"Всего один? Обещаю, что сегодня больше не возьму", — сказал я, слова вылетели из моего рта. Я снова затянулся сигаретой и снова обнаружил, что тяга — да, тяга было правильным словом — немного ослабла. Я даже не знала, чего хочу, но знала, что Вик может мне это дать.
"Ты уже обещал, что не станешь... трахаться. Разве ты не можешь просто... просто остановиться? Детка, это не ты! "
Я вздрогнул, как будто меня ударили. Его глаза умоляли. Потерянный. Его плечи дрожали. Дрожь. Что я с ним сделал? Почему я чувствовал себя таким виноватым? Внезапно даже нечистый дом засиял по сравнению с моей грязной совестью.
"Я не могу. Я не могу, не могу, не могу...!" Я почувствовал притяжение какой-то неизвестной потребности глубоко в животе, подталкивающее меня умолять этого человека, которого я не знал и все же знал до мозга костей. Я даже не знал, чего хочу. "Прости, я так... бля..."
Я Шари. Но я другой... человек.
Он встал, крепко обняв меня своими огромными руками. Я схватился за него, но мои пальцы бродили по его задним карманам в поисках чего-то. Я даже не знал, что это было.
"Гребаные торговцы..." — выдохнул он. Его рука схватила мою руку, неловко прижав ее к своей спине.
Я кивнул и внезапно почувствовал слезы на глазах. Вина, которую я не понял. Боль, которой я не должен был. Знакомство с этим человеком не имело смысла. Кем я был? Что... что со мной происходило? Этим утром я был уверен, кто я такой. Класс Эберта... Класс Эберта?
Нет. Сегодня утром я обжегся, когда встряхнул слишком сильно, пытаясь сварить яйца для Вика. Я ... я думаю ...
Я открыл глаза, борясь с собой, чтобы перестать пытаться вырвать мою руку из хватки Вика. Через щель в окне я увидел пару красивых зеленых глаз, которые шпионили за нами. Моя дочь, часть меня узнала.
У меня нет дочери!Или сын!
О Ванита. Вы этого не заслуживаете. Увидеть меня такой. Проклятые торговцы и их черт побери ...
Мои пальцы дернулись в тот момент, когда Вик ослабил хватку. Медленно... Я сжал их в кулак. Одной силой воли я держал его вместо того, чтобы потянуться за шприцем, который, как я знал, у него был в заднем кармане. Мой кулак задрожал. Я приколол его к пояснице, решив не двигать.
Я не могу этого сделать ... это не класс. Это кошмар.
Глазами я умолял дочь, чтобы мне не нужно было прощать меня за то, чего я никогда не делал.
Вик отстранился от меня и посмотрел мне в глаза. Его челюсть чуть приоткрылась, в глазах был заметен шок. "Ты ... ты остановился! "
Блядь. Это правда? Не помню. Я не помню, кто я ... но я не могу позволить этому победить меня.
"Я лучше, чем... чем это", — твердо сказал я. "Я не позволю тому, что случилось со мной, уничтожить нас. Дейлон заслуживает настоящей мамы. Ванита... И ты. Вик, я...!"
Затем он поцеловал меня. Я почувствовал прилив крови, который не покрывал меня годами.
Внезапно мне в ухо раздался голос.
Плюс.
ООООООООООООООО
Я рассеянно смотрела в окно на своих родителей. Мама открыла глаза и увидела меня, но мне было все равно. Я смотрел, как сжимается ее кулак, в ее глазах вспыхивает решимость, чего я не видел с тех пор, как ее похитили три месяца назад.
Это не мои родители!
Я хотел взглянуть на нее. Мама — не Шари — облажалась . Она была всем, чем она всегда говорила мне не быть, и все, что для этого потребовалось, — это одна ночь и несколько игл.
Теперь она была гребаной наркоманкой. Она вообще была грязнее. Иногда она просто сидела целый день и ничего не делала. Скорее спотыкающиеся шары. Она была позором, и мне иногда становилось плохо, просто находясь рядом с ней. Она не была моей мамой. Уже нет.
По крайней мере, именно так я хотел себя чувствовать. Правда заключалась в том, что мне было просто страшно. Наркотики не были настолько сильными. Меня всегда уверяли, что взять их — это выбор . Что любой мог бы остановиться, если бы просто попытался .
Очевидно, это было неправильно. Торговцы могли просто похитить любого, кого захотят, и вызвать безнадежную зависимость менее чем за день. Настолько, что даже такой сильный и хороший человек, как моя мама, был ... По крайней мере, я пытался сказать себе — не могу с этим справиться.
Однако она пыталась. Она так старалась. Я мог видеть это в этом блеске. Этот сжатый кулак.
До того, как ее похитили, она всегда была для нас опорой стабильности. После... после, она уже не была прежней. Ее исправление имело большее значение, чем мы. Ее следующий шанс получить больше того, что те ублюдки дали ей в первый раз.
Они похитили ее исключительно для того, чтобы пристрастить к ней, потому что мы не были разорены, но были недостаточно обеспечены, чтобы позволить себе место в более безопасном районе. Самое дерьмовое, что это сработало. Быстро.
Это так реально. Но этого не может быть. Я не такой молодой! Это не я! Я ... Тейлор. Что ты делаешь со мной?
Чувство вины наполняло меня каждый раз, когда я злился на маму. Она не особо рассказывала о том, что произошло, когда ее похитили. Она исцелялась. Она медленно поправлялась, но в то же время не могла справиться с отходом. Так что папа уступил и купил ей еще. Мне это было противно.
Я все еще чувствовал фантомную боль после того, как она меня ударила.
Но это не ее вина. Мы были уверены, что это что-то вроде супер-опиата. Ничего в сети не проявляло никаких симптомов, подобных тем, что были у мамы.
TJ, мне страшно. Я чувствую себя двумя людьми одновременно ...
Я обернулся, боясь чего-то, чего не понял. Я выбросил эту мысль из головы и обратился к более счастливым мыслям.
Как убийство торговцев.
Хорошо. Все равно мечтаю об этом. Я не думал, что у меня когда-нибудь хватит смелости сделать это, будь то сила или нет. Я был плащом уже две недели. Хех. Это было забавно. Я так долго хотел силы, как и все остальные. И внезапно, теперь, когда они у меня есть, я сделаю все, чтобы изменить события, которые к ним привели.
Однако сделано было сделано.
Я ушла из дома, не желая прерывать то, что казалось очень важным моментом для мамы и папы. К тому же плач Дэйлона стал чертовски старым, и ребенок, казалось, меня ненавидел. Мне нужно было найти что-нибудь еще, чтобы развлечь меня на вечер.
Правда заключалась в том, что я мог навредить Торговцам. Я мог их опустошить. Я был мыслителем. И с этой силой я смог идентифицировать каждого из лохов, отвечающих за Торговцев, по их гражданским именам. Скидмарк. Визгун. Mush.
Я мог бы раскрыть их личности и полностью их трахнуть.
Но...
Неписаные правила означали, что как только я это сделаю, все остальные злодеи, вероятно, будут жаждать крови. Я мог сделать это анонимно, но было много других мыслителей. Если бы я мог вычислить лидеров банды в плащах меньше чем за две недели, сколько времени понадобилось бы Лунгу, Кайзеру или, черт возьми, даже самому Торговцу, чтобы выяснить, кто их сдал?
Они не убили мою мать. Черт, она даже не встречала ни одной накидки. Выяснить, кто из сотен дилеров решил похитить мою маму на ночь и навсегда изменить нашу жизнь, было бы достаточно сложно, если бы они были обычной бандой. Зная торговцев? Вероятно, они уже умерли от собственного продукта. Оборот у купцов был высоким.
Как только я понял, что мои способности идеально подходят для поиска этого ублюдка, я обнаружил это, да. Он уже умер. Несчастная жертва еще одного парахуманского боя. Джейк Тинколт был тем человеком, который похитил мою мать и ввел ей суперсредство вместе с примерно двадцатью другими жертвами по приказу Скидмарка. Он был раздавлен одной из машин Визгала во время битвы с Империей.
У меня есть полномочия?
ДА.
Это оставило меня безмерно неудовлетворенным. Так что я выбрал более безопасную форму мести, пытаясь раскрыть личности Торговцев. Затем я наткнулся на раздел о PHO, в котором подробно описывалось, насколько плох этот план на самом деле.
Теперь у меня ничего не было. Не знаю, что делать. Нет и в мыслях о реальном пункте назначения.
"Если я пойду в книжный магазин, на меня нападут по дороге?"
Я не получил ответа. Бля, я был идиотом.
"Если я пойду в книжный магазин на углу Десятой и Трент-стрит , нападут ли на меня по дороге?"
Еще ничего? Черт возьми!
"Если я пойду в книжный магазин на углу Десятой и Трент-стрит, нападет ли на меня кто-нибудь по дороге туда?"
НЕТ
На самом деле это не было ни да, ни нет. Больше похоже на безмерно положительное или отрицательное чувство, связанное с вопросом, который я решил задать. До сих пор это было почти безошибочно. Фактически, совершенно безошибочно. Единственный раз, когда я облажался, это было, если я задавал плохой или неполный вопрос, который не учитывал все возможности.
"Если я пойду в книжный магазин на углу Десятой и Трент-стрит, будет ли со мной какое-либо взаимодействие, не инициируя это сам, по дороге туда?"
НЕТ
Это сон?
Это была чертовски удивительная сила. Я знал, что если бы у PRT было хоть малейшее представление о моем существовании, я, вероятно, был бы оценен как Мыслитель 8. Проблема была в том, что это было медленно.
На самом деле я вычислял имена Торговцев, задавая простые вопросы о буквах, и обычно у меня начинала болеть голова задолго до того, как я узнал полное имя. Но это не заняло много времени. Имя Скидмарка начинается с буквы А? Нет. Б? Нет. С? Нет, пока я не понял первую букву и не перешел ко второй.
Однако после десяти-пятнадцати использований подряд у меня начала болеть голова. Плохо. Я начал ненавидеть вопросы "да" и "нет", особенно когда люди задавали их мне. Я не мог не услышать ответ в своей голове. Я мог достаточно легко лежать, но почему-то было больно. Как внезапное замирание мозгов.
К счастью, он был довольно разборчив в том, на какие вопросы он отвечал. Мне не приходилось беспокоиться о том, что мои способности скажут ответ, когда кто-то спросил, не делает ли их платье жирным. Это работало только на фактах. И он мог бы предсказывать будущее, если бы я его правильно сформулировал.
Я сказал отцу, что это просто мигрень. Через несколько дней он удивил меня, подарив мне экседрина. Это был не лучший продукт, но он помог. Как ни странно, это было одним из самых приятных вещей, которые он когда-либо делал для меня. Не потому, что он никогда раньше не дарил мне подарков, не пытался меня побаловать или что-то в этом роде, а... а просто потому, что заметил . Сейчас у него на тарелке все дерьмо, Дейлон, мама ... ну, наркоман, и его работа, он " я все ещезаметил мои головные боли.
Мне двадцать два! Я могу получить собственное лекарство от головной боли! Трахни меня, что происходит !?
Полуденное солнце висело за зданиями. Было все еще тепло, но тень сделала его настолько холодным, что по моим рукам пробежал холодок. Я обняла себя, пока шла, предотвращая холод и желая, чтобы у меня не было пальто. Как идиот, я оставил его сегодня утром в доме. Сейчас все было не так уж плохо, но обратный путь собирался укусить меня за задницу.
Я шел минут десять и немного расслабился, когда покинул окраину доков и вышел на променад. Он был хорошо освещен, даже когда солнце еще не зашло, и я сразу почувствовал себя в большей безопасности. Я даже заметил Shadow Stalker, бегущего по крыше. По крайней мере, я так думал.
Это чертовски круто.
Протекторат сохранил это место в безопасности. Жаль, что они не могли беспокоиться о более запущенных областях, таких как моя...!
Я услышал кашель, громче, чем какофония, созданная небольшой группой людей, бродящих по улицам и покупающих витрины. Я повернулся. Звук доносился из переулка, и я взглянул на него. Солнечный свет немного освещал его, но все равно выглядело тенистым. Даже в этом случае я мог разглядеть очертания ребенка. Наверное, моего возраста, может, чуть моложе, прислонившись к металлической бочке. Он снова закашлялся, на этот раз не в силах остановиться. После того, как он закончил, он посмотрел на вход в переулок и встретился со мной взглядом.
Он был так молод. Грустный. Это все, что я чувствовал. Грустный. Если бы только Протекторат изо всех сил старался помочь таким людям.
Надеюсь, с ним все будет в порядке.
Я повернулся и продолжил свой путь, надеясь найти лучший способ отомстить Торговцам. Я знал, что было бы глупо винить их за больного бездомного ребенка в переулке, но я все равно сделал это. Если бы не банды, этого бы не случилось.
В ушах прозвучал тихий голос.
Я разочарован. C Минус.
"Хм?" Пробормотал я.
ООООООООООООООООО
Я вздрогнул. На улице было, наверное, шестьдесят семь, шестьдесят восемь градусов, но я чувствовал себя заключенным в иглу. Тот, у которого был собственный кондиционер, разогнанный до макс.
Я фыркнул, чувствуя себя жалким, когда еще один человек остановился, чтобы посмотреть на меня. Девушка была хорошенькой. Наверное, моего возраста. Но, как и все остальные, она продолжила свой путь, остановившись на несколько мгновений, чтобы пожалеть меня. Какая сука.
Я бы не позволил этому победить меня. Кому было плевать, если у меня никого не было? Многие другие дети ушли одни.
Нет, спасибо твоей тупице, Попс. Покойся с миром, я думаю.
Я был менее чем взволнован, когда папа объявил о своем намерении присоединиться к Merchants. "Только на одну работу", — сказал он. "Это только один раз, и тогда у нас будет достаточно, чтобы пережить зиму".
Я действительно не знала, что он сделал в ту первую ночь несколько месяцев назад. Но это давило на него. Он больше злился на глупости. Больше зла на меня. Я пытался отыграться, как будто мне все равно. Какое-то время я как бы ожидал, что однажды он просто встанет и бросит меня.
Я никогда не ожидал, что это будет так резко.
Четыре дня, когда он не возвращался домой, я начал подозревать, что он меня бросил. После недели, Я искал на кушетке квартиру и накапливал еду в кафетерии, как будто от этого зависела моя жизнь.
Прошло две недели, прежде чем я наконец узнал, когда в мою дверь постучал социальный работник.
Папа умер. Переехал какой-то техничный автомобиль Визгала.
Но когда я заплакал, я почувствовал облегчение. Две недели подряд я думала, что ему, наконец, просто наплевать. Я был достаточно взрослым, мог жить самостоятельно. Какая-то фигня типа "выпусти птицу из гнезда". То, что он умер ... что он не бросил меня, было, по крайней мере, небольшим оправданием.
Он был идиотом. Всегда прыгаю с одной дерьмовой работы на другую. У него были хорошие отношения с профсоюзом докеров почти год, пока рабочие места не иссякли, оставив нас копаться на том, что мы могли.
Теперь мне придется остаться сиротой. Очевидно, я не мог просто продолжать жить одна. Мне было шестнадцать, я недостаточно взрослый, чтобы заботиться о себе. Социальный работник чертовски ясно указал на это, и самое печальное в том, что он был чертовски прав. Все мои шестнадцать лет жизни дали мне осознание того, что нелепо легко украсть в магазине на заправке, и это был единственный способ получить еду.
