Опекун для дракона

Но только я открыла рот, чтобы приступить ко второму плану выведывания информации, как он что-то решив, остановился сам и, повернувшись к нам, коротко бросил:

— Знаю, ведь Север — их родина. У нас на севере есть много легенд про драконов.

Да неужели. И почему мне сейчас стало так смешно, а внутри сквозь смех кто-то говорит, что мне врут, причем нагло и со вкусом? Неужели я так сильно ударилась головой? Нужно срочно поспать, чтобы галлюцинации прекратились.

— Если же ваш клан знает много про драконов, то почему же вызоветесь кланом Ледяных Соколов, а не драконов? — все же выдавила из себя я, игнорируя усиливавшийся смех. Не зачем знать другим про то, что у меня появилась шизофрения. Буду надеяться, что раздвоение личности всего лишь от усталости и удара головой. И почему ей стало веселее, я что-то сказала смешное?

— Хочешь, чтобы на нас устроили поход как на тварей Тасхель? — огрызнулся Кастиен, явно уже коря себя за болтливость.

— И в поход вы пошли тоже ради благих убеждений?

— А кто нас спросил? — вздохнул светлоглазый мужчина. — Верховный король ультиматум поставил — либо явитесь, либо предатели. Да и вообще, что ты в этом понимаешь, южанка!

— Северянин! — задохнулась от возмущения я. Так сильно меня еще никто не оскорблял. Я и южанка!? Да наш клан находится на западе, возле подножия Северных гор!

— А какие легенды? — живо поинтересовался драконыш, воспользовавшись тем, что я остановилась передохнуть и отстала от этих двоих. Жаль, что взглядом наглые драконы плохо испепеляются, а чтобы оттаскать одного болтуна за уши, надо до него еще дойти.

— Что? — охотник оценивающе посмотрел на Амару, решая говорить ли ему или нет. — Говорят, что в горах у драконов есть что-то вроде клана... Ну и так ... Например, наш язык произошел от драконьего "ишереми"

— У драконов есть свой язык? — догнав их, скептически усмехнулась я. — Что-то не верится в это. У них же гортань явно не предназначена для разговоров.

— В легендах сказано, что они общаются эмпатически, передавая свои эмоции и образы, но вот в человеческом обличии...

Он вдруг остановился, сначала задумчиво посмотрев на Амару, а потом на меня.

Я напряглась. Неужели на севере знают и об этом? Рука сама потянулась к кинжалу.

— Может быть, легенды врут? — осторожно произнесла я, ниспуская глаз с воина.

— Может быть... — пожал плечами он и заразительно зевнул, потерев переносицу. — Это же легенды, страшилки для детских ушей. Ведь долгими зимними вечерами детишкам нечего делать и у них просыпается шило в седалище. Надо же чем-нибудь его заткнуть?

— А вы драконий ишереми знаете? — не заметив нашего переглядывания, пристал к северянину мальчишка.

— Понимаю, — поморщился тот, рассеянно глянув на мальчишку. — Языки-то схожие, да и письменность... закорючки одинаковые. Вон, — он показал пальцем на меня, — буду как она переводить — с горем пополам, да и с кривым смыслом.

Я невольно покраснела. Ну тут он явно сгущает краски — конечно, мое знание ишеми не идеально, но все же не так плачевно! Я все понимаю сносно, да и подбираю для перевода слова по смыслу. Вот у него самого не самое идеальное знание нашего языка — легкий акцент, хоть и почти не заметен, но присутствует

— Элис, а ты... — теперь уже ко мне обратился мелкий провокатор.

— О, Элис! — оживился Кастиен. — Производное слово от лисы — "элисин". "У намэ элисин арэ ис син" — произнес он и заразительно захохотал.

"У нее душа шкодливой лисицы" — Я перевела фразу и покраснела до кончиков ушей, от чего эти двое обормота, увидев мою реакцию, засмеялись.

Я расправила плечи и надменно фыркнув пошла впереди. Видеть этих двоих не хочу. Смех позади только усилился...

[1]грань — это некая область между миром живых и миром мертвых. Область, где реальность уже не существует, а душа еще находится в мире живых. Воины входят в подобие транса и сливаются с окружающей духовной энергией, которая дает им массу преимуществ: видеть врага даже затаившегося в засаде, знать местность лучше карты, некоторые могут даже влиять на живых существ находящихся на грани восприятия (манипулировать их эмоциями). Но она также таит в себе множество опасностей — нередко воины, сливаясь с энергией, которая их сильнее теряют свою сущность и навеки становятся частью грани, другие же от резкого скачка туда и обратно умирают от кровоизлияния в мозг. Самые талантливые дети кланов, которым дано видеть духов (заглядывать дальше грани в мир мертвых) становятся провидцами.

[2]Ходячие — мертвые, в которых вселились сущности из грани. Прорыв грани происходит в местах, где произошли битвы, также ходячие могут много лет спать, притаившись в земле, и будит их запах крови. Они быстрые, ловкие, боятся огня. По мнению ученых они стремятся поглотить души живых. Убить ходячего очень сложно, ибо он может сражаться даже с отрубленной головой. Их можно уничтожить только двумя способами — порубить на мелкие кусочки вместилище или же оборвать связь сущности с гранью. Но вторым способом владеют только воины из Великих кланов, другим же не дано манипулировать гранью так умело.

[3]Одержимые — живые звери и люди, в которых вселились сильные духи, пробившиеся из грани. Они сильнее сущностей ходячих, имеют свой собственный разум и обычно нападают на всех пытаясь мстить живым за причиненные страдания, (считается, что это эхо воспоминаний мертвых, что проходят через грань в мир мертвых). Отличить обычных зверей от одержимых очень просто. Людей также могут захватить. Но только тех, у кого слабая воля или их разум долгое время остается в грани.

[4]Хасфей — один из повелителей судеб, мудрец всех путей. Его знания столь велики, что даже остальные повелители признали в нем главу, отдав на хранение ключ мироздания. Он покровительствует тем, кто ищет знания — магам, философам и ученым.

[5]Вязь Неба — татуировка, наносимая детям клана после испытания. Считается, что она дает воинам благословение предков и хранителя клана. У каждого клана вязь, которая наносится на правую щеку, ближе к глазу. Идентично одно — у всех детей Великих кланов есть руна "хазе" — две перекрестных линии с жирной точкой посередине.

Хранитель клана — тотем, образ животного, в честь которого назван клан.

Провидица — "глас хранителя". Общается с предками и хранителем клана, передавая их волю главе клана и совету родов.

Глава 4

Поселение драконов, где-то в Северных горах.

Солнце лениво клонилось к горизонту, собирая вокруг себя закатные краски неба, снег на горных вершинах искрился, а рассеянные пурпурные облака неспешно семенили по небу, навивая нестерпимую тоску по небосводу.

"Сейчас бы взмыть в небо, нырнуть в облака и издав громоподобный рев попрощаться с закатным светилом" — тоскливо думал Хасшер, положив увенчанную костяной короной голову на лапы.

Иссиня-черный дракон лежал на постаменте возле входа в пещеру, и удрученно провожал облака взглядом. Небо манило, игриво зазывало молодого дракона размять крылья, чешуйки переливаясь на солнце темно-синим, начинали нестерпимо зудеть, когда он украдкой мечтал о полетах. Хасшер не мог просто смотреть на недостижимый небосвод. Это была настоящая пытка для энергичного дракона — лежать и ничего не делать уже несколько часов. "И как постовые справляются?" — удрученно думал он, смотря на потухающий горизонт.

Щекочущий чешуйки ветер на миг поднялся, всполошив мерцающий снег с заснеженных пик, он, свистя и завывая, поднял с обрыва столб снежинок, которые по воле духа гор устремились к гаснущему небу.

Вдруг вдали появилась белая точка, которая стала стремительно увеличиваться в размерах. Хасшер заинтересованно поднял голову и всмотрелся на приближающегося дракона. Его хвост от нетерпения невольно забил по постаменту, когда он узнал своего сородича.

Не дожидаясь пока белоснежный дракон до него долетит, Хасшер сорвался с постамента в небо и радостно ревя, устремился к уставшему брату, на ходу посылая ему перемешенные мыслеобразы пьянящего чувства свободы от долгожданного полета и радости от возвращения родственника.

Уставший дракон, тяжело передвигая крыльями, только рыкнул на мельтешащего перед его глазами Хасшера, и легонько задев крылом его макушку — небольшой подзатыльник для неугомонного младшего братца, нырнул вниз, задев хвостом снежную вершину. Его перламутровая чешуя радужно переливалась на солнце, а к лапе была ремнями прикреплена небольшая сумка.

Облегченно выпустив струю пара, дракон приземлился на постамент и довольно выгнул затекшую шею, размял крылья — полет дался Ристару нелегко и последние пару миль он летел чисто на упрямстве, дабы поскорее оказаться в родных пенатах и расслабиться. Через миг рядом с ним опустился Хасшер, чуть ли не на лету перекинувшись в темноволосого подростка.

— Брат! — радостно выкрикнул он, сияя желто-зелеными глазами. — Я так рад, что ты вернулся!

Ристар перекинулся в человека, поймав на лету сумку, что была ранее прикреплена к его лапе, и, повернувшись, устало посмотрел на неугомонного подростка:

— Хасшер... а ты вырос. Совсем не похож на того детеныша, что я оставлял в клане.

— Конечно, брат, — сиял, словно начищенная монета паренек, жадно разглядывая своего старшего брата. — Ведь восемь зим прошло.

"Да... прошло целых восемь лет" — с тоской подумал Ристар, шагая с пьедестала в пещеру. Длинный, из цельного камня туннель вел в общину. В единственный город, где жили драконы, не боясь за свою жизнь. Где он родился, вырос, место, которое он, если понадобится, будет защищать до последнего вздоха.

Ристар внимательно разглядывал каждую трещинку, каждый рельеф туннеля, с ностальгией вспоминая в каких противоречивых чувствах, уходил из клана восемь лет назад. Как плакал брат, не желая расставаться с единственным живым родственником, как он прощался с друзьями, убеждая их и себя, что обязательно вернется. И ведь вернулся...

Дракон глубоко вдохнул родной горный воздух, который в туннеле был вперемешку с запахом известняка и земли. Дотронулся ладонью до шершавой стены, где на барельефе нарисована эпичная сцена из исторических хроник расцвета драконьего рода.

"Никогда бы не подумал, что буду скучать по этим картинкам, — с усмешкой подумал Ристар, подмигивая растерянному таким поведением старшего брата Хасшеру. — И ведь ночами снились, все звали... а я не шел"

Как же долго он не был дома, выполняя задание Старейшин во благо общины. Целых восемь лет жил среди людей, не имея право даже помечтать о небе, расправив крылья, взмыть за облака, ведь это могло поставить всю операцию под угрозу. А когда расправил, то, как несмышленый детеныш чуть не разбился, будто бы впервые ощутил чувство полета.

"Чертовы людишки! Еще год в том гадюшнике, и я бы разучился летать!"

Беловолосый дракон оторвался от воспоминаний и, убрав с лица длинные пряди, улыбнулся нахмурившемуся Хасшеру.

— Долго ждешь? — Ристар приобнял за плечи младшего братца, с толикой горечи подмечая, что еще немного, и тот дорастет до его подбородка.

— Нет, что ты, — поспешил опровергнуть слова брата Хасшер. Он не хотел ему говорить, как ему было скучно несколько часов кряду сидеть возле выхода, томясь в ожидании. — Я получил зов всего лишь полчаса назад!

— Вот как, — улыбнулся дракон, подмечая, что его брат все так же не умеет врать. — А как поживает За...

— Несносный мальчишка! — громоподобный голос рассерженного дракона усиливающимся эхом докатился до братьев. Хасшер побледнел, вмиг спрятавшись за спиной Ристара. — Я кому приказал прибрать 567-ой стеллаж!

— Только вспомнишь Зангерела, как он тут как тут, — пробормотал Ристар, с насмешкой взирая на приближающегося старого друга, и уже громче добавил. — Вы как тварь Тасхель, Хранитель знаний, появляетесь тогда, когда вас меньше всего ждут.

— Кто это такой смелый любитель человеческих ругательств... Ристар?! — изумился золотоволосый дракон, чуть не выронив из рук небольшую стопку книг. — Ты вернулся?! Когда! Почему сразу не сказал!

— Да только что. Успокойся, Зан.

— И мне ничего не сказали... — сощурил лазуритовые глаза мужчина, прожигая взглядом выглядывающего из-за спины Ристара подростка. — Хасшер... так вот ты куда исчез. Как только получил зов, помчался встречать брата? А мне рассказать о сей встрече?!

— М...мастер... — проблеял молодой дракон, сжимая голову в плечи. — Так вы же оставили меня в библиотеке, а сами ушли в... — он еще сильнее побледнел, уловив красноречивый взгляд хранителя знаний рода драконов, — пошли доносить красоту знаний до госпожи Раснелии

Ристар засмеялся, взъерошил отливающие синевой волосы своего младшего братца. Посмотрел на пунцовеющего друга, который прожигая дырку в Хасшере, потряхивал стопкой книг, как грозным оружием вдалбливания в нерадивых учеников знаний и ума.

— Зан, ты до сих пор безрезультатно добиваешься руки Раснелии?

— Почему безрезультатно? Она уже позволяет дотрагиваться до ее руки.

-Зан, — обреченно вздохнул беловолосый дракон, устало потирая переносицу. Как ему иногда надоедала одержимость друга одной неблагодарной драконицей, хотя в глубине души он был искренне рад, что некоторые вещи так и остались неизменны, даже после стольких лет. — Зан, внемли голосу разума. Эту строптивую драконицу ты будешь добиваться вечность!

— Драконы не пасуют перед препятствиями! И, кстати, у меня прогресс, мой недоверчивый друг. Раньше она меня вообще за порог не пускала.

Ристар лишь покачал головой, в который раз махая рукой на пристрастия Хранителя знаний. Зангерел прекрасный друг и дракон, обладающий феноменальной памятью и острым умом, но вот Матерь-природа напрочь лишила его благоразумия и чувства прекрасного. Ладно, ходит он в ярко-желтой тунике сияя будто солнце и днем, и ночью, пугая при этом случайно забредших в огромную библиотеку драконов, но надо же было ему влюбиться в самую несносную драконицу общины, которая на дух не переносит мужчин.

Во истину причудлива Мать-природа в своих детях гор.

Подземный город драконов, или как его называли местные — "Расмэлель", что в переводе с ишереми обозначало "гнездо", располагался прямо в горе, уходя на много километров вглубь и соединяя через туннели и проходы несколько соседних гор.

Великое сооружение Прародителей, стало оплотом всех северных драконов. Неприступная крепость, к подступам которой невозможно подобраться по земле — идеальное место для клана.

Расмэлель — колыбель, место, где рождается новая жизнь, поистине заслужила свое имя. Он словно утопал в садах, освещаемых искусственным светилом, а через подземные реки и озера были перекинуты каменные мосты, в реках которых плавала мерцающая фосфором рыба. Зелень причудливо переплеталась со светящимися жителями подземных недр, рождая захватывающий дух фантастические пейзажи.

Город условно был поделен на три уровня:

На верху, ближе к вершине, сидели самые уважаемые драконы общины — Старейшины, которые заправляли делами клана.

На втором — драконы проживали в ареалах[1] своего рода, там же находились входы и выходы из города и сады, за которыми ухаживали Живницы, не давая им зачахнуть без привычного солнца.