Омегаверс Наследие(ч.1)

Клео вспомнил, как в деревне говорили про большой пожар, когда выдалась очень жаркая луна. Говорили, что если болото опять пересохнет, то обязательно загорится... Значит, мог загореться этот самый торф?

— Понятно... Осенью вы торфом топите?

— Как правило — его слишком часто подкидывать не надо и в доме не будет жарко — сам дом хорошо утеплён и не выпускает много тепла.

— А там что? — Клео показал дальше, откуда отчётливо тянуло влагой.

— Бойлер. То есть котёл, в котором мы нагреваем воду, которая потом по трубам попадает в купальню, уборную и кухню. Мы потому их и устроили на первом этаже и в цоколе — так проще подавать воду с помощью насосов. Ты знаешь, что такое "насос"?

— Слышал, — уклончиво ответил Клео. — Когда жил в приюте.

Пока они шли к котлу, господин Бенджамин подробнее объяснил, что такое "насос" и как он работает. Сам котёл и впрямь оказался большим, а под ним горел огонь.

— Поскольку мы уже точно знаем, когда и сколько горячей воды может понадобиться, мы не расходуем топливо зря. Главное — не дать воде остыть совсем.

— А откуда берётся сама вода? У вас свой колодец?

— Нет, подводим из реки. Только используем не сразу — её сначала надо очистить, и тут очень хорошо помогают торф, простой песок и древесный уголь. Это называется "фильтрация"...

— Смотрите, там капает! — воскликнул Клео, увидев, что с одной из труб стекает вода. — Труба прохудилась!

— Нет, она не прохудилась, — успокоил омегу хозяин. — Это называется "конденсат". По этой трубе подаётся холодная вода, из-за котла тут довольно тепло, и потому на поверхности холодной трубы оседают капельки воды — конденсируются из воздуха.

— А откуда в воздухе берётся вода?

— Она и без того есть, а тут ещё и котёл стоит — он нагревает воздух. Вода в котле нагревается, и внутри образуется водяной пар. Ты знаешь, как кипит вода? — Клео кивнул. — Вот именно. Немного пара выходит наружу и смешивается с воздухом в подвале. Чувствуешь, как тут влажно? Чтобы не завелась плесень, мы собираем конденсат и направляем её в котёл. Видишь?

Клео пригляделся и увидел то, о чём говорит хозяин.

— Но ведь сыростью всё равно пахнет.

— Это ещё и потому, что отверстие для стока конденсата прикрыто не совсем плотно, и с этим приходится мириться. При первой же возможности мы тут всё проветриваем и просушиваем через вон то окно. — Господин Бенджамин показал на оконный проём почти под самым потолком. — Нужно только выбрать безветренный и не самый холодный день. Чаще всего мы это делаем в конце весны, летом и в начале осени, когда ещё солнечно — окно тогда открыто почти постоянно. И, разумеется, прибираемся.

Клео осмотрелся, убеждаясь, что в подвале и впрямь очень чисто. Пол из крупных камней, а стены и потолок выложены кирпичом.

— А откуда подводится вода?

— Это туда.

Клео смотрел и слушал, всё больше осознавая, какая огромная работа была проделана, чтобы всё это сделать. Система насосов и огромный резервуар из обожжённой глины тоже располагались под землёй. Увидел Клео и фильтры с торфом, песком и углём.

— За всем этим надо следить, и Бруно с Джимом мне в этом помогают. Надеюсь, когда-нибудь всё это будет улучшено, и этим изобретением смогут пользоваться все. Ты представляешь, как тогда всё изменится?!

— А у кого-нибудь ещё это есть?

— Есть, но только в очень богатых домах, да и то не совсем так, как у нас. Есть люди, которые стараются развить это всё и предложить использовать повсеместно, но это не так-то просто.

— Почему?

Господин Бенджамин повёл Клео к выходу. Уже во двое омега заметил, что хозяин выглядит ещё более уставшим, чем за завтраком. Ему бы поспать...

— Церковь. Она готова увидеть колдовство там, где его и в помине нет, а попытки изучить законы окружающего мира, чтобы в полной мере использовать их нам на пользу, называет кощунством. А что в этом плохого? Тем более, что кое-что мы уже давным-давно изучили и используем. Мы научились плавить железо, строить корабли, пахать и возделывать землю. Много чего. Нужно только всё это использовать с умом, а Церковь своими суевериями только мешает... Накинь-ка. — Хозяин снял с себя камзол и набросил на плечи Клео — после тёплого подвала осенний холод чувствовался сильнее. — Сейчас ещё кое-что тебе покажу и закончим на сегодня. Что-то я уже почти засыпаю...

И бета широко зевнул.

— Потом покажете, — пожалел его Клео, подхватывая под руку и тревожась не на шутку. — Вы уже так устали...

— Нет, мне самому посмотреть надо. Идём.

Оказалось, что господин Бенджамин хотел посмотреть, как закрывают теплицу. Ею оказался тот самый стеклянный дом, который так напугал Клео в тумане. Омега потрясённо наблюдал, как альфы и Бруно хлопочут вокруг вкопанных в землю деревянных столбиков, на которых закрепляли новые стенки из дерева и стекла. Господин Спенсер самым внимательным образом наблюдал за их работой, пытался помогать, но привратники вежливо отказались от его помощи. Клео понял, что они делают то же самое, как сделаны окна в доме.

— Но это же так дорого... — заикнулся омега.

— Зато лучше сохранит тепло внутри, — объяснил Бруно. — Если внутри будет слишком холодно, то всё помёрзнет, а мы столько сил потратили... Жалко будет.

К теплице шла отдельная труба, скрученная из медных листов, почти вплотную к земле. Рядом лежала груда холста и пеньки.

— Это чтобы утеплить саму трубу, иначе может не выдержать морозов и лопнуть, — объяснил Бруно. — Однажды так и случилось — вороны налетели, пощипали на гнёзда, а мы проморгали. Хорошо, что успели исправить... — Бруно повернулся к хозяину. — Сэр, может, сделаем для теплицы отдельную печь? Или вообще закопаем эту несчастную трубу, как с водопроводом?

— Хорошая идея, — согласился бета. — За зиму подумаем, спланируем, а летом попробуем.

— А почему сразу не сделали? — удивился Клео.

— Делянка в то время была маленькая — ставились первые опыты, да и зимы были довольно мягкие. Это потом она разрослась до полноценного огорода. Тогда трубу протянули с кухни через окно...

— Ты не болтай, а лезь! — прикрикнул на Бруно Джим, устанавливая лестницу. — Кто наверху крепить будет?!

— А крыша будет одинарная? — спросил Клео у хозяина.

— Она достаточно высокая. Тут главное — стенки. Зимой холодный воздух всегда гуляет внизу, поэтому важно утеплить именно у земли. Одинарной крыши пока хватает, но если будет нужно — сделаем второй слой.

Напоследок господин Бенджамин показал Клео теплицу изнутри, и омега поразился тому, как аккуратно и хорошо всё сделано. Ровные, довольно высокие грядки в кирпичных "бассейнах", удобные дорожки, два окна даже можно приоткрыть, чтобы слегка проветрить. И всё зеленеет, как будто не осень за стеклом.

— Разумеется, за всем этим тоже надо присматривать, — сказал хозяин. — И Витас мне в этом очень крепко помогает. Флоренс установил свои законы роста и плодоношения, совсем нарушать которые нельзя. Мы и ещё двое наших соратников как раз сейчас эти самые законы и изучаем. Как долго могут плодоносить такие теплицы, сколько нужно удобрений и полива и всякое такое. Если всё получится, а системы обогрева теплиц станут совершеннее, то про нехватку свежих овощей и фруктов можно будет забыть — их смогут позволить себе все, причём круглый год. Даже в голодные годы.

— А в деревнях такие теплицы можно будет сделать?

— Разумеется. И никакого колдовства.

Клео виновато потупился.

— Бруно вам рассказал...

— Конечно. И не спеши виниться и каяться в собственной глупости. — Господин Бенджамин снова погладил Клео по голове. — Ты на самом деле очень умный, Клео. Только с выводами ошибся. И ничего страшного в этом нет. Тебя же мало чему учили, и ты использовал то, что знал. Всё хорошо.

Клео остался около теплиц — Витас и Мартин собирались поработать в них, и новенький вызвался помочь. Клео не раз помогал папе Тайлеру в их маленьком огородике и кое-что понимал в растениях. Помощь человека, который тоже что-то смыслит в огородных науках, пришлась как раз кстати. Господина Бенджамина в дом повёл Бруно — хозяин уже откровенно клевал носом и тёр глаза, отчаянно борясь со сном.

— Не волнуйся, с хозяином всё будет хорошо, — заверил Клео Мартин. Он был шире в кости, чем его сородичи, тяжелее, лицо по-грубее, зато волосы цвета вспаханной земли густые и блестящие. — Господин Бенджамин, бывает, по ночам работает, когда очень увлечён какой-нибудь идеей. И он крепкий и здоровый. Гриффит говорил, что он очень редко болеет, да и то было ещё в детстве.

Клео действительно беспокоился за нового хозяина. Если бы вдруг заболел господин Кондэ или его управляющий, то омега бы только понадеялся, что их не будет на виду как можно дольше, но не здесь. Господин Спенсер оказался очень хорошим человеком, которому хотелось желать только здоровья.

К обеду Клео уже успели забросать вопросами по поводу его глупого побега, и тот понял, почему сначала с ним поговорил хозяин. Если бы начали спрашивать прямо за столом, то бедный омега сгорел бы от стыда уже в трапезной, а так обошлось. Только пожурили, посмеялись, посоветовали больше думать головой и быстро забыли.

Но не Бруно.

Клео уже хотел помочь Луке и Кларенсу с обедом, как приятель — а Бруно уже уверенно можно было таковым назвать — подхватил его под руку и потащил в хозяйский кабинет.

— Ну, что, не помер? — ехидно поинтересовался он.

— И что именно ты рассказал господину Спенсеру? — насупился Клео.

— Правду. Как ты крестом размахивал и назвал меня демоном... Да ладно, не журись, я чуть похлеще не выкинул.

— Ты тоже решил, что попал к колдунам? — удивился Клео.

— Ага. А что я мог ещё подумать, если меня сюда привезли полумёртвого и буквально из рук Авалона и Асмоса вырвали?!

— Как это?

Бруно сел на подлокотник ближайшего кресла и ссутулился, перестав казаться тем самым нахалом, к которому все привыкли.

— А так. Я уже умирал, когда господин Бенджамин меня на обочине дороги нашёл и с собой забрал. Когда я очухался, он сам мне это прямо сказал. Ещё бы немного — и Авалон с Асмосом совсем прибрали бы меня к себе.

— А как же тебя спасли? — Клео подсел к нему.

— А так. Спасли, и я бесконечно благодарен им за это. Если бы господин Бенджамин и Гриффит только молитвы надо мной читали, то я бы быстро сдох. А так — жив-здоров и при деле.

— А как это всё вообще случилось? Почему ты вдруг оказался на дороге? Выгнали?

Подобный исход казался вполне естественным. То, как Бруно себя ведёт, вполне могло кого-то разозлить настолько, что хозяин или родственник мог просто вышвырнуть парня из дома.

— Нет, я сам там оказался.

— Как это?

Бруно вздохнул и посмотрел в окно, за которым Томми бегал наперегонки с Джимом.

— Я не знаю, кто мои родители — меня ещё ползунком к столяру на порог подкинули. Оми Хэзер, муж этого гада, меня сразу решил оставить у себя и уговорил Гавейна. Тот согласился, но с условием, что оми будет полностью отвечать за меня. Какое-то время я жил у них, но так уж вышло, что Флоренс и Адам наградили меня буйным нравом. Стоило мне подрасти, как я начал постоянно дерзить, дрался со старшими братьями, а они, на минуточку, все были альфы и те ещё за...нцы. Само собой, меня наказывали, даже пороли, но ничего не помогало. Только оми Хэзер любил меня, что бы не случилось — я один любил его по-настоящему. В конце концов, Гавейну это надоело, и он меня в приют сдал. А этот приют был пёс знает где. Мне тогда шесть или семь лет было — не помню точно. Я же тогда даже до пяти считать не умел. Один, два, много... Там тоже было несладко — наш клерик был тем ещё зверем. Тоже альфа, прикинь?! Никому спуску не давал. А когда я созревать начал, то попался ему под руку невовремя. — Клео похолодел, вспомнив, как это было у него. — Именно, — угадал его мысли Бруно. — Знаешь ведь, что это такое.

— Но как такое мог сотворить клерик??? Они же служители Церкви!!!

Бруно только фыркнул.

— Клео, не будь телёнком! Неужели ты всерьёз веришь, что служители Церкви настолько преданы богам, что соблюдают обет безбрачия? Ладно, высоким и средним чинам позволено жениться, а монашество и клерики? Да они самые жестокие в этом плане! И пользуются любым поводом. Ты не представляешь, что они творят в приютах! До того, как это случилось, я часто видел, как наш преподобный, — Бруно произнёс это слово самым издевательским тоном. — насилует омежек по углам, а те потом забиваются в места поглуше и плачут там. Он вонял, как козёл! Я потом решился спросить одного — он был постарше меня, и тот так ругался! А потом сказал, что и до меня очередь дойдёт. Что я слишком хорошо пахну.

Бруно, и правда, хорошо пах. Клео даже подумал, что у господина Кондэ он бы имел успех, если бы был посмирнее. И всё же поверить, что клерики...

— Почему же я такого никогда не видел?! Преподобный Герберт и преподобный Густав!...

— Вот именно — не видел. Может, потому, что не совал свой нос куда не следует?

— Очень даже совал!

— Куда именно? На кухню? И как часто ты видел, как наши плачут? И часто ли они тебе рассказывали о настоящей причине?

Тут добавить было нечего. Клео и впрямь нередко заставал юных сородичей плачущими, пытался спросить, что случилось, но его прогоняли. Клео думал, что всё дело в "волчатах", или бета какой-нибудь зло подшутил — такого в приюте хватало. Но преподобный Густав! Если на кого Клео и мог подумать подобное, то только не на него, да и то с трудом верилось — уж очень он был требовательным по части правил. А уж преподобный Герберт и вовсе на такое был неспособен — он был слишком добр, и все деревенские омеги его уважали.

— Короче, до меня очередь действительно дошла. Только чудом не дал себя куснуть! — Бруно инстинктивно потёр плечо и шею. — И я не выдержал и сбежал. Почти три года жил, где попало. Сначала попытался вернуться домой и даже смог найти ту деревню, но оми Хэзер к тому моменту уже умер — Гавейн забил его насмерть и привёл в дом нового мужа, Мая. Ничего так парень — добрый, заботливый, только уже забитый — слова поперёк не скажет. Братьям я тем более был не нужен. И куда мне было деваться?! Вот и жил, как и где придётся. Подрабатывал, воровал, один раз поймали, продали куда-то, да я по пути сбежать смог. Один раз меня местный шериф сцапал и отправил в работный дом, но и там я не задержался. Я привык быть сам по себе и собирался так жить всегда — насмотрелся и наслушался всякого. Даже зарёкся детей заводить — понимал, что не смогу их прокормить, а ещё боялся, что у меня их просто отберут, если опять поймают. Учился чему-то потихоньку. В общем... Мне было почти пятнадцать, когда зимой я долго не мог добыть еды и найти мало-мало приличный ночлег. Ослабел, замёрз, кашлять начал — одёжка износилась, сапоги в дырах, портянки просто на выброс... — Омега посмотрел на свои ноги, на которых сейчас красовались вполне приличные сапожки. — Поднялась снежная буря, и меня снесло на обочину, с которой я уже не встал. Ну, думаю, всё, добегался. И, знаешь, эта мысль меня совсем не испугала. — Бруно усмехнулся. — Я даже ждал этого — устал бегать. Даже не думал, что могу дойти до такого! Потом потерял сознание, а когда очухался, то понял, что лежу в тепле на мягкой постели, а рядом со мной сидит кто-то, кто хорошо пахнет. И разговаривает со мной. Хорошо так. Я не сразу понял, что это не омега. Господин Бенджамин сам за мной ухаживал, и мне это понравилось. Болел долго, а потом на поправку пошёл. Решил было напроситься жить, а потом, как вставать начал, понял, что меня начинает тянуть к хозяину. И я испугался — грёбаные клерики всё же успели мне что-то в голову вбить. Да и наш из приюта то и дело вспоминался. — Клео едва не перебил друга — так его возмутило непочтительное слово! — А потом я начал вставать и ходить по дому. Я быстро начал замечать всё то же, что и ты, а потом подсмотрел, как к хозяину приехал здешний епископ и угрожал инквизицией. Дескать, господин Бенджамин презирает Святую Церковь, редко бывает на службах, занимается подозрительными делами. Упомянул, что в его усадьбе вопреки законам Флоренса что-то растёт и зеленеет, хотя до настоящей весны было далеко. Я выбрался из дома и сам всё увидел — тепличка тогда ещё маленькая была, и там выращивали только целебные травы. И к ней тянулась труба, уже воронами пощипанная. Вдруг ветер подул, трубу повело, она заскрипела и чуть не упала прямо на меня! Потом я узнал, что она лопнула и держалась буквально на честном слове. Еле-еле успели меня спасти — Криденс принял весь удар на себя. Я так испугался, что удрал оттуда и с перепугу свернул не туда — попал в подвал, а там бойлер и Джим весь в угольной пыли. Тут котёл начал паром пыхать, я перепугался ещё больше, Джим попытался меня успокоить, я заистерил... Альфа всё-таки, а я от них чего только не натерпелся за три года. И били меня, и изнасиловать пытались... и воняли все. В общем, ненавидел я их. Господин Бенджамин велел оставить меня в покое — дескать, я ещё не совсем здоров, и он был прав. Я только-только начал выздоравливать и не соображал толком. Тут мне от прогулки поплохело, я опять свалился, и Криденс решил со мной поговорить. А ты его видел... Я опять сорвался, а потом решил сбежать. И ведь не сразу понял, что эти ребята совсем не такие, как те, что мне прежде попадались.