Ландскнехт. Часть третья

... Нет, все правильно. Все верно. Надо конечно добивать. Все понятно, каждый штык на счету. Все логично, и вообще грех жаловаться — нас пустили-то на зачистку, и даже дали пожрать и отдохнуть полчаса. И даже гранат привезли аж телегу! И еще обещали подкрепления. Но, господи, как же оно уже надоело! Нам приказали зачистить территорию завода, Что, в общем-то, было халявой — после разгрома у Заводоуправления мятежники сдрыснули кто куда, в основном в рабочие кварталы, и там сейчас вспыхивали перестрелки. Как нам рассказали, Моручилище взято, там парни тоже феерично отличились, нашинковав массу люмпенов, и часть их главарей. Хотя кое-кому из главарей, похоже, удалось уйти. Но жандармы и ополченцы уже берут в кольцо пригороды, ставя блок-посты на трассах — теперь из зоны АТО ни одна тварь не вырвется. Ну, по крайней мере, теоретически. А на заводе, по идее, если и есть кто, то немного.

С таким настроением мы и начали шерстить завод. Всегда нравился индустриал. Есть что-то невыразимо привлекательное в этих закопченных краснокирпичных строениях, этих несовершенных, но при этом изящных механизмах с их нерациональными плавными очертаниями. Хотя, работяг я понимаю — условия труда здесь ужасные, начнешь тут от такого бунтовать... Но — не сейчас. Война, надо понимать. Мы тут, практически, новую великую империю строить пытаемся, возрождаем величие — а им свободы подавай и хороших условий жизни! Нет, я не против — но только не стоит говорить это солдатам в окопах. Хотя, солдаты Улльского пехотного полка как раз и восстали, чтоб в окопы не попасть. Сволочи, короче говоря. Все они, и рабочие и солдаты. Не хотят сдохнуть за наше общее величие. А теперь за это сдохнут низахрен собачий.

Нет, специально мы, конечно, никого особо не убивали. Ну, одному дурачку не надо было палить из револьвера — и не забросали бы его вместе с товарищами гранатами. Просто взяли бы, избили прикладами. И связав, потащили бы к управе — там их пакуют какие-то ухари из полиции. В итоге и его убило, и еще двоих так покарябало, что я разрешил прирезать их штыками, чтоб не мучиться с перевязками и тасканием.

Еще одного работягу, зажимавшего разорванный осколками живот, дострелил лично из милосердия. Все одно без сознания и не жилец. Ну а еще кого-то кто-то из наших пристрелил почему-то. Не знаю почему, лень было выяснять. Наверное, за дело. Так мы, можно сказать, лениво прочесывали территорию, пока не наткнулись на старую литейку. Сейчас литейки тут нету, а это от прошлых времен, развалины, почитай. Но — с подвалом. Пойманный поблизости молоденький подмастерье со сломанной рукой (а нефиг кочевряжиться... а мог бы кстати, и с двумя сломанными быть пойманным, если б не сообразил, что отвечать надо быстро и правильно) быстро рассказал, что подземелья там довольно обширные. Даже входы-выходы показал. Покидали гранат, но лезть туда не решились. Паренек сообщил, что там завсегда прятались всякие, и прятали всякое. И сейчас наверняка там кто-нить засел. А, по его рассказам, там можно и большой компанией серьезно нарваться. Подумал немного, и отправил бойца за обещанной нам подмогой. Нефига, мы и так перерабатываем уже сегодня.

...Жаль подмога не пришла. Да уж. Пришла-то пришла, но что это есть? Трое жандармов, причем один из них старшина, или по-ихнему — вахмистр, пригнали группу каких-то оборванцев, с дюжину. Кто в чем, ей-богу. Но на некоторых форменные полицейские брюки, а на одном и мундир. Морды почти у всех слегка подбитые, хмурые. Оружия нет.

— Это, извиняюсь, вашбродь, кто ж такие будут? Нам бы, вашбродь, людей, чтоб в подземелье здешнее лезть.

— А вот они, господин сержант — эвона как, уважительно, мелочь, а неплохо! — и полезут. Они эти подземелья немного и знают, некоторые по долгу службы и посещали иногда. Так? Так... Это, господин сержант, местные полицейские. Которые позорно бросив службу, б е ж а л и от бунтовщиков, убоявшись расправы. Это из-за них вашим ребятам повоевать пришлось...

— Так это... вашбродь... Им бы хоть оружия собрать трофейного, там, на площади мы много оставили...

— Видел, сержант, впечатлён! А только ЭТИМ оружие не надо. Они свое оружие бунтовщикам оставили... вот сейчас пойдут, и заберут его обратно... Вы же не станете возражать? — насмешливо так спрашивает. А чего мне возражать? Как будто от моих возражений что изменится... Сурово тут у них, конечно, но мне-то что... Плечами лишь пожал, да махнул, мол — приступайте.

Ну, я, пожалуй, совсем плохо про местных подумал, конечно. Думал, вовсе живодеры плотоядные. С голыми руками пустят бедолаг в подземелье. Не, все же продумано. Притащили сначала охапку сабель ржавых. Натурально, ржавые, селедки полицейские же, короткие. Без ножен, видать с металлолома какого взяли, или еще как. Бросили охапкой, велели разобрать. Те кинулись — и не всем досталось, только что драки не случилось — они, я так понял, навроде штрафников у барона — драться промеж себя не резон. Вахмистр, он мне и повадками незабвенного Кане стал напоминать, махнул лишь паре лузеров — те враз метнулись по окрестности — один вскоре вернулся с какой-то железякой вроде кочерги, другой и вовсе с дубиной. Ну, хоть что-то, но все равно мерзостью какой-то отдает, вроде гладиаторских боев. Не дело так с людьми поступать, думаю.

И снова я ошибся, снова устыдили меня местные. Все же о человеке, пусть и оступившемся, тут заботятся. Дают право и шанс встать на путь истинный. Не губят по-тупому. Принесли охапку чего-то непонятного, я присмотрелся — мать моя женщина! Натурально газовая маска, вроде противогазов первых, мешок парусиновый или там еще какой на голову, стеклушки, коробка фильтра... Вот уж не подумал бы....

— Чегой-то такое, вашбродь? Не видал такого никогда...

— Это, сержант, такая штука, чтоб дышать там, где дым какой ядовитый. Кое-где на заводах без них никак... ну и у нас они есть... иногда пригождаются. Да сейчас сам увидишь...

И точно. Притащили лестницу деревянную, и небольшой мешок. Вахмистр поорал в темноту насчет сдаться властям — в ответ тишина. Ну, он махнул нашим, чтобы отошли от выходов подальше, а его ребятки достают из мешка дюжину шашек, навроде дымовых. Только с яркой зеленой полосой поперек корпуса. Сами парни без масок, интересно, думаю, как же они? Ан ничего. Дергают кольцо, и ну его, картонный цилиндрик этот, куда-то в проем. Так все по кругу раскидали, и бегом оттуда. А с подвала дымок попер, сначала чуть, потом гуще. Серой завоняло сильно. А вахмистр приказывает штрафникам-полицаям — двое надели маски, завязали тесемку под горлом — и, взяв чего-то с мешка — к провалам, откуда уже серьезно так клубится. Подбежали, чего-то туда кинули — и бухнуло там, внутри, вроде как попросту порохом — ну понятно — дым по сторонам разогнать. Вернулись в строй, маски скинули. Стоят все, ждут. Минут пять спустя слышно — есть внизу кто-то, кашель там пошел, крикнул даже кто-то, да тут же и заткнулся — не до криков там теперь. Выстрел глухо грохнул — стрельнулся что ли кто-то? А вахмистр все ждет, ну да ему ж виднее, этот дедушка кого хошь кашлять поучит. Спустя минут десять дали команду — спустили лестницу вниз, пошатали, что стоит нормально. И понеслось. Противогазы напялили, раздали им несколько фонарей, навроде шахтерских, — и алга.

Спускаются штрафники в противогазах в проем, а вскоре внизу пошла потеха. Кто-то заорал коротко. Выстрел грохнул... Мои парни напряглись, на прицел проем с лестницей взяв, а вахмистр спокоен. Тут снизу полез кто-то, только успел я моим крикнуть, чтоб не стреляли — выбрался один штрафной, отбежал, маску развязал, скинул, рожа его красная, потная, аж от счастья сияет, в руке револьвер дрянной. Но докладывается бодро, а вахмистр его чуть ли не по приятельски по плечу хлопает. Тут он только что не сомлел от счастья. Искупил, стало быть. Герой, практически. Мало-помалу еще лезут. Одного товарищи тащат — ранен, в кровище белая рубаха нательная, но в руке крепко волочит ружье древнее какое-то. Остальные кто с револьвером, кто с винтовкой, саблюки свои, впрочем, тоже повытаскивали, побросали в кучу. Заляпанные красным сабельки-то. Искупили, молодцы, нечего сказать. Так продолжается. Пока не собираются почти все. Одного не хватает. Вахмистр хмурится, не дело. Спрашивает, есть ли добровольцы — полезть за товарищем? Выходит, уже они все искупившие считаются, раз так разговор пошел. Но добровольцев нету. Хотел уже было я из интересу вызваться — попробовать местный противогаз, да на счастье вылез этот потеряшка. Даже в противогазе видать, что хмурый, не сказать как. Саблюка и сам весь в кровище, но пустой. Ну, дело-то понятное — не было там, выходит, больше ничего оружейного-то. Бывает. Не повезло парню. Ну, ничего, Зачищать сегодня еще много чего придется, еще успеет реабилитироваться. Тем более что тут, повторюсь, человеку завсегда дают шанс на исправление и искупление своих ошибок. По-человечески к этому вопросу подходят. Цивилизованно.

...Когда же этот день-то кончится? Нам теперь в рамках АТО велено зачистить Кузнечный, туда отошла часть солдат и дружинников. Другим-то повезло, они чистят более лояльные пригороды. Пока мы перекусывали пайками, над пригородами рвануло несколько серьезнейших шестидюймовых шрапнелей, я даж удивился — чем это так прогневали власть вполне себе мирные жители? Но сопровождающий нас со своими орлами вахмистр пояснил — с крепости дали с большим прицелом, так, что все пули ушли далеко за город и вспахали поле. Зато грохнуло прямо над головами. Резко способствует лояльности и желанию сотрудничать, сейчас там вовсю выдают соседей, у кого кто скрывается, а то и сами вяжут да сдают. Ущерба же от стрельбы никакого, разве кому в огород на окраине стакан пустой прилетит. И то это не ущерб, а счастье — сдадут его потом на металл. Вообще местные неплохо поживятся, сдавая все и всякое. Оружие и боеприпасы бесплатно, а лучше поначалу и вовсе не трогать, а вот гильзы например стреляные... пожалуй, хозяева того домишки, где пулемет наш стоял, как из погреба вылезут, то и за компенсацией не пойдут никуда. Им там пулеметного отстрела на весь ремонт хватит, да еще наверняка смародерят амуницию с убитого, хотя может и не рискнут. Пулемет у нас, кстати сказать, отняли, приказом Горна. Где-то больше понадобился... надеюсь, для массовых расстрелов — пулеметы, говорят, для этого отлично подходят.

Так вот, нам досталось чистить Кузнечное. Вахмистр поворчал, что потери будут большие наверняка, но тут уж я взбеленился. Нехрен, сегодня и так четверых стариков потерял! Нагло заявил ему, что это их мне прислали в подкрепление, а не наоборот, и потому командовать теперь я буду. Потому что раньше надо было приходить, пока мы в Заводоуправлении сидели. Тот аж опешил, но сдержался. Все же я из чужой армии, да и, как ни крути, в общей ситуации жандармерия выглядела немножечко обосравшись, в отличие от армии, которая, вообще-то, выполняла ИХ работу. Хотя, конечно, обосрались они не такой полной ложкой, как полицаи. Ну да, ничего, бывает. Как говорится, кто сам без греха — пусть первый убьется апстену.

А дальше пошла потеха. Зря нам, что ли, телегу гранат привезли? Кузнечное поселок небольшой, домов на полсотни, а потому... Женщины, старики, и дети — на выход, мужики сразу в сторону и на досмотр жандармам, полицаи с револьверами проверяют жилье — а во всякие подвалы и чердаки-сараи — сначала гранату, потом проверять. Очень такой способ всем понравился, вахмистр аж расцвел весь. Все равно, конечно, потери понесли — двоих убило, причем в том числе того бедолагу, что ствол себе найти не смог — он уже и стволом тут обзавелся от убитого гранатой мятежного солдатика — а все равно, невезучий он оказался. Ну и нашего одного. Все же граната — такая штука. Иногда бывают казусы — вроде чуть и не под ногами взорвется, а на поганце ни царапины. Мирное население нас, наверное, не очень полюбило за такую методику, но нам как-то вообще наплевать. Тем более нечего прятать и укрывать мятежников. Зато управились на удивление быстро. Троих еще гадов застрелили, когда те уже от поселка в поле кинулись. Ну, то может и не мы, а с блок-поста, он поодаль на дороге стоял. В любом случае справились быстро, и качественно, вахмистр аж сиял, очень ему понравилось крайне малое количество задержанных — в основном-то тушками все. Проблем с конвоированием меньше, вот и радовался. И все уверял, что на сегодня для нас — точно все. Теперь в городе работа ополченцам и полицаям. В ополчение, он уверен, сейчас очередь стоит — когда стало ясно, чья берет — всякий хочет оказаться хоть боком, но причастным. Тем более что уже это практически безопасно. А нам, по мнению вахмистра, обязательно дадут отдохнуть. Это им с его подопечными еще работы хватит, а мы отпахались вполне.

* * *

Ну и хрен там, конечно же. Отдохнуть дадут, как же. На том свете отдохнем, ясное же дело. Не время сейчас отдыхать, товарищи, контрреволюция опасносте! Хотя, конечно, как посмотреть. Выперли нас на блок-пост за Кузнечное же. Сменили мы там матросиков каких-то. Их отправили на зачистки. Ворчать матрозня вздумала было, но, покосившись на заляпанные всем, чем попало наши одежки и обувки, унялась. В общем-то, грех жаловаться — шикарно обустроились — растянут полог, костер и даже котел с водой есть, бочку воды вон на телеге привезли с поселка. Жранья обещали пайками привезти, но мы ж не зря в Кузнечном гранатами кидались — при проверке помещений выяснили — один взрыв гранат способен уничтожить энное количество съестных припасов, начисто. Как испаряется. Жаль, живет рабочий класс тут совсем небогато. Но, голодными мы не останемся. Кому война, а кому масленица в постный день. Особо похвалил Колю — он одной гранатой сумел разнести вдребезги курятник. Яичницы, ясное дело, не получится, а вот бульон... Смены, конечно, разбил, часовых выставил — но пока все просто, никто никуда не едет. А приказ у нас элементарный — задерживать всех подозрительных. Я всем объявил, что мне заранее все подозрительны, а потому — задерживать всех. И пусть потом местные разбираются. В конце концов, какое наше дело? Мы свою задачу выполнили, разгромили отряды, так сказать, вооруженной неумеренной оппозиции. А уж давить кого — местные пусть сами разбираются. И так уже ясно, что никакого военного положения не введут, мы сделали все как надо, наши победили. И конечно, городские власти и лично советник Пуц — на коне и в шоколаде, аж по самые гланды. Так мы и коротали вечер, под закатное солнышко, в ожидании свежего бульончика, и мечтах о бане. Никто нас не тревожил, никто не напрягал — из города вообще никто не ехал, видать, все уже в курсе, а первые телеги по направлению к городу показались, когда уже намечались сумерки.

Пожалуй, все же это был мой косяк — ну откуда моим парням, пусть и вполне себе фронтовикам, знать, как надо организовывать блок-пост, и вести на нем 'проверку документов и транспортных средств'? А я конкретно провтыкал, блаженствуя после ужина. В итоге, когда три телеги, шедшие небольшим обозом остановились практически вплотную, поплелись их проверять всего два человека. Чорт их там знает, чего оно вышло не так, кто оно такое было, и зачем откуда здесь взялся. Только как подошел Коля к второй телеге, что-то спросил, как грохнуло несколько выстрелов. Мы даже как-то оторопели, не успели среагировать — а это гад весь барабан своего бульдога расстрелял, и соскочил уже с телеги, бежать в поле. Тут-то мы и очнулись. Ну и изрешетили. Всех. И поганца этого с револьвером, и бородатого деда на первой телеге, и тех, кто на третьей ехал, я и не рассмотрел толком, кто там был, как соскакивать стали, так их и срезали. Подбежали к Коле — а он готов, три дырки в груди, глаза стеклянные. Вот так вот. Что творят, суки. Это ж надо, ушлый до чего ж был, разведчик какой, стрелок — на тебе, так вот по-глупому погибнуть. Другой солдат тоже, походу, того — кровь горлом хлещет, не жилец вовсе. Аж сплюнул с досады — нет, ну что ж за день-то сегодня такой!