Демон шарлатана. Часть первая.

— Наша связь, — зашептала демоница в ответ, — сильнее любой эмпатии, возможной меж людьми. Я в тебе и, отчасти, являюсь тобой. Наши чувства едины.

Я не стал отвечать, лишь поцеловал её снова. Даже если она солгала, в такую ложь не стыдно верить.

Особенно когда нет возможности проверить.

Мы провели в парке несколько часов, беседуя о всякой ерунде. Нас никто не беспокоил. Я заметил, что люди избегали смотреть в нашу сторону, и отнес это на счет магии суккуба. Нет, конечно же, я не верил в чары, просто не знал принципа действия сего эффекта, поэтому в шутку мысленно окрестил его колдовством. Я бы процитировал третий закон Артура Кларка, но его и так вспоминают достаточно часто.

Демоница почти ничего не рассказывала сама, лишь задавала вопросы. Я понимал её тактику: она хотела изучить меня, чтобы глубже пустить корни в моем разуме; но мне не часто доводилось встречать столь благодарного слушателя, так что я не сдерживал речей. Правду говорить легко и приятно: с суккубом мои маски были не нужны.

За беседой я не сразу заметил, что кое на кого демоническое заклятие не подействовало. Незнакомая девушка лет восемнадцати, с безвкусно выкрашенными в чёрный длинными прямыми волосами и такого же оттенка ногтями, не отрываясь, смотрела на меня, стоя в нескольких метрах от лавки. Как ни странно, одета она была не в чёрный кожаный плащ с цепями, но в искусственно потертые синие джинсы и белую короткую футболку. По её взгляду легко было понять, что я ей откуда-то знаком, хотя её лицо не пробуждало в моем уме никаких воспоминаний.

Осознав, что я её заметил, она легонько вздрогнула и отступила на полшага назад.

— Милый, ты скрывающаяся от общественности рок-звезда? — удивилась демоница, тоже заметившая странную наблюдательницу.

— Нет, вроде бы.

— Тогда позови её и спроси, что ей нужно.

— Как именно позвать? "Эй ты, иди сюда!" — звучит как-то грубо, — засомневался я. — А её имя мне неизвестно.

— Просто помани пальцем.

— Как шлюху? Тоже невежливо.

— Ой, да брось, — фыркнула демоница. — Они все шлюхи.

Я с весёлым удивлением покосился на суккуба.

— Забавно слышать это от тебя. Но не говори так, это ведь неправда.

— Веришь в чистых и непорочных дев? — хихикнула демоница.

— Как и всякий женоненавистник. Но что-то я не хочу её звать.

— Так что же, будешь просто и дальше прожигать её злым взглядом?

— Почему злым? — не понял я.

— Потому что ты постоянно хмуришься, словно кто-то убил твою собаку. С таким выражением лица надо злодеев в немом кино играть, а не девочек рассматривать.

— Вообще-то на моих глазах сосед действительно убил мою собаку, — мрачно ответил я. — Переехал на машине и даже не сбросил скорость. Мне было двенадцать лет, всего полгода как меня выпустили из клиники, поэтому это сильно повлияло на моё мировоззрение.

— Тебе стоит простить соседа, — сочувственным тоном посоветовала демоница. — Это было давно.

— Я простил его той же ночью, когда сжёг его машину.

— Каким образом? — заинтересовалась демоница.

— Влез в гараж ночью, разбил стекло, залил весь салон бензином, найденным в том же гараже, потом сунул тряпку в бензобак, будто в фильме, поджёг и сбежал.

— Ты безумен, — засмеялась демоница. — Что с тобой за это сделали?

— Ничего. — Я пожал плечами. — Я был слишком мал, чтобы меня судить, и слишком ненормален, чтобы за меня кто-то нес ответственность. Сосед даже не стал писать заявление в милицию. Все поняли, что, кроме меня, это совершить было некому, но наказывать малолетнего психопата, мстящего за собаку, не осмелился никто. Даже мать не решилась меня ругать. Воистину дуракам закон не писан.

— Так ты психопат или шизофреник? — ухмыляясь, уточнила демоница.

— А одно другому мешает? Мой психиатр каждый месяц менял диагноз.

— Месяц? Сколько же ты провел в больнице?

— Восемь месяцев. Не так уж долго, но для ребенка это целая эпоха. Ой, смотри, она идет к нам...

Делая первые шаги, незнакомка выглядела весьма решительно, но, оказавшись прямо передо мной, как-то сразу растеряла уверенность. Её обведенные чёрной тушью серые глаза смотрели настороженно, исподлобья, будто девица готовилась убегать, если я сделаю резкое движение.

— Мы знакомы? — вежливо осведомился я.

— Нет, — после краткого молчания ответила она, однако, вопреки ответу, её голос показался мне знакомым. — С кем ты говорил?

— С демоном, коим я одержим, — почти не солгав, отозвался я. — Тебя привлекло только это?

— Нет, — после чуть более продолжительной паузы призналась девушка. — Я видела тебя прошлой ночью. Ты забрал кота.

И хотя лицо мнимой ведьмы по-прежнему не нашло отражения в моей памяти, её голос, который я почему-то запомнил лучше, подсказал, что эта милая девушка действительно участвовала в том бездумном обряде.

Демоница, посмеиваясь, посоветовала:

— Скажи ей, что не расскажешь полиции, если она сейчас покажет тебе грудь.

Проигнорировать предложение оказалось непросто, ещё сложнее было не рассмеяться, но я справился.

— Да, теперь я вспомнил. В тот единственный миг, когда я видел твоё лицо, ты стояла спиной к костру, поэтому я не узнал тебя сразу. Хм. Память играет со мной в странные игры: машина Тимура, твоё лицо, — пробормотал я, но тут же решил не зацикливаться. — Так чего ты хочешь?

— Я... хотела сказать спасибо. — Девушка явно смутилась. — Это был мой кот.

— Милый, ну теперь точно надо требовать грудь! — продолжала веселиться демоница.

Кривая улыбка против воли проступила на моих губах.

— Будешь должна.

По её стремительно сведенным бровям стало очевидно, что такой поворот девице не понравился.

— Кто ты такой?

— Если изловчусь найти краткий, понятный и, самое главное, истинный ответ на этот вопрос, то я смогу считаться самым великим философом в истории планеты. — Моя улыбка стала шире, но не добрее. — Зачем же ты согласилась пожертвовать животным, если жалела его?

— Жертва должна быть болезненной, иначе она бессмысленна, — четко произнесла девушка, несомненно, повторяя чужие слова.

— Скажи это коту, дура, — презрительно бросила демоница.

— А ещё она должна быть общей, — блеснул я знаниями, подчерпнутыми из прочитанной в юности оккультной макулатуры. — Но я почему-то сомневаюсь, что твои друзья переживали за твоего зверя так же, как ты. И кому вы вообще собирались жертвовать кота? Кота?! Какие темные, светлые или малиновые силы можно призвать, пролив кровь домашнего животного?

— Алистер Кроули приносил такие жертвы! — возмутилась девчонка.

— Да, один раз в жизни, если верить телемитской пропаганде. И хотя я ей не верю, в данном случае сомневаться не приходится: Кроули, возможно, был безумцем или шарлатаном, но не идиотом. Даже в библии описаны более жестокие ритуалы.

Девушка захлопала глазами. Похоже, такое отношение к Писанию было для неё в новинку.

— Ну да... — растерянно согласилась она. — Приказ Аврааму убить сына...

— Не забывай про мистический каннибализм. Если хочешь приобщиться к действительно мрачному культу, полному жутких обрядов и догм, как то: поклонение мумиям, вера в гигантскую камеру пыток, из которой невозможно выбраться, принижение ценности жизни в сравнении со смертью и тому подобные ужасы; тебе следует сходить в церковь. Или мечеть. Да, в общем, храм любой авраамической религии подойдет. Вот там постоянно люди обращаются к свирепому существу, которое неизбежно однажды обрушит свой всесокрушающий гнев на мир и будет вечно мучить всех, кто недостаточно ему покорен. А то, что вы на кладбище делали — это детская самодеятельность.

— А теперь — грудь! — безапелляционно требовала демоница. — Она не имеет права отказывать, только телом она сможет расплатиться за лекцию.

— Бог этих людей — обман, — придя в себя, возмутилась самозваная ведьма. — Они верят в него, потому что слабы и глупы!

— А резать кошек — это признак ума и силы? — едко спросил я. — Те религии контролируют мышление трех миллиардов человек: даже самопровозглашенные атеисты вынуждены, вольно или невольно, разделять моральные нормы, постулируемые древними культами. Это ли не свидетельство власти?

— Миллионы мух не могут ошибаться? — раздраженно скривилась девушка.

— Представь, что их бог существует на самом деле, и он именно такой — по характеру — каким его описывают. Его влияние будет заметно отличаться от того, что мы и так видим?

Моя собеседница снова растерялась.

— Не знаю. Наверное, нет... Но их бог не дает личную власть, он как бы добрый.

— Кто добрый? Создатель смерти, болезней и боли? Тот, кто готов допустить к себе раскаявшегося и оттого послушного маньяка, но сбросит в геенну огненную убежденного и независимого моралиста-скептика? Если он добрый, то явно не к людям. Это жестокий бог, лишенный сострадания. А его правила, нерушимые как у всякого параноика, только доказывают, что люди со всей сложностью их психики его не волнуют; он не делает исключений: сам будучи фанатиком, ценит лишь себе подобных, причем, по форме, но не сути.

Конечно же, опытный богослов опрокинул бы мои суждения за минуту. Но она не была опытным богословом. Да и не в её интересах было защищать горящий куст.

— Я запуталась, — призналась она. — Ты не возражаешь, если я присяду?

— Ну вот, — нахмурилась демоница. — Нашему очаровательному свиданию приходит конец.

— У меня есть условие. — Я жестом остановил шагнувшую вперед девицу. — Похоже, мои речи заинтересовали тебя. Это приятно, но недостаточно, чтобы я тоже заинтересовался в продолжении.

— И чего ты хочешь? — Девушка подобралась, то ли предчувствуя нечто неприятное, то ли просто обдумывая мою речь.

— Да, любовь моя, скажи это! — Сладострастный тон суккуба был полон радостного предвкушения.

— Покажи грудь!

Будь я режиссером, обязательно пригласил бы эту девушку сниматься в какой-нибудь драме: выразительная мимика её лица последовательно продемонстрировала мне гримасы растерянности, сомнения и, наконец, ярости.

— Да пошёл ты! Козёл! — рявкнула она и, рывком развернувшись, быстро двинулась прочь от меня.

— Не козёл, а сатир! — крикнул я ей в спину под хохот суккуба.

— Не понимаю, что оскорбительного в такой просьбе, но реакция всегда одна и та же, — смеялась демоница.

— Признайся, ты просто хотела, чтобы я её прогнал.

Демоница одарила меня ласковым взглядом и смолчала.

— Неважно, — улыбнулся я. — Мне любопытно другое: если ты демон, тебе, может статься, несколько веков от роду. Неужели до сих пор находишь смешными такие выходки?

— Во-первых, возраст женщины — тайна. — В глазах суккуба играли огоньки лукавства. — Во-вторых, я частично заимствую личность хозяина. У нас один мозг на двоих: что хорошо для тебя, то доставляет удовольствие и мне.

— Чрезвычайно удобно.

— Так что можешь не бояться говорить о своих фантазиях, — промурлыкала демоница, игриво поглаживая моё бедро. — Они наверняка придутся по вкусу и мне.

— Ты не демон, — решил я, сделав серьезное лицо. — Ты ангел, посланный мне в награду за прошлые страдания.

— Я могу сыграть любую роль, какая тебе по душе... о, смотри, она возвращается.

И действительно, оскорбленная в лучших чувствах девушка шла обратно. Её нахмуренные брови выражали крайнюю степень решительности, отчего мне стало даже немного неуютно. Но я нацепил маску бесстрастного истукана и невозмутимо смотрел на неё. В таких играх главное — упорство, даже если человек своими глазами видел твоё преступление, продолжай отрицать, и сомнения появятся даже у самого здравомыслящего из них. А уж о моральных оценках и вовсе говорить не пристало — их люди открыто заимствуют друг у друга, отчего при достаточной настойчивости можно выдать за благое деяние любую гадость.

Однако, заметив, что щеки девушки быстро обретают пунцовый оттенок, я расслабился.

— Смотри! — нарочито презрительно, скрывая смущение, бросила девица, остановившись предо мной.

И задрала футболку к шее.

— Ничего же не видно! — возмутилась демоница. — Лифчик мешает!

— Ну почему же ничего? — невнятно пробормотал я, сдержанно улыбаясь. — Второй размер гораздо лучше, чем ничего.

— Вели ей снять лифчик, — не сдавалась демоница. — Она жульничает.

— Не уверен...

— Да на любом пляже ты можешь увидеть гораздо больше! — суккуб перешла на крик, и это подействовало.

— Не идет, — отчетливо сказал я. — Лифчик мешает.

— Знаешь что!.. — досадливо воскликнула девушка, опуская футболку.

— Что?

— Ты мерзавец!

— Не исключено. Но грудь я так и не увидел. Хотя твоя смелость меня приятно поразила. — Я задумался. — Хм. Так и быть, сделаю скидку для первого раза. Но когда я снова потребую чего-нибудь взамен, ты будешь более добросовестна. Договорились?

Девушка смотрела на меня так, словно собиралась задушить.

— Нет. Я о таких вещах не договариваюсь!

— Предпочитаешь спонтанность? — я поднял бровь. — Мило. Ну да неважно. Я сказал — ты услышала, остальное несущественно. Буду рад продолжить наш разговор. Присядешь?

Девушка, поколебавшись, как будто не собиралась делать этого с самого начала, села на край лавки, с противоположной стороны от суккуба. У меня возникло подозрение, что она интуитивно чувствует присутствие моего демона.

— Как тебя зовут?

— Макс.

— А я Анжелика.

— Приятно познакомиться, Лика.

— Я не люблю, когда моё имя сокращают, — вновь нахмурилась она.

— Тогда называй меня Максимилиан, — не моргнув, удлинил я своё имя, вызвав очередную серию смешков у демоницы.

— Тебя правда так зовут? — округлила глаза девица.

— Да, — без раздумий солгал я. Почему нет? Шансы, что она когда-нибудь увидит мой паспорт, ничтожны.

— Хорошо, Максимилиан, — после нескольких мгновений внутренней борьбы вынесла решение девушка.

Демоница глумливо хихикала, глядя на моё кислое лицо, а я пытался понять, что не так с разумом новой знакомой. Впрочем, страсть к бессмысленному усложнению всего и вся присуща подавляющему большинству людей, для неё не требуется формальной ненормальности.

— Да, хорошо, — медленно повторил я, — Анжелика. Не знаю, чем я тебя привлек...

— ...да, это загадка, — задумчиво подтвердила демоница.

— ...поэтому тему для беседы предлагай ты.

— Максимилиан... — ей определенно нравилось выговаривать это. Было чрезвычайно трудно не скривиться, но я справился. — Что ты вчера делал на кладбище?

— Просто шёл мимо.

— Ночью?

— Да.

— В полной темноте?

— Да.

— И хохотал, словно в тебя демон вселился?

— Да.

По хлопающим глазам девушки можно было догадаться, что у неё на уме кружится целый рой сомнений и вопросов, но внятно сформулировать их она не в силах.

— Но... почему? И зачем? И кто ты вообще?

— Твои вопросы ни к чему не ведут, — устало сказал я. Она уже начала мне надоедать, и в моем уме стали формироваться идеи, как от неё быстро избавиться. — Кроме того, Анжелика, ты ведешь себя грубо. Наш разговор лишен цели, а я не люблю обмениваться пустыми речами. Что конкретно ты хочешь узнать?