— Получилось? — шёпотом спросила Оникс Шилд, заглядывая в монитор терминала Винил Скретч.
— А я и не сомневалась, — гордо заявила диджейка, выскальзывая из кресла и направляясь к выходу. — Не знаю как ты, подруга, но я собираюсь провести время с дочкой. Окти наверняка захочет посмотреть на небо… даже если оно скрыто за облаками.
…
— И-и-и-и! — зажмурившись и вскинув к потолку передние ноги, Свити Белль крутилась на кресле смотрительницы стойла два, совершенно не опасаясь, что её могут застать за недостойным взрослой кобылы занятием. — По-лу-чи-лось!
А на экране монитора, стоящего на её рабочем столе, мелькали кадры того, как резиденты убежища бросаются друг другу на шеи, кружатся, плачут и целуются в порыве чувств.
…
В едином порыве высыпав из комнат, вагончиков и контейнеров, обустроенных для проживания, пони всех возрастов и обоих полов, будто бы не веря в случившееся, обменивались взглядами, топтались на месте и бормотали что-то невразумительное. Однако же стоило первому жеребцу снять маску с воздушным фильтром, как последовала цепная реакция и вскоре разноцветная толпа уже собралась перед закрытыми внешними воротами. Спустя ещё несколько секунд металлические створки поддались и распахнулись, открывая сотням пар глаз серое небо и белый снег, в котором не осталось и намёка на ядовитое свечение…
…
Буйство магии утихло, и шахта «Садов Эквестрии» вновь погрузилась в полумрак. Шесть кобыл, так и продолжающих стоять на лучах звезды-постамента, обменивались взглядами, в которых горел настоящий огонь жизни, буквально разожжённый Элементами Гармонии в своих носительницах.
— Апчхи… — громко чихнула Дитзи, после чего шмыгнула носом и утёрла мордочку правым передним копытцем. — Ну тут и пылища. Спайк, ты хоть иногда прибираешься?
— Ну я… спал, — потупился дракон, смущённо шаркнув левой задней лапой.
— А-а-а… Дитзи? — первой отмерла Твайлайт, уставившись на пегаску во все глаза, после чего и вовсе перебежала со своего луча платформы к ней. — Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?
— Э-э-э… Что? — растерялась мисс Ду, даже отшатнувшись назад, из-за чего споткнулась и крупом плюхнулась на подушку, где раньше лежал Элемент Смеха.
— Ух ты!.. Потише, Твай, — приземлилась рядом с возбуждённой сиреневой единорожкой Рейнбоу Дэш. — Она и сама ещё ничего не поняла. Видишь?
— Что поняла? — переспросила почтальонша, переводя ошарашенный взгляд с одной кобылы на другую. — Что не так-то?!
— Всё так, дорогуша, — улыбнулась Рарити, весьма бодро цокая по платформе к подругам.
— Да объясните толком!.. — всплеснула передними копытцами Дидзи, после чего неудачно прикусила кончик языка. — Ай… Больно. Больно?!..
— Точно, сахарок, — в свою очередь заговорила бывшая фермерша. — С выздоровлением тебя.
— С… с-с-с… с выздоровлением? — не веря своим ушам, прошептала мисс Ду, а затем восторженно взвизгнула и бросилась обнимать ближайших пони, едва не свалившись вместе с ними с постамента (к счастью для кобыл, силовая броня помогла устоять). — Но… как?
— Эй! Элементы Гармонии превратили Дискорда в статую, отправили Найтмер Мун на луну, а затем и исцелили принцессу Луну, — весело воскликнула бывшая глава Министерства Крутости. — Думаешь, им будет сложно вылечить одну пони?
— Не хотелось бы мешать всеобщему ликованию, но у нас осталось ещё одно важное дело, — прозвучал голос Крусейдера из динамиков брони кобылок. — Мисс Дэш, вы готовы продолжать?
— Обломщик, — фыркнула голубая пегаска. — Я готова. Спайк?
— М-м-м? — дракон, подобравшийся к собравшимся на одном луче постамента подругам, посмотрев на голубую летунью, вопросительно выгнул брови.
— Ты не мог бы своим пламенем отправить меня в одно место? — Дэш встретилась взглядом с ящером и подмигнула. — В этот раз спасение мира чуточку сложнее, чем обычно, и состоит из нескольких этапов.
— Ты так говоришь, будто это какой-то квест, — проворчала оранжевая земнопони.
— Ну… если я когда-нибудь бывал в этом месте, то — да, — немного помолчав, Спайк внушительно кивнул.
— А если я покажу тебе воспоминания Рейнбоу об этом месте, сможешь отправить нас обеих? — сделала шаг вперёд Твайлайт, наконец-то отстав от Дитзи, которая под взглядом фанатично блестящих глаз сиреневой единорожки почувствовала себя подопытным материалом.
— Я не уверен… — стушевался ящер, когтями правой передней лапы принявшись чесать затылок. — Можно попробовать, но я должен видеть то место так, будто был там сам…
Следующие несколько минут ушли на то, чтобы Спаркл при помощи заклинаний передала нужные образы дракону, после чего две пони вновь надели шлемы, оставили Элементы Гармонии на сохранение подруг, а затем вышли в коридор, где встали на ровный участок пола.
— Скоро увидимся снова, Спайк, — звонко произнесла сиреневая единорожка.
— Не робей, — встав рядом с подругой, хранительница Элемента Верности добавила: — Зажарь пару кобылок.
— Кхе… Кхе-кхе-кхе… — поперхнулся воздухом Спайк, закашлявшись клубами чёрного дыма.
— Дэш… — приложила правую переднюю ногу к шлему ученица принцессы Селестии.
— Не смешно, дорогуша, — укоризненно покачала головой Рарити.
— Хи-хи… — приглушённо хихикнула Дидзи, а когда на ней скрестились недовольные взгляды, невинно захлопала глазами. — Я не смеялась. Честно-честно…
Со второй попытки телепортация через драконье пламя всё же сработала, после чего на некоторое время в помещении установилось молчание. Наконец, ящер повернулся к оставшимся с ним подругам и спросил:
— А теперь… может быть, кто-нибудь мне объяснит, что за дискордовщина происходит?..
…
Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Цок-цок, цок-цок, цок-цок…
Дробный стук множества копыт сливался в монотонный шум, в то время как шагающие по коридору и непроизвольно жмущиеся друг к другу боками пони сохраняли напряжённое молчание. Однако же ничто не может длиться бесконечно, вот и их путь вверх прервался после очередного поворота, когда в глаза внезапно ударили яркий свет и холодный ветер, бросивший в мордочки жеребцам и кобылам пригоршни белого и чистого снега.
Раздались шепотки, тихие возгласы, всхлипы… но белая единорожка совершенно не вслушивалась в них. Преодолев неожиданную робость, она сделала вперёд один шаг, а за ним второй и третий… пока над головой не разверзлось синее бездонное небо, проглядывающее сквозь рваные раны в облачном покрове, буквально на глазах расползающемся на лоскуты.
Солнечные лучи, всё гуще прорывающиеся к земле через прорехи в пелене, долгие месяцы скрывавшей землю от светила, яркими весёлыми отблесками заиграли на сугробах, начавших медленно таять…
— Мя? — маленькая серая единорожка, одетая в столь же маленький комбинезон и укутанная в шарф и шапочку на завязках, сидя у мамы на спине, вопросительно ткнула копытцем вверх, широко распахнув удивлённые чистые глаза.
— Это называется небо, Окти, — изогнув шею и повернув мордочку к малышке, с тёплой улыбкой ответила Винил, в свою очередь тоже поднимая взгляд вверх. — Я уже и не думала, что когда-нибудь снова его увижу…
Тем временем всё больше жителей стойла двадцать девять выходили на улицу, опасливо оглядываясь, оглашая окрестности вздохами, охами и ахами. В какой-то момент вперёд протолкалась группа из шести жеребят, одетых в курточки и сапожки поверх комбинезонов: когда первые из них с открытыми ртами засмотрелись вверх, бегущие сзади на них натолкнулись, и в результате в снег покатилась визжащая и брыкающаяся куча мала.
Тут же рядом с подопечными оказалась их воспитательница, которой ближайшие взрослые стали помогать распутать обиженно сопящих малышей. Другие же пони смотрели на это с улыбками и ностальгией во взглядах.
Сняв дочку со спины, Скретч осторожно поставила её на ноги, тщательно страхуя каждый шаг. В воздухе же становилось всё больше радостных, восторженных голосов, которые словно бы сливались в музыку… А затем зазвучала песня:
Уходит война, героев имена,
Память о них будет жить всегда…
Боль от потерь годы не затупят,
Шрамы земли нам о них говорят!
Подхватив маленькую единорожку передними копытцами и поджав под себя задние ноги, Винил прижала дочь к груди и стала петь звонко, но при этом нежно, оглашая округу звенящим, будто серебряный колокольчик, голосом:
Путь непростой мы достойно прошли,
Ради спасения любимой страны.
Скоро Эквестрия цвет обретёт,
Новый рассвет пробуждение несёт!
И в этот момент к диджейке присоединились и взрослые пони, и жеребята, всей своей сутью чувствующие те узы, которые отныне связывают их крепче любых цепей:
В этот мир приходит время без страдания и бед,
Где насилию и войнам места больше нет!..
Только этот день настанет через много-много лет,
А пока — да воссияет солнца свет!
Примечание к части
Эпидемия.
Всем добра и здоровья.
Расклад машины
Время — это очень необычный ресурс: иногда кажется, что его неизмеримо много, и в твоём распоряжении целая вечность, но стоит забыться хоть на миг… как начинаешь ощущать его острую нехватку. А самое неприятное заключается в том, что с каждым веком жизнь течёт всё быстрее, требуя соответствовать эпохе и раз за разом отказываться от въедающихся в подсознание привычек.
Иллюзорное пространство, через которое ежесекундно проходили огромные объёмы информации, одновременно и невероятно огромное, и тесное, как любая клетка, пусть даже обустроенная со всем возможным комфортом, окружало принцессу дня со всех сторон переливами синего и зелёного цвета. Здесь она была всемогущей и бессильной, всевидящей… но при этом до обидного слепой, глухой и немой.
Многие пони обожествляли аликорнов, приписывая им совсем уж невероятные способности и происхождение, и с одной стороны это льстило, но с другой же стороны… сложно было представить способ, сильнее принижающий их достижения. За свою жизнь принцессы не раз сталкивались с тем, что их деяния принимались как должное только из-за того, что они обладают сразу и крыльями пегасов, и рогом единорогов, и силой земнопони, будто бы это само по себе дарует и магическую мощь, и острый ум, и навыки боя (которые приходилось оттачивать день за днём, год за годом, столетие за столетием лишь для того, чтобы они не «заржавели»).
Нередко пони совершали ошибку и путали причину со следствием: бытие аликорном они считали признаком обладания знаниями, мудростью, силой и талантом, тем самым обесценивая все те усилия, которые прилагались к их достижению. Даже появление Каденс, являвшейся при рождении обычной пегаской, которая сумела стать аликорном путём раскрытия своего таланта и планомерного развития заложенного природой потенциала, не смогло раскрыть им глаза и указать путь.
«Ведь куда проще сказать, что она — аликорн, а я — обычный пони», — мысленно сетовала Селестия, порой жалея, что её природа не даёт всех тех преимуществ, которые ей приписывали «по умолчанию».
Ещё Старсвирл учил своих нерадивых воспитанниц, что есть два способа оставаться на вершине силы и знаний: первый способ заключается в непрерывном саморазвитии, которое можно представить как движение вперёд, в котором остановка означает поражение, второй же способ, с одной стороны, проще, так как не требует изучать новое, а с другой стороны, сложнее по причине того, что вынуждает контролировать уровень знаний у всех остальных. Старый единорог любил говорить, что можно быть гением среди идиотов, либо же стараться быть первым среди гениев (второе он считал более предпочтительным, так как это тешило его гордыню).
И всё же сейчас, несмотря на все приложенные усилия, являясь привязанной к мощнейшему в мире вычислительному механизму душой, оглядываясь назад, Селестия видела, что она отстала от новой эпохи лет на… двести-триста. Нет, она всё ещё была сильнейшим магом, в арсенале коего находились многие сотни разнообразных заклинаний, неплохим политиком, стратегом, экономистом… да и (что уж скромничать?) опытнейшим копытопашным бойцом, в своё время разработавшим несколько боевых искусств, только вот всего этого оказалось мало.
Принцесса дня прекрасно разбиралась в современных устройствах вроде компьютерных терминалов, воспринимая их как магические книги или артефакты с иллюзиями, устройство которых могла повторить самостоятельно, умела и любила использовать современные бытовые приборы и удобства, порой вспоминая те времена, когда нужду приходилось справлять в специальную яму за домом. Однако же она совершенно упустила из своего внимания тот момент, когда частные предприниматели из местечковых владельцев небольшого бизнеса превратились в магнатов, которые уже не служили противовесом аристократии, а стали почти полноправными хозяевами страны, при помощи золота получая влияние на армию, политику, культуру. Когда же это стало очевидно, то у принцессы уже были связаны копыта, так как любые радикальные действия могли повлечь за собой гражданскую войну, что стало бы приговором для государства из-за усиления агрессивных соседей.
Селестия честно попыталась вернуть себе контроль над ситуацией при помощи государственной банковской системы и железных дорог, начав активно помогать малому бизнесу и восстанавливать влияние старых семей аристократии, представители которой откровенно разочаровывали, так как предпочитали хвастаться друг перед другом длиной родословной и достижениями предков, а не собственными талантами. Возможно, у неё даже получилось бы приструнить новую элиту, пусть даже для этого пришлось бы применять ныне непопулярные методы чисток рядов… но сперва произошло возвращение Найтмер Мун, с одной стороны пошатнувшее власть короны, а с другой — укрепившее влияние трона за счёт ещё одного аликорна, после чего свой удар нанесли зебры.
Вынужденная бессильно наблюдать, как из-за её недосмотра и ошибок рушится страна, трепетно оберегаемая на протяжении многих сотен лет, принцесса дня ясно понимала, что проиграла гонку со временем и запуталась. Где-то ей не хватило знаний, где-то против неё сыграла косность мышления и вера в собственную мудрость, в которой её убеждали многие поколения её маленьких пони, а когда твёрдая почва под ногами начала трястись и осыпаться, тем самым лишая надёжной опоры (впервые за очень и очень долгое время), она испугалась и не смогла действовать решительно.
