Подошёл и спросил у гарных хлопцев из славного города Кичкасса, что в Запорожской губернии:
— Почём продаёте этот экспонат?
Те, весьма недобро на меня посмотрели:
— Этот не продаётся, этот — в подарок товарищу Ленину.
— А жаль... Я бы приобрёл для нашего заводского музея.
Действительно: в "моём" времени — ни одного экземпляра этого трактора, не осталось даже в музеях. Одни, так называемые "новоделы" сделанные энтузиастами-любителями.
А машина, несмотря ни на что — вполне достойная!
Уходя, оставил хлопцам визитку:
— Если передумаете — маякните.
Покидали Выставку уже в сумерках, через огромную арку с переливающейся сверху разными оттенками красного электрического света, гигантской звездой. Почему-то, именно это оставило самые яркие впечатления — ещё очень долго после ухода с Выставки, перед глазами стояла эта громадная красноармейская звезда...
* * *
На следующий день — экскурсия по столице первого в истории государства рабочих и крестьян.
Между Крымским и Большим Каменным мостами, Москва-река — текущая мимо Кремля по направлению от храма Христа Спасителя к Красной площади, раздваивается. Здесь основное русло перегораживает плотина и, ниже её река обмелела настолько — что посреди её, засучив штаны стоят с удочками рыболовы-любители и изредка таскают какую-то мелочь.
Присмотревшись, я презрительно сплюнул:
— "Мульки"! Наш Клим таких — подрасти отпускает.
Это место москвичи называют "Стрелка". За ней водоотводный канал — называемый "Канавой". На его левом берегу расположился Болотный рынок, на котором сбывают свою продукцию подмосковные огородники — торгуя оптом и в розницу овощами, фруктами, зеленью и ягодами. Цены на Болотном всегда традиционно ниже, чем на других рынках. Здесь, на "Болоте", можно было чем-нибудь перекусить — полакомившись, например пирожками с разными начинками — изготовленными по древним рецептам.
Наши не удержались, унюхав соблазнительные запахи и дружно заработали челюстями... Ну, чисто голодные!
А я им:
— Ребята, вы заметили — бродячих собак и кошек в Москве почти нет?
— Заметили, а что?
— Вы жуйте пирожки, жуйте!
— Бббеее...
— Приятного аппетита.
Здесь же на берегу находится небольшая пристань — к которой пристают маленькие нэпманские пароходики. Путешествие на их палубе под брезентовым тентом не лишено своеобразной прелести. На таком забавном судёнышке можно было добраться до традиционного места отдыха москвичей в центре города — где в 1928 году будет основан знаменитый "Парк культуры имени Горького". Сейчас же, это место выполняет ряд важных функций, служит местом проведения политико-воспитательных и культурно-просветительных мероприятий — вроде нынешней Выставки.
Когда наш прогулочный пароходик выплыл из "Канавы" на простор Москвы-реки, его окружили лодки, байдарки, шлюпки, моторки и просто "водоплавающие" граждане в прикольных разноцветных тряпочных шапочках и без оных. Они, как одержимые, лезли под самый пароход — страстно желая "покачаться" на его волнах. Когда пароходик остановился, безбашенные москвичи забрались на него и с весёлыми криками прыгали с борта в воду. Наш капитан, срывая голос, орал в рупор на пловцов, требуя освободить путь его судну — пройти сквозь массу людей и лодок ему было весьма и весьма затруднительно.
Но капитана, лишь посылали куда подальше!
— Дикий народ, — резюмирую, — эти москвичи.
— Это точно, Серафим! Как будто с цепи сорвались или их только что из зоопарка выпустили.
Людям было весело и, они презрев опасность — радовались жизни, выходному дню, солнцу, воде отличной погоде. Позже в газетах я прочёл, что за эти жаркие выходные — в Москве-реке утонуло несколько десятков подобных жизнерадостных "смельчаков"...
Вдоль берегов реки расположилось множество профсоюзных "водных станций" На них целыми днями загорали отдыхающие. Кроме того, здесь можно было встретить только что входящую в моду новинку — "водные лыжи".
Нет, речь вовсе не идёт об "ловле крокодила на живца" — буксируемых за скоростным катером спортсменов!
"Водные лыжи", скорее похожи на надеваемые на ноги две маленькие лодочки. Человек ходил в них по воде — как по глубокому снегу, отталкиваясь от дна шестами.
— А если перевернётся? — озадаченно чешу затылок, — так ведь и утонет — "поплавками" вверх...
— Это точно, — согласились со мной, — ему бы, дурню, на шею — накаченную автомобильную камеру!
Проплыв дальше мимо берегов Нескучного сада, мы посетили высадившись "Музей мебели" в Александровском дворце — где позже расположится Президиум Академии наук России. В его пятнадцатом зале, я к крайнему удивлению обнаружил мебель боденского мастера Гамбса — того самого, чьи двенадцать стульев украшали некогда гостиную старгородского дома Ипполита Матвеевича Воробьянинова.
— Ребята, а вы знаете — в таких стульях буржуазия любила прятать награбленные у трудового народа сокровища!
— Да, ну?!
Ванька да Санька переглянулись, тут же — не сходя с места переругались:
— Ищем — глядишь, на танк...
— На самолёт!
— А в ухо?
— А в лоб?!
Ржу-не-могу:
— Да, на всё хватит! Вы главное — найдите.
Тем временем, Елизавета с ностальгирующим выражением во взгляде, по-хозяйски расположилась на одном из выставочных диванов. Мишка Барон, поколебавшись присоединился к ней — видно, вспомнив детство...
...После того, как нашу гоп-компанию со скандалом выгнали из "Музея мебели" взашей, продолжили водную прогулку по Москве-реке.
Проплыв мимо Воробьевых гор, пароходик свернул в Дорогомилово, где во всей своей пёстрой красе расположился цыганский табор. Цыганки с большими серьгами в ушах и с монистами на груди, подметая пыльную землю широкими пестрыми юбками, подбегали погадать.
Одной из них, самой назойливой, я:
— Я сам тебе могу погадать: не соберешь денег к вечеру — будешь к утру с битой мужем рожей.
Меж ними и нами бегали-скакали голые чумазые ребятишки — выглядывая что-где стащить. Горели костры, слышалось конское ржанье, заунывное пение, медведь с картузом в лапе — потешно косолапя обходил публику, собирая деньги за представление.
Один из моих балбесов дёрнул медведя за ухо и, тот обидевшись видать — рассыпал медяки и гнался за ним с полверсты...
Цыган, кстати, в Москве было немало.
Впрочем, немного позже — Москва уже не производила на меня впечатление действительно "европейского" города: тот же Нижний Новгород — только очень большой. Машин на улицах удручающе мало, лошадей и их дерьма — потрясающе много. Откровенные трущобы в некоторых районах, "блошинные" рынки — где "бывшие" распродают остатки "роскоши", хулиганы, проститутки, мелкие торговцы — пристающие на каждом углу...
Рисунок 85. Как и на улицах Нью-Йорка, в Москве 20-х годов тоже были свои уличные "пробки"...
Беспризорников... Просто кишмя кишит!
Как-то идём с Мишей близ Сухаревского рынка, смотрим — стоит один такой и, через нос из одной ноздри в другую — протягивает веревочку. Останавливаюсь в крайнем изумлении:
— Что за фокус?
— Да, какой там "фокус", — отвечает как об чём-то обыденном Барон, — у беспризорника от постоянного нюханья "марафета" сгнила носовая перегородка и вместо двух ноздрей стала одна.
Срань Господня...
* * *
Вечером второго дня, в том же общежитие — где мы уже было расположились на ночлег, позвонили с товарной станции:
— Алё, Серафим, ты меня слышишь...? — слышимость была просто отвратительной, — мы приехали... Алё! Ты меня слышишь? Приехали, мы — говорю... Вот, глухая тетеря.
— Слышу тебя, Клим, слышу... Погромче ещё б орал и, без телефона — слышал бы.
Всю ночь была нервотрёпка с выгрузкой экспонатов и их транспортировкой на выставку. Товарищи из Нижегородского Губисполкома — конечно же помогли, но по большей части морально.
Утром, переругались "в хлам" с охраной — не хотевшей сперва пускать опоздавших:
— Абрам Григорьевич ругаться будут...
Я, рву на груди "пролетарку":
— "Абрам Григорьевич"? Товарищ Брагин, что ли? Ты, кем меня пугаешь, конь педальный? Да, я — только-только из-за одного стола с ним, в "Метрополе" сегодня гуляли! И он лично разрешил.
— Ничего знать не знаю, товарищ! Абрам Григорьевич, ничего про вас не говорил...
— Эфиопский носорог тебе "товарищ"!
Тычу в харю одно из своих "роялистых" удостоверений (это удостоверение стропальщика — прошедшее лёгкий после-попадаловский "апгрейд") и, перехожу на театрально-трагический шёпот:
— Этот трактор от ГПУ!!! Ждёшь, контра, когда тебя товарищ Дзержинский — ЛИЧНО(!!!) уговаривать приедет?
В наступившей трагической тишине, решающим оказался невозмутимо-равнодушный Мишкин голос из толпы:
— После прошлых "уговоров", человек пятьдесят расстреляли — аж мозоль себе на пальце натёр.
"Доброе слово" сказанное вовремя — даже без револьвера, просто чудеса творит!
— Так бы и сказали: чё сразу — "контра"?!
Тотчас "врата разверзлись" и наши экспонаты своим ходом или везомые на других экспонатах, проследовала внутрь. Там, тоже был — хотя и несравнимо меньший скандальчик, но я всё же добился размещения изделий наших кустарей — отдельным квази-павильоном прямо на газоне вокруг круглого бассейна с фонтаном — внутри павильона "Сельскохозяйственное машиностроение". На двух больших палках вбитых в землю, от руки написанный транспарант "Ульяновск" — вот и вся "архитектура".
Рисунок 86. Павильон машиностроения Всероссийской выставки с высоты птичьего полёта.
Руководство Выставкой видать и вправду — где-то всю ночь гуляло и, на своём "рабочем месте" появилось только уже после обеда. Наклёвывался ещё один, в этот раз — несравнимо более грандиозный скандал...
Впрочем, всё по порядку — про этот эпизод расскажу чуть позже.
* * *
Наш павильон имел потрясающе-оглушительный успех!
Всё привлекало внимание посетителей в "павильоне" у ульяновцев. Приятно для глаз выглядевшие юноши и девушки — аккуратно подстриженные, опрятно одетые в новенькие — невиданного кроя "пролетарки", обутые в "кроссовки" и берцы. Которые приязненно улыбаясь, отвечали на любой возникающий у посетителя вопрос.
"Хит сезона", конечно же — наш трактор. В отличии от других своих "собратьев", выглядевших как...
Как непонятно, что!
Точнее, как обыкновенные трактора, "выпиленные" на коленке где-нибудь в железнодорожной мастерской или вообще — в сельской кузнице...
Стебаюсь, конечно!
Наш "Мужик", выглядит целеустремлённо-агрессивно — как стальной хищник, приготовившийся к молниеносному броску к горлу беззащитной жертвы. Один гражданин в "цивильном", так и выразился:
— Как бульдог перед прыжком!
Была у меня такая задумка — хотел сперва назвать "Бульдогом"... Однако, потом передумал. Тут дело даже не в его германском "тёзке" — тракторе "Lanz-Bulldog", про который я уже рассказывал. Порода этой собаки большинству граждан этой страны неизвестна и слово "бульдог" им ничего не говорит... Разве что, револьвер такой до революции был.
А вот брэнд "Мужик" — говорит сам за себя!
Было много "спроса", но не было ни одного "предложения": массовое производство этого трактора — пока зависло в воздухе, о чём я расскажу несколько позже.
Мототелега "УАЗ-404" — ажиотаж произвела не меньший, а как бы не больший!
Особенно, потенциальным покупателям нравилась свойство этого девайса довольно шустро "бегать" по кочкарям, заправившись опилками — по сути отходами деревообработки, которые хорошо ещё в крестьянских печах сжигались. А то и просто — выбрасывались...
Сельчане интересовались, звякая содержимым мошны:
— А она у вас пашет?
— Одинарный конный плуг или соху, — уверенно отвечали ребята, — вполне потянет.
Действительно, хотя изначально такая цель не ставилась — подобные опыты проводились. По эффективности вспашки, "Мотыга" соответствовала "нашему" лёгкому мотоблоку или хроноаборигентской среднестатистической крестьянской лошадке.
Не больше и не меньше!
* * *
На следующий год планировалось произвести порядка пятисот мототелег и, все они — буквально за три дня на Выставке, были "заочно" проданы.
Всем этим занимался Дед Мартимьян — финансовый директор "Красного рассвета" и, одновременно председатель артели "Красная взаимопомощь" в его составе.
Бывший "бугровский" приказчик принимал предоплату за ещё не произведённую "мотыгу" и взамен выдавал специальные "гарантийные чеки". По специальному, составленному мной графику: чем больший процент от стоимости клиент платил — тем раньше получил готовое изделие.
"МММ", скажите?
Нет, это — "Фольксваген". Могли бы таким макаром — тысячи три экземпляров продать и, возможно — ещё больше, скинув цену.
Народ, здесь не пуганный!
Но я велел не наглеть:
— "Деньги — ничто, имидж — всё"! Больше пяти ста "мотыг" в год — мы пока не потянем, это однозначно. А ежели и, случится такое чудо: ничего страшного — "живьём" уйдут влёт. Но, если пообещав, кинем клиентов...
Думаю, я сделал очень страшное лицо, иначе — почему все вокруг, вдруг от меня испуганно отпрянули?
В самом конце Выставки, артель "Красная взаимопомощь" — была официально преобразована в "Общество взаимного кредита" (ОВК) под тем же брендом и, получила в Госбанке кредит на развитие — на сумму 25 тысяч червонцев...
Бумажных, не золотых!
* * *
Опять же, большой популярностью пользовались ульяновские гаечные ключи, наборы инструментов в специальных жестяных "кейсах", лопаты, канистры, штампованная посуда, перочинные ножи... Наиболее технологический сложный и, в тоже время — рыночно востребованный в эту эпоху ширпотреб: примусы, паяльные лапы и прочие "керогазы" — кооператив "Красный рассвет" ещё производить не научился. Но в моих далеко идущих планах они есть, поэтому эти девайсы с "наворотами" — были представлены в виде рисунков на плакатах.
Конечно же Выставка, это не базар какой — здесь торговля запрещена, но было заключено множество сделок.
Великое множество!
Дед Мартимьян, был в страшной запарке и, ему помогал один из сыновей Клима Крынкина. Хотя, по словам своего же родителя — парень крайне "жопорук", но зато в уме считает — как хорошо смазанный совдеповским солидолом арифмометр. К тому же, после образования кооператива — у него вдруг открылась деловая хватка. Мартимьян просёк это дело зорким стариковским взором и попросил того в помощники.
Сам же Клим, глядя на своё предприимчивое не по годам чадо, только диву давался:
— И в кого, спрашивается, уродился такой? Неуж, моя Глафира Петровна — с купцом каким или приказчиком каким, по молодости путалась?
— Подними картуз, Клим.
— На што?
— Подними, говорю!
— Ну, поднял... И, шта?
Посмотрел внимательно на его и, не думающую седеть голову и, с непоколебимой уверенностью резюмировал:
— Не, не "путалась" твоя Глафира Петровна... Помнишь к чукчам в вигвам вчерась ходили?
Клим, весь в напряжённом внимании:
— Ну, помню и, шта?
— У тебя бы тогда рога были — как у того северного оленя... Хахаха!
