Разговоры затянулись допоздна, и перед тем, как начать готовиться ко сну, Тобиас отпустил Салли мыться. После трёх дней в карете омеге это было необходимо. Мыло, которое Тобиас взял с собой в дорогу, было самым дешёвым, но неплохо пахло. В какой-то момент Салли учуял, что оно пахнет самим Тобиасом, и долго наслаждался этим запахом. Он с удовольствием намыливался, и вновь коварное воображение начало подкидывать образ за образом. Салли невольно увлёкся, начал оглаживать себя, представляя, что это делает Тобиас, и в заду снова засвербило. Сильнее, чем в прошлый раз. Салли, устыдившись, перестал дурачиться и вернулся к мытью. Суша волосы полотенцем, он заметил, что из-за непрекращающегося зуда начал крепнуть его собственный маленький член. Это было так странно... Да, омега знал, что по сути они все одинаковые, но у омег гениталии гораздо меньше, не бывает так называемого "полного стояка", и они как-то приспособлены вынашивать и рожать детей. Очень странно приспособлены. Об этом ещё говорил отец.
Неужели альфам и бетам не противно иметь их через зад? Почему Светлейший и Флоренс создали омег именно такими? Почему они создали омег настолько отличными от альф и бет, что их презирали не только за легендарную врождённую одержимость демонами распутства, но и за слабость, склонность к плаксивости, порой непредсказуемое поведение и непонятный ход мыслей? Безумие, охватывающее омег во время течки, якобы доказывало демоническую одержимость, которая вынуждала остальных терять разум, и это только добавляло им страданий!
Странная природа омег издревле объяснялась исключительно первородным грехом первопредка-омеги и наследием Деймоса, хотя папа не раз мимоходом говорил, что не всем древним преданиям можно безоговорочно верить. Особенно святым книгам. Вот и сейчас Салли никак не мог понять, что с ним происходит. Он явно хотел Тобиаса — об этом говорил непрекращающийся зуд, который становился всё ощутимее — сила Флоренса всё больше набирала обороты. Почему так быстро пробудился его "внутренний демон", который, как утверждают отцы Церкви, с рождения сидит в каждом омеге и только и ждёт момента, чтобы захватить его целиком и погубить чужие души? Почему?
Салли торопливо расчёсывал свои длинные волосы и думал. Скоро он выйдет замуж, а перед этим полностью вручит себя Тобиасу. Как это будет? И не будет ли ему самому противно смотреть на раздетого жениха? Салли очень боялся разочароваться, ведь Тобиас ему нравился и с каждым днём становился всё ближе и дороже. Любовь, поселившаяся в сердце омеги, росла и крепла. Что же делать? Может, попросить Тобиаса показать себя? А вдруг он обидится или подумает, что он уже испорченный? Сомнения росли, но в то же время росло и искушение, пришедшее с первым поцелуем. Салли тянуло к жениху, но он робел.
Заплетая косу, Салли принял решение. Он рискнёт и сделает следующий шаг. И если нужно будет подтолкнуть Тобиаса в нужном направлении, то он сам разденется перед ним. Только бы Тобиас не испугался того, как Салли похудел за время их разлуки!
Салли набросил ночную рубашку, но не стал застёгиваться под самое горло, оставил панталоны в ванной, прихватил с собой полотенце, чтобы повесить сушиться у печки, и вышел из ванной в комнату.
Тобиас как раз доставал из своего чемодана чистое бельё, и Салли снова поразился, как мало он с собой взял. Понятно, что когда периодически куда-то едешь надолго, то лучше лишнего с собой не брать. В чемодане Тобиаса лежало несколько чистых рубашек, две пары кальсон, запасные носки, в том числе и шерстяные, бритва... Ничего лишнего. Надо бы и себе завести такую же привычку — пригодится.
— Тобиас, ванная свободна.
— Да, я сейчас.
— А... могу я тебя попросить?..
— О чём? — Бета обернулся и заметил, как Салли то краснеет то бледнеет, теребя воротник.
— Ты не мог бы... Я бы хотел... увидеть тебя... без одежды. То есть совсем... Понимаешь?
Тобиас залился краской похлеще самого омеги.
— За-зачем?
— Понимаешь... Я... я боюсь... что когда у нас дойдёт... до секса... я могу... испугаться. А я не хочу тебя бояться. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья.
Тобиас отвёл глаза.
— Ну... смотреть совсем необязательно. Можно делать это и без света. Некоторые мои омеги были очень стеснительными и всегда просили погасить свет — так им было проще.
— Но я... я хочу...
— Салли, я такой тощий и нескладный... Даже для беты.
— Если хочешь, то я покажу тебе себя. Мы ведь скоро женимся. Какие у нас могут быть друг от друга секреты?
И Салли, глубоко вдохнув, сбросил с плеч рубашку, которая мягко сползла с его тела и грудой упала в ноги. Салли медленно поднял глаза на Тобиаса и был потрясён, увидев на его лице крайнее удивление.
— Что-то не так?
В комнате было достаточно тепло, однако по телу омеги пробежал противный холодок. Что так могло удивить Тобиаса? Ещё виднеющиеся на руках синяки, оставшиеся от железных пальцев отца? Худоба? Из-за недавнего недоедания Салли, и без того худенький как в силу возраста, так и от щедрот Флоренса, стал казаться совсем хилым и беспомощным. Что скажет Тобиас, увидев его обозначившиеся рёбра, острые ключицы и выпирающие коленки?
Тобиас глазами так и впился, но в его взгляде не было жадности, как в глазах отца или Грэга. Только всё больше проступало немое восхищение. Наконец бета дрожащим голосом попросил:
— Салли... можно... я дотронусь до тебя?
Салли молча кивнул, чувствуя, как сердце снова пустилось галопом. Прежде никому, кроме папы, он этого не позволял. А Грэгу разрешения никогда не требовалось.
Тобиас медленно приблизился к нему, неторопливо, словно чего-то опасаясь, протянул руку и, едва касаясь самыми кончиками пальцев, провёл по длинной шее омеги, гладкой груди с крупными вишенками сосков, плоскому мягкому животу. Салли затаил дыхание — так это было приятно. По телу поползли мурашки, а зуд в заду стал сильнее. Запах Тобиаса начал обжигать ноздри, голову закружило. Салли с трудом отогнал нахлынувшее желание, испугавшись его снова.
— Боги, Салли... ты... ты прекрасен! — благоговейно прошептал бета. — За что боги подарили мне такое сокровище?
— О чём ты? — не на шутку взволновался омега.
— Когда я был в своей первой экспедиции, то мы случайно откопали удивительную статую из белого мрамора. Она была поразительно красива! — начал рассказывать Тобиас, продолжая с восхищением разглядывать Салли. Его пальцы зацепили прядь чёлки... — Судя по ряду признаков, она очень долго пролежала в земле. Когда мы очистили её от грязи, то не поверили своим глазам! Эта статуя не была похожа ни на что, виденное нами раньше!
— И кого она изображала?
— Омегу. Чуть повыше тебя, такой же хрупкий, изящный... Из одежды на нём была только тонкая набедренная повязка, а в руках он держал большое яблоко, как будто кому-то его предлагал. Статуя выглядела так, как будто живой человек внезапно превратился в камень! Мы всё никак не могли налюбоваться! Настолько реалистичные статуи начали изготавливать только после Радужной Весны, когда окончательно отступил Великий Холод, но даже в те времена омег ваяли совсем не так. И тогда, когда я увидел эту статую, я подумал, что если бы такой омега был моим, то я бы никогда его не обидел. Я пользовался любым поводом, чтобы лишний раз взглянуть на неё — даже пробирался в наши запасники тайком, чтобы посмотреть! И вот боги послали мне тебя.
— Я так похож на эту статую? — растерялся Салли.
— Поразительно похож! Ты прекрасен. Я и раньше боялся тебе навредить, а сейчас даже не знаю, что делать, чтобы не разрушить твою красоту. Я в сравнении с тобой просто убожество.
— Не говори так! Ты очень даже симпатичный. И я хочу посмотреть на тебя. К тому же клерики учат нас, что удел альф — сражаться и править, бет — служить закону и искать знания, а омег — создавать домашний уют и рожать детей. Тебе совсем необязательно быть видным красавцем — у тебя и без того хватает достоинств.
— Но ведь... — снова начал краснеть бета, подбирая рубашку с пола и закутывая в неё жениха.
— И всё-таки ты мне сразу понравился, как только я тебя увидел. Ты так непохож на тех, кого я встречал прежде. Ты совсем не заносчивый, не грубый, ты умный, с тобой очень спокойно и интересно. И ты заботливый. — Салли сжал пальцы Тобиаса, застёгивающие его пуговицы, и прижал к своей груди. — Я хочу поскорее привыкнуть к тебе. Чтобы всё у нас было хорошо, когда мы, наконец, взойдём на супружеское ложе. Я хочу, чтобы всё получилось как можно лучше.
Тобиас помялся и кивнул.
— Хорошо. Только я... сначала помоюсь...
— Я подожду.
Пока Тобиас мылся, Салли расстелил постель и лёг. Спать раздельно он отказался наотрез, хотя Тобиас и предлагал — дескать, он вполне способен поспать и на полу. Омега хотел спать рядом со своим женихом, чтобы попробовать воплотить в жизнь хотя бы небольшую часть своих мечтаний. И, возможно, хоть немного утолить начавший разгораться голод. Его внутренний демон, пробуждавшийся раньше только во время течки, всё чаще давал о себе знать. Интересно, где он был раньше, когда на балах и городских праздниках вокруг него табунились другие?
Когда Тобиас вышел из ванной, придерживая на бёдрах сползающее полотенце, Салли привстал, жадно разглядывая его. Вопреки страхам, он не разочаровался. Тобиас был худым, но вполне себе крепким, жилистым. Ровные длинные ноги, прямая, когда он откровенно не сутулился, спина, неплохо очерченные, пусть и узковатые плечи... Но особенно Салли понравилось то, что его будущий муж не был чрезмерно волосат. Как-то в детстве Салли увидел двух грузчиков-альф, которые летом работали на одном из отцовских складов в одних штанах и босиком, и они его здорово напугали густой растительностью на груди, спине и в подмышках. От них так крепко несло вонючим потом, что маленький омега заплакал и спрятался за папину спину, который зачем-то приехал с ним в отцовскую контору. Тобиас был другим — волос на груди крайне мало, да и в подмышках так сильно не курчавилось. И после мытья его сиреневый аромат стал ещё чище.
— Ну... как тебе?
— Сними полотенце, пожалуйста, — попросил Салли, садясь на кровати.
— Ты... уверен? — Тобиас стал пунцовым, как помидор.
— Да.
Бета снял, и Салли снова удивился себе. Увиденное не вызвало в нём никакого страха. Только любопытство. В конце концов, они же все одинаковые, только омеги мельче, и бёдра у них шире...
— Спасибо.
— Тебе... не противно?
— Нисколько. — Салли выбрался из-под одеяла и подошёл. — И я хочу, чтобы мы всегда спали вместе.
Он прильнул к жениху, обнимая, и потянулся за поцелуем.
Засыпая под боком у Тобиаса и склонив голову ему на плечо, Салли умиротворённо расслабился. Голод демона на время, и правда, притих, и Салли с горечью подумал о папе, который годами засыпал в объятиях ненавистного альфы. Хорошо, что сам Салли будет избавлен от этого!
Орри правильно поступил, оберегая сына от чужих и самого себя.
Проснувшись, Салли понял, что уже рассвело, а Тобиас куда-то исчез — от него остался только лёгкий запах. За окном шумела улица, внизу кто-то топал. Салли испугался, соскочил с постели, выпутываясь из одеяла... И тут в комнату вошёл его бета, неся в руках какую-то небольшую коробку. Салли со вздохом облегчения бросился к нему.
— Тобиас, куда ты пропал? Я просыпаюсь, тебя нет... Я так испугался!
— Думал, что приду раньше, — повинился тот. — Прости, Салли.
— А куда ты уходил? По делам? — Салли начал успокаиваться, вбирая сиреневый аромат жениха полной грудью.
— Нет, вспомнил, что где-то тут была галантерейная лавка. Решил кое-что купить для тебя.
— Для меня? А что?
— Да так... кое-что по мелочи... Надеюсь, что тебе понравится.
Салли взял протянутую коробку, поднял крышку и замер. Внутри лежали маленькое зеркальце, пара самых простых деревянных гребней для укладки волос, несколько атласных разноцветных лент, шпильки, маникюрные ножницы, кусок душистого мыла и тонкий полупрозрачный платок — в самый раз подвязывать волосы во время готовки или в ванной, если не надо срочно мыть голову. Нехитрый набор, не самый дорогой и изысканный, но Салли оценил старание жениха. Перед свадьбой нужно привести себя в порядок, и эти вещи придутся как раз кстати. И перед алтарём предстать будет не стыдно.
— Спасибо, — прошептал Салли и от души расцеловал своего будущего мужа.
Тобиас зарделся от удовольствия, поправляя сползшие очки.
За завтраком Салли спросил:
— А что мы сегодня делать будем?
— Я планировал зайти в два места и присмотреться. Я же здесь по делу.
— А я могу чем-нибудь помочь? Или подождать тебя здесь?
Тобиас задумался, жуя бутерброд, и его лоб прорезала хмурая складка.
— Не хотелось бы оставлять тебя одного... Пожалуй, ты можешь помочь. Поскольку я буду занят в основном переговорами, то не всегда смогу записывать что-то для памяти. Так что писать будешь ты, хорошо?
— Ладно.
— Потом по итогам моей поездки будут составляться списки закупок, и тут очень важно учесть многие вещи, чтобы всё было в порядке. Деньги на экспедицию выделяет казна, отчитываться придётся за каждую медяшку, и если какая-то часть денег будет потрачена впустую, то нам сократят финансирование.
Салли согласно кивнул. Тобиас уже успел кое-что рассказать о своих предыдущих экспедициях, и омега понял, насколько важную работу Тобиасу поручили.
Собираясь на выход, Салли вплёл в волосы новую ленточку, свернул косу на затылке и закрепил парой шпилек. Может, под шарфом и незаметно, но Тобиасу всё равно будет приятно. Ага, заметил и уже улыбается. Тобиас достал из своего чемодана кожаную папку для бумаг и протянул жениху, который с готовностью и ответственностью прижал её к груди.
— Когда будем ходить и присматриваться, внимательно смотри и слушай. Любая мелочь может оказаться важной, а то в нашу первую экспедицию нам чуть не подсунули ящик с почти протухшей солониной. Представляешь, что бы было, купи мы его и вскрой на ближайшей же стоянке?!.
Мэрри всё так же сидел за стойкой. Омега завистливо покосился на сородича, шагавшего за Тобиасом с очень довольным видом, но только дежурно поздоровался.
— Уже уходите?
— Да, дела. У тебя всё хорошо?
— Да, спасибо. Если соберётесь зайти к Брустверу, то будьте осторожнее — у него там теперь не всё ладно. Люди всё чаще видят, как к нему на склады приходят какие-то подозрительные личности.
Тобиас посерьёзнел и кивнул.
— Спасибо за предупреждение.
По голосу было слышно, что Мэрри огорчён присутствием Салли, но сдерживается. Упоминание же подозрительных личностей насторожило Салли, да и Тобиаса это взволновало. Что бы это значило? Салли буквально изводиться начал от любопытства, но решил пока промолчать и спросить позже — сначала дела.
— Куда мы сперва пойдём? — спросил он уже на улице. Первый снег почти растаял, а его остатки превратились в мокрую кашу. — К этому самому Брустверу?
— Нет, сначала к Рейхелю. У него продаётся упаковочная тара для грузов. Если мы будем делать закупки у Бруствера, то надо быть уверенным, что груз будет запакован в приличную тару, от которой будет зависеть его сохранность.
