляне или шутят или говорят серьёзно, что женщинам больше чем мужчинам свойственно внимание к деталям и потому... Чего уж тут возражать-то, свойственно. Глупо такое отрицать. Потому... Вполне возможно, что когда будет организована планетная колония протеан, Явик найдёт возможность прибыть туда и несколько часов Таэла посвятит тому, чтобы обменяться с ним воспоминаниями. В том числе и о тех днях войны со Жнецами на Иден-Прайме.
А пока... Пока можно повспоминать самой. Есть свободное время и его надо использовать, как часто говорят люди, с толком. Воспоминания — хорошее заполнение для свободного времени. Индивидуальный взгляд на происшедшее — важен и необходим.
Можно, конечно, воспользоваться своими расовыми способностями и возможностями и точно и быстро узнать, вспоминает ли Явик сейчас прошлое или он решил сделать это позже. Не хочется беспокоить — у оставшегося 'на свету' протеанина и без того хватает работы и проблем, он, безусловно, почувствует 'прикосновение' Таэлы. Ему будет приятно, но в то же время он снова не преминёт напомнить подруге о нежелательности такого расхода нервной и психической энергии. Всё же между кораблями — приличное даже по космическим меркам расстояние. К тому же 'Клинок...' идёт намного быстрее 'Нормандии' и с каждой минутой расстояние между фрегатами увеличивается.
Кажется, у людей-имперцев есть песня, в которой была такая строка 'И мне до тебя, где бы я ни была дотронуться сердцем не трудно...'. Да, протеане наблюдали за людьми и немного повлияли на их развитие, но как же приятно найти что-то, что объединяет две расы, а не увеличивает и без того значительное количество различий. Способность почувствовать тем, чем занят дорогой для тебя разумный — одна из таких 'деталек', которые, как оказалось, свойственны и обычны и для протеан, и для людей.
Продолжавший свой полёт 'Клинок Ярости' оставлял за собой десятки километров космического пространства, системы корабля работали более-менее нормально, хотя техники и инженеры уже не раз говорили Таэле о необходимости как можно скорее найти пригодную для колонизации планету, чтобы посадив 'Клинок...', заняться более капитальным и сложным ремонтом.
Ничего не даётся просто так, взлёт из-под толщи иденской почвы после многих столетий неподвижности дорого дался кораблю. Просеивая информацию с кристаллов памяти и других информационных носителей, Таэла продолжала напряжённо искать малейшие зацепки, позволяющие найти планету, пригодную для уединённо-изолированной жизни небольшой — поначалу — протеанской колонии. Но пока было слишком мало вариантов, которые считались бы более-менее пригодными для дальнейшей разработки.
Тангрис... Она, можно сказать, официально отказалась забеременеть и родить в самое ближайшее время нескольких протеан и протеанок. И, кажется, остальные выжившие соплеменники её поняли правильно. Таэлу сокомандники исключили из 'программы' сразу же, поняв и прочувствовав, что командиру корабля и наиболее вероятной главе колонии нельзя сейчас слишком уж отдаляться от выполнения большинства сложнейших задач, обязанностей и функций, а вот Тангрис...
Таэла знала, что соплеменники далеко не сразу согласились с решением молодой протеанки — старшего помощника командира корабля. Формально, да, если следовать человеческим протоколам, старпом корабля автоматически исключается из числа участников такой программы, потому что должен быть готов в любой момент полноценно и быстро заменить вышедшего из строя командира корабля. Дополнительным и весьма серьёзным основанием для неучастия Тангрис в столь важной программе соплеменники сочли её влюблённость в землянина Джона Шепарда. Протеане понимали, что Тангрис вполне могла принять решение, что отцом её первенцев станет не протеанин, а человек.
Медики фрегата готовились к осуществлению своей части программы. Для гражданских протеан то, что предстояло врачам сделать, выглядело бы как надругательство над базовыми правами разумного существа, но... Экстремальная ситуация требовала применения экстренных мер и... Нельзя было обойтись длительными протоколами. Знакомство, сближение, сосуществование, решение о детях, соитие.
Хорошо ещё, что почти всё оборудование Медотсека фрегата не пострадало настолько существенно, что его невозможно было бы задействовать прямо сейчас. Если бы Империя сохранилась, то возвращение 'Клинка' обернулось бы триумфом для очень многих протеан, имевших прямое или косвенное отношение к снаряжению, обеспечению и запуску 'Клинка...' в полёт к Иден-Прайму, но...
Таэла грустно смотрела на экран дисплея, висевший над рабочим столом и показывавший карту освоенной протеанами части Галактики. Империя погибла. Она уничтожена Жнецами. Сейчас старый враг примеривается к развёртыванию беспощадного разгрома нынешних рас разумных органиков. Тех самых, кого протеане видели ещё в младенчестве.
Тогда... пятьдесят тысяч лет назад, Таэла привела 'Клинок...' на Иден. Видела на экранах своего пульта Центрального Поста, как Явик уводит колонну своих десантников к подземной базе. Ещё нераспечатанной.
Когда-то Явик имел свой собственный корабль и свою команду. А потом... потом большинство его сокомандников были индоктринированы Жнецами. Явик... он тогда потерял покой. И не угомонился до тех пор, пока лично не зарезал каждого из своих бывших коллег. Не стал стрелять в них, решил, что воспользоваться острейшим тесаком будет надёжнее. И оказался прав, хотя... Досталось ему тогда — не физически, психически — очень сильно. Сидеть или стоять, но смотреть несколько десятков минут, как свежезарезанный лично тобой твой бывший сокомандник истекает кровью... тяжело, даже если это был один-единственный раз. А Явику это пришлось повторить ровно столько раз, сколько у него было сокомандников.
Потом... Потом был период, когда Явик решил отказаться от получения нового корабля и набора новой команды. Он стал летать как простой офицер-десантник на других военных протеанских кораблях в качестве обычного члена десантного экипажа. Он даже не стремился снова стать командующим офицером, охотно принял необходимость и обязанность подчиняться другим офицерам-протеанам. Да, дисциплина. Да, следование порядку. Но Таэла теперь слишком хорошо знала, как часто и полно вспоминал Явик своих сокомандников. Тех самых, которых ему пришлось собственноручно убивать своим офицерским тесаком.
Несколько месяцев тому назад Явика перевели на 'Клинок Ярости'. Потери среди командующих офицеров были большими и главное командование протеанских вооружённых сил уже не рекомендовало, а прямо приказало Явику возглавить десантный экипаж фрегата.
Протеане спокойно и нормально относились к тому, что женщины-протеанки занимают высокие посты в армии, работают на тяжёлых и трудных должностях, испытывают большие физические и психические нагрузки. Конечно, к такому стандарту протеане пришли далеко не сразу, но и он очень помогал им удерживаться на вершине власти и могущества тысячелетие за тысячелетием.
