— Он сумел взять себя в руки ради Риана и нашего дела — Риан уже был на грани срыва. Ещё после истории с Джейми стало понятно, что если что-то подобное случится с Салли, то его можно смело сбрасывать со счетов. И Салли пересилил себя, хотя ему долго мерещилось, что на него налипла эта вонь. Следующие две течки он переживал в боксе один — даже помощников к себе не подпустил... и тогда-то принял решение. Едва он отлежался после зимней, как вызвал Дензела на разговор и сообщил о своём решении.

— Всё понятно, — кивнул журналист, снимая очки и проводя ладонью по лицу, словно снимая пелену услышанного. Лексус молча заплакал, и бета потянулся за флакончиком с успокоительным. — Это-то и стало спусковым крючком. Во время очередной течки на Салли покусился чужак. Наверняка ведь до изнасилования, после и во время он думал о Дензеле... — Виктор молча кивнул, сжав ладонь сородича. — Изнасилование стало для него тяжёлым потрясением, чувство налипшей грязи вынудило выдерживать дистанцию... и это после того, как они столько времени уже провели вместе, практически ни в чём себе не отказывая. Подавляемый ранее инстинкт поднял голову, чтобы исполнилось предназначение, и Салли захотел ребёнка. И как можно скорее, пока случившееся не повторилось снова. Чтобы выносить и родить малыша от своего альфы, а не от чужака. Неистребимый омежий инстинкт, который не признаёт ни сроков ни компромиссов.

— Да, так и было. Свадьба состоялась сразу после того, как был зачат Алекс, и всё было хорошо... А потом арестовали Мака и его сына Вернера. Организовали спасательный отряд. Операцию разрабатывал и возглавлял Дензел...

— А что он сам сказал?..

— Ничего, — сокрушённо мотнул головой Виктор. — Мы даже не знаем, жив ли он.

— Как... это? — Лексус едва не лишился чувств. Хорошо, что он сидел, но опустевшая бутылочка из-под детской смеси всё же выпала из его ослабевших пальцев.

— Он просто пропал. Поначалу всё шло по плану. Наши бойцы пробились на территорию тюрьмы, освободили Мака и его сына... Но тут выяснилось, что нас там ждали. И Дензел взял засаду на себя, передав командование Салазару. С ним хотел остаться Стир, но Дензел отказался... Он сумел сдержать штурмовиков и дать нам уйти, но ни на следующий день ни через три дня так и не появился в условленном месте. Пришлось уходить без него. В новостях о его пленении не говорили... о гибели, впрочем, тоже, и потому какая-то надежда ещё есть. А когда мы вернулись на базу и Салли спросил, где Дензел и Алекс Тайлер...

— Тайлер? Тот самый омега с базы "Дикие псы", который одиннадцать лет был шпионом?

— Да. Он тоже был в отряде, хотя Дон его и отговаривал. Они уже несколько лун были вместе, а на момент операции Алекс был на четвёртой луне беременности, но рвался в бой, чтобы отблагодарить семью полковника Бейли за всё то хорошее, что он сделал для него и нашего дела. Алекс был на передовой, и его застрелили в упор. Рауль успел вынести его, но спасти не удалось — пуля попала прямо в сердце. Мы похоронили его за городом... вместе с Реми... И когда Салли всё это узнал, то ему вдруг резко стало плохо. Он потерял сознание почти на четверо суток. Обследование ничего не дало, и тут Оливье догадался сделать сканирование мозга... Там обнаружилась опухоль. Совершенно неоперабельная, особенно в наших условиях. Откуда она там могла взяться, мы так и не поняли — предпосылок не было совершенно никаких. Все четыре дня мы ждали, когда Салли придёт в себя, а когда он очнулся, то первым делом спросил про Дензела и Алекса. Он потом долго плакал. Дон тоже чуть с ума не сошёл от горя. Тем временем обстановка всё больше ухудшалась. Стало понятно, что центральную базу вот-вот обнаружат, и Риан объявил об эвакуации всех гражданских. Салли уезжать отказался — если будет блокада, то отпускать на верную смерть курьеров никто не станет. Вся связь ляжет на его отдел. Оливье с Далтоном пытались сделать всё, что могли, чтобы хотя бы сдержать рост опухоли, но ничего не помогало. Было очевидно, что жить Салли осталось недолго. Он усердно работал, обучая Криса и Ленни, чтобы они смогли его заменить, дописывал какие-то программы... и верил, что Дензел жив и обязательно вернётся. Ждал его до последней секунды. Но Дензел так и не появился. Потом пришло время родов, и примерно тогда же замкнулось кольцо блокады. Риан ни на шаг не отходил от Салли, первым взял Алекса на руки... Салли успел только взглянуть на сына и дать ему имя.

— Значит, всё кончено? — глухо произнёс Майкар. — И кто у вас теперь командует? Гиллиан?

— Нет. — В голосе Виктора проскочило потрясение пополам с восхищением. — Риан, конечно, сперва всех здорово перебудоражил — истерил, метался, бился о стену, но Гиллиан напомнил ему о внуке и о том, что Дензел, возможно, ещё жив, и Риан кое-как взял себя в руки. После того, как мы похоронили Салли, он принял решение переправить Алекса к вам. Вместе со мной пришли два бойца, которые должны обеспечить вашу защиту, так что, если встретите их в городе, не подавайте вида, что знаете их.

— Кто такие?

— Элиот Мейсон и Алистер Браун. Они вызвались сами.

— Те самые заклятые неразлучники? — удивился бета.

— Да. Они поклялись собственной кровью, что выполнят долг с честью. И ещё... — Виктор снова залез в сумку и протянул два конверта — пухлый большой и совсем обычный. — Риан просил передать вам это. Здесь инструкции и кое-что ещё, а это — письмо для Лексуса. Личное.

— И что вы будете делать?

— Держаться. Нужно только продержаться до выборов. Наши шансы на победу растут с каждым днём — люди не хотят войны. Наши на местах проследят, чтобы парламентские выборы прошли без давления и подтасовок. Как только Глен пройдёт в парламент, будет пущен в ход компромат, собранный на высшее армейское командование. Маршал и генералитет попадут под следствие, а продолжать операцию при таком раскладе невозможно, особенно с учётом ситуации на границе. Глен и другие наши партийцы добьются снятия блокады и начнут продвигать идею переговоров. Параллельно фонд "Милосердие" запустит программу по обнародованию истинной нашей истории. Материалы уже почти готовы — Аполло недавно сообщил о завершении работы. Как только станет известно доподлинно, что мы и "Три столпа" боремся за одно дело, начнут продвигать программу реабилитации для наших бойцов, и мы получим шанс перейти на легальное положение, а потом все желающие смогут вернуться домой.

— Да, Глен сможет... Но как вы собираетесь действовать дальше? Ситуация сложилась очень непростая, будет немало недовольных, а тут ещё и риск вторжения... Да и бардак, кадровый кризис...

— Придётся временно ввести режим диктатуры, пока порядок не наведём, — вздохнул Виктор. — Потом снова будут проведены демократические выборы. Комиссариат из числа наших ветеранов составит надзирающую коллегию, чтобы новая власть не соблазнилась перспективами и размахом старой, и Риан намерен держать это под своим контролем.

— Он сам сядет в кресло диктатора?

— Нет, в это кресло сядет Глен, а Риан возьмёт на себя внутреннюю разведку. Наш вождь никогда не стремился к власти — его место на передовой.

— Так вот почему вы договорились с Зильберманами...

— Именно. Четвёртый канал станет нашим официальным рупором, а взамен мы спустим на тормозах кое-какие грешки самих Зильберманов. Но если они не наведут порядок на своих предприятиях, то будут отвечать по полной программе.

— А что будет с семьёй Барри?

— Грэм в любом случае пойдёт под суд — за эти четверть века на нём столько всего повисло, что мы не имеем права закрывать глаза. Сам Влад будет содержаться под домашним арестом, пока не согласится на сотрудничество. Он, конечно, та ещё сволочь, но он досконально знает всю свою империю, имеет широкие связи и вполне успешно справляется с руководством. Если мы обезглавим это всё, то грызня за высшие посты приведёт к развалу. Нам нужны опытные и знающие люди, а Гиллиан не подходит — он совершенно не в курсе. Мы не имеем право ослаблять нашу обороноспособность.

— А криминал?

— Мы договорились с некоторыми Баронами, и они согласились умерить аппетиты, пока идёт перестройка, а, по возможности, помочь и поддержать. Сейчас не та ситуация, чтобы радеть о грубошкурных интересах, и они это прекрасно понимают. Как только всё наладится, мы продолжим работать в обычном режиме — кто кого поймает да кто кого проведёт... Криминал — это обратная сторона любого общества и будет существовать всегда. Это неизбежное зло, и наша цель — свести это к минимуму за счёт новой системы ценностей и воспитания. А сейчас у нас одна общая цель — не допустить хаоса. Несогласные пойдут срок мотать. В конце концов, там крутятся такие же люди, как и мы.

— А... Алекс? — Лексус опустил взгляд на заснувшего внука.

— Останется у вас. Риан просил ничего ему не говорить, пока не подрастёт. Потом, когда будет возможность, он приедет к нему сам, а уж там пусть мальчик сам решает.

— И как он решился отпустить Алекса сквозь оцепление? — поёжился Майкар. — Ведь это всё, что осталось от... Салли.

— Скрепя сердце и со слезами на глазах, — тихо улыбнулся омега. — Ваш дом — это самое надёжное место, какое он только знает. Риан доверил вам сына — вы полностью оправдали это доверие. Кому ещё он мог доверить своего единственного внука? Элиот и Алистер здесь для того, чтобы нашему любимому комиссару было спокойнее.

— Ты... вернёшься на базу? — Лексус всхлипнул.

— Да. Там мои дети, — просто ответил Виктор. — Моё место — рядом с ними.

Майкар стоял в дверях комнаты Салли и наблюдал, как омеги воркуют над спящим "волчонком" и вполголоса переговариваются. Виктор рассказывал, каким в детстве был Рюк, Лексус гадал, каким вырастет Алекс... Учитывая, каким был Салли и что творил Риан, шансы, что малыш вырастет типичным Мариусом, были особенно высоки... Впрочем, потомки Спенсеров часто удивляли людей. Майкар вспомнил, как в их дверь постучался однажды Дензел, и слабо улыбнулся. Может, сын всё же унаследует от старшего отца больше, чем внешность... или его кровь частично пригасит необузданный огонь Мариусов. С Салли же почти получилось...

Думая об умершем сыне, Майкар едва сдерживал слёзы. Он до сих пор помнил, как в первые дни Лексус практически не отходил от малыша, а потом со слезами добился разрешения от руководства Дома Малютки жить в коридоре, чтобы быть поближе к Салли. Позже, торгуясь с главврачом, бета узнал, что его будущий сын то и дело нарушал покой детской палаты, заливаясь до полуобморочного состояния. Успокоить его удавалось только Лексусу, который при первых же криках "совёнка" рвался к нему. То, что он сразу понял, что ему пытаются подсунуть другого ребёнка, было закономерным — омега прекрасно знал запах Салли и не позволил заморочить себе голову. Лексус буквально ожил благодаря Салли, и бета искренне полюбил мальчика, спасшего его любимого омегу от пустоты. Изгнавшего из души приёмного родителя боль давней потери, которая до сих пор мешала тому спать по ночам. Не раз до появления Салли Лексус метался в ночных кошмарах и внушительными дозами потом глотал успокоительные настойки... Именно с появлением Риана это практически прекратилось. В их доме снова поселилось счастье.

Майкар вернулся в гостиную и занялся тем, что принёс Виктор. Письмо для Лексуса он трогать не стал — всё равно читать будут вместе. А вот второй пакет интриговал своими размерами. Внутри обнаружились две пачки каких-то бумаг, фотографии и записка, начертанная знакомым почерком.

"Пригодится для книги. Береги фотографии — большая часть это оригиналы. Ты много для нас сделал, и я прошу тебя о последнем одолжении — будь нашим хронистом."

Майкар вспомнил, как обсуждал с Дензелом свою давнишнюю мечту — написать большую книгу о каком-нибудь значительном событии в мировой истории. Неужели парень рассказал об этом Риану?.. Перебирая старые и не очень фотографии, журналист в этом только убедился. Он сразу понял, что самые старые — из семейного архива Мариусов. Это было очевидно по фамильному омежьему сходству — Салли Первый, Рейган, Риан, Салли Второй... Была и старая газетная статья с немного расплывчатой чёрно-белой фотографией семейной четы, и бета понял, что это Арчибальд и Орри Кристо. Орри... Последний омега, носивший родовую фамилию. Даже он был похож на своих потомков и выглядел очень эффектно и величественно в своём старинном костюме, явившемся прямиком из императорской эпохи. Как же он был красив! Прямая, как по линейке, спина, скромные украшения, простая, но изящная причёска, ясный взор, спокойствие и уверенность, присущая скорее члену императорского дома, чем потомку обедневшего дворянского рода. Хранитель мудрости древних.

Вот Салли и Тобиас Мариусы. Прекрасная пара, и рядом с красавцем-омегой бета в очках смотрится просто великолепно. Салли лично заботился о том, чтобы его муж безупречно выглядел... Вкус и талант налицо.

— Спасибо, — шепнул Майкар старой фотографии, с которой ему улыбались Мариусы. — Спасибо вам за все ваши труды и великого сына. Я вам клянусь, что ваши имена навсегда останутся в истории.

Групповое фото, на котором Майкар узнаёт Лориена Райли. Молодой художник, который потом прославился своей незабываемой манерой письма, откровенно некрасив, но так широко и душевно улыбается, что это перестаёт иметь хоть какое-то значение. Значит, это всё друзья-единомышленники. Близнецы-беты — это Лайсерги. Альфы — Альвар и Дуглас. Ещё один бета — Кайл Базиль... и омега в большой кожаной кепке с длинным козырьком. Рейган Хелль, Двуликий. Следующим был рисунок Лориена, с которого улыбалась счастливая троица — Тобиас, Салли и Рейган Хелль. Момент недолгого, но счастливого тройного супружества. Который прервался внезапно и страшно. То, как сильно и беззаветно Салли и Тобиас любили своего Двуликого, было видно с первого взгляда.

Вот Рейган Мариус — совсем ещё юный, только-только перешагнувший порог детства и отрочества. Уже не невзрачный "совёнок", а вполне уверенный в себе очаровательный подросток, вступивший в период созревания. Узкое, как у старшего отца, лицо не смогло полностью исказить фамильные черты, а уж взгляд... На его коленях лежит какая-то книга, шалун-ветер растрепал длинную чёлку, а вокруг расстилается цветущий луг, как символ того, что этот мальчишка собирался потом дать людям. Надежду на лучшее будущее.

Вот он уже взрослый — с университетским дипломом в руках. На лице застыла торжествующая улыбка. Ещё один шаг к лучшей жизни... который мало кто смог оценить в полной мере. Вот спустя несколько лет его сфотографировали с маленьким — года три всего! — сыном... Светлейший, да это же Салли! Одно лицо... и даже на коленях у отца Риан сидит так же, как всегда садился Салли, когда семья фотографировалась — одна нога поджата, тёмные длинные волосы растрёпаны, в глазах сверкает шаловливая хитринка. И точно так же, как Рейган на этой фотографии, Лексус придерживал сына обеими руками, чтобы не сверзился на пол.

Вот первые соратники Рейгана — Римус и Конрад Салливаны, Стив Уокер... Вот Риан в окружении своих первых боевых товарищей. Ему примерно двенадцать-тринадцать лет. Стремительный, дерзкий, в кожаной куртке и в сбруе на два пистолета — здоровенные, не по омежьей руке. Рядом с ним, опустив руку на плечо мальчика, стоял омега с винтовкой на плече. Сухощавый, коротко стриженый, в простой клетчатой рубахе. На обороте рукой Люка было написано: "Риан и Гейл со своим отрядом." Гейл Робинсон... Хорошее лицо. Сразу видно, что боец. Прирождённый воин. Не менее выдающийся человек... и такая страшная смерть. Вот копия снимка из полицейского досье — Риану шестнадцать лет. Боги, ну и ветрогон! И ведь ничего тогда не боялся, стервец! Его арестовали, а ему хоть бы что!.. Вот снова Риан с отцом. Рейган сидит за столом, заваленном бумагами, а Риан стоит за его спиной, обнимая отца за шею. Как же они всё-таки похожи... и не только лицом. Вот первая совместная фотография Риана и Гиллиана — цветная... Истинная пара. Даже сейчас это было видно неискушённым глазом — они влюблены и счастливы. И прошли вместе весь этот тяжкий путь. Вот ещё один снимок, сделанный, скорее всего, на автоматическую камеру — вряд ли Риан кому-нибудь позволил бы запечатлеть себя и своего альфу голышом, в постели и в весьма провокационной позе... Вот снимки, сделанные уже на базе — строительство, бойцы... А вот Риан и Джеймс Томпсон — покойный альбиносик был очень похож на родителя. Джеймс уже на внушительном сроке беременности, и Риан ласково приобнимает его за плечи. Вот Риан уже с новорожденным Джейми на руках... Как же он смотрит на малыша! Любовь, благоговение... и тоска по оставленному у чужих людей сыну — всё было в этом взгляде. Вот Джеймс-младший делает свои первые шаги, а его приёмные родители находятся рядом и поддерживают его под ручки...