Сто грамм за Поттера. часть 3(2) (1990 г.)

Глава двадцатая.

Гораций Слагхорн.

Грандмастер Зельеварения сэр Гораций Слагхорн не часто покидал свой уютный особняк на Бульваре Мерлина. Не то, что бы ему некуда было пойти, просто не хотелось. Покой и тишина кабинета, уютная нега гостиных, строгая аскетичность лабораторий, выпестованные долгими усилиями домовики, понимающие хозяина с полувзгляда.

К тому же сэр Гораций знал себе цену, и не считал нужным являть свою особу на всякого рода сборищах. Пусть эти сборища и именовались светскими раутами.

Долгая жизнь дала сэру Горацию достаточно возможностей для общения с сильными мира сего. И говоря прямо, британские аристократы смотрелись довольно бледно на фоне своих собратьев по классу проживающих на материке.

Конечно, внешне всё выглядело очень пристойно. Но глядя на блестящих леди и джентльменов, сэр Гораций, ни на минуту не забывал увиденного однажды: гордые лорды, валяющиеся в ногах у полукровки, целующие край его плаща и кичащиеся как высшим отличием— рабской меткой на предплечье.

С усмешкой вспоминал сэр Гораций свою провальную попытку создать некое надклановое объединение аристократов в бытность свою деканом Слизерина. "Клуб слизней", охотно посещаемый чистокровными в стенах Хогвартса, мгновенно забывался ими за стенами учебного заведения. Видимо, не дано.

Вот и сегодня господин Слагхорн не собирался покидать стены своего дома, но серенькая Гринготская сова своим появлением внесла в его планы существенные корректировки. Старый знакомый, партнёр во многих делах, Директор Лондонского филиала приглашал на чашку чая. Гораций вспомнил, что считают гоблины, чаем и внутренне содрогнулся.

Всю дорогу до Гринготса сэр Гораций пытался определить, прежде всего, сам для себя, кто же для него Рагнхорк Пронырливый. Давний деловой партнёр. Несомненно. Партнёр надо сказать надежнейший. За всё время ни разу не подводивший.

В какой— то мере учитель. Да, благодаря общению с господином Директором, Гораций приобрёл очень многие полезные навыки, прежде всего в коммерции и политике.

Всё это справедливо. Но вот был ли старый гоблин ему другом, сэр Гораций сказать не мог. Слишком велика разница в возрасте. Сам гоблин об этом не распространялся, но вероятно господин директор был ровесником Фламеля.

Слишком велика разница в положении. В минуты хорошего настроения, рассказывая очередную поучительную историю из своёй жизни, он оперировал ТАКИМИ именами, что невольно захватывало дух.

Сэр Гораций прекрасно понимал это подспудное неравенство, и никогда не проявлял по этому поводу неудовольствия. Ведь право это такие пустяки. А вот выгода от такого знакомства огромна.

Например, разве смог бы он купить этот дом на бульваре без протекции Рагнхорка. Даже при наличии требуемых средств. А ведь дом в таком месте — это показатель статуса.

— Здравствуйте господин Директор — проявляя необходимую вежливость, Слагхорн поздоровался первым.

— Здравствуй, Гораций. Прошу тебя, проходи поближе к столу, присаживайся. Может чаю?

— О, нет! Только не чай! Уж лучше чего покрепче. Если, конечно, это не помешает разговору?

— Я думаю, нисколько. Думаю, даже, что рюмочка "Подгорного короля" из недавно поднятой партии, придётся как нельзя кстати. И тебе, и мне.

— Как идут Ваши дела, господин директор? Не ошибусь, если скажу что хорошо.

— Не ошибешься, мой друг. И ты, кстати, можешь сделать так, чтобы они шли ещё лучше.

— Я?

— Да, да, мой друг. Видишь ли, у нас тут запущен некий проект, приняв участие в котором, ты очень поможешь мне, и принёсёшь несомненную пользу себе.

— И чем, я могу помочь?

— О, мой друг, тем, что прекрасно умеешь делать — учить. Учить тому, что является предметом твоей страсти — Зельеварению.

Подожди с расспросами. Я сейчас и так удовлетворю твоё любопытство. Но сначала давай отдадим должное этому прекрасному напитку.

Спустя несколько часов Гораций всё так же сидел в директорском кабинете, вертя в руке давно опустевший бокал. Достигший довольно больших вершин в педагогике , он признаться решил закончить этот род деятельности. Но такое предложение. Мерлин! Такое могут предложить только один раз в жизни.

А когда он узнал, что учить предстоит и сына Лили Эванс в том числе. Мордредовы варежки! Согласие на участие в проекте вылетело из него с такой быстротой, что даже как то неудобно стало.

— Гораций, пожалуйста, всесторонне обдумай предполагаемую учебную программу. Наша цель, не заменить Хогвартс, а приготовить детей к поступлению в него. Не мне тебе рассказывать, что такое замок Основателей теперь. И кто там играет первые скрипки. У нас, конечно, есть там свои люди, и рычаги влияния конечно есть. Но в повседневной рутине дети могут рассчитывать только на себя, и на те знания, которые получат от вас.

Ты ведь понимаешь, что ученики тебе достались далеко не ординарные. Причём насколько, я даже описать не могу. И тебе понадобиться применить весь свой талант, весь накопленный годами багаж, для того чтобы донести до них то знание которое гарантированно поможет в непростой ситуации.

Поскольку ты назначен ответственным за весь учебный процесс целом, тебе придётся плотно контактировать с наставником юного Йозефа Гилденстерна — Вольфгангом Золли. Это очень достойный господин, уверяю тебя. Я думаю, что тебе небезинтерено будет узнать, что в своё время он принимал непосредственное участие в воспитании Ингрид и Бальдура Ламсдорфов. Да, да, тех самых. И они, кстати, до сих пор с благодарностью вспоминают о нём.

— Согласен, сэр. Это очень серьёзная рекомендация.

— Должен заметить, что мы, те кто стоит у истоков проекта, с самого начала решили привлекать самых лучших специалистов. Пытаться привить большое количество навыков твоим подопечным мы не планируем, но, то, что будет дано, должно быть вбито крепко.

Как я уже говорил, ты Гораций возьмешь на себя Зельеварение и Гербологию,

Мистер Золли — этикет и навыки, необходимые человеку из высшего общества.

С остальными преподавателями познакомишься позже.

И ещё. Возможно, в процессе обучения у тебя может возникнуть ощущения некоей неправильности в поведении твоих учеников. Прошу тебя ничему не удивляйся. А просто спроси. Либо меня, либо мистера Поттера. Да, да, я не оговорился.

Ну что же. Как говорится в добрый час. Очень надеюсь, друг мой, что мне не придётся в тебе разочароваться.

Уже дома, сэр Гораций, по давнишней привычке взял перо и пергамент, и сел детально анализировать произошедший разговор.

Новый проект Рагнхорка — безусловно, это плюс. Планы, родившиеся в голове Главы директората, имели обыкновение всегда исполняться и приносить их участникам очень неплохую прибыль.

Участие в проекте юного Поттера тоже безусловный плюс. Старое обещание, данное покойной Лили, всё ещё не давало спокойно спать. А значит, есть возможность сделать что-то, что успокоит душу, исполнив давно взятое обязательство.

Работа с Вольфгангом Золли — это тоже скорее плюс. Сэр Гораций несколько раз слышал о знаменитом менторе европейских олигархов, и, безусловно, общение с ним пойдёт на пользу.

Ну а в минусах. В минусах то, что старый гоблин не разменивался по мелочам. Являясь одним из столпов Британской, и наверное не только, политики, он и врагов имел соответствующих. Такие растопчут и не заметят. Хотя поздно уже идти на попятную. Согласие на сотрудничество уже дано, и как там говорили древние: " делай, что должно и будь, что будет".

Глава двадцать первая.

Вольфганг Золли.

Вольфганг Золли не любил британцев. Не любил ровно настолько насколько их может не любить человек дважды за последний век скрещивавший с ними оружие. И хотя благодаря профессиональным навыкам он не испытал всех прелестей послевоенного кризиса, но подспудная нелюбовь к островным плутократам сохранялась у него всегда.

Кроме того, вращаясь в силу профессии в высших кругах, Вольфганг сделал себе за правило внимательно изучать тех, с кем общается. И довольно-таки преуспел в этом занятии. Тем более что такие знания частенько помогали избежать неприятностей при общении с сильными мира сего.

Очень полезно, например, знать, что хотя два самых влиятельных семейства Европы и имеют общего предка, но назвать, например Бальдура Ламсдорфа — Лордом Малфоем-Ламсдорфом, геральдически верно, но приведёт к стопроцентной дуэли. Ибо упоминание бесчестного предка как для баронов Ламсдорф, так и для графов де Тру является прямым оскорблением и смывается только кровью.

Так вот собирая сведения о семейных кланах магической аристократии, Вольфганг сделал неутешительный вывод о вырождении Британского истеблишмента. Две войны, террористические поползновения местного Тёмного лорда, и последовавшие за этим правительственные репрессии изрядно повыкосили ряды носителей чистой крови. Ну а массовые родственные браки на корню зарубили возможность поправить дела за счёт Новоё крови.

Печальное зрелище, можно сказать душераздирающее зрелище. Для того кто понимает конечно.

И вот теперь он в Лондоне. Какие право гримасы судьбы.

Много слышавший о провинциальности британских магов герр Золли, тем не менее, был шокирован посещением Косого переулка и Хогсмита. О. Мерлин! Местные маги носят мантии! Мантии, вышедшие из моды лет тридцать назад и носимые в Европе только студентами и эксцентричными особами.

А пергамент и перья! А отсутствие колдорадио! Неужели и впрямь туман, клубящийся над Островами волшебный, и не пропускает любые веяния прогресса.

Поистине нет ничего удивительного в том что, говоря о Магической Британии, вспоминается только два имени: Помонна Спраут — поистине великий учёный, один из корифеев Гербологии, и Альбус Дамблдор — скользкий тип узурпировавший после падения Гриндевальда власть в Британии. В Германии даже бытовала поговорка — пи..., врёшь как Дамблдор.

Отвратное впечатление лишь усилилось от общения с чиновником Министерства Магии, оформлявшим бумаги для проживания в стране. Совершенно неприкрытое наглое вымогательство вначале и слащаво — любезное желание угодить после того как узнал что клиент прибыл по приглашению Директора Гринготса.

Будущий воспитанник герру Золли понравился. Спокойный мальчик с внешностью героев с плакатов Гитлерюнгенда. А уж когда Вольфганг узнал историю Йозефа подробнее, то проникся к нему настоящей симпатией. А ещё он почувствовал, что это — ШАНС. Шанс воплотить, наконец, то в реальность свои тщательно вынашиваемые мечты об идеальном воспитаннике. То, что, к сожалению, не смог воплотить в венце своих воспитательских устремлений — Бальдуре Ламсдорфе.

Глава двадцать вторая.

Поттер.

Йозеф настойчиво зазывал в гости — познакомить со своим наставником. Поскольку волей неволей мне с этим человеком ещё общаться и общаться, решил не откладывать знакомство и аппарировал на Бульвар.

Больше всего наставник Гилденстерна напоминал мне актёра Броневого в роли папаши Мюллера, или наоборот папашу Мюллера в исполнении Броневого.

Спокойная, доверительная манера общения. Совершенно искренний благожелательный интерес к собеседнику, мастерское умение слушать, даже такого, с его точки зрения, шкета как я. В общем, набор черт просто кричащих о высочайшем профессионализме собеседника. И отнюдь не на педагогическом поприще. С таким наставником расслабляться, явно не придётся.

А в остальном старичок мне понравился. И к Йозефу он относился вполне благожелательно, что для меня очень важно. Впереди, по моему глубокому убеждению, предстоят очень непростые дела, и душевное равновесие друга для меня очень важно.

Мы расположились в одной из гостиных, где домовики сервировали поздний завтрак, и уже почти приступили к его поглощению, как у меня потеплел лежащий во внутреннем кармане куртки блокнот с наложенными на него Протеевыми чарами. Извинившись перед собеседниками, я отошёл к стоящему в углу столику и достал зачарованный блокнот и ручку.

" Здесь Поттер".

" Это Фергюссон. Гарольд, у нас большие проблемы. Срочно аппарируй в Гринготс. Я там тебя заберу".

" Можно поподробней".

" Извини, но времени нет".

Ещё раз, извинившись перед мистером Золли, уже собрался было аппарировать, но тут за мной увязался Йозеф. Дескать, он тоже в теме, и не хочет находиться в информационном вакууме. Спорить не стал,

просто схватил его за руку и аппарировал.

В аппарационном зале Гринготса нас уже поджидал Фергюссон. Не выказав ни малейшего удивления присутствием Гилденстерна он, молча, взял нас за руки и сразу же собрался стартовать.

— Подожди, Йен, что случилось?

— Барбоза с напарником нарвались на засаду.

— Живы?

— Частично. Оба без сознания, а у Африкана тяжелейшее ранение и отсечена правая рука.

— Что доктор?

— Не внушает доверия.

— Хорошо. Тогда задействуем вариант номер два. Предупреди гоблинов.

— Уже. Уже задействовал и уже предупредил.

— Ну, тогда вперёд!

Я стоял во внутреннем дворике клиники доктора Грейнджера и курил. Иного выхода снять стресс я пока не видел. Ну не напиваться же.

Похоже, игры наши закончились, так и не начавшись. И мы явно не победители. Практически на первом же серьёзном задании такие потери. Тут либо я здорово ступил, не сумев довести до исполнителей всю серьёзность момента, либо эти самые исполнители мне достались не соответствующие заявленным требованиям. Хрен его знает.

Я стоял и курил, а позади меня в операционном блоке метался доктор Грейнджер, готовя к срочной эвакуации на материк бессознательное тело Африкана Барбозы. Его напарник, тоже получивший не слабо, но находящийся в гораздо лучшем состоянии тоже был без сознания, но в перевозке его в частную клинику в Испании необходимости не было.

Сзади неслышно подошёл Гилденстерн.

— Не переживай так. Энди говорит, что синьор Барбоза поправится.

— Энди? Ах, да, доктор Грейнджер. А Барбоза конечно поправится. Обязан поправиться. Я ведь ещё должен хорошенько надрать ему его португальскую задницу. Благородные доны, мать иху. Кстати Фергюссон не появился?

— Там он. Прибыл только что. Говорит что портал готов, спрашивает, кто пойдёт сопровождающим.

— Кто? Кто? Сам и пойдёт. Пусть берёт доктора и вперёд.

— Сам ему это сказать не хочешь? Ну и проводить заодно.

— Не хочу. Мне их всё равно встречать. А мне передохнуть нужно. Давненько я такой кровищи не видел.

— В смысле?

— Что в смысле?

— Откуда ты вообще мог такую кровь видеть? Рассказывай, давай. Всё равно объяснять придётся, хотя бы мне.

— Что объяснять то?

— Ну, например, откуда десятилетний английский мальчик знает такие отборные русские идиоматические выражения. Я аж заслушался.

— А остальные?

— Остальным, по-моему, было сильно не до этого.

— Ну, хорошо, но давай как нибудь потом.

-Хорошо, ловлю на слове. Может всё— таки пойдёшь?

— Ну, пошли, разоблачитель.

Кондиционеры в маленькой операционной работали на полную мощность, но тяжёлый запах свежей крови всё ещё чувствовался. Медсестру Грейнджер не вызывал и поэтому подобрать разбросанные там и сям окровавленные бинты и подтереть кровавые лужи на полу естественно было не кому. А об Эванеско никто даже не вспомнил.

Тело Барбозы лежало на носилках приготовленное к транспортации. Доктор всё ещё метался около него, устраняя последние недоделки.

— Господа, внимание! Йен, ты отвечаешь за транспортировку раненного. Вместе с доктором. Устроите его в клинике и назад. Время поинтересоваться его состоянием у Вас ещё будет.

Доктор, я на Вас надеюсь. Об оплате не беспокойтесь. И за клиникой пока Вас не будет, мы присмотрим, тем более что здесь остаётся наш раненый товарищ.

Благородные доны! На рефлексии времени нет! Один дежурит около раненого, а другой до мельчайших подробностей вспоминает произошедшее и пишет подробный отчёт. Потом меняетесь.

Всем всё понятно? Тогда с Богом! И не забудьте руку.

Фергюссон и доктор подняли носилки и синхронно активировали портключ. Международный портал сработал, обдав нас запахом перегоревшего озона.

Благородные доны отправились писать отчёты и дежурить у постели раненого товарища. А я снова вышел на воздух. Йозеф как тень матерелизовался за моим плечом.

— Вот так, Йози, люди и лишаются иллюзий. С кровью.

Глава двадцать третья.

Анджей Крушинка.

Я дописал отчёт и, попросив Пепе ещё немного подежурить у постели раненого вышел покурить. По годами выработанной привычке передвигаюсь я тихо. И поэтому стоящие во дворике подростки не обратили на меня внимания. Они продолжали тихо переговариваться, оживлённо жестикулируя.

А я стоял и смотрел на них, и в душе у меня крепло хорошо знакомое чувство. Чувство попадания в глубочайшую задницу.

Я внимательно осмотрел ребят ещё до прибытия доктора и с уверенностью могу сказать, что тут поработали профессионалы. Причём профессионалы одного с нами поля.

Шарлемана, например, оглушили Ступпефаем, или чем — то похожим. Но дело в том, что брат Андрэ, у которого на спине от шеи до задницы выколота магическая саламандра, делающая его маловосприимчивым к большинству боевых заклинаний, должен был давно уже оклемался. А он пребывал в глубокой отключке.

И что характерно его палочка так и осталась в чехле. И я ни за что не поверю, что старого лиса Шарлемана застали в расплох.

С хефе всё намного хуже. Палочку он вытащить успел, она так и осталась зажатой в мёртвых пальцах отрубленной руки. Отрубленной кстати с большим умением. Точно по локтевому сгибу. Работали, очевидно, Секо, на это указывала и глубокая резаная рана на боку. Из— за них хефе потерял очень много крови и стопроцентно отдал бы Богу душу, если бы не аварийный портал.

Заклинания вроде бы не сложные, но использованы мастерски. Правоохранители их, кстати, использовать не стали бы. Слишком велик причиняемый вред. Даже Авроры и то, скорее всего глушанули бы обычным Петрификусом.

Криминалитет же не стал бы так опрометчиво валить первых встречных. Всегда можно нарваться на ответные меры. Жульё оно очень дорожит своей шкурой и предпочитает спорные вопросы решать языком, и в крайнем случае кулаками.

Если только это не было заказом. И это вариант. Но если нас заказали то дела худы. Надо либо валить подальше, либо искать концы и зачищать исполнителей с надеждой выйти на заказчика.

А за порталы надо будет сказать спасибо Поттеру. Парень явно разбирается в таких делах. И это настораживает. Откуда?

Откуда такие знания, откуда завидное хладнокровие в непростой ситуации. Я, например, заметно растерялся, глядя на бесчувственного Андрэ и залитого кровью Барбозу. А этот нет. Сразу начал командовать. А его русские матерки. Я немало общался с русскими, но такого даже не слышал.

Вон он стоит, общается со своим дружком. Кстати тоже набитом загадками по самую крышку.

Ой, не зря старина Анджей, сигнализирует твоя пятая точка. Ой, не зря. Хлебнём мы ещё лиха на службе у благородного Лорда Поттера.

Глава двадцать четвёртая.

Энди Грейнджер.

Энди Грейнджер был настоящим попаданцем. Попадал он всегда и везде. В школе, где постоянно отдувался за проделки шкодливых товарищей. В академии, где на его долю, почему то всегда выпадали дополнительные занятия с нелюбимыми профессорами. В жизни. В жизни тоже. Наверное, поэтому дожив до тридцати и окончив Нью-Саалемскую академию по специальности — целительство, он так и сподобился завести собственную практику. А раз нет практики — нет денег. Нет денег — нет надежд стать солидным членом общества. Настолько солидным, что любимая мамаша и думать забудет пилить и ставить в пример младшего брата:

" Ах, Энди! Когда ты станешь взрослым. Сколько можно занимать у младшенького"?

" Энди сынок, бери пример с Генри. Он моложе тебя на два года, а уже собирается жениться. На прелестной девушке, между прочим".

Прелестную девушку Энди знал. Эмма Швайнштангер была шестой дочерью проживавшего по соседству адвентисткого проповедника. Эмоциональная особа, не признающая полутонов и мнений отличных от её собственного. Ярая приверженица проповедуемой папашей догмы, она если бы узнала что мать её избранника ведьма в четырнадцатом поколении, не задумываясь, сожгла бы будущую свекровь на костре.

Но Генри, и сам чуравшийся магически одарённой родни, даже не заикался ей о некоторых особенностях своей семейки. Самому ему разоблачение не грозило — Генри Грейнджер уродился сквибом.

Или хотя скажем так — практику то он всё таки завёл, но не совсем удачно. Настолько неудачно, что пришлось срочно, побросав имущество валить в эту деревенскую глушь, подальше от не в меру ретивых фараонов.

В Британии повезло. Почти сразу удалось завести дело. Пусть не совсем законное, но дело. А что вы хотите!? За законное надо денежки платить, А их как раз и нету. Ну, то есть, нету столько, что бы хватило на лицензию и обустройство клиники.

Поэтому и работает в снятой по чужим документам магловской. Благо клиентам всё равно. Ну, скажем было всё равно. До сегодняшнего вечера.

Барбозу Энди Грейнджер знал достаточно давно. Достаточно для того чтобы согласиться на медицинское обеспечение наёмнических операций. Такое бывало и раньше, и всегда доктор Грейнджер был с прибылью.

Но когда сегодня ему на стол положили истекающее кровью тело. Тело с отрубленной правой рукой и распоротым до костей боком. Энди впервые в жизни подумал — что деньги, наверное, не самое главное в жизни.

Впрочем, выяснять отношения было не с кем. Вторая договаривающаяся сторона, лежала на операционном столе, накачанная под завязку анестезирующими и кровеостанавливающими зельями. Рядом в стазисе лежала ампутированная травматическим способом рука, по-прежнему сжимающая палочку.

А с остальными Энди хоть и был знаком, но очень шапочно. Тем более что все бегали как наскипидаренные в основном только мешая.

Хаос прервался только с появление некоего Фергюссона в компании двух подростков. Пока один из мальчишек скромно стоял в стороне, другой развил кипучую деятельность. Его команды, принимаемые, кстати, всеми присутствующими как само собой разумеющееся. Заставили всех, и в том числе самого доктора действовать осмысленно, а не метаться по операционной, словно спасаясь от стаи пикси.

Понимая на подсознательном уровне, что сейчас возможно решается его судьба, доктор приложил все свои знания для того чтобы остановить кровотечение и подготовить Барбозу к эвакуации.

В голове у него прочно засела мысль, прочитанная в детстве в приключенческой книжке — после таких событий свидетелей не оставляют. И поэтому команда отправиться вместе с раненым вызвала у Энди вздох облегчения. Значит, поживём ещё. А там и соскочить может быть удастся.

Глава двадцать пятая.

Поттер.

Теперь, когда эмоции несколько поумерили свой накал, настало время проанализировать произошедшее. Наверное, когда-нибудь, в далёком будущем, я буду Лордом всея Британии, и у меня будет целая команда аналитиков, но это когда-нибудь. А пока придётся морщить лоб самому.

Понимаю что все мы крепки задним умом, но я только сейчас задался вопросом: а что собственно я хотел получить от слежки за Квиррелом? Козе было понятно, причём с самого начала, что толку не будет. Находился ли он в здравом сознании или действовал по принуждению, Квиррел, в любом случае, не стал бы обсуждать эту тему со мной.

Рассматривать же эту акцию как тренировку, было, по крайней мере, опрометчиво, что и доказала нам жизнь.

Утешимся тем, что отрицательный результат тоже информативен, и примем как должное — противник силён и на любые непонятки реагирует жёстко. Близко нас больше не подпустят. Значит надо работать издалека. И это мысль.

Делать выводы о самом нападении и его участниках пока рано. Данных минимум. Вторая двойка во время инцидента находилась на другом конце Хогсмита и видеть произошедшее не могла. Есть, конечно, некоторые странности, но, пока не придут в сознание пострадавшие, строить версии бессмысленно.

А не бессмысленно приглядеться к милейшему доктору. Говорят, первое впечатление самое верное. Так вот я не впечатлён. Или, наоборот, впечатлён настолько, что хочется милого доктора по тихому придушить в какой-нибудь каморке. И где Барбоза такого отыскал? Возможно, оказать первую помощь незадачливому наёмнику он и может, а вот при виде чего— то серьёзного..при виде чего — то серьёзного впадает в ступор. Для врача совсем нехарактерное поведение.

Хорошо, что у нас с Фергюссоном был заранее приготовлен запасной вариант, именно на случай тяжёлых ранений. И это тоже мой косяк. Не проверил сам важного персонажа, понадеялся на исполнителя. И огрёбся впечатлениями по самое немогу. Тщательнее надо, тщательнее.

И, кстати, в этом вопросе есть ещё и чисто канонический интерес. Уж не родственник ли наш милейший доктор тем самым Грейнджерам? А, может, он вообще папашка Герми. Но это вряд ли. Надо будет поспрошать при случае.

А ещё на повестке дня объяснение с Йозиком. Полиглот хренов. Собиратель фольклора. Надо же было так лохануться. Хотя, наверное, я не очень-то и виноват. Просто организм в стрессовых ситуациях соскакивает на въевшийся в подкорку вариант общения. Генетическая запрограммированность, блин.

Вот и придётся брату Йозику, что-то да говорить. Какую-то часть правды. Если сказать всё, то у него точно крыша съедет. Он после своего-то обращения ещё не до конца оправился.

И ещё: Гилденстерн, безусловно, прав — надо по немногу вводить его в курс дела. Мне одному всего не потянуть. И так уже срывы начались.

— Гарольд, я сожалею, что такое случилось с твоими людьми. Может, нужна еще какая-то помощь? Обращайся.

— Спасибо, Директор. Пока ничего не нужно. Информации нет. Искать виновных рано. Вот потом..возможно, тогда и понадобится Ваша помощь.

— Прошу тебя, Гарольд, будь осторожен. Не спеши. Помни, что месть — это то блюдо, которое лучше подавать холодным.

— Я знаю, господин Директор. Знаю и постараюсь не пороть горячку.

— Очень на это надеюсь. И, надеюсь, ты помнишь, что скоро начало твоей учёбы.

— И об этом я помню. Но, Директор, объясните мне, Мерлина ради, зачем? Зачем вся эта суета с совместным обучением? Только не надо мне говорить о том, что это ради отвлечения Дамблдора. Это даже не смешно.

— Видишь ли, Гарольд...

— Да оставьте Вы, Директор, все эти экивоки. Говорите прямо! Уж кто-кто, а Вы-то уже должны привыкнуть, что всякие околичности не для меня! Отведите, наконец-то взгляд от надписи на клетке и взгляните в глаза тому, кто сидит в ней на самом деле.

— Ты настаиваешь?

— Да, я настаиваю!

— Ну, хорошо. Хотя ты сам выбрал . Как ты уже, наверное, заметил: и Милисент, и Теодор для меня не чужие люди. И я считаю своим долгом заботиться о них, на свой лад, конечно. И, в частности, мне не безразлична судьба их внуков.

Пойми меня правильно. Я стар, но проживу ещё долго, даже по нашим меркам. А они..они люди. Их дни не бесконечны. И я не хочу, чтобы семьи, в возвышение которых вложено столько труда — моего труда, канули в безвестность только потому, что потомки моих учеников оказались не так сильны характерами, как их деды и бабки.

Для того и совместное обучение, для того и этот говённый Хогвартс.

Ты хочешь услышать, использую ли я тебя? Да, Мордред побери! Да! Я использую тебя, причём использую на всю катушку. Мордредова ситуация складывается таким образом, что я вынужден это делать.

И я не прошу прощения. А знаешь почему? Потому что в этой ситуации я сильно похож на Дамблдора. Тоже действую во имя Блага, на которое тебе, в общем-то чихать с Вестминстерской башни.

Но я, в отличии от Хогвартского засранца, готов тебе компенсировать практически все причинённые неудобства.

— Так уж все? Что и Барбозе руку приделаете?

— И руку, и ногу , и, если понадобится, хвост пришьём. Ты пойми, Гарольд, на нашей стороне деньги. Деньги! Даже самый одарённый и самодостаточный маг вынужден считаться с этими жёлтыми кругляшами, а, значит, и с нами. Мы можем многое. Не всё конечно, но многое. А что не можем мы, сделаешь ТЫ!

— Вот ни ... ....!

— Я примерно такого же мнения. Но ты хотел откровенности и ты её получил. А теперь ответь: ТЫ сделаешь ЭТО!?

Глава двадцать шестая.

Артур Уизли.

Артур Уизли сидел в своём кабинете в Министерстве магии и полировал палочку.

Нечастое зимнее солнце било в высокое окно. За закрытой дверью ( с наложенными чарами прозрачности, конечно) их общая с Фрэнком секретарша, высоко подобрав юбку, подтягивала сползший якобы чулок. В ящике стола ожидала своей участи сотня галеонов. Жизнь удалась.

Разложив на столе набор для ухода за волшебными палочками, Артур благоговейно полировал свою любимицу и, между делом, отмахивался свёрнутым в трубу " Ежедневным пророком" от бумажных самолётиков. Мерлин! Что за идиот придумал доставлять почту именно самолётиками?!

Подумав про идиотов, Артур сразу же вспомнил сегодняшний разговор у Дамблдора.

" Мальчик мой, ну нельзя же так. Ведь сказано было совершенно чётко: хоть одного, но взять живым. А ты? Вон посмотри, даже Аластор жалуется: залил, говорит весь переулок кровью, пришлось зачищать, время тратить. Неужели нельзя аккуратнее?".

Идиот! Идиот и чистоплюй! Все они идиоты: и Альбус, и Моуди. И Маккошка. А Маккошка так вдвойне идиотка. Почему? Да потому!

Почему соратница по Ордену профессор МакГонагалл идиотка, он додумать не успел.. дверь, скрипнув, отворилась, и в кабинет заглянула секретарша:

— Артур, обеденный перерыв. Мы с Френком в кафе, не составите нам компанию?

— О нет. Обедайте без меня. И, кстати, Линда. Не хочешь сегодня поужинать, где-нибудь в приличном месте?

— Ну уж нет! Спасибо, мистер Уизли! Я ещё не законченная дура, чтобы связываться с вашей женой. Бедняжка Жаклин до сих пор в Мунго, и не известно когда выздоровеет.

Напоминание о жене снизило градус настроения до минус критического. Потускнело солнце за окном. Сто галеонов уже не казались весомой суммой. Отдать что ли жене? Пусть накупит ингредиентов. Сварит своё адское зелье и поломает жизнь кому-нибудь ещё. Не одному же ему мучиться!

Сколько себя помнил, Артур Уизли хотел славы. И Молли Прюэт. Но Молли уже после пятого курса. Но они не приходили. Ни слава, ни Молли. Да и кто придёт к великовозрастному обалдую, неведомо-каким образом попавшем на Гриффиндор. И если невзрачная внешность и внешнее тугодумие все-таки не являлись чем— то критичным, то клеймо Предателя Крови перечеркивало все планы на более-менее благополучное будущее.

В начале седьмого курса, обуреваемый страстями, Артур нашёл выход. Директор Дамблдор! Вот кто решит его проблемы. И директор решил. Просто похлопал по плечу благодаря за предложенные услуги. И они появились. Слава и Молли. Правда, слава весьма сомнительная. А от Молли он был бы рад отказаться уже на второй месяц после женитьбы. Но тут уж, как говорится, что заказывал. А что цена оказалась непомерно высока, так сам дурак. Знал, с кем связываешься.

Старший Уизли на решение сына жениться на Молли Прюэт прореагировал лаконично. В единственном письме, полученном от него после свадьбы, было только одно слово — ИДИОТ!

Что папаша прав, Артур убедился сразу же, как только покинул Хогвартс. Гедеон и Фабиан Прюэты, ни на минуту не верившие, что сестра пошла замуж добровольно, публично поклялись отрезать Предателю крови яйца. И активно стремились исполнить своё обещание. Молодая жена, получившая от родственников в качестве приданного извещение об изгнании из Рода, вообще съехала с катушек.

Пришлось снова идти к Альбусу. Валяться в ногах. Просить помощи. И добрый дедушка снова помог. За Клятву. Ту самую.

Шли годы. Яйца оставались на месте и иногда даже мешали. Молли присмирела и явно манкировать супружескими обязанностями перестала. В смысле кушать готовила исправно и даже иногда прибиралась в Норе.

Мордредов спаситель пристроил на работу в Министерство и время от времени подкидывал работёнку для души.

А потом пошли дети.. При воспоминании о детях Артура передёрнуло. Сидит у него на шее целая орава. А кого из этих семи он может назвать своим не побоясь ошибиться. Разве что Рональда — такой же тупой, как и папашка в детстве.

Вот Мордредова задница! Артур понял, что только что назвал себя самого тупым. А он не тупой — он ИДИОТ! И вокруг все ИДИОТЫ! Но ничего, осталось совсем немного. Цель близка, и он всем ещё покажет.

Глава двадцать седьмая.

Поттер.

За окнами Поттер-манора заканчивал бушевать февраль. Настолько, насколько вообще может бушевать аморфная британская погода.

Зимняя слякоть сменилась весенней. С крыш немилосердно капало, как впрочем, и из носа. Потому что вместе с предвесенней погодой над Британией бушевал грипп. А грипп это я вам доложу не какая нибудь драконья оспа — грипп валит всех без разбора. И неважно, что принимает заболевший в качестве лекарства — арбидол или бодроперцовое зелье. Неделя, а то и больше просто вычеркнута из жизни. И молитесь еще, чтобы не было осложнений.

Вот и я лежал в своей спальне, в Поттер — маноре, с распухшим носом и красными как у Волдика глазами. А нечего было с подмокшими ногами шлындать во дворе и снеговика с домовиками лепить. Чувствовал же что подмёрз, а про согревающее заклятие даже и не вспомнил.

И теперь мои вчерашние товарищи по снежным играм мечутся вокруг меня с совершенно искренним желанием помочь заболевшему хозяину. Но это товарищи грипп, и он неумолим.

Конечно, возникает вопрос, а что вы, мистер Поттер, делаете в своём маноре в это время? Почему не грызёте гранит магических знаний вместе с новыми товарищами? Ответ прост — я здесь на реабилитации. Излечиваюсь от болезни, которую ещё А.С. Пушкин приписывал исключительно англичанам.

И депрессировать, кстати, было от чего.

Неудача с Квиррелом имела для нас хотя и отсроченные, но весьма тяжёлые последствия. Синьор Анджей Шарлеман, так и не пришёл в сознание. Он умер на четвёртый день после инцидента в клинике доктора Грейнджера. Умер, потому, что никто, включая пресловутого доктора, не смог определить поразившее его заклятие. А это оказалось не банальное парализующее, пусть и модифицированное, а какая — то менталистко-физиологическая дрянь, воздействующая на нервную систему. Именно Шарлемана надо было эвакуировать в первую очередь, а не истекающего кровью Барбозу.

Барбоза кстати, вполне, пришёл в себя, но руку ему не спасли. Магия конечно всесильна, но против элементарных физиологических законов и она бессильна. И теперь он готовится примерить изделие гоблинских мастеров.

Со мной он, кстати, до сих пор не встретился, и мы общаемся опосредованно, через Фергюссона.

Надо отдать должное Красному бригадиру, что только только— придя в себя он первым делом потребовал кого нибудь из руководства и подробно описал события в переулке.

Теперь я точно знал, кто повинен в гибели моего человека. И это знание не радовало. В тупичке за салоном мадам Розмерты, куда краснобригадцы сунулись, в нарушение всех инструкций, кстати, их встретили Аластор Моуди и, кто бы мог подумать, Артур Уизли. И именно Артур отметился на доне Барбозе. Красавчик грёбанный!

Похороны бедного дона Андрэ, разбор полётов и связанные с этим проблемы переполнили чашу терпения моего организма, и я поплыл. Начавшаяся с глубокого обморока жесточайшая депрессия, перешедшая в глухую хандру. И точку всему этому поставил грипп.

Прибывший для разборок (слыханное ли дело) в Поттер-манор господин Директор выписал мне хороших люлей, нещадно обматерив при этом на гоблиндуке, и прописал покой. Полный ПОКОЙ. И домовики заразы старательно это предписание выполняли.

Надо ли говорить, что начало занятий было приостановлено до полного выздоровления основного клиента. То есть меня.

И пока за окнами манора имени меня доживал последние дни февраль я, лёжа в кровати, чихал в буквальном смысле на всё и температурил. И очевидно под влиянием температуры в голове моей созрела и даже приобрела очертания некая идея.

Поскольку к Квиррелу нас больше не подпустят до момента избранного директором, что мешает воздействовать на него, Квиррела, дистанционно. А какой дистанционный способ отличается наибольшей надёжностью и стабильностью полученного результата. Правильно — пуля в голову. Желательно большого калибра и лучше разрывная.

За год с небольшим из оставшихся членов Красной бригады вполне можно подготовить снайперскую пару. Тем более что с мотивацией у них всё в порядке. И пусть милейший Квирренус хоть бронированный тюрбан надевает, от осколочно-фугасного боеприпаса калибра 20 мм, никакой супер протего не поможет. Думаю, что для Фергюссона не составит труда раздобыть что— то типа югославской RT-20 . Так чтобы раз, и контрольного выстрела не понадобилось.

Короче говоря, идея запала мне в душу и я сам буду не свой, но в жизнь её воплощу.

Вообще некая косность местного общества играет мне на руку. Если сюда прибавить ещё определённую информационную составляющую, то будет совсем хорошо. Но местные СМИ прочно ангажированы. А создавать свои у меня нет возможности. Пока нет.

Снова поймал себя на прожектёрстве. Масса идей, не имеющих реального продолжения, что может быть хуже. Решив, что с таким ведением дел пора завязывать, пригласил на вечерние посиделки Фергюссона и Йозика. Эти двое как наиболее информированные и составят пока мой штаб. А там будем посмотреть.

Отношения Йена и Гилденстерна были, кстати, очень интересны. Йен, будучи в курсе истинного положения дел, относился к бывшему штандартенфюреру как к равному, но иногда проскальзывало в их общении некое покровительство с его стороны. И Йозик это покровительство принимал, как должное. Ведь говоря честно ни он, ни я толком в реалиях магомира не ориентировались. И в этом плане приоритет Фергюссона был неоспорим.

Втроём, сделав перерыв только на обед, мы составили некую болванку плана действий на этот год. И прикинули, хватает ли нам средств для их реализации. Причём говоря про средства, я имею в виду, совсем не деньги.

Людские ресурсы были моей головной болью. Хотя, что я говорю теперь уже конечно нашей головной болью.

Куцым остаткам "Красной бригады" задача была определена, и отрывать их от неё я не планировал. А для всего остального людей просто не было.

Можно было попытаться нанять солдат удачи, но пример команды синьора Барбозы на такое меня не вдохновлял. Предстояло думать над этим вопросом. И думать много.

Мы с Йозиком стояли в главном холле его дома на Бульваре Мерлина и ожидали прибытия гостей. Йозик немного нервничал, ведь он всё— таки хозяин дома, но поглядывая на спокойного как скала Вольфганга, старался своё волнение унять.

Сегодня было первое марта — день, по решению высоких договаривающихся сторон, в который должно наконец начаться наше обучение. И вот мы стоим и ждём.

Твою ж Мордреда мать! Вот так и проваливаются, казалось бы, великолепно подготовленные разведчики. И самые продуманные планы идут нюхлеру под хвост.

После буквально пары часов общения с Марго и Виктором я понял, что мы все просто идиоты. В Хогвартс собрались, долбодятлы.

А дело собственно в том, что манера нашего с Йозиком поведения напрочь отличалась от поведения детского. Рядом с вновь прибывшими мы смотрелись просто как два старичка по ошибке переодетые детьми. Славься, славься мудрый Рагнхорк! Осанна тебе! Буду надеяться, что благодаря общению с Марго и Виктором мы приедем в Хогвартс выглядящие как обычные одинадцатилетки, а не как пара прибабахнутых идиотов, решивших поиграть в шпионов.

Дети прибыли не одни, а с сопровождением. И это сопровождение было очень интересным. Юную Моргану Багнолд сопровождала бонна. Мисс Айбигаль, как она попросила себя называть. Забавная такая старушка: пышное платье, всё в кружавчиках и оборочках, лорнет на длинном шнурочке, добрая улыбка всеобщей бабушки, и ненавязчивая , отработанная наверное до автоматизма привычка сканировать окружающее пространство.

По крайней мере, сопровождающие Виктора Винченца два монструозного вида телохранителя, сразу приняли её в свой круг. Рыбак рыбака видимо видит издалека.

Ну что же уважаемые господа и дамы. Добро пожаловать!

Глава двадцать восьмая.

Айбигаль Монтроуз.

Я с самого начала отнеслась к идее Милисент об обучении Марго в Хогвартсе с большой настороженностью. И эта настороженность только усилилась, когда я узнала, что автором этой идеи является мистер Рагнхорк.

Конечно, не нам скромным персонам обсуждать проекты Рагнхорка Пронырливого, тем более что эти проекты насколько я знаю всегда приносили их участникам немалые прибыли, но в части ликвидации последний этих проектов нам — то как раз работы и хватало.

Моргана Багнолд была моим последним и, наверное, самым удачным контрактом. Удачным во всех отношениях, но к сожалению только до того момента когда было принято решение ехать в Хогвартс. Ученикам сего заведения специалиста моего профиля с собой привозить не разрешается. Даже если твоя фамилия Багнолд-Тринкавель.

Хотя я, наверное, рано распереживалась. Впереди ещё более чем полтора года.

Место, где Марго предстоит учиться до поступления в Хогвартс мне понравилось. Уж что такое дома на Бульваре Мерлина в плане безопасности мне было хорошо известно.

Не понравились мне люди, живущие в этом месте. Ни взрослые, ни дети:

Пухлый мальчишка, прибывший вместе с нами, типичный неврастеник. Иш как щека дёргается, откуда спрашивается у нормального ребёнка нервный тик? А его телохранители!? Тупорылые амбалы, от которых за милю несёт шестым факультетом Нью-Саалемской академии. Пирамидоголовые дилетанты, как таким только лицензии дают!?

А якобы хозяин дома, как его, Гилденстерн что ли!? Блондинистый хиляк с по-собачьи грустными глазами. Хотя его можно даже пожалеть. Стоит посмотреть на того кто стоит за его спиной. Герр Золли, " Вульфи-вивисектор" — собственной персоной. Этот большие деньги за пятьдесят миль в глубину чует. Замордует сволочь мальчишку.

И Поттер. Я достаточно прожила в Британии , и кто такой Поттер мне хорошо известно. Мальчик, мать его так -который хрен знает почему — выжил.

Так вот, Поттер был обыкновенным. Мимо такого на улице пройдёшь и не заметишь. Вот только глаза у него неправильные. Не туда, и не за тем смотрят. Куда положено смотреть десятилетнему пацану. Правильно на монстров, приехавших с мафиозным внуком. Очень уж они фактурные. В крайнем случае, на Марго, она, кстати, сегодня диво как хороша, а этот? Дождался сволочь, пока я холл просканирую на предмет возможных неприятностей, и даже покивал головкой. Молодец мол, бабулька, хорошо службу тащишь.

И как скажите работать в таких условиях? Хорошо, Милисент меня предупредила, что Рагнхорк лично поручился за безопасность Марго. И в этом вопросе ему можно довериться. Маленькая Транкавель у него вроде крестницы, он за неё глотку перегрызёт, в буквальном смысле причём.

Детей между тем представили друг другу, и повели показывать комнаты. Золли сделал вид, что мы не знакомы. Ну конечно! Кто он и кто я!? Он— то мать его педагог. А я всего лишь обслуга, да ещё приглашённая. И вот тут ему придётся обломаться. В контракте чётко оговорены пределы моей компетенции, так что запудрить мозги мисс Моргане Багнолд-Тринкавель своей воспитательной дурью него возможности не будет.

Глава двадцать девятая.

Крис Джонс.

Здравствуйте, меня зовут Крис Джонс, а этого чела, что топчется рядом со мной, Милтон Брабек. Мы с ним пара. Эй, эй! Полегче! И нечего ржать. Профессиональная пара, понятно вам. Телохранители мы.

Сам мистер Теодоро нанял нас охранять своего единственного внука. Вот мы и охраняем. Третий год уже.

А вообще, мы, конечно, не всегда были бодигардами. Занимались кое— чем серьезней, чем сбережение разных тушек.

Знакомы мы с самого детства. Жили через два дома друг от друга. И в магловскую школу ходили вместе, И на подготовительные курсы. Ну, а потом, конечно, как и все, поучились в Академии. Не скажу что в первых рядах, но диплом об окончании Пятого факультета имеем оба. А потом, как и положено, NFMSD, три года отдай и не греши. Я-то весь срок обычным Джи-ай на мексиканской границе оттрубил, мокроспинников гонял, а вот Милтон, тот в самую элиту угодил. Знаменитая SAO — это вам не хрен собачий. В команде самого Харви Гепнера довелось парню послужить. И, видать, неплохо служил, если на гражданку пришёл с "Бирюзовым щитом" и персональной кличкой — Тоттенкопф, мёртвая голова, значит.

Ну, а на гражданке выяснилось, что нас никто с распростёртыми объятьями и не ждёт. Никому не нужны оказались специалисты по зачистке территории от враждебных магоэлементов или, упаси боже, ветераны отдела по специальным антимагическим операциям.

Хорошо, догадались в Ассоциацию заглянуть. Там нас и определили в телохранители. Шестимесячные курсы в родной академии и, пожалуйте, — первый контракт. Кстати, в профессиональную пару нас там же в академии и определили. Колдопсихолог так и сказал: — Эти два раздолбая только в паре работать и могут.

И это он, кстати, зря. Мы с напарником были просто нарасхват. Правда, только как ADE — boys , но это, как говориться, уже издержки профессии.

Как же мы попали в Британию? — спросите вы. О, это долгая и печальная история. Началась она с того, что нас нанял некий мистер Eniseysky. Garrik Eniseysky, как он представился. Бизнесмен из России. В Штаты приехал по делам, и эти дела, почему-то, требовали непременного присутствия рядом с ним двух внушительного вида телохранителей. И обязательно с магическим уклоном.

Сам мистер Eniseysky магом был очень посредственным и предпочитал действовать методами от волшебства далёкими.

Однажды, будучи сильно навеселе после празднования удачной сделки, мистер Garrik рассказал нам, что у себя на родине он был blatnoy, а в Америку svalil, потому что наделал cosiykow и сильно опасается мести со стороны бывших товарищей.

Мы тогда не придали значения его рассказу. И, как выяснилось, зря.

Наш наниматель частенько мотался в Европу. Ну и мы вместе с ним, естественно. И вот, в одну из таких поездок, всё и случилось. Сначала была деловая встреча, которую наш клиент почему-то называл — strelka. Неудачная встреча, надо сказать. Впервые за долгое время нам пришлось поработать. И, пока Милтон прикрывал клиента, я по-быстрому нейтрализовал угрозу, проще говоря, начистил рыла "деловым партнёрам" мистера Garrika.

Всё дело происходило около полудня, а вечером нас арестовали прямо в отеле. "Деловые партнёры" оказались сотрудниками местного Аврората и нам, соответственно, пришили "нападение на представителей власти при исполнении". По шесть лет на восьмом уровне Азбакана. Отдай и не греши.

В Азбакане мы и познакомились с Эрни-людоедом. "Людоед" это, конечно, кличка такая. А так, он парень вполне нормальный. Помог нам освоиться в камере. А затем свёл со своим работодателем. Опосредованно, конечно. Посетителей ведь в Азбакан не пускают.

Дону Теодоро мы чем-то приглянулись, и он подогнал нам своего лоера. Мэтр Бригсби изучил наше дело и подал прошение на пересуд. Где нам и скостили срок до пределов уже отсиженного и выпустили из зала суда.

Так мы и попали на службу к мистеру Теодоро. И даже заслужили право охранять его внука. Такие вот дела.

Глава тридцатая.

Моргана Багнолд.

Моргана Багнолд всегда была очень разумной девочкой. Она очень внимательно выслушивала то, что ей говорят взрослые, соглашаясь со всем сказанным, но делала всегда всё по-своему. И, взрослые, поставленные уже перед свершившимся фактом, соглашались, и даже хвалили её за настойчивость. Но, в этот раз, подобная тактика не сработала. Как не упиралась Марго, а она предпочитала, чтобы её называли именно так, а ехать в Лондон для так называемой учёбы пришлось. Уж очень упорствовали родители, да и бабушка была настроена как-никогда серьёзно.

Нет, ну скажите, зачем ей какие — то дополнительные занятия!? И тем более, какой— то Хогвартс!? Все приличные юные леди из её круга получают только домашнее обучение. Общие школы — это, конечно, интересно, но они для менее почтенной публики. Но бабуля была непреклонна, и пришлось смириться. Ну, или сделать вид.

Дом, где будут проходить занятия, Марго понравился. Ничего так, скромненько и со вкусом. И компания, вроде, собралась вполне приличная. С такими не стыдно и перед подругами показаться.

Виктора девочка знала раньше. Встречались на семейных праздниках, а остальных видела впервые. И знакомство не заставило себя долго ждать.

Один из двух мальчиков шагнул им навстречу и несколько церемонно, но, в тоже время, совершенно естественно поклонившись, представился:

— Здравствуйте, я — Йозеф Гилденстерн, а это мой товарищ — Гарольд Поттер. Счастлив приветствовать вас в моём доме. Надеюсь, что пребывание в его стенах оставит у вас только приятные впечатления...

Глава тридцать первая.

Витторио Винченца.

Юный Витторио Винченца больше всего на свете любил две вещи: деда и свою волшебную палочку. Дед, которого Витто обожал, был для мальчишки краеугольным камнем мироздания. Основой всего сущего. А волшебная палочка позволяла чувствовать себя уверенно в самых затейливых ситуациях. Хотя, как любит говаривать дедушка: на палочку надейся, а вторую из рукава не вытаскивай.

Оставшийся сиротой очень рано, Вито во всём стремился подражать деду. Подсознательно перенимая его манеру держаться и разговаривать с людьми. И сейчас, когда ему исполнилось десять, он, по собственному мнению, выглядел очень солидно. Немного портил впечатление небольшой нервный тик, но серьёзные люди не обращают внимания на такие мелочи. Подёргивание щеки началось у юного Винченца после того как на одной из встреч (а дедушка, не желая расставаться с внуком ни на минуту, всюду таскал его с собой) пришедшие на переговоры отморозки видя, что проигрывают, попытались захватить его в заложники. Отморозков, конечно, закатали в бетон, но мальчик сильно испугался, и теперь, в минуты волнения, у него дёргалась щека.

К будущей учёбе Вито был настроен положительно. Хотя бы потому, что теперь у него появится возможность общения со сверстниками. Ведь Эрни-людоед, ближайший помощник деда, не совсем подходящая кандидатура для игр. А Крис и Милтон наотрез отказывались играть, мотивируя это тем, что игра отвлекает их от основной работы.

По крайней мере, будет теперь с кем о квиддиче поговорить. А то телохранители из всех видов спорта признают только американский футбол, в который оба играли в Академии, и какой— то вовсе экзотический litrobol.

С Марго Багнолд Виктор уже был знаком, встречались на Рождественских праздниках, а хозяина дома и его товарища Виктор видел впервые. Дети как дети.

— Здравствуйте, я Йозеф Гилденстерн, а это мой товарищ Гарольд Поттер. Счастлив приветствовать вас в моём доме. Надеюсь, что пребывание в его стенах оставит у вас только приятные впечатления...

— Здравствуйте, я Витторио Винченца, для друзей просто Виктор. И, разрешите Вам представить — Моргана Багнолд, графиня Транкавель...

Глава тридцать вторая.

Гораций Слагхорн.

Сэр Гораций дождался, пока домовики разольют всем заказанные напитки и, подхватив свой бокал, начал:

— Итак, дамы и господа, поздравляю Вас с первыми, так сказать, учебными днями. Ещё раз хочу выразить свою признательность судьбе за то, что мне выпала возможность работать со всеми вами. Думаю, что с поставленной нам задачей мы вполне справимся.

А теперь, я бы хотел услышать Ваши впечатления от первого, так сказать, знакомства с подопечными. И прошу вас, так сказать, высказываться, невзирая на личности. Объективная оценка — для нас всех это очень важно. И первое слово даме. Миссис Делориа, пожалуйста.

— Благодарю Вас, Гораций, но я, пожалуй, выскажусь последней.

— Ну, как Вам будет угодно. Тогда мистер Золли, пожалуйста.

Вольфганг Золли поднялся, и, слегка поклонившись в сторону единственной в комнате женщины, начал:

— Леди. Джентльмены. Во-первых, соглашусь с сэром Горацием — работать в компании таких специалистов — большая честь. А по, собственно, предмету скажу следующее: уровень подготовленности по моему, если так можно выразиться, предмету, практически диаметрально противоположный.

И если мадмуазель Моргана практически не нуждается в моих наставлениях, что, наверное, для наследницы Рода Транкавель, вполне естественно, то остальным придётся учиться и учиться. Особенно это касается мистера Поттера, который с этикетом знаком на чисто интуитивном уровне. При этом я хочу сразу отметить: совершенно осознанную заинтересованность детей в учёбе. И это вселяет надежду. Пожалуй, у меня всё.

— Спасибо. Мистер Блюменхерст, пожалуйста. О, прошу вас, вставать совсем не обязательно.

— Медам, месье. Спасибо за возможность высказаться. И начну я, пожалуй, с вопроса. Мсье Слагхорн, что здесь происходит? Я, конечно, хорошо помню условия контракта. Но все, же, я думаю, всем будет лучше работать, если будет меньше загадок.

— Уверяю Вас, Якоб, все ответы впереди, просто всему своё время.

— Очень на это надеюсь.

Итак, прежде чем приступить к введению в курс предмета, я, как и всегда в таких случаях, поинтересовался волшебными палочками подопечных. Это, как Вы понимаете, совершенно необходимо для того, чтобы примерно представлять потенциал будущих учеников.

И что я увидел?

Ну, с мадмуазель Морганой всё понятно. Родовая палочка семейства Транкавель, изготовленная специально для юных наследниц. Дату изготовления и состав палочки я определить, к сожалению, не смог. Произведение искусства и мощнейший артефакт в одном лице. Взаимопонимание полное. Я бы сказал, эталонное. Для возраста владелицы, конечно. Я имею в виду, обучающую функцию инструмента.

Далее, мсье Виктор. Произведение Мастера Григоровича, сделанное по специальному заказу, и, внимание, преподнесённое в подарок. Я надеюсь, все присутствующие достаточно разбираются в вопросе, чтобы понимать, что это значит.

Чёрная берёза и переплетённые жилы венгерской хвостороги. Я надеюсь, что Мастер Александр знал, что делает, когда дарил мальчику такое. Мальчишка влюблён в свою палочку, и это, несомненно, надо учитывать.

А теперь вопросы!

Мсье Гилденстерн. Поморская сосна и волос нунды. Казалось бы, что такого? Но коллеги! Это изделие Мастера Эппа! Генриха Эппа! Того самого, который погиб в Дрездене под американскими бомбами во время Второй мировой.

А мсье Гилденстерну, если я не ошибаюсь, десять? А палочка при этом явно считает его своим хозяином. На ней даже привязка стоит. Авторская привязка, сделанная изготовителем! И это ещё не всё!

На сладкое у нас мсье Поттер. Когда я попросил его показать свою палочку, он извлёк из рукава змею! Сушёную гадюку, если кому интересно.

Как оказалось ещё в восьмилетнем возрасте он сам изготовил себе палочку, использовав кусок бамбукового удилища, свою кровь и шкурку магической гадюки. И этот конструкт работает! Своеобразно конечно, но работает!

И это, коллеги, я подозреваю, только цветочки!

— Ну что же, очень интересно, но давайте выслушаем и остальных наших коллег. Синьор Альварес, будьте добры.

— Я, уважаемые коллеги, пока воздержусь от комментариев. Слишком мало информации.

— Как вам будет угодно. Миссис Делориа, слушаем Вас.

— Когда я подписывала это контракт господа, я предполагала, что будет интересно. Но действительность право превосходит все мои ожидания. Сэр Гораций, действительно, вопросов очень много. Хватит ли у Вас ответов?

— Уверяю Вас, что хватит. А если не хватит у меня, найдётся тот, кто знает больше.

— Что же, будем надеяться.

А, что касается предмета нашего разговора. Я внимательно наблюдала за детьми всё это время, и у меня даже было время немного поговорить с каждым. Что можно сказать уже сейчас:

Мисс Моргана. Очень уверенная в себе девочка, как это, собственно, и полагается наследнице такого Рода. Можно с уверенностью сказать, что пока ей здесь интересно, сюрпризов от неё ждать не придётся.

Мистер Винченца. Здесь сложнее. У мальчика ярко выраженный невроз, и он оказывает большое влияние на магические проявления. В то же время, очевидно, наследственный сильный характер и желание во всём походить на деда, дают мальчику достаточный стимул для преодоления недуга. Ну, а наша задача помочь ему уже целительскими методами.

Ну и мистеры Гилденстерн и Поттер. С уверенностью могу заявить, что они НЕ ДЕТИ. Конечно, Вы можете сказать, что если что-то плавает, как утка, выглядит, как утка и крякает, как утка — то это утка и есть. Я согласна с таким утверждением. На все сто процентов. Но они-то, как раз, и не делают этого. Они разговаривают и рассуждают не как дети. Они двигаются не как дети. Они смотрят, в конце концов, как взрослые видавшие виды мужчины!

И ещё о Поттере. Парень явно на грани. Возможно сильное нервное истощение. Не предполагаю, что здесь происходило до нашего приезда, но оно явно произвело на него удручающее впечатление. Я настаиваю на срочном развёрнутом обследовании и лечении.

— Об этом Вам лучше сказать ему самому.

— В каком смысле? Здесь что, какая— то особая схема подчинённости? Ученик не подчиняется требованиям учителя?

— В особых случаях — да!

— Очень интересно! И с кем я могу обсудить этот вопрос более предметно?

— Ну, наверное, с самим Поттером, или Господином Директором.

Коллеги! Я, честно говоря, совсем не ожидал, что наша дискуссия примет такой характер. И не ожидал такого количества вопросов. Я уважаю ваше желание профессионально исполнять своё дело и потому прошу дать мне время. Скажем, до завтра. Думаю, что после встречи с господином Директором многое станет ясно, и Вы получите исчерпывающие ответы. А сейчас, разрешите вас покинуть. Миссис Делориа, я думаю вам лучше пойти со мной.

Глава тридцать третья.

Поттер.

По правде говоря, знакомство с другими детьми вышло не очень. Не знаю, чем уж руководствовался Рагнхорк, когда решил предоставить это дело самим детям, но он явно просчитался. Все чувствовали себя не в своей тарелке и жутко стеснялись. Я так точно. Кроме того мне не повезло ещё и следующем: у всех были сопровождающие, и только я один как сиротинушка маялся без никто.

Хорошо ещё что Йозик и Виктор оказались более— менее догадливыми, и мы кое-как представились друг другу. А то, как колхоз, право слово.

Ребята мне понравились. Марго, а она попросила называть её именно так, конечно сначала производила впечатление несколько высокомерной, но скоро стало видно, что это не попытка выпендриться, а естественное её состояние. А что естественно, то небезобразно.

Виктор же сразу видно был свойским парнем и проблем в общении с ним возникнуть не должно.

Йозеф, как радушный хозяин показал гостям их комнаты, и мы откланялись до вечера. На вечер намечалось знакомство с преподавателями.

Ай да дедушка Рагнхорк, ай да молодец! Вот что значит привычка к самому лучшему.

В качестве преподавателей для нас были приглашены:

Зельеварение и Гербология — сэр Гораций Слагхорн, тот самый, в особых представлениях я думаю не нуждающийся. Единственный, кстати, в Британии Грандмастер Зельеварения.

Основы магии — Якоб Блюменхерст. Профессор Мюнхенской академии практической магии и магического искусства, Мастер трансфигурации. Высокий костистый старик, одетый, кстати, вполне, современно и со вкусом. Напоминает незабвенного господина Паганеля из старого советского фильма.

Фехтование — Сантос Альварес. Скромный человек — никаких званий. Просто окружающие, в том числе и господин Залле, называют его — Маэстро. Типичный с виду тореадор. Пружинящая лёгкая походка. Плавные хищные движения. И это не смотря на возраст. Голова у синьора Альвареса совершенно седая.

Этикет и история магических родов — Вольфганг Залле.

Целительство — Юдифь Делориа. Ведущий специалист одного из специальных отделений Берлинской клиники Шарите. Дама один в один похожая на ведущую одной известной в прошлом передачи. Так и кажется что она сейчас укажет на тебя пальцем и скажет: " А вы сегодня самое слабое звено. Освободите место в студии".

Персонажи в основном, за исключением сэра Горация конечно, незнакомые, но судя по тому с какой интонации мистер Слагхорн произносил их имена, заслуживающие всяческого уважения.

За взаимными представлениями наступил вечер, за ним ужин, а после ужина все разошлись по своим комнатам. День выдался суматошный и все устали.

Решено было, что учеба будет занимать четыре дня в неделю. Пятница объявлена библиотечным днём, а суббота и воскресенье выходной. Меня такой распорядок вполне устраивал, хотя возникала проблема с общеобразовательной школой. Она явно выпадала из распорядка, и с этим необходимо было, что — то решать.

Я, было уже собрался трубить сбор для своего штаба, как ко мне подошли Слагхорн и миссис Делориа.

— Гарольд, думаю, будет не лишним, если ты отправишься с нами.

— Куда?

— Мы хотели навестить господина Директора, возникла необходимость прояснить некоторые вопросы.

— Моё присутствие необходимо?

— Думаю, что да. По крайней мере, миссис Делориа категорически настаивает.

— Ну, в таком случае конечно.

Всё— таки аппарация и портключи это великая вещь. Мгновенный перенос просто панацея для тех чьё время ограниченно жёсткими рамками.

Естественно в Гринготс мы перенеслись мгновенно. Это совершенно нетрудно, когда знаешь куда аппарировать. И если имеешь на это право.

Не скажу, что старина Рагнхорк был сильно рад нашему визиту. Может быть, мы оторвали его от каких -то неотложных дел. А может он, почему то предвидел неизбежность этого визита и как мог его оттягивал. И эту его нерадость почувствовали все.

— Миссис Делориа, господа, чему обязан вашим посещением?

— Видите ли, господин Директор — Слагхорн явно чувствовал настроение хозяина кабинета — возникли некоторые вопросы. И на их раскрытие нужна ваша санкция.

— Что за вопросы?

— Ну, это, так сказать...

— Позвольте уж мне коллега — Делориа решительно отодвинула мямлившего Слагхорна. Господин директор, вопросов множество. И наиболее животрепещущих два.

Первое — я настаиваю на немедленной госпитализации мистера Поттера. Причём госпитализацию именно по моему профилю. В ином случае ответственность за его состояние я на себя не беру.

— А второе?

— Второе? А второё это то, что большинство моих коллег задействованных в вашем проекте не представляют себе возможность работы, плодотворной работы, в том информационном вакууме, который мы имеем. Поверьте, Директор, это не прихоть. Ситуация слишком сложна для понимания.

— И что вы хотите услышать?

— Правду, господин Директор. Правду!

— Ну что же. Этого и следовало ожидать. Гарольд, а каково твоё мнение?

— Шила в мешке не утаишь, Директор. Я думаю, что будет разумнее разъяснить ситуацию сейчас , чем ждать пока они додумаются сами. Дешевле обойдётся.

— Пожалуй ты прав. Гораций, будь добр. Пригласи своих коллег сюда в Гринготс, скажем часика через два. Всех коллег задействованных в проекте, исключая пока телохранителей.

А пока обсудим здоровье Лорда Блэка. Миссис Делориа, прошу Вас. И поподробнее, пожалуйста.

Глава тридцать четвёртая.

Сириус Блэк.

Вот уже больше месяц Сириус Блэк не находил себе места. И виной тому было вовсе не фантастическое перемещение с ужасного четвёртого уровня на благословенный восьмой. Хотя после осклизлого камня своей камеры видеть не только аккуратно побеленные стены, но и свет за окном было просто пределом блаженства.

Беспокоило Сириуса другое — его соседи по камере. Почему, например, за всё время пребывания его в этом поистине райском месте, никто ни разу не спросил его о Волдеморте. Более того никто даже не поинтересовался у Сириуса за что он сидит. Неужели им безразлично, что натворил их вынужденный сосед.

Панические настроения, связанные с соседями усугубляло отсутствие дементоров. Поначалу он каждую ночь ожидал их прихода, сжавшись в клубок под одеялом. Каждый шорох за дверью чудился ему шагами порождений Тьмы. Каждый сквозняк напоминал о том, что вот — вот и явятся они — пожиратели душ. Чтобы отнять у него последнее что осталось — воспоминания.

Но проходили дни, а соседям всё так, же было всё равно, что рядом с ними обретается правая рука Того-кого — нельзя-называть. Не приходили и дементоры. И тогда Сириус решился.

— Мистер Лесли.

— Слушаю Вас, мистер Блэк.

— Можно мне задать Вам несколько вопросов?

— От чего же нет, пожалуйста, задавайте.

— Скажите, мистер Лесли, я уже почти месяц с Вами в одной камере, и за это время ни Вы, ни Ваш товарищ не задали мне не единого вопроса. Кто я? За что прозябаю в этих стенах?

— Интересные вопросы, мистер Блэк. Я бы даже сказал своевременные. Присядьте ка за стол. Разговор думаю, будет долгим.

И так, мистер Блэк, почему к Вам никто не пристаёт с расспросами? Потому что у нас это не принято. В кругу тех джентльменов, к которому мы принадлежим совать нос в чужие дела или навязывать свою помощь считается очень неприличным. Настолько неприличным, что любопытный рискует потерять голову. Причём в самом буквальном смысле.

Ну и кроме того нам нет нужды расспрашивать вас о вашем прошлом. Мне, например и так все, известно. В общих чертах конечно. И поверьте, причин для предъявления, каких либо претензий у меня пока не появилось. Ну а дальнейшее Ваше реноме зависит только от Вас.

Поверьте, юноша, мне вас совершенно искренне жаль. Столько лет на четвёртом уровне. Я ведь не слепой и вижу, как вы каждую ночь ждёте их появления.

Уверяю Вас, здесь они не бывают. Публика не та. Нет смысла травить дементорами простого уголовника. А кроме того это может ещё и быть опасным для самого персонала. Ведь их семьи живут не скрываясь, и если какой — то ретивый вертухай по злобе или из желания заработать применит к постояльцу восьмого уровня эту тварь, он рискует не только своей жизнью, но и жизнью семьи. Прецеденты уже бывали. Да и публика среди нас попадается очень не простая. И я не Вас имею в виду.

— А я. Я, что здесь делаю? Ведь я не уголовник. А скорее террорист, пособник Тёмного Лорда.

— Не поверите, но мне это не интересно. Очень уважаемый мною человек попросил присмотреть за Вами и обеспечить Вам сносные условия. Я не имею никакого желания отказывать. И вот вы здесь.

Что Вы будете делать — это ваш выбор. Можете всё время до окончания срока пролежать на кровати, никто слова не скажет. Просто выполняйте принятые здесь правила. И всё будет в порядке.

Глава тридцать пятая.

Поттер.

Похоже, что как ни крути, а все дороги ведут в Поттер-манор. Иначе как объяснить тот факт, что я периодически здесь оказываюсь, причём зачастую не по своей воле. И это хорошо еще, что сумел открутиться от клиники. Там бы мне точно мозг препарировали.

Не знаю на чём основывается такое безграничное доверие Рагнхорка к доктору Делориа, но все её выводы и рекомендации он воспринял очень серьёзно. И единственное послабление сделанное мне это как раз разрешения отбывать постельный режим в своём маноре, а не в спецотделении Шарите, под присмотром бдительных врачей мозгокрутной специальности. И посему я опять в постели. И кроме домовиков мой постельный режим бдительно охраняет некая фурия в белом халате. Как её зовут, я не знаю, но откликается она на обращение " мэм".

Все мои обращения к Рагнхорку как главному организатору всей этой мелодрамы и сетования на то, что время уходит, натыкались на нежелание обсуждать эту тему и его твердокаменное "Потом".

Ну, потом так потом. Забывает видно дедуля, что мы— то короткоживущие и времени у нас впереди далеко не вагон.

Правда, удалось под эту лавочку озадачить гоблинов мерами по соблюдению секретности. Мне в этом плане совершенно твёрдо пообещали, что обеспечат моё постоянное мелькание на Привет-драйв. Каким образом? Даже думать не хочу. Пообещали. Вот пусть и делают.

Естественно, что никаких занятий всё это время со мной никто не проводил. Приставленная "мэм" так ревностно оберегала покой моего мозга. Что мне даже газет поначалу не носили. Пришлось ругаться. Не с ней конечно, а с доктором Делориа.

Эта дама с самого начала не внушала мне доверия, а после разговора в директорском кабинете и вовсе стала смотреть на меня как на потенциального клиента. Такая навязчивая забота никак не вписывалась в мои планы, и прямо говоря , сильно напрягала. А учитывая некоторую фанатичность доктора во всем, что касалось её профессии иного способа как разрубить этот гордиев узел я придумать не смог.

— Присаживайтесь, доктор, нам есть о чём поговорить.

— А вы уверенны, что я буду с вами, что — то обсуждать?

— Совершенно уверен. Ведь при более детальном рассмотрении можно без особого труда понять, что хоть вы и наняты Гринготсом. Но работаете всё — таки на меня.

— Это сомнительное утверждение.

— Что вызывает ваше сомнение? Мой возраст или отсутствие письменного подтверждения моих слов.

— И возраст тоже...

— Но доктор, Вы противоречите сама себе! Ведь это именно вы утверждаете что я совсем не ребёнок. Это именно с Вашей подачи пришлось устроить тот самый вечер вопросов и ответов, который принёс вам и вашим коллегам столько неприятных минут.

И что Вам ещё надо? А может, доктор, Вас просто давит жаба, что Вы такая умная и знаменитая, и вынуждены выслушивать какого-то мелкого засранца?

— Вы не смеете так со мной разговаривать!

— Уверяю вас, что вполне смею. Возмущаться надо было раньше, до подписания контракта. А уж коли подписали, будьте добры исполнять.

Я не ставлю под сомнение ваши профессиональные навыки, но вас пригласили не для того что бы вы облизывались на содержимое моего мозга. И кстати проблем хватает и помимо меня. Поэтому оставьте ваши бесплотные мечты и займитесь делом.

И в этой связи сразу вопрос: сколько мне ещё лежать?

— Это трудно сказать.

— Доктор, умоляю вас, оставьте ваше медицинское амикошонство. Поймите у меня масса дел, и я не могу пускать их на самотёк. Пробовал уже один раз. Поэтому так и быть — ещё неделю я в вашем распоряжении и затем увольте.

— Хорошо, но ещё неделю вставать с постели я Вам запрещаю!

— Как скажете, дорогой доктор, как скажете...

-Здравствуйте дорогой мистер Фергюссон. Пришли навестить больного?

-Здравствуй, Гарольд, можно сказать и так. Но вообще— то есть срочный разговор.

— И о чём же?

— Да всё о том же. О докторах и их пациентах, например.

— Интригующе звучит, а поподробнее.

— Поподробнее в этом отчёте — он положил мне на прикроватную тумбочку тоненькую папку.

— Обязательно прочту, а пока вкратце своими словами, пожалуйста.

— Своими словами, говоришь. Своими словами, хм. Короче, так: с ней работают специалисты из особого отдела Гринготса. Люди конечно. Гоблинам то в Азбакан хода нет. И эти двое однозначно заявляют, что по результатам диагностики в венах миссис Блэк течёт не кровь, а коктейль. Причём настолько ядреный, что некоторый зелья не утеряли своей силы до сих пор. А ведь она в Азбакане уже столько лет.

Кроме того диагностика мозга твоей родственницы даёт поистине ужасающую картину: закладки наложенные чуть ли не в три слоя, причём частенько одна на одну. Наложенные грубо, даже топорно. То, что она до сих пор вполне уверенно идентифицирует себя как личность — просто чудо.

— И что твои специалисты предлагают?

— Вообще— то они предлагают двести тысяч.

— Двести тысяч чего!?

— Галеонов разумеется. Но по желанию половину могут дать артефактами на выбор. Вообще — то в таких случаях они дают только сто пятьдесят. Но учитывая, что это всё — таки Беллатриса Лентстрейж, накинули ещё полсотни.

— Ты что охренел!? Какие полсотни?

— Вот и я им сказал: " Вы что охренели! Какие полсотни! За такой образец не меньше сотни сверху"! Но они, ни в какую.

— Мистер Фергюссон, не выводите меня из себя. Какие галеоны!? Какой образец!? Не забывай, в конце концов, что речь идёт о члене моей семьи!

— Что ты Гарольд, как можно! Конечно же, я не забываю! Главное чтобы они не забыли.

— Другие варианты есть?

— Конечно. Другие варианты всегда есть. Но стоить это будет около пятидесяти тысяч. Ровно столько сколько стоит "Хранитель души". Без этого артефакта за работу им браться не имеет смысла, поскольку они даже не предполагают, как отреагирует сознание миссис Блэк на попытки снять с него хоть одну закладку.

И кроме того прежде чем дать согласие на начало работ тебе очень советовали ознакомиться с Буллой папы Бенедикта ХIII -го.

— И что там с Буллой?

— Ну, она, практически узаконивает захват жителями нижнего мира тел, в которых отсутствует такая необходимая субстанция как душа.

— Ты хочешь сказать, что ваши специалисты всерьёз допускают, что от Беллы может остаться только телесная оболочка?

— К сожалению, да.

— А ты сам, что по этому поводу думаешь?

— Я бы не стал торопить события. Времени у нас достаточно. Никакие работы не начнутся до полного восстановления кровяного состава. А до этого ещё ой как далеко.

Я задумался. Вот так, казалось бы, простые, лежащие на поверхности, решения приводят к далеко идущим последствиям. Может действительно её продать. Баба, как говорится, с возу, ну и так далее.

Продать, а потом всю оставшуюся жизнь мучится от того что возможно загубил неповинного человека. Ну, уж нет. Принцип " лес рубят — щепки летят" мы у Дамблдора заимствовать не будем.

— Йен, распорядитесь, пожалуйста, насчёт артефакта. И если ещё на что — то деньги нужны, пожалуйста, не стесняйтесь.

— Не боишься, что прикарманю золотишко то?

— Не боюсь. Тебе за такие фокусы, если что перед Рагнхорком отвечать, не передо мной.

— Забавная точка зрения...

Мы ещё поговорили на разные малозначимые темы, и Фергюссон ушёл, а я принялся строчить письмо тёте Вальпурге. Понимаю, конечно, что писать письмо портрету глупо, но Кричер вполне сносно читает, так что с информацией она ознакомится.

Глава тридцать шестая.

Альбус Дамблдор.

Великий светлый волшебник, кавалер Ордена Мерлина первой степени и прочая и прочая, сидел у себя в кабинете и, положив ноги на край стола, курил трубку. Ароматные клубы табачного дыма взмывали к потолку и, формируясь там, в различные по величине кольца падали, вниз, прямо на шею, сидевшего на жёрдочке феникса по кличке Фоукс. Разозлённый Фоукс чихал, кашлял, и всеми доступными методами выражал своё неудовольствие. Но Дамблдор, словно не замечал этого. А может и вправду не замечал, потому что думал о вечном. О деньгах.

Нельзя сказать, что Альбус Дамблдор любил деньги. Более того, он от всего сердца ненавидел деньги и почитал их вселенским злом. Но при всём при этом Альбус Дамблдор любил Власть, а всякая власть без денег, как известно, обречена. Кому ты нахрен нужен, если нема у тебя, золотого запасу.

Проблема нехватки денег вставала в последнее время достаточно остро. Под угрозой оказался один из тщательно лелеемых планов. А свои планы Альбус любил и всегда стремился их реализовывать.

Подходил к финалу, пожалуй, его единственный удачный совместный с Министерством Магии план. Передача под юрисдикцию властей Магической Британии целого магловского города. Хотя города это конечно сильно сказано. Да и магловским Гиллишир считался только условно. Слишком многочисленным было магическое население некогда процветавшего, а ныне прочно попавшего в разряд вымиравших, шахтёрского городка.

Работа, конечно, была проделана коллосальная. Одно только пассивное принуждение немногочисленного магловского населения к переезду на новые места жительства вылилось в копеечку. А, взятки магловским чиновникам, посвящённым в тему. Но дело того стоило. Только тендер на право хозяйствования на вновь приобретённой территории грозился окупить все издержки.

Альбус скривился. Потиравшие ручки в ожидании жирного куска министерские чиновники вызывали у него чувство омерзения. Эх, нет на них Геллерта, уж он навёл бы порядок.

Воспоминание о Министерских чиновниках неожиданно испортило, поднявшееся было от трубочного зелья настроение. Нюхлеры, драные!

Альбус закашлялся, и, убрав ноги со стола, выбил трубку о подлокотник кресла. Суки! Суки, конечно, но каковы!? Пока он тратил своё драгоценное время и заслуженный авторитет на дело реализации проекта — был нужен. А как только дело дошло до финала — извините Альбус, оставьте дело профессионалам.

Нет, конечно, свою долю откатов он получит. Но это совсем не то на что он рассчитывал. А значит, настало время привести в действие свой ПЛАН. Пусть его кинули, а в этом Альбус не сомневался, но он ещё всем им покажет, где нюхлеры зимуют. Выигравшей министерский конкурс частной наёмнической структуре предстояло взять под контроль соблюдение правопорядка на территории будущего поселения. А в том, что тендер выиграет именно недавно созданная Аластором Моуди частная охранная структура под гордым названием — Rising Haus, у Дамблдора не было сомнений. По крайней мере ОН, сделает для этого ВСЁ возможное.

Камин полыхнул зелёным и в кабинет вывалился Аластор Моуди:

— Что— то случилось директор?

— Ну не то что бы случилось. Скажи, Аластор, как у нас продвигаются дела с Rising Haus? Дело в Гиллишире движется к финалу, и к концу года мы должны будем предоставить заявку.

Моуди тяжело опустился в стоящее напротив стола кресло и молча, сграбастал со стола бокал с огневиски.

— Тебе, как, честно. Или чтоб настроение не испортить?

— Конечно, честно!

— Ну, если честно, то дела не очень. И хотя формальная сторона выполнена полностью, компания зарегистрирована и получила лицензию, фактически нам представить нечего. Та кучка придурков, которую ты мне предоставил в ученики, годится только сортиры в Аврорате мыть, да и, то только на учебных уровнях.

— Ты не прав Аластор, это хорошие парни.

— Даже хорошим парням Альбус надо, что — то жрать, что — то одевать и где-то тренироваться. А эта твоя банда маглорождённых мало того что не имеет за душой ни сикля, так и дебилы еще каких поискать.

— И всё же ты не прав, Аластор. Ребята, безусловно преданы Делу Света. А что мантии у них драные, так это не беда будет время, обрастут ещё жирком. Пару заказов и деньги появятся.

— Не будет никаких заказов, Альбус! Нет в Британии такого идиота, чтобы нанял шайку дебилов, когда рядом стоят без дела проверенные профессионалы. Я сразу тебе говорил, не пробьёмся мы на этот рынок. Гильдия нас туда просто не пустит.

— Значит надо подвинуть Гильдию.

— Альбус у тебя совсем крыша поехала? Это тебе ни Гриффиндор со Слизерином стравливать. Гильдийцы, если им на хвост наступить сами кому хочешь, голову оторвут.

— Не беспокойся, Аластор, я думаю, что в скором времени Гильдия уступит нам своё место. Так что позаботься о том, чтобы, когда придёт время оставленное ими место не пустовало.

— Очередная авантюра, господин Директор? Не получится так, что после неё тебе только в Хогвартсе место и останется?

— Ты на что такое намекаешь?

— Хрена ли здесь намекать, Альбус. Всем известно, что ты у нас фигура не выездная. Русские то, наверное, до сих пор в Китежских подвалах для тебя камеру держат?

— Что — то вы разговорились, мистер Моуди! Шли бы вы делами заниматься, а не сплетни разносить. И что бы к середине лета компания к подаче заявки была готова.

Полыхнул камин и Дамблдор остался в одиночестве. Мерно тикали механизмы, развешанные по стенам, тяжело сопел продымленными лёгкими засунувший голову под крыло, феникс. Великий и светлый волшебник плеснул себе в бокал огневиски, закинул ноги на широкую столешницу, раскурил трубку и снова задумался.

Глава тридцать седьмая.

Харви Гепнер.

Тяжела жизнь наёмника. Особенно когда авторитета и сил для постоянного контракта маловато и приходится носиться по первому попавшемуся заказу, где ни попадя. Надо же куда занесло — Британия.

В Британии Гепнеру работать, ещё не доводилось. Но всё когда нибудь случается в первый раз. Разместив ребят в приличной магловской гостинице, он вместе со своим помощником портключём переместился на место встречи с посредником.

Бар "Кабанья голова" поражал. Поражал своей неухоженностью и обилием тёмных личностей по углам.

Гепнер протолкался к стойке, за которой хозяйничал откровенно бандитского вида мужик с испещрённой шрамами рожей и седой бородищей.

— Эй, хозяин! Где здесь можно найти мистера Аберфорта?

Мужик бросил протирать грязным полотенцем не менее грязный стакан.

— Зачем он тебе?

— Да так, договорились встретиться.

— А вы кто?

— Я то. Я Харви Гепнер, а это кореш мой. Зигги его зовут.

— Это вы типа американцы что ли?

— Точно папаша. Типа американцы. А как ты догадался? Типа умный, да?

— Не груби незнакомым людям сынок. Иногда это плохо отражается на здоровье.

Мужик плюхнул на стойку стакан и заорал, куда— то в подсобку:

— Гвендолин! Гвендолин. Где ты ходишь зараза! Замени меня за стойкой.

Мужик дождался, пока выпорхнувшая из подсобки девица заменит его за стойкой и ткнул пальцем в сторону столика притулившегося в самом тёмном углу.

— Посидите пока там. Я сейчас подойду. Выпивка за свой счёт.

Они прошли за указанный столик, и Гепнер присел на скрипучий стул.

— Зиг, ты бы прошвырнулся по окрестностям, воздух бы понюхал. Что— то место больно непрезентабельное.

— Ну, парень, теперь поговорим. Аберфорт это я.

Бармен взгромоздился на стул напротив и уставился на Гепнера, положив локти на стол.

— Ты в этом уверен?

Гепнер крутанул по столешнице золотой галеон с обрезанным краем и прихлопнул его ладонью.

— Абсолютно!

Бармен извлёк из кармана точно такую же монету и шлёпнул её на стол.

— Не нервничай дядя. Поди, недавно в посредниках?

— Да нет. Посредничаю давно. Вот только с иностранцами дело иметь не приходилось.

— Не парься. Гильдия у нас одна и Правила для всех общие. Давай излагай ситуацию.

— Излагай, говоришь? Ну, слушай. Вас выведут на точку. Это поселение оборотней. Зачищаете всех кого найдёте. Потом сдаёте товар людям заказчика и сваливаете. За всё двадцать пять тысяч. Задаток десять. Кроме того за каждую голову в пригодном для разделки виде премия — пятьдесят галеонов.

— Контроль от заказчика?

— Будет человек. Встретитесь непосредственно перед работой.

— Когда начало операции?

— По мере вашей готовности.

— Тогда сегодня вечером. Встреча с контролёром где?

— Если сегодня вечером работаете, то, пожалуй, придётся подождать с полчаса, я его вызову.

— Хорошо я подожду.

— А приятель твой где?

— Пошёл прошвырнуться. Давно парень цивилизации не видел. Может, курочку склеит какую.

— Ну-ну. Смотри, как бы он вместо курочки ласты не склеил. Короче сидите пока.

Гепнер поудобнее устроился на рассохшемся стуле и, заказав выпивку, стал смотреть в окно.

Когда-то Харви Гепнер не мыслил себя без армии. Как и отец, как и дед. Потомственные боевые маги Гепнеры всегда были востребованы и их имена по праву украшали книгу Почета Американской SAO. Полные банты Бирюзовых щитов деда и отца с детства не давали Харви расслабиться, заставляя его стремиться к вершинам и быть достойным продолжателем воинской семейной славы.

Но люди, как известно, предполагают, а некто там, наверху располагает. И Харви не повезло. Его и его людей, лучшее подразделение типа А, просто слили в угоду политической коньюктуре. Причем слили с такой поспешностью, что позабыли даже изъять выданное для последней операции снаряжение.

От добра добра не ищут, и Гепнер вместе с товарищами прихватив бывшее казённое имущество оперативно слинял в Южную Америку. Не ждать же им, в конце концов, какую ещё гадость придумают продажные политические крысы.

Можно сказать, что им повезло. В одном из баров магической части Рио им встретился посредник Гильдии, набирающий команду для операций в джунглях. Так Харви и его товарищи стали наёмниками.

Вернулся Зигги, и они вдвоём продолжили пялиться в грязное окно, вертя в руках полупустые стаканы. Гепнер уже собрался пойти на поиски Аберфорта как увидел, что он сам направляется в их сторону вместе с высоким черномазым мужиком в странной расшитой бисером шапке.

— Мордред! Аберфорт. Мы уже заждались. А зачем вы привели с собой носильщика?

— Какого носильщика, мистер Гепнер?

— Ну того что стоит у Вас за спиной.

— Это не носильщик. Господа это Кингсли Шеклболт, представитель заказчика. Он укажет место акции и проконтролирует исполнение.

— Ну, хорошо. Давайте выдвигаться.

— Вы идите, а мистер Шеклболт догонит вас.

Едва захлопнулась дверь в трактир, как Зигги буквально просиял:

— Охренеть командир! Вот так повезло.

— Не понял. Ну, ка поясни.

— Ну как! Это же чёрный! Чёрный колдун, понимаешь!

— Понимаю, а в чём суть?

— А суть они в песок. Командир включи мозг.

— Включил, и чо?

— Чо по-китайски это такая ватная стеганая куртка. Перестань тупить Харви. Это чёрный колдун. Живой. А за живого Оберштайнер нам не только долг простит, но и сверху ещё накинет.

— Блин, а ведь точно. Слушай Зиг, пока я с местными рамсы развожу, ты это дело с ребятами обговори и подготовь что надо.

Чёрный, да ещё колдун. Это хорошо. За чёрного колдуна Дрю Оберштайнер и неустойку простит и ещё накинет сверху. Главное чтобы эту тушку в целостности доставить адресату.

Дело было в том, что пару месяцев назад команда Гепнера получила заказ от одного из посредников на добычу тел аутентичных черномазых колдунов. Причём годились именно живущие или родившиеся не в Америке. Заказчику нужно было либо шесть тел, либо двое живых, но Харви и его ребятам не повезло, и за ними повис долг. Который теперь и представился случай погасить.

Конечно, придётся на это дело отрядить как минимум троих членов отряда, но овчинка стоила выделки. Правда предстояло ещё кое— что уточнить, но это как говорится в процессе.

Дверь трактира снова заскрипела, и показался Шеклболт, или как его там.

— Ну что господин контролёр, добро пожаловать на базу команды Гепнера — Харви шагнул к черномазому и взяв его за рукав аппарировал.

Глава тридцать восьмая.

Кингсли Шеклболт.

Портал вышвырнул Кингсли Шеклболта и его спутников на лесную поляну, уже изрядно затемнённую начавшимися сумерками. Пока наёмники деловито, словно попав в давно знакомое место, осматривались и приводили себя в порядок, Кингсли, чувствуя себя совершенно лишним, отошёл в сторону и стал внимательно за ними наблюдать.

Киннигвануату дес Ссаладу, принявший для удобства общения с аборигенами имя Кингсли Шеклболт, обосновался в магической Британии относительно недавно. Всего около полста лет назад.

Шестой сын шейха Джелмуддина дес Ссаладу, он имел слишком мало шансов в родном Магрибе, и поэтому предпочёл переехать в варварскую страну Британию и здесь постараться устроить свой личный рай на земле. Получилось не очень.

Виновата ли в этом его излишняя энергичность, или звёзды отвернулись от него в тот день, послав в попутчики не того человека. Но, так или иначе, первым, с кем завёл дружбу Кингсли на новом месте, оказался Аластор Моуди. Ну что, казалось бы, плохого в том, что отпрыск старинного Магрибского Рода, сын самого Джелмуддина дес Ссаладу, чья кровь чиста, как утренняя роса на листьях кунжута, связался с отпрыском не менее чистокровного некромантского Рода Моуди. Но Аластор на тот момент уже плотно связал свою судьбу с Дамблдором и сделал все, чтобы талантливый черномазый влился в их ряды. А там и понеслось.

Нельзя сказать, что Кингсли был недоволен жизнью. Хорошая работа, позволяющая проявить себя как мужчину. Солидный материальный достаток, позволяющий содержать положенный ему по статусу гарем. Блестящие перспективы в будущем. В общем, есть чем гордиться, и чем похвастаться перед братьями, которые, кстати, до сих пор живут в шатрах и ездят на верблюдах.

Аврорская же работа и вовсе казалась ему развлечением. Ему, выросшему в краю, где каждый третий — черный колдун и не только цветом кожи, а Ордена, ищущие запретных знаний, множатся, как кучи верблюжьего навоза в базарный день, потуги местных аборигенов, называвших себя "Пожирателями смерти", напоминали игру детей в песочнице.

Уверенность в своих силах и умение командовать (а попробуй не суметь управиться с четырьмя жёнами, быстро окажешься под каблуком) принесло свои плоды, и Кингсли по праву занимал достаточно высокий пост в Аврорате.

И вряд ли кто-нибудь послал бы его на эту миссию, но людей катастрофически не хватало, и пришлось ехать ему.

Пока Шеклболт предавался воспоминаниям, наёмники организовались и теперь только ждали команды на штурм. Команду должен был подать Кингсли, но информатора, засланного в ряды оборотней, всё не было, и Шеклболт нервничал.

Но вот, кусты в той стороне, где предположительно находился лагерь оборотней, заколыхались и посланные вперёд дозорные вывели на поляну высокого измождённого мужчину. Кингсли вгляделся в пленника пристальнее, и, узнав, двинулся ему на встречу.

— Отпустите его, это человек Дамблдора! Здравствуй, Ремус! Плоховато выглядишь.

— Здравствуй, Кингсли. Спасибо за комплимент. А это кто? Те самые чистильщики?

— Да. Вот их командир, объясни ему как лучше подобраться к лагерю.

Названный Ремусом повернулся к командиру наёмников:

— Сэр, я проведу вас до самого лагеря. Сейчас моя очередь караулить и никто тревоги не подымет.

— Сколько особей в лагере?

— Тридцать четыре, не считая меня.

— Щенки есть?

— Нет, только взрослые особи.

— Хорошо. Начинаем движение. Мистер контролёр, вы с нами?

Вопрос застал Шеклболта в расплох. Он не собирался участвовать в акции, и думал просто пересидеть время зачистки в лесу. Но неожиданно для себя ответил:

— Да, я с вами.

К лагерю вышли быстро. И пока часть наёмников окружала расположенный в лощине лагерь, другая изготовилась к штурму, построившись в некое подобие клина.

— Ну, мне пора: Ремус пожал Кингсли руку и, развернувшись, двинулся к лагерю. Но сделав только пару шагов, вдруг взмахнул руками и рухнул в траву.

— Что вы делаете! Это человек Дамблдора, единственный его шпион среди этих тварей!

— Не суетись черныш — помощник командира наемников, которого все называли Зиги, подошел с Кингсли и фамильярно хлопнул ладонью по плечу— какой нахрен Дамблдор?! Это лишние пятьдесят галеонов. Смекаешь? И ты в доле.

Наёмники, между тем, пришли в движение. На острие клина вышел молодой парень, несший в руках большой, около двух метров длиной, тубус. Раскрыв его, он извлёк из тубуса жезл, увенчанный непрозрачным камнем. Затем опустился на одно колено и, направив жезл в сторону лагеря, стал читать какое-то заклинание. Камень на конце жезла засветился и с него в сторону поляны сорвался сгусток тени, который приближаясь к жилищам оборотней, становился всё больше. Достигнув лагеря, туман на миг сгустился, сделав поляну невидимой, а затем растаял.

— Всё! Командир наёмников поднёс к глазам какой-то артефакт, направив его в сторону лагеря — двое помогают Морту. Остальные ждут три минуты, и идём на зачистку. Не забывайте контролировать процесс. Неприятности нам не нужны. Зигг, оставайся здесь, присмотри за гостем.

— Я сам в состоянии о себе позаботиться!

— Не сомневаюсь, но я отвечаю за вас перед заказчиком, так что, извините.

До рассвета оставалось ещё много времени, когда всё закончилось. Лагерь, теперь уже бывший, зачистили. Тела оборотней уложили в магловские мешки для трупов и отлевитировали на край поляны.

Кингсли лично встретил Гести Уилбора, которому Дамблдор поручил разобраться с товаром и проводил последнего его подручного, уносившего разом три мешка с бывшими оборотнями, превратившимися в одно мгновение в редкие ингредиенты.

— Дело сделано. Я отбываю.

— Подождите, мистер Кингсли, а Ваша доля?

— Доля?

— Конечно! Зигг, быстро неси мистеру контролёру его долю.

— Сейчас, сейчас. Зигг подбежал, откуда-то сбоку — держите, мистер.

Кингсли повернулся к нему и...

— Зигг, бери двух ребят, как договаривались. Пакуйте этого и уходите по цепочке. Сюда не возвращайтесь. К Дрю не суйтесь, пока я сам не приеду. Понял?

— Понял, командир. Всё сделаю. Пока!

Трое наемников, подхватив бесчувственное тело аппарировали с поляны, а Гепнер проследил за окончательной зачисткой и переместился в "Кабанью голову". Предстоял самый сложный этап операции -выбивание денег.

Глава тридцать девятая.

Харви Гепнер.

В "Кабаньей голове" время как-будто остановилось. Те же тёмные личности, тот же бармен, протирающий тем же полотенцем тот же стакан.

— Доброе утро, мистер Оберфорд.

— А оно доброе?

— Хотелось бы в это верить.

— Экий ты доверчивый, однако. За деньгами, поди, пришёл?

— За ними, родимыми.

— Хм. Понимаешь, с этим некоторые проблемы.

— Шутите, мистер? Какие проблемы? Контракт выполнен — деньги на бочку!

— Не шуми так. Контракт действительно выполнен, и это я, как посредник, подтверждаю. Но, дело в том, что с тобой желает встретиться заказчик.

— Мистер Оберфорд, Вы же понимаете, что это против правил.

— Ну, не совсем, ведь прямого запрета на это нет.

— Прямого, может, и нет, но Вы же понимаете, что есть правила писанные и есть неписанные.

— Я знаю. Но прошу понять и меня. Ты уедешь, а мне здесь жить. И, кроме того, пока вы не встретитесь, тебя отсюда не выпустят. На улице патруль Авроров.

— Да вы тут вообще охренели!? Кто он? Я имею в виду заказчика.

— Это мой брат. Он в Британии очень влиятельное лицо, будь с ним осторожнее.

— Да мне собственно до прошлогодних листьев кто он в вашей деревне. Я пойду только потому, что мне предстоит разговаривать с Советом Гильдии и им лучше увидеть ситуацию своими глазами. Куда идти?

— Сразу за стойкой дверь. Постучи два раза.

За всю наёмническую карьеру капитана Гепнера, платить ему отказывались дважды. В первый раз посредник мотивировал отказ не полностью выполненным контрактом, и вопрос решался через представителя Совета Гильдии.

Во второй раз Гепнера просто послали после выполнения задания, и вопрос уже решали они сами, но тоже, с участием представителя Совета Гильдии.

И на эту встречу Харви согласился только потому, что ему нужны были доказательства для Совета.

Вот и нужная дверь. Что он там говорил? Постучать. Обойдётесь! Гепнер пнул деревянную дверь и ввалился в тесную каморку, заставив двух находившихся в ней людей вздрогнуть.

— Здравствуйте, я слышал, вы хотели меня видеть?

Сидевший в углу каморки неопрятный мужик с искусственным глазом, уже было открыл рот для того, чтобы ответить. Но его прервал второй — длиннобородый старик в рабостанской шапке и очках-половинках.

— Помолчи Аластор. Да, молодой человек. Я хотел вас видеть. Вы ведь Харви Гепнер, не правда ли?

— Предположим. Но вряд ли Вы пригласили меня для того, чтобы просто познакомиться. Может, сразу к делу?

— Конечно, конечно, молодой человек. Посмотри Аластор, сразу видно американца. Деловые люди, что и говорить.

— Извините, мистер...

— Дамблдор. Альбус Дамблдор.

— Очень приятно. Так вот, мистер Дамблдор, может, уже действительно перейдём к делу? Если я правильно понял посредника, Вы отказываетесь оплачивать в полном объеме проделанную нами работу? Вы не считаете контракт выполненным?

— Скорее нет, чем да, юноша. Я признаю, то контракт выполнен, но вы несколько перестарались. Нельзя понимать задачу так буквально.

— Мистер Дамблдор. Боюсь, вы не совсем представляете профессиональные особенности нашей деятельности. Именно точное исполнение контракта и есть наша главная задача. Вы заказали полную зачистку лагеря и наличие пригодных для разделки особей. Вы её получили. Претензии?

— Собственно, претензий нет, но зачем вы вместе со всеми зачистили и беднягу Люпина ?

— Люпин, это у нас кто?

— Люпин — это тот оборотень, который указал вам дорогу к лагерю.

— Обратите внимание, сэр. Вы сами сказали, что он оборотень. А, согласно контракту, оборотней нужно было зачистить всех. Контракт выполнен, Вы это признали. Так что, будьте добры, наши деньги, и расстанемся друзьями.

— Боюсь, мистер Гепнер, что я не смогу выплатить вам оставшуюся часть.

— Почему?

— Ну, скажем потому, что я не желаю этого.

— То есть Вы, признавая, что контракт выполнен, сознательно отказываетесь платить?

— Можете считать что да.

— Я Вас понял. В таком случае до свидания, но вы совершаете большую ошибку.

Гепнер повернулся что бы выйти. Но сидевший в углу одноглазый, вдруг вскочил и схватил его за рукав.

— А ну стоять! Куда дел Шеклболта, сука!?

Одноглазый держал крепко и Харви снова повернулся к Дамблдору.

— Мистер Дамблдор. В чём дело? Уймите своего приятеля.

— Боюсь, молодой человек, это не в моей власти. Мистер Моуди — сотрудник Аврората, и выполняет свои служебные обязанности.

А вот это полная жопа, подумал Харви. У старикана, очевидно, здесь всё схвачено, раз он не боится привлекать к делу легавых. И на Гильдию ему наплевать. Иначе он такого бы себе не позволил. Похоже, здесь сейчас будет жарко, надо линять.

— Какая интересная у вас фамилия мистер, тяжело, наверное, было в детстве?

— Ах ты, щенок!

— Ну, я, может, и щенок, только вот не из вашей конуры. Напоминаю вам, мистер Дамблдор, что я подданный другого государства. Вам что, нужен международный скандал?

— Аластор, отпусти его.

— Но Альбус, исчезновение Кингсли наверняка их рук дело!

— Отпусти его! Идите молодой человек. Идите и не попадайтесь мне на глаза.

Гепнер стряхнул руку аврора со своей, и стремительно вышел, хлопнув дверью. Спокойно Харви. Спокойно. Козе понятно, что это провокация. Грубая, топорно выполненная провокация. Но зачем? Из-за менее, чем двадцати тысяч? Не смешите меня! Надо валить! Однозначно надо валить и как можно дальше. И сразу поставить в известность Совет. Самодеятельность здесь не уместна.

Гепнер ломанулся было на выход, но затем, словно что-то вспомнив, подошёл к стойке.

— Оберфорд, что за хрень здесь творится? Ты понимаешь, что Гильдия этого не оставит!?

Бармен налил в стакан огневиски и чуть ли не насильно впихнул его в руку Гепнеру.

— На-ка, выпей! Пей, говорю. Пей и слушай. Тебя отсюда не выпустят. На улице авроры, в баре тоже. Я не знаю, что Альбус задумал, но я не желаю в этом участвовать. Там за стойкой лестница на второй этаж. Выходи на балкон и аппарируй подальше. И помни. Помни и расскажи об этом на Совете — я не при делах. Свою работу, как посредника, я выполнил полностью.

— Не парься, дед. Я наёмник, или кто?

Харви нащупал в кармане плаща шнурок с нанизанными на него брелоками портключей и сжал первый.

— Адиос, Оберфорд!

Секунды спустя оказавшись на неприметной лесной полянке на другом конце Британии, Гепнер вытащил сквозное зеркало:

— Морту, это капитан. Поднимай ребят. Эвакуация по плану А. Повторяю, эвакуация по плану А. Я жду вас на условленном месте.

Шумел вечерний лес. Где то вдалеке гудками давала о себе знать автострада. Харви Гепнер постоял, немного глядя на провинциальную идиллию и, сплюнув на траву, аппарировал.

— Прощай, Британия! До скорой встречи!

Глава сороковая.

Поттер.

Наконец — то, это случилось! У нас начались занятия. Хотя занятиями в общепризнанном смысле этого слова происходящее назвать было трудно. Просто один день в неделю кто— то из преподавателей беседовал с нами, используя для этого наиболее подходящее помещение дома на бульваре. Необходимости что — то записывать практически не было, так как малое количество учеников и значительное время, отведённое для обучения, позволяли очень подробно объяснить материал. Особенно запомнились первые, вводные лекции. Но о них, наверное, отдельно.

Время, свободное от учёбы, поглощали дела. Причём, дела эти росли, просто лавинообразно.

Прибыл из Италии обновленный Барбоза, и требовалось срочно приступить к формированию снайперской тройки. А значит, необходимо было напрячь Фергюссона на поиск достойного инструмента для этого трио.

Выписывались из клиники Дурсли, и необходимо было проследить за их адаптацией после лечения.

Кроме того, хоть и маячили на периферии, но никуда не исчезали вопросы управления имуществом Родов. Пусть не срочные и не глобальные. Но от этого не ставшие менее затратными по времени.

А ведь есть ещё Волдик с товарищами, и Дамблдорий, мать его ети.

Пришлось припрягать Йозика, сам ведь просил держать его в курсе. Взвалил на него анализ информации по оппонентам и поиск в ней различных изюминок. Таких, которые позволили бы несколько нестандартно взглянуть на ситуацию.

Надо ли говорить, что на Привет-драйв я не появлялся вовсе, взвалив всю проблему по прикрытию на гоблинские плечи.

Ну, и на сладкое, возникла у меня некоторая идея. Способная , в случае реализации, существенно облегчить мне жизнь в недалёком будущем. Я немного обкатал её в голове и решил представить на суд общественности — посоветоваться с Фергюссоном.

— Скажите, Йен, как вы относитесь к Воландеморту и его приближённым?

— Извини, Гарольд, мне кажется, я не совсем понял вопрос.

— Не думаю, Йен. Вы всё поняли правильно. Меня интересует Ваше личное отношение к самозваному Тёмному лорду и его Внутреннему кругу. И я даже поясню почему.

Так получилось, что вы со мной в одной лодке, а, значит, мои враги — Ваши враги. А Ваши, соответственно, мои. Но Ваши враги мне неизвестны. А мои, напротив, на слуху и на виду. И я думаю, что настаёт время слегка проредить их ряды.

Но я мал, и мои руки коротки. Поэтому мне придётся действовать Вашими. И я хочу, чтобы Ваши руки действовали осознанно, а не под влиянием данного обета.

Скажу прямо, речь идёт об уничтожении целого ряда персонажей так или иначе связанных с Воландемортом и Дамблдором. И это не связано с заботами о лучшей доле для Британии. Это личное. Судьба распорядилась, что мне есть, кому мстить, и есть за что. Поэтому мой вопрос таков — Вы со мной!?

Фергюссон вскочил со стула, на котором до этого сидел и нервно заходил по комнате, что — то бормоча. Причём, в его бормотании ясно слышались так милые моему сердцу русские матюги. Эх, умеют же люди выражаться!

— Знаешь, Гарольд, когда Рагнхорк сватал меня к тебе на работу, он утверждал, что скучно не будет. Старый хрен редко ошибается, но чтобы настолько!

Откровенность за откровенность! Мне лично глубоко плевать на Британию, благо имеется запасной аэродром, но у меня есть претензии к конкретным людям. Причём с обеих сторон. Если наши цели совпадут хотя бы, в общем, то да, я с тобой!

— Я рад, что мы достигли понимания. И что бы совсем перейти к делу, давай обсудим одну мою идею.

Суть её состоит в следующем: ближайшие клевреты Воландеморта, те, что не сумели избежать наказания, находятся, по моим сведениям, в левом крыле четвёртого уровня Азбакана. Справа, насколько мне известно, содержаться тоже отнюдь не дети. Так почему бы дементорам однажды не выйти на минуточку из-под контроля и не перецеловать всех обитателей четвёртого уровня. Тем более, что те, кто меня интересуют, этот уровень недавно покинули. Думаю, что такой фокус вполне возможен. Ведь Азбакан — самое охраняемое место в Британии, а значит, там царит непременнейший бардак. И возможно в принципе всё.

Как Вам такой вариант? Или, может, вы хотите обсудить некие персоналии?

Про персоналии я брякнул чисто наобум. И был удивлён, как Фергюссон отреагировал на этот пассаж. Неожиданно его лицо приобрело несколько хищнический вид, а глаза превратились в щелки.

-Гарольд, ты имеешь в виду кого— то конкретно?

— Я — нет. Но, думаю, что у тебя есть, что сказать по этому поводу?

— Как ты узнал!? Хотя о чём я? Рагнхорк, да? Директор наверняка в курсе. А теперь вот и ты.

Сразу предупреждаю, это не моя тайна! Решил в это дело влезть, потом и пожалеешь, да обратного хода нет!

— Да ладно, Йен. Плавали, знаем. Всё, как всегда — не плачь, не бойся, не проси! Заходи не бойся, выходи не плачь!

Фергюссон вдруг скользнул ко мне и крепко взял за воротник куртки.

— Какого чёрта, Гарольд!? Кто ты такой вообще!?

Вот так вот. Для того что бы Герой всея Британии отправился на тот свет ему вовсе не обязательно встречаться с Волдиком. Достаточно необдуманно пару раз лязгнуть языком и пожалуйста.

Сильные руки крепко сжимали воротник, подача кислорода понемногу уменьшалась, из глубин подсознания поднималась паника, и я сделал то, что посчитал единственно верным — застучал ладошкой по полированной столешнице, признавая поражение. Хватка сразу ослабла, и я смог полноценно вздохнуть, а затем и выдохнуть.

— Й.. .... ... придурок! Задушишь же нахрен! Вы, что о....... здесь. В это ...... Британии, на детей бросаетесь!!!

Фергюссон выпустил мой воротник и изумлённо на меня уставился. Внезапно его лицо озарила улыбка, и он снова схватил меня, на этот раз, в охапку.

— Зёма, бля! Я давно подозревал, что в этой компании я не один такой.

Конечно, я лоханулся. Да что там говорить. Я, можно сказать, спалился по полной. Причём сам, и по собственной глупости. Это с одной стороны. А с другой?

А с другой, таким, несколько экстравагантным способом, я решил несколько своих острейших проблем.

У меня теперь есть человек, с которым я могу просто поболтать на родном языке. И этот человек, зная, откуда я, уже не будет удивляться странным вывертам моего сознания, а станет намного лучше вникать в суть моих предложений. Ведь и сам он мыслит практически так же.

А раз необходимость шифроваться отпала, можно большую часть проблем, по крайней мере, носящих технический характер, переложить на плечи нового компаньона.

Мы проговорили до утра. Теперь, когда уровень нашего общения вышел на качественно другой, проблемы, казавшиеся раньше тупиковыми, находили совершенно неординарные решения. И необходимо было закрепить и детализировать принятые решения.

Например, подготовка снайперского трио. Идея эта нашла живой отклик у Йена, и он сам вызвался обеспечить для них подходящий инструмент.

Не вызвала у него отторжения и идея зачистки четвёртого уровня. С некоторыми уточнениями, правда.

— Понимаешь, Гарольд. Среди отребья на четвёртом уровне сидит и Долохов, а он — муж моей двоюродной сестры, а родство для магов очень важно. Не важно при этом какой они национальности. Подожди. Я согласен, он один из ближайших сподвижников Волдика, как ты его называешь. Но, поверь, участия в резне он не принимал.

Мордред! Я не должен тебе этого говорить, но Антон не по своей инициативе оказался в рядах Пожирателей. Ему настоятельно рекомендовали сделать это, когда ещё он был на Родине. Очень настоятельно. И он был ни в том положении, чтобы отказаться. Даже, находясь во Внутреннем круге, он старался не переступать черты. А потом случилось страшное. Анна и близнецы, жившие к тому времени в Британии, погибли. Кто— то, пробравшийся на территорию поместья, применил по беседке, в которой завтракала Анна с детьми и двое телохранителей, Адеско Фейр чудовищной мощности. Пришлось даже проводить магловскую генетическую экспертизу, чтобы определить, где — чьи останки. Вот тогда— то он с катушек и слетел.

Чистыми его руки, конечно, не назовёшь, но маглов не убивал и в пытках не участвовал. Это я знаю точно.

— А почему Ваши его не вытащили?

— А зачем? Сам спалился, сам и выпутывайся. К тому же, они перед Антоном в косяках — когда он перевозил в Британию семью, ему были обещаны для них гарантии безопасности.

— Печальная история. И что ты в этой связи предлагаешь?

— Я не предлагаю, я прошу. Комбинация эта твоя хоть и вполне реализуема, но будет стоить не одну сотню тысяч. На этом фоне выкуп одного, пусть и одиозного заключённого не встанет тебе в копеечку. А за зятя наша семья будет тебе должна. Это я, как племянник Главы Рода заявляю тебе официально.

— Хм. Деньги для меня не цель, а средство достижения поставленной цели. Ты же знаешь. Если всё получиться, я хочу встретиться с ним. Обещаешь?

— Да. Обещаю.

Глава сорок первая.

Гилденстерн.

Я всегда любил учиться. Но не всегда имел такую возможность. И теперь смог в полной мере реализовать свою детскую мечту — получить столько знаний, сколько сможет вместить моя голова.

И неожиданно оказалось, что хотя я и прожил почти девяносто лет, мои знания об окружающем меня мире довольно скудны. Да, я достиг определённых высот в артефакторике. Но не как учёный, а на уровне практика-любителя. Работая со сложнейшими артефактами, я ничего толком не знал об основах магической науки. И хотя Геллерт и Рудольф в своё время немало меня просвещали по этому вопросу, их уроки всё же носили чисто прикладной и, главное, эпизодический характер.

Казалось бы, такая мелочь, как окружающее меня пространство, открылось для меня совершенно с неожиданной стороны, давая определённое понимание ситуации.

Я подозреваю, что не последнюю роль в желании впитывать предлагаемую информацию сыграли и личности преподавателей, но за это, наверное, надо сказать спасибо Рагнхорку, ведь преподавателей подбирал он.

Помимо учёбы, Гарольд взвалил на меня и часть иных обязанностей. Но тут уж, как говориться, сам напросился. С начала его предложение заняться аналитической обработкой, имеющейся в нашем распоряжении информации, не вызвало у меня тревоги. Пока я не увидел, объем этой самой информации — почти дюжина толстенных папок, наполненных листами, исписанными мелким убористым почерком.

И в этой чаще мне нужно было отыскать нечто, способное внести в жизнь наших оппонентов определённую изюминку. Другими словами, мне предстояло искать компромат, но компромат неочевидный, способный проявить себя только при качественной нетривиальной подаче.

После двух дней, а, вернее, ночей рытья в сухих гоблинских отчётах я понял, что попал. Изнанка чужих жизней манила, как магнит. Я, буквально, землю копытом рыл в ожидании счастливого часа свидания с творениями неизвестных зеленомордых крючкотворов. И это не осталось незамеченным.

Пришлось выслушать немало нелестного в свой адрес, сначала от сэра Горация, а потом от Поттера. Причём Гарольд был более лаконичен в своих выражениях, но куда более экспрессивен.

Отношения с Виктором и Марго складывались, пусть и не совсем безоблачно, но вполне терпимо. Некоторая язвительность юного мафиози и царственное высокомерие Морганы скоро сошли на нет под напором необходимости совместного получения знаний. А наши с Поттером прожитые года позволяли спокойно реагировать на нечастые закидоны одноклассников.

Я говорю наши с Поттером, потому что долгожданный откровенный разговор всё — таки состоялся. Новое знание поразило меня и заставило совсем по — другому взглянуть на некоторые вещи. Например, ситуация с тем воришкой, оставившая в моей душе поистине неизгладимый след, выглядела теперь совсем иначе.

По результатам этого разговора состоялась поездка в Гилденстерн-холл в ходе которой, мы с Гарольдом принесли друг другу некоторые обеты, и я, понимая серьёзность ситуации, вручил Поттеру Триаду. Набор артефактов, выполняющих те же функции, что и уже бывший у Гарольда, но гораздо более мощный. Изготовлено это чудо было в Индии и стоило, по моей оценке, около полумиллиона галеонов.

Гарольд читал описание Триады в моём домашнем каталоге и был впечатлён.

— Высоко же ты ценишь мою голову — сказал он, принимая подарок.

— А как ты думал? Ведь в твоей голове теперь ключи к нашим тайнам. И если мы не сбережём твою, то наши нам уже не понадобятся.

И это, кстати, была чистая правда. Только начав работать с гоблинскими материалами, я полностью осознал, кто же противостоит Гарольду. А противостояли ему практически все. Дамблдор и Воландеморт олицетворяли собой неформальные силы, способные походя стереть в порошок каждого, вставшего на их пути. Министерство, погрязшее в коррупции и не желающее что — либо менять. Новая аристократия, помешанная на чистоте крови и заскорузлая в своём псевдотрадиционализме. И даже, наверное, Гриндевальд. Да, да. Геллерт вполне мог оказаться с Гарольдом по разные стороны баррикад.

От таких мыслей становилось грустно. Очень грустно. И даже уверенность в том, что Поттер всё понимает и идёт на это вполне осознанно, оптимизма не добавляла.

Единственным правильным выходом было плюнуть на всё, и делать, что должно, а там, как получится.

Гарольд взял за правило обсуждать со мной свои идеи. Обсуждать подробно, со всей прилагающейся мотивацией и резонами. Наверное, этим самым он предлагал мне взять часть груза на свои плечи и в чём — то разделить с ним ответственность. Это и печалит, и радует. Печалит оттого, что груз ответственности тяжек. Радует потому, что постороннему он такого точно не доверит.

Ну что же, прорвёмся. Брат.

Глава сорок вторая.

Слагхорн.

Я давно занимаюсь преподаванием. Даже, можно сказать, что очень давно. И робость перед первым уроком не была мне свойственна никогда. Но сегодня я несколько стушевался. Нет, конечно, я знал, что сказать этим детям. И не только детям. Но было ещё и нечто другое. Такая, казалось бы, мелочь. Всего — то, исполнилась мечта. Пусть достаточно странная, но от этого не менее сладкая.

Я всегда хотел преподавать элите. И однажды, мне даже показалось, что это желание осуществилось. Но тогда я ошибся. А теперь точно нет.

Там, за дверью, в большой светлой комнате ждало меня будущее. Будущее нашего мира. Ну, если не мира, то Британии точно.

Ну что же, уважаемые коллеги. Пожалуй, приступим.

Я откашлялся и оглядел аудиторию. Пожалуй, должное внимание продемонстрировано. Можно приступать.

А поговорим мы сегодня с вами о Британии. Не удивляйтесь. Я понимаю, что Британия и Зельеварение суть разные вещи, но по просьбе мистера Рагнхорка я некоторое время уделю и освещению этой темы.

Итак, Британия. Магическая, конечно же.

Территория магической Британии тождественна территории именуемой на магловских картах Англией. Магические Шотландия и Уэльс суть другие государства, от Британии не зависящие и, по ряду причин, не имеющие с ней даже союзнических отношений.

Почему, спросите вы. Отвечу просто — так сложилось исторически. А более подробно те, кто интересуются, могут узнать, посетив имеющуюся в доме библиотеку. Там необходимые материалы имеются. И, кстати, домовик-библиотекарь, у вас мистер Гилденстерн, весьма, и весьма квалифицирован. Поздравляю Вас с этим.

Согласно последней переписи, проводившейся, правда, десять лет назад, население Британии несколько превышает четыреста тысяч. Основными местами проживания являются: Магическая часть Лондона, Хогсмит, и с некоторых пор Гиллишир. Кроме того, маги живут практически по всей Британии, в поместьях, подобных Поттер-манору или Гилденстерн-холлу, или компактными поселениями, по три— пять семей. Такое расселение, конечно, напрягает службы, занятые соблюдением Статуса Секретности, но и несёт некоторое рациональное зерно. Например, при эпидемиях, жители отдалённых поселений имеют шанс остаться не поражёнными заболеванием.

Все места проживания магов, в обязательном порядке, скрыты от внимания маглов специальными чарами. И чем древнее поселение, тем сильнее наложенные на него чары.

Но этот вопрос вам лучше осветит коллега Блюменхерст. Это его епархия.

В свете вышеизложенного, конечно же, возникает вопрос — а за счёт чего все эти полмиллиона магов существуют. И что бы на него ответить перейдём к самому главному, к экономике. И здесь всё не так просто.

Промышленности как таковой магическая Британия не имеет. Немногочисленные предприятия производящие, какой либо товар, типа мётел или полуфабрикатов для зельеварения, особой роли не играют. И, даже, более того, в последнее время намечается спад и без того мизерного производства. Чем же занято население магловской Британии? А занято оно вот чем. Часть работает в сфере обслуживания и торговли, и это подавляющая часть. Часть, используя свои навыки, умудрилась обосноваться в магловском мире. Ну а остальные, не нашедшие для себя занятие, прозябают на более, чем скромное пособие от министерства.

Я вижу в ваших глазах вопрос, а кто же содержит Министерство с его далеко не малочисленным штатом, Св. Мунго, и, к примеру, Хогвартс. Так вот, содержат всё это несколько десятков наиболее богатых семей. И об этом мы поговорим в следующий раз.

Сэр Гораций снял пенсне, тщательно протёр его и снова водрузил на нос.

— А теперь вопросы. Мистер Поттер, пожалуйста.

— Скажите профессор, если я правильно Вас понял, фискальная система в Британии отсутствует вовсе?

— Не совсем так. Некое подобие фискальной службы существует в Гринготсе, но это внутреннее подразделение.

— Получается Магическая Британия это такой суперофшор?

— По большому счету, наверное, так.

— А если война, не такая как с Воландемортом, а настоящая. Что тогда? Кто это всё будет оплачивать, боевые действия — удовольствие дорогое.

Честно говоря, я не могу Вам ответить. Прецедентов, к сожалению нет.

— А с Гриндевальдом? Та что у маглов называется Второй мировой?

— С Гриндевальдом магическая Британия, вопреки насаждаемому в настоящее время мнению, не воевала. Если кто— то из магов и принимал участие в боевых действиях, то делал это в частном порядке.

Ещё вопросы? Мисс Моргана, пожалуйста.

— Скажите, профессор, а почему эти самые наиболее обеспеченные семейства безропотно спонсируют остальное население?

— Ну, не совсем безропотно. И, по большому счёту неясно, кто от этого выигрывает больше. До последнего времени, этим спонсорам фактически принадлежала вся полнота власти. Министерство, по большому счёту, являлось лишь исполнителем их воли.

— До последнего времени, профессор?

— Да, мисс Моргана. Тенденция, направленная на увеличение роли маглорождённых, сводит к минимуму влияние аристократии, выводя на передние места бюрократическую прослойку. Тот, кто совсем недавно лишь выполнял чужую волю, постепенно начинает диктовать свою.

-Но почему?

-Почему? А вот это вы мне ответите сами. На следующем занятии. А сейчас, я немного расскажу вам о Зельеварении...

Глава сорок третья.

Африкан Барбоза.

Хлопок аппарации прозвучал как пощёчина. Африкан Барбоза тяжело опёрся о стену, сослужившую ему в последние пятнадцать минут неплохую службу, прикрыв спину. Сердце бухало, как молот, струйки пота заливали глаза.

— На — ка, выпей — подошедший Фергюссон протянул свою флягу — пей, пей, а то, я смотрю, ты сейчас копыта отбросишь.

Барбоза жадно присосался к горлышку, чувствуя, как выпитая жидкость разносит тепло по всему телу и заставляет сердце биться ровнее.

— Ну и что за хрень здесь произошла?

Фергюссон забрал фляжку и сунув её в карман плаща, вопросительно уставился на Барбозу.

А ведь поза — то, как у Поттера, подумал Африкан, глядя на покачивающегося с пятки на носок напарника. Тот тоже, когда злится, вот так покачивается, засунув руки в карманы.

Он тяжело поднялся, подобрав, выпавшую из рук палочку и посмотрел Фергюссону в глаза.

— Всё, Йен, пора на пенсию. В прошлый раз без руки остался, а теперь вот чуть не пришили. Хорошо, ты вовремя появился. Стар я стал для таких игрищ. На покой пора.

— Да что ты говоришь, престарелый ты наш?! На пенсию собрался? Ты знаешь, что тебе на такое заявление Гарольд скажет?

— Ты уверен, что ему надо об этом рассказывать?

— Тебя что по голове ударили? Ему необходимо об этом рассказать. И немедленно!

-Очень интересно!

Гарольд Поттер вынул голову из Омута памяти и вопрошающе посмотрел на Барбозу.

— А теперь, синьор хефе, ещё раз обо всём нами увиденном и поподробнее.

— Но вы, же сами только что всё видели.

— И что?! Я видел действие. А побудительный мотивы и ваши субъективные ощущения мне так и остались не ясны. За каким Мордредом например, Вы оказались в этом переулке?

— Ну, я гулял.

-Гуляли? Мистер Фергюссон, вынужден выразить Вам своё неудовольствие. Почему, в то время как все члены нашего коллектива пашут как проклятые, синьор Барбоза находит время для прогулок, Мордред знает где? И почему он делает это в одиночестве. Или вы не помните моего указания о передвижении в черте Хогсмита только парами?

Вы что, дети в песочнице!? Вам мало одного трупа и одного инвалида!? Вы оба сильно разочаровываете меня.

Синьор Барбоза! Продолжайте!

— Ну собственно я прибыл в Хогсмит по делу. До меня дошли слухи, что в Хогсмите видели Харви Гепнера, и я хотел с ним увидеться. Харви хороший специалист и команда у него вполне профессиональная. Нам, то есть Вам вполне бы пригодилась. Вот я и решил поискать его в "Кабаньей голове".

— А почему именно там?

— Гепнер наёмник. А где искать наёмника, не у Розмерты же? Так вот, я решил его поискать и сам не знаю, как забрёл в этот треклятый переулок. Меня словно что — то затянуло в него.

И как только я в него зашёл тут же за спиной появился Он. Именно появился. Хлопка аппарации я не слышал. А дальше вы всё видели сами. Только я сразу скажу — это был не бой. Избиение младенца это было. И младенцем этим был я.

Да вы и сами видели. Я только и смог, что Протего держать пока Йен не появился. А Он словно изголялся. И это заклинание применит и другое. Словно проверял меня на прочность.

И это, про Ваши субъективные ощущения. Я твёрдо уверен, что если бы он хотел, убил бы меня сразу. Никакой мой Протего не помог бы.

— Ещё что то?

— Да. Пожалуй. Заклинания у него странные были. Больно заковыристые. И ещё! Обладая такой техникой Он, тем не менее, каждое заклинание проговаривал вслух. Хотя, совершенно уместен.

казалось бы, при таком уровне невербальный способ был бы А потом, когда появился Йен, Он ушёл. Не сбежал, а именно ушёл.

— Это всё?

— У меня всё!

— А у меня нет! Гарольд, я узнал его, это...

— Я знаю, Йен. Я тоже узнал его. И это самый главный вопрос. Что в этом переулке делал Артур Уизли? И кто послал его туда?

Глава сорок четвёртая.

Мак-Нейр.

Роберт Мак-Нейр проснулся от головной боли. Виски и затылок страшно ломило. Перед глазами плавали круги. Во рту как будто нюхлеры нагадили. Нюхлеры! Как он ненавидел это слово! Поганые маленькие зверьки, сломавшие ему жизнь! Мордред их побери! Мак-Нейр облизал растрескавшиеся губы. Мордред побери! Неужели я вчера опять нализался!? И где, на приеме у Ноттов, где крепче кагора ничего не подают.

Мордредова задница! Где же эти Мордредовы домовики! Вечно их нет рядом, а хозяин хоть помирай!

На призывное щёлканье пальцами, наконец, явился личный домовой эльф с полным бокалом огневиски. Противопохмельное Роберт не признавал принципиально.

Опрокинув в себя почти полный бокал, Роберт почувствовал, как отступает головная боль, и исчезают круги перед глазами. Похмельный синдром медленно отступал, заставляя организм нервно вибрировать.

Опустив ноги с кровати Мак-Нейр, наконец, заметил, что домовик всё так же стоит около его кровати, но на этот раз в ручонках у него не бокал, а поднос с двумя дюжинами конвертов.

— Какого Мордреда, Винки? Зачем ты принёс мне вчерашнюю почту?

Эльф вжал голову в плечи, руки его задрожали. Голосом полным отчаянного страха, он произнёс:

-Винки плохой эльф, хозяин. Винки немедленно себя накажет. Но это сегодняшняя почта, хозяин.

-Сегодняшняя?

— Да, да. Сегодняшняя. С самого утра сумасшедшие совы одна за другой принесли тринадцать писем.

-Тринадцать? И от кого же? Ну, ка давай их сюда.

Мак-Нейр сгрёб с подноса конверты.

О, от Люциуса! Соскучился что ли? Роберт вскрыл конверт и пробежал взглядом короткое послание.

Что за Мордредово дерьмо! Какая дуэль!? Лютц чёрного лотоса обнюхался что ли!?

Через два часа, приведённый в порядок домовиками, лорд Мак-Нейр вывалился из камина в Малфой-маноре. Хозяин поместья, заранее предупреждённый совиной почтой, встретил незваного гостя в малой гостиной.

— Люциус, какого Мордреда?!

— И тебе здравствуй, Мак-Нейр. Что привело тебя в мой дом?

— Не понял!? Лютц, какого Мордреда ты городишь? Что это за Мордредова писулька?

— Ах, это? Это, Роберт, вызов. На дуэль. Надеюсь, ты ещё не забыл, что это такое?

— Какой вызов, Люциус?! Какая дуэль?! Я ничего не понимаю!

— В этом — то и проблема. Вчера, Роберт, ты зашёл слишком далеко, и мы, как настоящие джентльмены, не могли не прореагировать.

— Мы? Так ты что не один такой?!

— Конечно! Всего тебе должно было прийти двенадцать вызовов.

— Подожди, Люциус. Дело в том, что я ничего не помню. Что случилось?

— Что случилось? Да ты опять набрался! Это же надо, набраться кагором! А потом у тебя, видимо, помутилось в голове, и ты стал приставать к леди Забини.

— К этой сучке? Да что с ней станется?

— Вот именно это ты и сказал. При всех.

— А потом?

— Потом наследник Забини вызвал тебя на дуэль за оскорбление матери. На дуэль до смерти.

— А причём здесь остальные?

— А остальные, идиот, вспомнили о том, кому Джулиана Забини приходится крестницей, и присоединились к вызову.

— А?

— Что а, придурок. Только ты в своей пропитой голове не можешь удержать информацию, что леди Джулиана крестница Теодоро Винченца. Я, надеюсь, ты ещё помнишь, кто это такой?

— И что теперь?

— А теперь лорд Мак-Нейр, либо ты немедленно приносишь свои глубочайшие извинения леди Забини, причём при большом скоплении представителей аристократии. Либо отправляйся в Гринготс, приводить дела в порядок, чтобы Роберту-младшему проще было вступить в права наследования.

— Почему?

— О, Мерлин! Да потому, что ты уже почти труп. Тебе жить осталось, может, несколько часов!

Мак-Нейр задумался. Тяжёлый мыслительный процесс явственно отражался на его лице, которое всё больше багровело, наливаясь дурной кровью.

— Ты мне угрожаешь? Да я вас, мозгляков, без палочки, одним двуручником уделаю, хоть всех сразу, хоть поодиночке. А щенка этого черномазого, просто выпорю. Да я вас..

— Я ещё раз повторяю, Роберт — ты идиот. Не будет никакой дуэли! Ты прилюдно оскорбил крестницу дона Теодоро!

— Да насрать! Плевать я на него хотел! Я — Глава Дома! Я — чистокровный, в Мордред знает, каком поколении! Я начальник отдела в Министерстве, в конце концов!

— На хер, пошёл!

— Что!?

— Лорд Мак-Нейр, я вынужден просить Вас покинуть мой дом и никогда более в нём не появляться! И запомни, идиот! Никогда и никому не удавалось остаться в живых, если тебя приговорил Дон! Никому! Будь ты хоть министр, хоть пятьдесят раз чистокровный.

Словно загнанный зверь, Мак-Нейр метался по комнате. Злость душила его, распаляя неудержимый гнев, и желание прямо сейчас, не дожидаясь официального поединка, придушить всех этих мерзавцев, посмевших бросить ему вызов. Шуганув площадной бранью жену и пинком выдворив из комнаты домовика, он уселся в кресло с бокалом огневиски и его взгляд упал на последний невскрытый конверт.

Разорвав плотную бумагу, он обнаружил в конверте пергамент с печатью Гринготса. Начал читать и почувствовал ,что буквы расплываются перед глазами.

— Лорейн! Лорейн. Иди сюда! Прочти это! Ты видишь тоже, что и я?

-Роберт, что это? Почему здесь пишут, что наши счета заблокированы? Какая ещё задолженность по кредиту? Что нам теперь делать?

Но Мак-Нейр её уже не слышал. Схватив полную горсть летучего пороха, он с рёвом: "Гринготс!!", исчез в камине.

— Какого Мордреда?! Кто посмел заблокировать мои счета?! Отвечай, ублюдок!

Нависнув над сидевшим за стойкой гоблином, Мак-Нейр попытался схватить его за отвороты форменного одеяния.

— И где этот зеленомордый урод, мой поверенный! Живо его сюда!

Злобно оглянувшись на захлопнувшиеся за ним двери Гринготса, Роберт Мак-Нейр болезненно потёр место, расположенное пониже поясницы.

— Сами мелкие, а размерчик — то, наверное, сорок пятый. Ну, ничего, ещё поквитаемся. Сейчас в Министерство, поговорить с Диггори и Клаузенфельдом, а потом собрать всех своих в Хогсмите и конкретно решить, как ответить на беспредел.

Мак-Нейр резко поднялся с мостовой и тут же налетел на какого то пожилого мага пялившегося на невероятную картину — вышвырнутого из банка Главу чистокровного Дома.

— Чего уставился!? Пошел вон с дороги!

— Эй, эй осторожней! Это вам не нюхлеров давить!

— Что ты сказал?!

Мак-Нейр смял мантию на груди старикашки в одной руке, а другую занёс для молодецкого удара. В это время что — то кольнуло его в поясницу и рука, сжимавшая мантию противника, разжалась сама собой. Тело одеревенело. Перед глазами поплыли багровые волны, перешедшие в непроницаемый чёрный покров. А затем, тьма наступила окончательно.

Вокруг лежащего в луже крови аристократа суетились прохожие. Щёлкали колдокамерами непонятно откуда взявшиеся репортеры. А в сторону перехода в Лютный переулок неспешным шагом удалялись два благообразных джентльмена.

— Староват ты становишься Виллем. Я уж думал, что этот громила меня ударить успеет.

— Ну что ты, Зигги. Разве я могу такое допустить. Просто этот новопреставленный так гоблинов поливал, я аж заслушался. Вот и решил ему бонус от фирмы преподнести — не один раз стилет в ране провернул, а два. Туда-сюда.

— Вот я и говорю, что староват становишься. Сначала бонусы, а завтра что, рождественские подарки раздавать начнёшь?

И приятели дружно засмеялись.

Глава сорок пятая.

Аластор Моуди.

Аластор Моуди совершенно справедливо считал себя человеком редкой доброты. Очень редкой. Просто потому, что в остальное время он был зол. Зол на весь мир в целом и на каждого его представителя в частности. Злился он и сейчас, находясь в кабинете директора Хогвартса. На его хозяина, вот уже более получаса нудящего о победе сил света. На Мордредов артефакт, вставленный в собственную глазницу. На артефакт, кстати, гораздо больше.

Мордредова каменюка последнее время совершенно взбесилась, не желая служить хозяину, то посылая в мозг импульсы

жуткой боли, то транслируя совершенно неприличные сцены, ранее Аластором никогда не виданные. Не помогало даже погружение артефакта на ночь в стакан с огневиски. Виски, проклятое Око, высасывало досуха, но послушнее от этого не становилось. Вот и сейчас, к гундосому бормотанию друга Альбуса, Мордред его побери, примешивались болевые импульсы, пронзающие, казалось, каждую клетку и без того не очень крепкого организма.

— Аластор, дружище, да ты совсем меня не слушаешь?

Подошедший со спины Дамблдор положил руку на плечо старого соратника. От чего тот вздрогнул и сжал в руке подсознательно выскочившую из крепления палочку.

— Что происходит? На тебе в последнее время лица нет.

— Издеваешься, да?

Что ты. Что ты? Это я так, не подумав. Так что же всё — таки происходит?

— Происходит?! Да, наверное. Этот треклятый артефакт...

— Ах, да при чём здесь твоё Око?! Я про произошедшее в Лондоне! Можно подумать, каждый день посреди Косого переулка убивают таких людей как Мак-Нейр!

— Мак-Нейр сволочь..

— Да кто бы спорил! Но ведь кто, то эту сволочь прибил. Да ещё практически у гоблинов на крыльце. А мы ни сном, ни духом. А ведь должны уже слухи поползти.

— По поводу слухов это не ко мне. Найди старуху, какую нибудь, у неё и спрашивай.

— Ты отчасти прав, мой старый друг. Но только отчасти. Старуху я уже нашёл. А вот спрашивать её придётся тебе. Поезжай ка друг мой Аластор к леди Августе. Уж кто кто, а она просто обязана быть в курсе событий.

От услышанного Моуди резко дёрнул головой и волны боли снова разлились по его телу. Н а миг показалось даже, что во рту ощущается привкус крови.

— Я не поеду.

— Что?

— К сумасшедшей Лонгботтом, я не поеду.

— Почему это?

Дамблдор прекратил ходить по комнате и уселся в кресло стоящее у окна. Уселся и потянулся за стоящим в специальной подставке чубуком.

Вот, сука, опять курить будет. Знает же, что я дым не переношу. И уж курил бы табак, как все, а то шмалит какую — то дрянь, а от неё потом голая Треллони мерещится.

— А, ты всё никак не можешь забыть того инцидента. Но ведь это было так давно. Да и надо быть снисходительным к даме то.

Головная боль усилилась, перед глазами замелькали чёрные точки. Мордредово дерьмо! И это он называет инцидентом!

Моуди вновь ощутил на лице тяжёлую руку старшего аврора Лонгботтом. Как будто это произошло только что.

Давно, как же. Это для тебя маразматика долгоживущего что день что год, всё едино.

Надо валить отсюда пока от травы его поганой не загнулся.

— Хорошо, Альбус, я попробую поговорить с ней. А теперь мне пора...

То, что Моуди приняли практически в прихожей, не потрудившись пригласить даже в гостиную, задушевного разговора никак не предвещало.

Величественная сухопарая старуха в шляпке с неизменным дохлым ястребом молча, смотрела сквозь незваного гостя, совершенно ясно давая понять, что его дальнейшее нахождение здесь совершенно неуместно.

— Приветствую Вас, леди Лонгботтом. Прошу простить за визит без приглашения, но я здесь по указанию Дамблдора.

— Ты настолько опустился, что теперь работаешь у него курьером?

— Я...

— Не нужно. Передай Альбусу, что бы поискал другие источники информации. А впрочем! Я могу рассказать тебе кое, что совсем не безинтереное для Альбуса. Но с условием.

— Каким же?

— Ну, ты в свою очередь расскажешь мне, почему наследник старинного и очень достойного некромантского Рода оказался на побегушках у Великого светлого.

Последние слова она буквально выплюнула.

Моуди было шагнул навстречу старухе, но волна боли, буквально хлынувшая из Ока, заставила его остановиться и даже пошатнуться. Мордред, как не вовремя. Да и Дамблдор будет недоволен, если вместо информации он заполучит ещё одного врага. Хотя и сейчас старую перечницу другом никак не назовёшь.

Ни один мускул не дрогнул на лице леди Лонгботтом когда известный своей агрессивностью Моуди попытался сделать шаг в её сторону. Лёгкая презрительная усмешка появилась на её лице. И внезапно сменилась откровенной заинтересованностью.

Она сама шагнула поближе к Моуди, и крепко взяв за подбородок, посмотрела ему в глаз.

— Болит Око то? Должно болеть. Хозяина, наверное, чувствует. Ты время не теряй, верни украденное. Тогда может, и поживёшь ещё!

Уже поздно вечером, приканчивая у камина вторую бутылку огневиски, Моуди вспомнил, как Августу Лонгботтом называли сослуживцы по аврорату — L WAE. Леди с адамантовыми яйцами.

Глава сорок шестая.

Сириус Блэк.

Заключённый восьмого уровня Азбакана Сириус Блэк никак не мог заснуть. И виной тому были вовсе не отсутствие комфорта или плохое самочувствие. Вовсе нет. Мешала заснуть странная возня за дверью камеры. Метались в окошке на двери всполохи факелов, мелькали тени охранников пробегавших то и дело мимо двери. Словом происходило нечто совершенно не свойственное событиям должным происходить в той обители греха, в которой находился Сириус.

И это нечто давило своей неизвестностью и не давало уснуть. Значительный тюремный опыт Сириуса совершенно чётко давал ему понять, что любые странные события влекут изменения в жизни сидельцев и эти изменения как правило, ведут к ухудшениям.

Промаявшись всю ночь борьбой с неизвестностью, под утро Сириус почти уснул. Но погрузиться целиком в царство Морфея ему не пришлось.

— Вставайте! Вставайте, мистер Блэк! Не время сейчас спать.

Сильные руки сокамерников совершенно бесцеремонно тормошили Сириуса вытряхивая остатки сна.

— Что произошло?

Сириус уселся на кровати, хлопая глазами и отчаянно пытаясь подавить зевоту.

— Джентльмены, что случилось? И сколько сейчас времени? А это зачем?

Сириус удивлённо уставился на оказавшийся у него в руке, неизвестно каким способом стакан с огневиски.

— Пейте мистер Блэк! Пейте!

— Пить? Но за что?

— Как за что? За вас, за Ваше рождение!

— Но позвольте, мой день рождения ещё не скоро.

— А вот тут Вы ошибаетесь. Да выпейте же, в конце концов, и дайте нам возможность рассказать последние новости!

— А без этого,— Сириус щёлкнул ногтем по краю почти полного стакана — никак?

— Никак! Пейте!

Вздохнув, Сириус торопливыми глотками опустошил стакан и со стуком поставил его на край тумбочки.

— Ну а теперь кто нибудь объяснит мне, что здесь происходит!

Сириус на удивление легко прижился на новом месте. Возможно потому, что принятая в здешних кругах манера поведения, основанная на трёх принципах — не верь, не бойся, не проси — по сути, являлись тем, на чём воспитывался каждый уважающий себя аристократ. Кроме того теперь, проводя всё своё время в человеческой ипостаси, он всё больше понимал, на краю какой пропасти находился, не понимая, что проводя всё время в обличье собаки, он и разумом опускался на собачий уровень.

Ну и бытовые условия восьмого уровня не шли, ни в какое сравнение с четвёртым.

Постельное бельё на настоящей кровати, кормёжка три раза в сутки. ПОЧТА! Да, да! Заключённые имели право на переписку и даже могли заказывать газеты. Но особенно добила Блэка возможность получать посылки.

Газеты он заказал сразу же, как представилась возможность, на переписку не надеялся, так как знал, что остался один как перст. А посылки — не от кого их было получать последнему из Блэков.

По крайней мере, он так думал. Думал до тех пор, пока тяжело отдувающийся Хэвиш не втащил в камеру приличных размеров ящик.

— Пляшите, мистер Блэк!

— Что это!?

-Как что. Передача. Раз в год положено.

Новая одежда, шоколад, гигиенические принадлежности, и на самом дне тщательно завёрнутые в свитер две бутылки магловского виски.

Одну Сириус передал мистеру Лесли. Как говорится — на общак, а другую, припрятал под кроватью — на всякий случай.

— Так что же всё-таки происходит?

— Поистине ужасные вещи, мистер Блэк. Охранники с четвёртого уровня открыли двери камер и впустили к заключённым дементоров. Всё мертвы.

— Но как, же так, там же..

Сириус бросился к дверям и принялся изо всех сил тарабанить по ней.

— Хэвиш! Мистер Хэвиш!

— Что происходит, мистер Блэк?

— Там, на четвёртом уровне моя кузина, она сидела рядом со мной. Скажите она тоже?

— Что вы, мистер Блэк. Мисс Блэк уже больше месяца находится в карантинном боксе.

— Спасибо— Сириус на негнущихся ногах отошёл от двери — постойте! Какая мисс Блэк? Она же Лентстрейж!

Глава сорок седьмая.

Альбус Дамблдор.

Альбус Дамблдор сидел в своём Хогвартском кабинете и сквозь ароматные клубы трубочного дыма рассматривал сидящих перед ним соратников.

Соратники с отвращением глотали никотиновые выделения, но выказывать неудовольствие не смели. И для этого были все основания. Основания эти располагались на первой полосе "Ежедневного пророка" и взгляд директора, обманчиво благодушный, то и дело съезжал на газетные заголовки.

— Аластор, друг мой, скажи, пожалуйста, почему об этом — мундштук директорской трубки упёрся в газетный заголовок — я узнаю из газет? Что— то случилось, и ты больше не заместитель директора Аврората?

— Альбус, я...

— Подожди, я ещё не закончил! Что, в конце концов, происходит!? И чем вы, вообще, занимаетесь, если о подобном я узнаю из статьи этой с позволения сказать "звезды" Скиттер?!

Северус, мальчик мой, что по этому поводу говорят твои знакомые?

— Для них это полная неожиданность директор. И пока достаточно определённой реакции ни у кого не было.

— Вот, Аластор, учись. Хоть какой-то осмысленный ответ, а не блеянье в твоём исполнении.

— Но Альбус!

— Что Альбус!? Что Мордред побери, происходит. Почему тебя, заместителя директора Аврората не пустили даже на порог этого Мордредова Азбакана. Почему прошло уже больше суток, а мы до сих пор не знаем даже точного списка этих несчастных!

— Альбус! Побойся Мерлина! Какие они несчастные? Да там сидели такие типы, что пробы негде ставить!

— Для меня, Минерва, они все несчастные. Ведь при более благоприятном стечении обстоятельств судьба могла бы дать им ещё один шанс.

— На что шанс, Альбус!? Убить ещё сотню другую маглов? Или искалечить ещё пару десятков волшебников!?

— Мордред побери, Минерва! Ты вечно всё передёргиваешь! И вообще сейчас мы выясняем совсем не это. Аластор, я тебя слушаю.

— Ну, слушать то особенно и нечего. Вчера утром, около восьми поступил сигнал о крупном ЧП в Азбакане. По тревоге подняли ведомства Киршнера и Боунс. Нам приказали оставаться на местах и ждать распоряжений. Приказы, кстати, отдавала лично Министр.

Ближе к полудню я решил поподробнее выяснить, что же всё— таки происходит, но не преуспел в этом. В Азбакане меня не пустили даже за второй круг охраны. Более того, этот наглец Кройнсберг, в совершенно хамской форме обвинил меня и моих людей в отсутствии профессионализма и посоветовал готовиться к пенсии.

— И что, для этого были основания?

— Ну, по показаниям свидетелей, именно авроры Шульц и Верскангауз впустили дементоров на уровень. А Верскангауз лично открывал камеры.

— Ты знал этих людей?

— Не очень хорошо. Шульц в своё время отличился в первой кампании. Хорошо работал, жёстко. На этом, правда впоследствии и погорел. Немотивированная жестокость. Штафирки засандалили его на три года охранником в Замок. Ему кстати не повезло — в общей куче попался дементорам на зубок.

А, Верскангауз? У него в первую войну Пожиратели всю семью вырезали. Причём именно Внутренний круг. Он и в охранники попросился добровольно. Служил образцово, и вот подиш ты.

— Его взяли живьём?

— Нет, конечно! Он когда понял что сотворил, покончил с собой.

— А..?

— Нет, Директор. Поднять его возможности не было. После Бомбарды в голову поднять ещё никого не удавалось

— М-да. Господа, и дамы конечно, Минерва не поджимай губы, тебе не идёт, вы не находите, что это всё очень странно?

— А не всё ли равно Директор? Я в том смысле, что кто бы ни приложил руку к этому делу, и чем бы ни руководствовался — он всё равно большой молодец. Разом положить столько отборнейшей швали!

— Мерлин! Аластор, ты мыслишь по солдафонски прямолинейно. В данном случае вовсе не означает что враг моего врага — мой друг. Тем более, что мотив совсем не очевиден. А мотив, друзья мои, в этом деле определяет всё. По крайней мере, я так думаю.

— Погоди, Альбус, ты, что не рад произошедшему? Уничтожен практически весь Внутренний круг Сам-знешь-кого, а ты разводишь антимонии, и чуть ли не рыдаешь по этому поводу.

Аластор абсолютно прав! Кто бы это не сделал он просто герой. И то, что всё проделано с помощью дементоров ничуть не меняет дело!

Северус, а ты что молчишь? Хотя, да! У тебя— то причин радоваться меньше всего. Сколько там твоих хороших знакомых дементоры перецеловали!?

— Минерва! Прекрати немедленно! Не заставляй меня думать, что все блондинки -дуры! Да, да, я хорошо помню, какого цвета были твои волосы в былые годы.

Северус, прости её. Это она сгоряча. Не подумавши. Ты же знаешь, как мы тебя ценим. Вот, скушай лимонную дольку и успокойся. Успокойся, я кому сказал!

Хозяин кабинета встал из за стола, и повернулся к соратникам спиной наблюдая струи дождя поливавшие оконное стекло.

— Вот что господа. Вы немедленно отправляетесь к свои конфидентам. Немедленно! И без информации не возвращайтесь.

Минерва, голубушка. На тебе как обычно Хогвартс.

Ну а я с вашего позволения, тоже тряхну стариной и встречусь с парой старых друзей. Выпьем по стаканчику, вспомним былое. Может что-то интересное и узнаю. До свидания!

Оставшись в одиночестве, Великий Светлый по стариковски кряхтя, разулся и поудобнее устроившись в кресле, водрузил ноги в разноцветных шерстяных носках на стол.

А теперь прикурить от вынутого из жаровни уголька и подумать. Хорошо подумать.

Пусть молодёжь мечется в поисках мало-мальски ценной информации, а он подумает. И сопоставит уже известные ему факты, и не только факты. Ведь интуиция просто кричит, что всё происходящее нельзя рассматривать как отдельные случаи. А интуиции, своей естественно, он привык доверять.

Глава сорок восьмая.

Поттер.

Не скажу, что события стали вдруг развиваться лавинообразно, но и вялотекущими их назвать никак нельзя. Операция по уничтожению Внутреннего круга хотя и прошла удовлетворительно, но привела к последствиям каких я, честно говоря, не ожидал.

Совершенно неожиданно взлетел рейтинг нынешнего Министра. А ведь старушка уже практически сидела на чемоданах и вовсю подыскивала, чем бы ей заняться после отставки. Не знаю, уж чем руководствовались местные власть предержащие, но происшествие в Азбакане было совершенно определённо поставлено ей в заслугу. Пошли слухи о том, что госпожа Министр ещё не исчерпала свой потенциал, вспомнили, что именно при ней Волдик убился об моё тело, и много другое.

Апофеозом этой суеты стала встреча мадам Багнолд с Малфоем. Люциус, на этой встрече выступавший не только от своего имени открытым текстом предложил Министру баллотироваться на следующий срок, обещая при этом всестороннюю поддержку умеренной, и читай наиболее богатой, части аристократии.

Мадам, конечно же, не преминула посоветоваться с директором, и тот в кои— то веки не приложивший к подобному развитию событий ни когтя, естественно ухватился за предоставленный судьбой шанс, и дал ученице добро на следующие выборы.

— Знаешь, Гарольд, я в определённом смысле рад, что так вышло — говорил он мне, когда мы сидели в его кабинете — ведь всё шло к тому, что Милисент на её посту сменит Фардж, а он — креатура Дамблдора.

Честно признаюсь тебе, никто из посвящённых не ожидал, что акция в Азбакане повлечёт за собой такие последствия. Я ведь, чего греха таить, списал уже Милисент как политического деятеля, думал поручить ей заняться твоим фондом. А тут такой поворот событий.

Теперь придётся подыскивать новую кандидатуру. И это как раз в тот момент, когда кадровый цейтнот как никогда актуален.

Не хотел тебя беспокоить раньше времени, но тут образовались некие, очень перспективные возможности и не хотелось бы их упустить.

Ты, конечно, слышал о Гиллишире? Нет! Удивительно! Удивительно как мы могли позволить пропустить тебе такое событие. И не кривись, я вовсе не амикошонствую.

Так вот, Гиллишир. Недавнее приобретение. Городок по магловским меркам вовсе невеликий. Но для Магической Британии очень, и очень перспективно. Особенно учитывая тот факт, что подобных сделок не проводилось уже более трёхсот лет.

У маглов городок приходил в запустение и его постепенно заселяли волшебники. Те из них, кто не чурается различных магловских штук именуемых прогрессом. Население его невелико, но не это главное. У города имеется довольно обширная промышленная зона. Для понимающего человека, и не только, просто клад. А для недалёкого — застроенные непонятными сараями, заросшие пустыри.

У банка просто все места чешутся наложить на это пока бесхозное (а принадлежащее министерству считай бесхозное) имущество лапу. Но мы не можем. Самостоятельные сделки нам запрещены. Выступать от чьего-то имени, пожалуйста. А сами Мерлин упаси!

Ну а дальше я надеюсь, могу не продолжать. Ведь ты на редкость сообразительный юноша.

— Моя доля?

— Все сто процентов! Мы лишь осуществляем управление от твоего имени, ну и имеем с этого небольшой гешефт. Скажу тебе по секрету, нам этого вполне хватит.

— Я не хочу быть свадебным генералом. Да и Вы, наверное, знаете, что при моём характере я от участия в управлении вряд ли смогу удержаться.

— Не просто знаем, но и надеемся на это. Иметь врагов, это конечно здорово, но они когда нибудь кончаются. И начинаются будни, будни которые надо чем — то заполнить. Почему бы, например не управление парой тройкой компаний.

А если Милисент. Мордред! Гарольд! Ты что предполагал такое!?

— О чём Вы, Директор?

— Ну как же! Если миссис Багнолд остаётся Министром всем твоим начинаниям априори даётся зелёный свет. Умно! Умно, нечего сказать. Умно и хорошим заделом на перспективу.

— Мордред! Директор, не надо видеть деревьев там, где их нет. Не делайте из меня, Мордред знает кого. Ни о чём таком я и не думал! Я и про Гиллишир узнал сегодня. От Вас!

— Ну, Гиллишир это частности. Так ты согласен?

— Да, при условии моего активного участия. А то понастроите там метёлочных фабрик.

Говорили ещё долго и расстались глубоко за полночь. Причём я, с твёрдым ощущением, что вляпался в очередною глобальную авантюру.

Фергюссон сдержал своё слово, и мы встретились.

Невысокий измождённый человек. Глубокие морщины, избороздившие лицо. Седые волосы. И только глаза, глаза полны лихорадочного блеска и предвкушения.

Ну что же Антон Павлович, будем знакомы.

Конечно, заочно я уже имел представление о своём визави. И то, что я узнал, ясности к образу соотечественника не добавляло. Единственный член Внутреннего круга не являвшийся адептом Ордена Вальпурги. Единственный кто не принимал участие в карательных операциях против маглов, хотя крови волшебников на его руках достаточно. Единственный кого Волдик никогда не наказывал Круциатосом. И единственный кого тот же Волдик ни разу не назвал своим слугой.

— Вы понимаете, молодой человек, что ни о каком Долге Жизни между нами не может идти и речи?

— Понимаю ли я? Естественно. С самого начала такой вариант взаимоотношений даже е рассматривался.

— Тогда зачем?

— Ну, за Вас попросили хорошие люди.

— Это не ответ. Я ведь не в таверне задолжал.

-Тем не менее, это так. Просто всё зависит от масштабов. Кто— то платит мелкие долги. Кто вытаскивает из Азбакана.

— У Вас на меня какие-то планы, или я могу в любое время уйти?

— Планов нет. И уйти Вы действительно можете в любое время. Но я бы советовал немного задержаться. Вы далеко не в лучшей форме. Придите в себя, а затем милости прошу — на все четыре, как говориться, стороны.

Мы ещё немного помолчали и я, видя, что собеседник погружён в себя удалился. Будущее покажет, где ваше место, Антон Павлович.

Наша учёба между тем продолжалась. Надо отдать должное Рагнхорку профессорский состав был им подобран идеально. Общая цель — привить нам желание учиться — выполнялась на сто процентов.

Да и как могло быть иначе, если на лекциях, например, по теории магии в исполнении профессора Блюменхерста ученики и дышать то иногда забывали.

Неистовый Якоб, влюблённый в свой предмет настолько прочно, что всё остальное его просто не интересовало, сумел за мизерное время разжечь в учениках неистребимое пламя познания. Профессор, прозванный в научных кругах "Ниспровергателем" за совершенно неуёмную страсть рушить авторитеты (например, всем известного Гампа, он считал недалёким ремесленником, а его законы — параноидальным бредом) излагал своё видение предмета едва ли ни в стихотворной форме, приводя в качестве иллюстраций примеры из своей богатой практики.

Гораздо менее поэтична, но никак не менее убедительна была и профессор Делориа. Хотя говорила она о вещах прозаичных и местами даже неприятных. Защита разума во всех её проявлениях, полевая медицина, и на сладкое — поведенческие особенности магических расс.

Иногда я с ужасом думал — сто же мы будем делать в Хогвартсе, с его убогим уровнем получаемых знаний. Как объяснить преподавателю трансфигурации, что законы Гампа, так тщательно ею лелеемые в остальном мире считаются всего лишь условно допустимой гипотезой. И что нам делать на Зельеварении или упаси Мерлин на Истории магии. Хотя, если вдуматься в проблему, выходы всё-таки возможны

Глава сорок девятая.

Рагнхорк.

Директор проводил Поттера и остановился у окна. Летом светает рано, и за стёклами уже брезжил рассвет. Рагнхорк вспомнил тот день, когда он вот так же стоял у окна, размышляя: помогать или нет неизвестно откуда взявшемуся чудо-мальчишке. Тогда он доверился своей интуиции. И не прогадал. Поттер своим появлением словно вдохнул в размеренную жизнь Рагнхорка Пронырливого свежую струю. Отчётливо видневшийся, застой в делах понемногу отступал, давая место для проведения пусть чрезвычайно выгодных, но авантюр. Как, например, сегодняшняя.

Гиллишир своим расположением, а,особенно, имевшимися на его территории двумя законсервированными шахтами, предоставлял очень перспективные возможности для развития чисто гоблинского бизнеса. Бизнеса, в который никакие другие магические народности не допускались.

Расположенные под Гринготсом подземелья, несмотря на их легендарную протяженность, были всё же конечны, и гоблинам остро требовались новые производственные площади. Пусть Гарольд осваивает наземную часть Гиллишира. Подземной, так и быть, займутся те, кто разбирается в этом гораздо лучше других.

— Попроси мистера Фергюссона прибыть ко мне сегодня в два пополудни — сказал он секретарю. И пусть захватит материалы по вновь осваиваемым территориям. Те, что он мне собирался показать.

Директор вновь подошёл к окну. Здесь, глядя на суету Косого переулка, ему всегда хорошо думалось. А подумать было над чем.

Милисент, вновь, как и десять лет назад, имела очень неплохие шансы на Министерское кресло. И поддержка Малфоя, пусть и пока неафишируемая, об этом совершенно определённо говорила. А значит, и перспективы открываются совсем иные. Вовсе не те, к которым он готовился в преддверии вселения в Министерство этого идиота — Фарджа. Видно рановато ему ещё сдавать позиции. Положительно, Поттер просто своим присутствием приносит удачу. И этот факт уже приходилось учитывать в дальнейших действиях.

— Проходи, Йен, проходи. Как успехи на службе у юного Лорда?

— Думаю, Директор, Вы осведомлены об этом лучше меня. Кстати, Семья передаёт Вам свою благодарность за участие в судьбе Антона.

— Это совершенно излишне. Можешь не верить, но если бы наш юный друг отказался от оказания такой услуги твоей семье, я не стал бы вписываться в это дело и настаивать.

Так что, всё это целиком и полностью заслуга мистера Поттера. Его и благодари. И, кстати, не расскажешь, как прошла их встреча?

— Я, честно говоря, не в курсе, Директор. Говорили за закрытыми дверями, а Антон не склонен делиться со мной своим секретами. Я для него всего лишь младший родственник, пусть и многого достигший.

Могу сказать, что Долохов пока продолжает находиться в Поттер-маноре. Ест, спит, и принимает лечебные процедуры. Вероятно, готовится к чему-то. Я думаю, Вы догадываетесь, к чему.

— А Поттер?

— Поттер занят своими делами. У него куча планов и не все они, прямо скажем, утопичны. Если Воландеморт и вправду когда— либо возродится, его ждёт большое разочарование.

— Как проходит его учёба?

— Ну, об этом, Директор, Вам лучше узнать у милейшей Юдифь. Она более информирована в этом вопросе, поскольку погружена в него полностью. Знаете, говоря о Поттере и его компании, она напоминает мне русскую борзую, летящую за зайцем. Настолько ею владеет азарт познания этого феномена.

— Хорошо. Очень хорошо. Извини меня, Йен, но к твоим и так немалым обязанностям я вынужден добавить ещё кое — что.

Мистер Поттер полностью поддержал мою идею в отношении Гиллишира. И согласен вписаться в это дело, предоставляя нам право действовать от его имени.

И вот тут возникает некоторый нюанс. Как ты уже знаешь, территория городка не пойдёт под юрисдикцию Министерства, а будет считаться частной территорией. И охрану правопорядка на ней будут осуществлять силы, предоставляемые лицом, выигравшим тендер. Кто этот тендер выигрывает, надеюсь тебе говорить не нужно.

Мы здесь пока не придумали, как это предприятие будет называться, но некоторые намётки, все же, есть. Хотя последнее слово, конечно же, за нашим юным другом. Но дело не в названии, а в том, кто и как будет эту функцию осуществлять. Мои коллеги, конечно же, предпочли бы использовать Внутреннюю стражу Гринготса. Да я и сам с удовольствием склонился бы к этому варианту, но он, к сожалению невозможен. Поэтому, предпочтительнее всего использовать группу наёмников, договорившись напрямую с Гильдией. Гильдийские эксперты проведут оценку ситуации, и Совет выделит необходимое количество специалистов.

Ну, а более подробно про складывающуюся ситуацию, ты мне расскажешь сам, после консультаций с Советом Гильдии. Сам понимаешь, что послать кого— то ещё мы не можем. Нет у нас специалистов твоего уровня и к тому же, обладающего такими связями среди этой братии. Да и работа тобой проделана очень приличная. Думаю, Совет обязательно примет во внимание твои выкладки.

— А Поттер?

— А что, Поттер? Поттер в курсе. Это и его забота тоже, хотя и номинально. Пока номинально.

И, кстати, о нашем разговоре , вполне, можешь рассказать нашему юному дарованию. Я не счёл нужным скрывать от него наши отношения.

— И какова реакция?

— Реакция, как всегда, адекватна. Он не видит ничего зазорного в том, что "взрослые" немного за ним присматривают. И даже в некоторой степени настаивает на этом.

Ну всё, ступай. В переговорах с Советом используй вариант полномочий А-2. Это придаст тебе должный вес и засветит тебя перед гильдийцами, как выгодного заказчика. Положительный имидж ещё никому не вредил.

Глава пятидесятая.

Поттер.

Я стоял на крыльце дома на Привет-драйв и ждал приезда тёти Петунии и Дадли. Сегодня они возвращались.

И хотя, судя по отчётам, состояние их, заметно улучшилось, я волновался. Как воспримут они меня теперь, после почти годовой отлучки? Как воспримут Вернона, настолько погрязшего в своей ненависти, что даже моё отсутствие не принесло ему никакого облегчения. Семена ненависти, посеянные Дамблдорием, упали на вполне подготовленную почву. Причина, по которой, у вполне по

-началу лояльного к магам парня такая ненависть, к сожалению, канула в темноту. Причём, в самом буквальном смысле. Тьма в голове Вернона не позволяла докопаться до первопричины. Даже мисс Делориа была вынуждена признать своё поражение.

Не могу сказать, что питал в Дурслям какие-то родственные чувства, но меня просто бесила бесцеремонность, с которой Дамби правил мозги окружающим.

Ментальные закладки, выполненные Дамблдором, и хорошо известные в узком кругу специалистов мозголомного направления, считались эталоном того, как не следует работать. Та же мисс Делориа в приватных разговорах на эту тему для характеристики старого мафиозника использовала эпитеты явно матерного характера, хоть и изречённые на латыни. И эта гнида имела практически неограниченное влияние на подрастающее поколение МагоБритании. Пытаясь для себя как-то квалифицировать действия Дамблдория, я вспомнил историю из прошлой жизни, рассказанную мне одним случайным знакомым.

В один городишко после отсидки вернулся некий субъект. Проведя практически весь срок в петушином углу, на воле он решил развернуться и начал подтягивать к себе молодежь, прививая им зоновскую романтику. Себя он, естественно, представлял этаким мудрым, много повидавшим, пусть не вором ( за такое, если узнают, сразу прибьют) то, по крайней мере, приблатнёным.

Сколотил шайку придурков и вовсю толкал им зоновские понятия, но произошел казус. У субъекта этого было некое отличие, которым награждают петухов — выбиты передние зубы. И вот малолетние придурки стали одолевать его расспросами — что, мол, да как. А тот возьми да ляпни, что это такое отличие для настоящих блатных. Ну, придурки, чтобы быть блатнее всех блатных и повыбивали зубы и себе тоже.

Надо сказать, что в сибирских городках судимых бывает достаточно. Вот и у одного из придурков откинулся старший брат и в первый же вечер поинтересовался — что это, мол, братуха у тебя с зубами. Братуха и рассказал.

Истрия вышла широко известная в узких кругах. Субъекта, естественно, зарезали. Но вопрос в том, как быть с десятком запомоенных по незнанию пацанов, остался.

Аналогия в чём? Дамблдор и Волдик, каждый в своих целях, клеймили сторонников. Волдик предплечья, Дамблдор-мозги. Ненавижу!

Не знаю, до чего бы я так достоялся, вокруг и так ощутимо похолодало, и стало, как бы, пасмурней, но из-за поворота показался автомобиль Вернона и мысли мои перескочили вновь на Дурслей.

Лечение явно пошло моим родственникам на пользу. Петуния немного похорошела, а Дадлик заметно похудел. Выбравшись из машины, они с явной опаской уставились на меня, не решаясь пройти дальше.

— Здравствуйте, тётя. Привет, Дадли. С приездом.

— Здравствуй, Гарольд— Петуния неловко опустила взгляд— спасибо, что позаботился о нас.

— Не за что, тётя. А что же мы стоим в дверях? Проходите в дом.

Поздно вечером, когда я уже собрался аппарировать в Поттер-манор, Петуния, наконец, решилась поговорить без посторонних.

— Знаешь, Гарольд. Я ведь не полная дура, и о многих вещах знала ещё от сестры. Да и в лечебнице мне многое разъяснили. Поэтому, прошу тебя — отпусти нас. Я знаю, ты сможешь! Тебе это вполне по средствам. Не сочти это наглостью, но ты в долгу перед нами. Не потому, что мы тебя вырастили. А потому, что всё это, из-за тебя. Если бы не ты, проклятый старик никогда не залез бы в наши головы, испоганив там всё. Ты же понимаешь, что нам нельзя здесь оставаться. Рано или поздно ЭТИ узнают, что происходит в доме и кто тогда даст за наши жизни хотя бы пенни?

Спаси нас! В лечебнице я познакомилась с одним из твоих сотрудников, тем, у которого искусственная рука. Он в разговоре уверял, что своих ты никогда не бросаешь. А кто как не мы тебе — свои.

— Спокойно, тётя! Это даже хорошо, что вы завели такой разговор. Я и сам хотел вам это предложить, но не знал, как вы к этому отнесётесь.

Я предлагаю вам уехать из страны. Желательно в Германию, там позиции Старика минимальны, и есть, кому за вами приглядеть. Думаю, что в течение месяца я решу эту проблему. А теперь, мне пора.

Выйдя из дома, я прошмыгнул в место аппарации и уже собрался перенестись, как в кустах раздалось осторожное покашливание:

— Мистер Поттер, сэр. Извините, но не уделите ли вы мне немного времени.

Из кустов вышел небольшого роста мужчина, почти карлик, держа в руках совершенно немыслимого цвета цилиндр.

Глава пятьдесят первая.

Дедалус Дингл.

В жизни частенько приходится делать выбор, говорил своим клиентам Дедалус Дингл. Говорил, и не подозревал, что судьба преподнесет ему сюрприз и выбор придётся делать ему самому. Хотя какой там выбор. Предложение ему было сделано такое, от которых не отказываются.

Когда в спину, возвращавшегося из "Дырявого котла", Дингла влетел Петрификус, он понял — это конец. Слишком многим он перешёл дорогу, слишком многим встал поперёк горла. И вот расплата. И кричи — не кричи, а Дамблдора не дозовёшься. Да и неизвестно, станет ли Великий Светлый впрягаться за известного криминального авторитета. Ну и что, что он его старинный друг? Блэка он и вовсе сыночком называл, а подиш — ты. Сидит Сириус и не рыпается.

Очнулся он от того, что кто-то хлопал его по щекам.

— Мистер Дингл, очнитесь.

Перед Дедалусом стоял высокий господин в тёмном плаще. Накинутый капюшон не позволял разглядеть черты лица, да и голос, судя по металлическим ноткам, был изменён. В комнате кроме высокого незнакомца находился кто-то ещё, и этот кто-то крепко держал Дингла за плечи, стоя за креслом, к которому был привязан Дингл.

— Пришли в себя и хорошо. Нет, дёргаться не надо, потому как, бесполезно. Пожалуйста, поднимите голову повыше и смотрите мне прямо в глаза.

Дедалус попытался опустить глаза, но стоящий сзади, надавил ему на болевую точку за ухом и, вздёрнув голову, заставил смотреть прямо в глаза высокого незнакомца.

— Ну что же вы, мистер Дингл? Ай, как нехорошо получается. А ведь предупреждал вас ваш дружок Аластор о необходимости приобрести артефакт для защиты разума. Что ж это вы? Жаба задавила что ли?

— Какая жаба?

— Зелёная, пупырчатая. Купили бы артефактик и не мучились. А раз пожадничали, то уж извольте.

Дальнейшее Дингл помнил смутно. Но все-таки помнил. Неизвестные тщательно скопировали все, что нашли в его голове, а затем тот, что стоял сзади, уколол Дингла в шею, и наступила спасительная темнота.

Очнулся Дедалус от того что кто-то снова лупил его по щекам. Открыв глаза, он обнаружил, что находится в помещении с низким потолком и тщательно растопленным камином. Возле него стоял гоблин в униформе Гринготса и уже замахивался для новой пощечины.

— Какого Мордреда!

Дедалус попробовал уклониться от удара, но не преуспел, мешали путы. А вот гоблин, увидев, что пленник очнулся, решил прекратить экзекуцию.

Оскалившись, он проверил, крепко ли связан пленник и вышел из поля зрения связанного Дедалуса.

— Мордред, как хреново — то — думал Дедалус, пробуя размять затекшие под веревками руки — лица — то ведь они не прячут собаки. А значит, живым точно не выпустят. Но на кой Мордред я понадобился гоблинам!?

— Здравствуйте, мистер Дингл.

От голоса, раздавшегося за спиной, Дедалус вздрогнул.

— О, я вижу, Вы тут уже себе нафантазировали, Мордред знает что. Не бойтесь, Вашей жизни ничего не угрожает. С нашей стороны, по крайней мере.

Нет, нет. Не надо оборачиваться. Как говорят Ваши соплеменники — меньше знаешь, крепче спишь. Но давайте перейдём к делу.

Вам ведь, мистер Дингл, хорошо известна наша щепетильность по поводу соблюдения правил Гринготса. А значит, я думаю вы с удовольствием окажете нам небольшую услугу — достанете из Вашего сейфа и отдадите нам некую вещь, которая и без того Вам не принадлежит. Вы её называете — Амулет.

— Это не я!

Дедалус задёргался на стуле. Поганый Флетчер, чтоб его на том свете Мордред... ну вы сами понимаете что. Втравил в историю, скотина!

— Мы знаем. Знаем, поэтому сейчас и разговариваем с вами, а не везём Ваше бренное тело поглубже в Пещеры для удобрения компоста. Негодяй Флетчер получил по заслугам, и я думаю, не отдал вам никаких распоряжений по поводу этой вещицы. Поэтому Вы ничем не рискуете. Мы вас даже отпустим. Ведь вы не враг нам, и себе надеюсь тоже.

— Альбус меня убьёт!

— Не думаю. Для таких занятий у него есть более подходящие натуры. Ваш друг Моуди, например. Или Артур Уизли. Ну что, пойдёмте в сейф?

Дедалус очнулся в заплёванном углу Лютного переулка. Голова гудела, но события последних часов отпечатались в ней чётко.

Вот он, добравшись до сейфа, отдаёт зеленомордым Амулет. Вот его ввезут на поверхность. И слова. Слова старого гоблина сказанные напоследок

— Мистер Дингл. Цена Вашей жизни сейчас — фальшивый сикль. Будьте благоразумны. И если хотите выжить, обратитесь к мистеру Поттеру. Я думаю, у Вас есть что ему предложить.

Глава пятьдесят вторая.

Аргус Филч.

По полутёмному хогвартскому коридору, тяжело шаркая ногами, двигался старик. Сгорбленная спина, неопрятная одежда, а особенно, клетчатый шарф, повязанный в виде платка, вызывали у окружающих, нет не жалость, а скорее презрение. Ведь кроме всего прочего, Аргус Филч, а это именно он шаркал по коридору, был ещё и сквибом. А кто ещё достоин презрения, как не сквибы.

Старик подошёл к дверям своей каморки и отпер их, пропустив вперёд, вьющуюся у его ног кошку.

— Ну — ка, дорогуша, проходи. Что— то заработались мы с тобой. Пора и честь знать.

Он запер за собой дверь и остановился посреди крошечной каморки, заваленной старыми вещами. Постоял, размахивая руками и о чем — то, разговаривая сам с собой, а затем, с неожиданной для своего возраста сноровкой, прянул к дверям и сильно распахнул их.

— Гм, показалось. Порой, дорогуша, я думаю, что переборщил с имиджем. Придурковатое ворчание еще, куда ни шло, но вот платок — он подёргал узел под подбородком — платок это явный перебор. А ведь ничего уже не исправить. Слишком примелькался. Да и хрен с ними.

Старик снова запер дверь на щеколду и немного подумав, воткнул в проушину железный шкворень, а затем решительно подошёл к увешанной старыми ржавыми доспехами стене. Палочка, выскользнув из рукава, удобно легла в руку.

— Алахамора Тригулус.

Стена перед ним засветилась, и на ней проявился дверной проём. Старик коснулся палочкой ручки и она, заскрипев, отворилась.

— Ну что, мисс Норрис. Пошли домой, что — ли.

Когда-то Аргус Филч считал, что счастливей, чем он нет на свете человека. Потом было время, когда он думал совсем наоборот. И лишь теперь, поняв своё предназначение, бывший взломщик заклятий экстра-класса, бывший сквиб и ненавидимый всеми завхоз Хогвартса, мог сказать о себе — да, я действительно счастлив.

И пусть та, которую когда то любил больше жизни забыла, пусть сгоряча выбранная личина заставляла отворачиваться от зеркала, морщась от брезгливости. Осознание ДАРА И ДОЛГА наполняло жизнь смыслом.

Аргус вошёл в комнату и, сбросив ненавистный наряд на кресло, отправился в ванную. Стоя под горячей водой, долго тёр себя мочалкой, словно силясь содрать опостылевший образ, и наконец, разморенный и довольный, опустился в кресло перед весело потрескивающим камином.

— Норрис, дорогуша, сделай, пожалуйста, кофе и принеси сегодняшний номер "Пророка". Нам нужно быть в курсе последних новостей, не правда ли?

Отзывавшееся на имя Норрис существо, больше походившее на вставшего на задние лапы книззла, с видимым сожалением оторвалось от созерцания очень аппетитно выглядевших аквариумных рыбок и волоча за собой пушистый хвост, отправилось исполнять волю хозяина.

Филч же, поудобнее устроился в кресле и, закинув ноги в разных шерстяных носках на журнальный столик, приготовился к чтению. Спросите, почему носки были разные? А вот был у старого человека такой бзик. Аргус постоянно покупал себе несколько пар шерстяных носков разного цвета и немного поносив, определял самые удобные. В них и ходил. А непарные анонимно дарил Директору Дамблдору на Рождество. Пусть тоже порадуется, упырь.

Кофе и газета были великолепными. Кофе своим вкусом, а газета — напечатанными в ней известиями. Милисент снова шла на выборы, и имела все шансы на победу. Активно шли работы по введению в магический мир нового поселения. Гиллишир, кажется. А самое главное — "Пушки-педлл" снова вылетели из чемпионата, с разгромным счётом проиграв " Уилмбурнским осам".

За кофе и чтением время пролетело незаметно, и уже укладываясь в кровать, Аргус решил сделать, что нибудь приятное, для себя конечно.

— Норрис, напомни, чтобы я завтра узнал, кто из учеников болеет за "Пушки-педлл". Влеплю — ка я им по паре недель отработок. Пусть пополируют кубки в зале Наград. Думаю, им это пойдёт на пользу.

Глава пятьдесят третья.

Йозеф Гилденстерн.

Жизнь — весьма коварная штука. И я убедился в этом на собственной шкуре. По крайней мере, от полученного эмоционального стресса отойти не могу до сих пор. А ведь уже две недели прошло.

Началось всё с того что на мой адрес прилетел почтовый сокол из Парагвая. Удивлены? А уж как я был удивлён.

В принесённом гордой птицей послании сообщалось, что герр Отто Гилденстерн намерен посетить столицу Британии, и просит у Йозефа Гилденстерна аудиенции. Присутствие фактических опекунов обязательно.

Ни мой поверенный, ни мистер Золли о причине визита ничего не знали.

Наверное, это надо было сделать раньше, но лучше поздно, чем никогда. Тем более что информация кропотливо собранная о неожиданном визитере заставляла крепко задуматься. Задуматься, прежде всего, о себе самом, и о том, что от Судьбы не убежишь.

Отто Гилденстерн не всегда носил эту благозвучную, но не совсем арийскую фамилию. Как и я кстати. Совсем недавно, а что для мага, какие — то пятьдесят лет, он был фон Бюловым и служил как можно догадаться в одном из подразделений Аненербе. Вполне возможно, что мы, где нибудь да пересекались по службе.

В конце сорок четвёртого, Отто фон Бюлов стал Гилденстерном и с командой таких же перевёртышей отправился в Южную Америку, закладывать основу " Новой Германии". Энергичный и исполнительный функционер, к тому же имеющий боевой опыт пришёлся ко двору тогдашнему Главе Совета магической общины Парагвая Хуго Белевски и достаточно легко с его помощью прошёл многочисленные ступени карьерной лестницы, являясь в настоящий момент главой общины Белья Виста.

А вот с личноё жизнью у нашего предполагаемого гостя не всё было ладно. Похоронив двух жен, он уже в очень зрелом возрасте женился на Каролине фон Вирт и имел в браке с ней единственного ребёнка — сына Йогана, моего примерно возраста.

Вся полученная информации никак не проливала свет на причину визита Гилденстерна-старшего в Лондон, и заставляла обоснованно напрягаться в ожидании непредвиденных неприятностей.

Отказаться от встречи я тоже не мог. Ведь так получилось, что на Отто была завязана основная часть моей легенды, и что-то менять уже было слишком поздно. Встреча должна была состояться, и она состоялась.

Что дело пахнет проблемами, стало ясно сразу же, как только Отто Гилденстерн вошёл в холл моего дома на Бульваре. Слишком порывисты были его движения и слишком явными были слёзы в его глазах, когда он сжал мне руку, здороваясь, а, затем, не сдержавшись, погладил по голове. Ситуация требовала немедленного разъяснения и они последовали.

Помочь далёкому однофамильцу Отто попросили дальние родственники, проживающие в Германии. История не показалась ему чем— то из ряда вон выходящим, и он согласился, не посвятив в это, правда никого, даже жену. Тем более что за делами насущными всё быстро позабылось. Но как выяснилось ненадолго. Судьба и здесь внесла свои пять пфеннигов.

Сын Гилденстернов, Йоган, во время прогулки в горах, упал с гиппогрифа и разбился. Произошло это полгода назад. Мальчик был очень любим в семье и несчастная мать потеряв сына стала понемногу сходить с ума обвиняя себя и мужа в небрежении родительским долгом .

Отто не зная чем ещё помочь убитой горем супруге , предложил съездить в Европу, благо личное присутствие обоих требовали давно откладываемые дела о наследстве. Вот в связи с этим и всплыла история с неким мальчиком Йозефом . История к удивлению Отто имевшая совершенно неожиданный результат. Каролина заявила о совершенной необходимости лично увидеть "бедного сиротку", и вот чета Гилденстернов оказалась в Европе. Отто здесь в Лондоне, а Каролина в Виртшанце под Лейпцигом. Именно это небольшое поместье досталось ей в наследство после смерти малочисленных родственников.

История тронула меня. И кстати не только меня. Поэтому решено было посетить Германию и навестить фрау Каролину. Кроме того, герр Золли пользуясь, случаем хотел навестить старых знакомых и познакомить меня с очень полезными, по его мнению, людьми.

Откладывать визит не стоило и через пару дней мы всей компанией аппарировали на континент.