| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Никак! Пейте!
Вздохнув, Сириус торопливыми глотками опустошил стакан и со стуком поставил его на край тумбочки.
— Ну а теперь кто нибудь объяснит мне, что здесь происходит!
Сириус на удивление легко прижился на новом месте. Возможно потому, что принятая в здешних кругах манера поведения, основанная на трёх принципах — не верь, не бойся, не проси — по сути, являлись тем, на чём воспитывался каждый уважающий себя аристократ. Кроме того теперь, проводя всё своё время в человеческой ипостаси, он всё больше понимал, на краю какой пропасти находился, не понимая, что проводя всё время в обличье собаки, он и разумом опускался на собачий уровень.
Ну и бытовые условия восьмого уровня не шли, ни в какое сравнение с четвёртым.
Постельное бельё на настоящей кровати, кормёжка три раза в сутки. ПОЧТА! Да, да! Заключённые имели право на переписку и даже могли заказывать газеты. Но особенно добила Блэка возможность получать посылки.
Газеты он заказал сразу же, как представилась возможность, на переписку не надеялся, так как знал, что остался один как перст. А посылки — не от кого их было получать последнему из Блэков.
По крайней мере, он так думал. Думал до тех пор, пока тяжело отдувающийся Хэвиш не втащил в камеру приличных размеров ящик.
— Пляшите, мистер Блэк!
— Что это!?
-Как что. Передача. Раз в год положено.
Новая одежда, шоколад, гигиенические принадлежности, и на самом дне тщательно завёрнутые в свитер две бутылки магловского виски.
Одну Сириус передал мистеру Лесли. Как говорится — на общак, а другую, припрятал под кроватью — на всякий случай.
— Так что же всё-таки происходит?
— Поистине ужасные вещи, мистер Блэк. Охранники с четвёртого уровня открыли двери камер и впустили к заключённым дементоров. Всё мертвы.
— Но как, же так, там же..
Сириус бросился к дверям и принялся изо всех сил тарабанить по ней.
— Хэвиш! Мистер Хэвиш!
— Что происходит, мистер Блэк?
— Там, на четвёртом уровне моя кузина, она сидела рядом со мной. Скажите она тоже?
— Что вы, мистер Блэк. Мисс Блэк уже больше месяца находится в карантинном боксе.
— Спасибо— Сириус на негнущихся ногах отошёл от двери — постойте! Какая мисс Блэк? Она же Лентстрейж!
Глава сорок седьмая.
Альбус Дамблдор.
Альбус Дамблдор сидел в своём Хогвартском кабинете и сквозь ароматные клубы трубочного дыма рассматривал сидящих перед ним соратников.
Соратники с отвращением глотали никотиновые выделения, но выказывать неудовольствие не смели. И для этого были все основания. Основания эти располагались на первой полосе "Ежедневного пророка" и взгляд директора, обманчиво благодушный, то и дело съезжал на газетные заголовки.
— Аластор, друг мой, скажи, пожалуйста, почему об этом — мундштук директорской трубки упёрся в газетный заголовок — я узнаю из газет? Что— то случилось, и ты больше не заместитель директора Аврората?
— Альбус, я...
— Подожди, я ещё не закончил! Что, в конце концов, происходит!? И чем вы, вообще, занимаетесь, если о подобном я узнаю из статьи этой с позволения сказать "звезды" Скиттер?!
Северус, мальчик мой, что по этому поводу говорят твои знакомые?
— Для них это полная неожиданность директор. И пока достаточно определённой реакции ни у кого не было.
— Вот, Аластор, учись. Хоть какой-то осмысленный ответ, а не блеянье в твоём исполнении.
— Но Альбус!
— Что Альбус!? Что Мордред побери, происходит. Почему тебя, заместителя директора Аврората не пустили даже на порог этого Мордредова Азбакана. Почему прошло уже больше суток, а мы до сих пор не знаем даже точного списка этих несчастных!
— Альбус! Побойся Мерлина! Какие они несчастные? Да там сидели такие типы, что пробы негде ставить!
— Для меня, Минерва, они все несчастные. Ведь при более благоприятном стечении обстоятельств судьба могла бы дать им ещё один шанс.
— На что шанс, Альбус!? Убить ещё сотню другую маглов? Или искалечить ещё пару десятков волшебников!?
— Мордред побери, Минерва! Ты вечно всё передёргиваешь! И вообще сейчас мы выясняем совсем не это. Аластор, я тебя слушаю.
— Ну, слушать то особенно и нечего. Вчера утром, около восьми поступил сигнал о крупном ЧП в Азбакане. По тревоге подняли ведомства Киршнера и Боунс. Нам приказали оставаться на местах и ждать распоряжений. Приказы, кстати, отдавала лично Министр.
Ближе к полудню я решил поподробнее выяснить, что же всё— таки происходит, но не преуспел в этом. В Азбакане меня не пустили даже за второй круг охраны. Более того, этот наглец Кройнсберг, в совершенно хамской форме обвинил меня и моих людей в отсутствии профессионализма и посоветовал готовиться к пенсии.
— И что, для этого были основания?
— Ну, по показаниям свидетелей, именно авроры Шульц и Верскангауз впустили дементоров на уровень. А Верскангауз лично открывал камеры.
— Ты знал этих людей?
— Не очень хорошо. Шульц в своё время отличился в первой кампании. Хорошо работал, жёстко. На этом, правда впоследствии и погорел. Немотивированная жестокость. Штафирки засандалили его на три года охранником в Замок. Ему кстати не повезло — в общей куче попался дементорам на зубок.
А, Верскангауз? У него в первую войну Пожиратели всю семью вырезали. Причём именно Внутренний круг. Он и в охранники попросился добровольно. Служил образцово, и вот подиш ты.
— Его взяли живьём?
— Нет, конечно! Он когда понял что сотворил, покончил с собой.
— А..?
— Нет, Директор. Поднять его возможности не было. После Бомбарды в голову поднять ещё никого не удавалось
— М-да. Господа, и дамы конечно, Минерва не поджимай губы, тебе не идёт, вы не находите, что это всё очень странно?
— А не всё ли равно Директор? Я в том смысле, что кто бы ни приложил руку к этому делу, и чем бы ни руководствовался — он всё равно большой молодец. Разом положить столько отборнейшей швали!
— Мерлин! Аластор, ты мыслишь по солдафонски прямолинейно. В данном случае вовсе не означает что враг моего врага — мой друг. Тем более, что мотив совсем не очевиден. А мотив, друзья мои, в этом деле определяет всё. По крайней мере, я так думаю.
— Погоди, Альбус, ты, что не рад произошедшему? Уничтожен практически весь Внутренний круг Сам-знешь-кого, а ты разводишь антимонии, и чуть ли не рыдаешь по этому поводу.
Аластор абсолютно прав! Кто бы это не сделал он просто герой. И то, что всё проделано с помощью дементоров ничуть не меняет дело!
Северус, а ты что молчишь? Хотя, да! У тебя— то причин радоваться меньше всего. Сколько там твоих хороших знакомых дементоры перецеловали!?
— Минерва! Прекрати немедленно! Не заставляй меня думать, что все блондинки -дуры! Да, да, я хорошо помню, какого цвета были твои волосы в былые годы.
Северус, прости её. Это она сгоряча. Не подумавши. Ты же знаешь, как мы тебя ценим. Вот, скушай лимонную дольку и успокойся. Успокойся, я кому сказал!
Хозяин кабинета встал из за стола, и повернулся к соратникам спиной наблюдая струи дождя поливавшие оконное стекло.
— Вот что господа. Вы немедленно отправляетесь к свои конфидентам. Немедленно! И без информации не возвращайтесь.
Минерва, голубушка. На тебе как обычно Хогвартс.
Ну а я с вашего позволения, тоже тряхну стариной и встречусь с парой старых друзей. Выпьем по стаканчику, вспомним былое. Может что-то интересное и узнаю. До свидания!
Оставшись в одиночестве, Великий Светлый по стариковски кряхтя, разулся и поудобнее устроившись в кресле, водрузил ноги в разноцветных шерстяных носках на стол.
А теперь прикурить от вынутого из жаровни уголька и подумать. Хорошо подумать.
Пусть молодёжь мечется в поисках мало-мальски ценной информации, а он подумает. И сопоставит уже известные ему факты, и не только факты. Ведь интуиция просто кричит, что всё происходящее нельзя рассматривать как отдельные случаи. А интуиции, своей естественно, он привык доверять.
Глава сорок восьмая.
Поттер.
Не скажу, что события стали вдруг развиваться лавинообразно, но и вялотекущими их назвать никак нельзя. Операция по уничтожению Внутреннего круга хотя и прошла удовлетворительно, но привела к последствиям каких я, честно говоря, не ожидал.
Совершенно неожиданно взлетел рейтинг нынешнего Министра. А ведь старушка уже практически сидела на чемоданах и вовсю подыскивала, чем бы ей заняться после отставки. Не знаю, уж чем руководствовались местные власть предержащие, но происшествие в Азбакане было совершенно определённо поставлено ей в заслугу. Пошли слухи о том, что госпожа Министр ещё не исчерпала свой потенциал, вспомнили, что именно при ней Волдик убился об моё тело, и много другое.
Апофеозом этой суеты стала встреча мадам Багнолд с Малфоем. Люциус, на этой встрече выступавший не только от своего имени открытым текстом предложил Министру баллотироваться на следующий срок, обещая при этом всестороннюю поддержку умеренной, и читай наиболее богатой, части аристократии.
Мадам, конечно же, не преминула посоветоваться с директором, и тот в кои— то веки не приложивший к подобному развитию событий ни когтя, естественно ухватился за предоставленный судьбой шанс, и дал ученице добро на следующие выборы.
— Знаешь, Гарольд, я в определённом смысле рад, что так вышло — говорил он мне, когда мы сидели в его кабинете — ведь всё шло к тому, что Милисент на её посту сменит Фардж, а он — креатура Дамблдора.
Честно признаюсь тебе, никто из посвящённых не ожидал, что акция в Азбакане повлечёт за собой такие последствия. Я ведь, чего греха таить, списал уже Милисент как политического деятеля, думал поручить ей заняться твоим фондом. А тут такой поворот событий.
Теперь придётся подыскивать новую кандидатуру. И это как раз в тот момент, когда кадровый цейтнот как никогда актуален.
Не хотел тебя беспокоить раньше времени, но тут образовались некие, очень перспективные возможности и не хотелось бы их упустить.
Ты, конечно, слышал о Гиллишире? Нет! Удивительно! Удивительно как мы могли позволить пропустить тебе такое событие. И не кривись, я вовсе не амикошонствую.
Так вот, Гиллишир. Недавнее приобретение. Городок по магловским меркам вовсе невеликий. Но для Магической Британии очень, и очень перспективно. Особенно учитывая тот факт, что подобных сделок не проводилось уже более трёхсот лет.
У маглов городок приходил в запустение и его постепенно заселяли волшебники. Те из них, кто не чурается различных магловских штук именуемых прогрессом. Население его невелико, но не это главное. У города имеется довольно обширная промышленная зона. Для понимающего человека, и не только, просто клад. А для недалёкого — застроенные непонятными сараями, заросшие пустыри.
У банка просто все места чешутся наложить на это пока бесхозное (а принадлежащее министерству считай бесхозное) имущество лапу. Но мы не можем. Самостоятельные сделки нам запрещены. Выступать от чьего-то имени, пожалуйста. А сами Мерлин упаси!
Ну а дальше я надеюсь, могу не продолжать. Ведь ты на редкость сообразительный юноша.
— Моя доля?
— Все сто процентов! Мы лишь осуществляем управление от твоего имени, ну и имеем с этого небольшой гешефт. Скажу тебе по секрету, нам этого вполне хватит.
— Я не хочу быть свадебным генералом. Да и Вы, наверное, знаете, что при моём характере я от участия в управлении вряд ли смогу удержаться.
— Не просто знаем, но и надеемся на это. Иметь врагов, это конечно здорово, но они когда нибудь кончаются. И начинаются будни, будни которые надо чем — то заполнить. Почему бы, например не управление парой тройкой компаний.
А если Милисент. Мордред! Гарольд! Ты что предполагал такое!?
— О чём Вы, Директор?
— Ну как же! Если миссис Багнолд остаётся Министром всем твоим начинаниям априори даётся зелёный свет. Умно! Умно, нечего сказать. Умно и хорошим заделом на перспективу.
— Мордред! Директор, не надо видеть деревьев там, где их нет. Не делайте из меня, Мордред знает кого. Ни о чём таком я и не думал! Я и про Гиллишир узнал сегодня. От Вас!
— Ну, Гиллишир это частности. Так ты согласен?
— Да, при условии моего активного участия. А то понастроите там метёлочных фабрик.
Говорили ещё долго и расстались глубоко за полночь. Причём я, с твёрдым ощущением, что вляпался в очередною глобальную авантюру.
Фергюссон сдержал своё слово, и мы встретились.
Невысокий измождённый человек. Глубокие морщины, избороздившие лицо. Седые волосы. И только глаза, глаза полны лихорадочного блеска и предвкушения.
Ну что же Антон Павлович, будем знакомы.
Конечно, заочно я уже имел представление о своём визави. И то, что я узнал, ясности к образу соотечественника не добавляло. Единственный член Внутреннего круга не являвшийся адептом Ордена Вальпурги. Единственный кто не принимал участие в карательных операциях против маглов, хотя крови волшебников на его руках достаточно. Единственный кого Волдик никогда не наказывал Круциатосом. И единственный кого тот же Волдик ни разу не назвал своим слугой.
— Вы понимаете, молодой человек, что ни о каком Долге Жизни между нами не может идти и речи?
— Понимаю ли я? Естественно. С самого начала такой вариант взаимоотношений даже е рассматривался.
— Тогда зачем?
— Ну, за Вас попросили хорошие люди.
— Это не ответ. Я ведь не в таверне задолжал.
-Тем не менее, это так. Просто всё зависит от масштабов. Кто— то платит мелкие долги. Кто вытаскивает из Азбакана.
— У Вас на меня какие-то планы, или я могу в любое время уйти?
— Планов нет. И уйти Вы действительно можете в любое время. Но я бы советовал немного задержаться. Вы далеко не в лучшей форме. Придите в себя, а затем милости прошу — на все четыре, как говориться, стороны.
Мы ещё немного помолчали и я, видя, что собеседник погружён в себя удалился. Будущее покажет, где ваше место, Антон Павлович.
Наша учёба между тем продолжалась. Надо отдать должное Рагнхорку профессорский состав был им подобран идеально. Общая цель — привить нам желание учиться — выполнялась на сто процентов.
Да и как могло быть иначе, если на лекциях, например, по теории магии в исполнении профессора Блюменхерста ученики и дышать то иногда забывали.
Неистовый Якоб, влюблённый в свой предмет настолько прочно, что всё остальное его просто не интересовало, сумел за мизерное время разжечь в учениках неистребимое пламя познания. Профессор, прозванный в научных кругах "Ниспровергателем" за совершенно неуёмную страсть рушить авторитеты (например, всем известного Гампа, он считал недалёким ремесленником, а его законы — параноидальным бредом) излагал своё видение предмета едва ли ни в стихотворной форме, приводя в качестве иллюстраций примеры из своей богатой практики.
Гораздо менее поэтична, но никак не менее убедительна была и профессор Делориа. Хотя говорила она о вещах прозаичных и местами даже неприятных. Защита разума во всех её проявлениях, полевая медицина, и на сладкое — поведенческие особенности магических расс.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
