— И все? Ты же Наместник Хааскана, а отправляешься как какой-нибудь безродный хаск...
— Ты уже забыл, что было сказано? Большой отряд всегда привлекает внимание. А два путника — это всего лишь два путника. Я поеду тайно. Никто не должен знать, что я покинул Сияющий. Это твоя забота, Олсен. Если будет необходимо, наденешь на себя мою личину, но ни один хааскин ничего не должен заподозрить, смуты и паники нам не нужно. На этом все. Пожелайте мне Света и Добра — и к делу, ахивы.
11. Легенда
Вы знаете, как возникают магические планеты?
Я, наконец, узнал. Весьма, весьма занимательная история. Все происходит гораздо проще, чем можно вообразить. Самая обычная планета может быть преобразована в магическую — для этого достаточно, чтобы своим присутствием ее почтил некий Волшебный Зверь. Действительно просто, да? Не могу обойтись без ерничанья, но по представлениям Наместника некая вселенская тварь путешествует по космическим просторам и время от времени останавливается для отдыха в каком-нибудь из приглянувшихся ей миров. И засыпает на какие-то несколько тысячелетий. Пара пустяков. Бесполезно пытаться описать облик этого вселенского создания, потому что в каждую следующую секунду оно иное — то громадное и необъятное как мир, со шкурой из клубящейся тьмы, гасящей самые яркие звезды (поразительно, но ни разу в жизни не видав звезд, постоянно скрытых покровом Сферы, маг тем не менее был знаком с устройством Вселенной), то крошечное, как песчинка. Впрочем, вид Зверя абсолютно не имеет значения. Важно, что он якобы существует, и его поиски Места не окончатся никогда, по крайней мере, пока существует Вселенная.
Но, предположим...
Предположим, что он устал от долгой прогулки. Вот он осмотрелся, просканировав окружающее космическое пространство сотнями немыслимых излучений, и выбрал планету. Следует заметить, что ему подходит далеко не каждая. В том или ином виде на этой планете должна существовать разумная жизнь, наделенная воображением, причем последнее условие строго обязательно! Что за скука, спать несколько тысячелетий и смотреть лишь собственные сны! Нет, Зверю подавай сны чужие. И Зверь, довольно урча, а может, и не урча, а совершенно беззвучно — кто их знает, этих Волшебных Тварей, сворачивается в уютный клубок и засыпает на какой-нибудь равнине (или в дремучей, непроходимой чаще леса, или в высоких горах на неприступном плато, под злой вой ветра). Зверь засыпает примерно на такой же срок, сколько длилось его путешествие, и колоссальная, непостижимая, необъятная мощь этого существа самим своим присутствием создает вокруг избранного Места (в нашем случае — планеты) Сферу магической ауры. Сон его длится долго. Опасно долго. Потому что магическая аура со временем становится все плотнее и плотнее, пропуская все меньше истинного Света внутрь, поглощая этот Свет для самого Зверя, забирая его у жаждущей развития природы и существ, обитающих в данном мире. Флора и фауна постепенно скудеют, а иногда, если Зверь просыпается слишком поздно — гибнут. Но это случается очень редко, так как Зверь прекрасно осведомлен о своей слабости "соснуть" несколько лишних столетий и старается предупредить столь печальный ход событий весьма простым действием — заводит "будильник". Скажем, на пару-другую тысячелетий вперед, с разбросом в плюс-минус сотню лет. И когда звенит "звонок"... Понятное дело, это всего лишь метафора, как и "будильник". С таким же успехом можно сказать — "и когда гремит гром", или — "и когда содрогается земля" (скорее всего, никаких явлений вообще не наблюдается), но когда звенит этот злоклятый звонок, мир, в котором спит Волшебный Зверь, создает Героя, который его и разбудит.
Вот так в приблизительной интерпретации все это звучало.
И ради этой красивой сказки...
По сведениям Гилсвери, почти за три тысячи лет (если быть точным — 2721) спячки Зверя погибло больше народу, чем в любой из войн между макорами. И чужаки из других стран и других миров были лишь скромным ручейком в этой чудовищной жертвенной реке. Слишком многие желали стать Освободителем по совершенно разным, но вполне человеческим причинам — слава, власть, долг и прочая словесная шелуха. Но если местный люд шел в Круг сознательно, то чужаков завлекали без их ведома и согласия. Считалось, что добровольно никто из них не способен пожертвовать собой ради счастья и благополучия жителей Теневого Мира, то бишь, по-местному — Хабуса. Еще бы. Хотел бы взглянуть на такого идиота. Они верили в своего Волшебного Зверя и заставляли умирать людей, как я это понимал, в какой-то местной энергетической аномалии, названной Кругом Причастия. Кретины. Сволочи. Патриоты, мать их... Я им такого Освободителя покажу, что кое-кому тошно станет...
Впрочем, ничего я им показывать не буду. Наоборот, слиняю тихо и быстро, пусть сами разбираются со своим "зверским" Пророчеством. А от непрошеной спутницы надо будет отделаться при первом же удобном случае... Таких "гидов" мне не требуется, дорогу до хкаси-телепорта я и так отыщу. Внутренним чутьем.
Такие вот дела. Меня отправили по тому же пути, что и Валигаса. Как и десятки, если не сотни и тысячи чужаков до меня, слепой игрой случая попавших в этот злоклятый Теневой Мир Хабуса. Вот только жернова местного Пророчества смололи парня куда раньше, чем он достиг Круга Причастия. Несчастный случай. Скорее всего, подстроенный. Так как выяснилось, что у Пророчества есть не только сторонники, но и противники, которым видеть чужаков в Круге Причастия вовсе не улыбается. Обычная религиозная чушь, которой окружено любое пророчество, причем чушь, поделенная на два абсолютно несогласных друг с другом течения — на Активную веру, Путь Сопряжения Сил, и веру Пассивную, Путь Невмешательства. Сторонники первой, естественно, окрестившие себя сподвижниками, считали, что с приходом Светоча, Несущего Свет, Неистребимого, Освободителя, возможен двоякий исход для существующего мира — или вернется Свет, и жизнь изменится к лучшему, или наступит Последний День мира в случае малейшей ошибки Освободителя. Ошибка же возможна, если Освободителю, выбранному Волшебным Зверем, не хватит сил для осуществления задачи. Чтобы этого не произошло, все живущие под Сферой, не щадя собственных жизней, должны оказывать ему любую помощь, какая только возможна. И тогда Последний День не придет, а Хабус будет спасен для потомков как мир Светлый.
Сторонники Пассивной Веры, или наблюдатели, тоже полагали, что ошибка возможна, если Светоч, выбранный Зверем, окажется слаб — в таком случае он будет именоваться Черным Губителем. Но вывод из этой предпосылки следовал прямо противоположный — никому и ни под каким видом настоятельно не рекомендовалось оказывать какую-либо помощь кандидату, ежели таковой объявится, даже на грани гибели последнего. Ведь погибнет только слабый и сомневающийся, сильный же, истинный Светоч, выполнит свое предназначение при любых обстоятельствах, а значит, мир будет спасен. Так погибнет же слабый, избавив Хабус от ужаснейшей участи!
Вот такой вот бред, тошнотворный до оскомины, с проявлениями которого, в чем я был абсолютно уверен, мне придется вскоре столкнуться. Потому что для этого мира он являлся его неотъемлемой реалией. Примечание: дал-рокты называли Светоча Миразром, в переводе — Губителем (а также Потрясателем Сферы, сыном Спящего зверя, Посланцем гибели), так как при любом раскладе Пророчество хасков несло этой расе гибель. Миразр... Само звучание слова — звучание грозное и неприятное, ассоциативно напрашивалось на расшифровку, как аббревиатура от "Разрушитель Мира". Я попробовал выяснить, в чем дело, и узнал следующее: когда-то дал-рокты были таким же светолюбивым народом, как и хааскины, корды, серые адалаи и прочие человеческие расы, населяющие этот мир. Но несколько сотен лет назад прежний Владыка Колдэна предпринял небывалый шаг — он решил заранее приспособить свою расу к полному отсутствию света, что обещало уже не такое далекое будущее, и произвел с помощью всей доступной ему магии коренное изменение физической сущности дал-роктов. Те далекие дни впоследствии стали известны как Дни Исхода. Владыке этот чудовищный эксперимент стоил жизни, а многие рядовые представители расы, не перенеся изменения, превратились в безумных и кровожадных чудовищ. ...Когда обреченные воины дал-роктов были посланы в земли нубесов умирать, а случилось это в Дни Исхода, они унесли немало хитиновых воинов за собой в Вечную Ночь, и тогда два народа превратились в непримиримых врагов. До этого были лишь пограничные стычки, обычные для любого макора, теперь же — кровная, неугасимая вражда... Это — цитата из файла. Моя голова к этому времени, перегруженная лишней информацией, уже отказывалась воспринимать каждое новое понятие в отдельности, так что ограничусь общими местами.
Понятно теперь, почему маг так был уверен в моей безопасности, если я успею добраться до Нубесара. Понятно также, что дал-рокты не смирятся с моим присутствием по Хабусу, пока не уложат меня в могилу. От этой мысли мне стало прямо-таки нехорошо. Нежданно-негаданно я оказался в гуще местных проблем по самое "не хочу", и мне это совсем не понравилось. Никогда не относил себя к любителям острых ощущений, хотя путешествовать люблю. Но руки, к счастью, или к прискорбию (это как посмотреть), уже развязаны. Мой подопечный мертв, а я, соответственно, свободен от всяческих обязательств перед нанимателем. Точнее — просителем, в данном деле я участвовал не за деньги, а из личных соображений. Так что можно уносить ноги без малейших колебаний. Вернее, нужно уносить ноги, и как можно скорее. Как только доберусь до хкаси-телепорта, сразу перенесусь домой. А парня, конечно, жаль, что тут говорить... Мои способности на несколько порядков выше способностей обычного человека, но повернуть время вспять и я не в силах.
12. Сиглайзер
К тому времени, когда рассвет бросил робкий взгляд в наши края, голая равнина по обочинам вымощенной каменными брусьями дороги проросла мохнатыми кустиками, а глобула Фарргета выдала последние аккорды океанского прибоя, и наступила утренняя тишина. Вернее, наступила бы, если бы мы не неслись сломя голову на дракхах.
Еще через пару километров нас окружил лес, пестревший всеми оттенками зеленого, синего и желтого — приятное разнообразие для глаз после унылой серо-зеленой равнины. Среди растительности преобладали те самые камнелюбы, из которых здесь мостят дороги — высокие деверья с мощными серыми стволами и широкими разлапистыми кронами, с темно-зелеными стреловидными листьями.
Я пребывал в странном состоянии души и тела. Все окружающее казалось каким-то нереальным, — лес, дорога, небо, весь мир вокруг. И обстоятельства, повлекшие за собой эти странное приключение, заставившиеся склонить чашу весов в его пользу, виделись какими-то дутыми, надуманными... А еще меня глодало беспокойство. Отчетливое ощущение сгущающейся над головой опасности покусывало ауру крохотными острыми зубками. Ощущение не имело отношения ни к предполагаемым преследователям, ни к тому, что ждало меня впереди, здесь было что-то иное, и пока я не мог понять — что... Может быть, само присутствие в этом мире было нежелательным для меня...
Похоже, мое настроение передалось Злыдню — повернув на бегу лобастую голову с острыми треугольными ушами, он косил на меня антрацитовым глазом, в котором горело откровенное желание подраться с моим воображаемым врагом. Чуткий зверь. И умный. А еще кровожадный. В общем — боевой, в самый раз для такого странного путешествия... в неизвестность.
Однако что-то уж сильно сосет в желудке, пора принять меры.
Я выудил из внутреннего кармана плаща дубликатор и вызвал из банка данных формулу пищевой гранулы — парочки таких хватало для утоления голода на весь день. Покосился на эрсеркершу, но предлагать не стал. Вряд ли она примет что-либо из рук незнакомца, да и прошло всего несколько часов, как она выехала из города (ее голода я не ощутил), а я проболтался натощак целый день и накручивал ночь. Дубликатор вернулся на место, а гранулы отправились в желудок наводить порядок. На отсутствие какого-то бы ни было вкуса я привычно не обратил внимания — выбирать не приходилось, да и человек я неприхотливый.
— Что за штука у тебя на виске? Зачем она?
Неожиданный вопрос "неистребимой", донесшийся сквозь дробный стук четырех пар копыт, заставил меня невольно улыбнуться. Про себя. Не удержалась. Все-таки сумел расшевелить её любопытство если и не собственной персоной, то сиглайзером. Фактически она впервые заговорила со мной за время нашего путешествия, а я пообщаться не против, может хоть разговор заглушит некие тревожные предчувствия.
Я повернул голову и приветливо улыбнулся, встретившись с настороженным взглядом ее зеленых глаз.
— Это сиглайзер. В нашем мире мы научились записывать слова и музыку очень сложным способом на такие вот приспособления... Если есть желание, то могу дать послушать.
— Музыка? — Красивое лицо спутницы осталось непроницаемым, но любопытство в ее душе значительно возросло. Как я уже говорил, все ее эмоции были для меня как на открытой ладони, если они вообще возникали в этой равнодушной душе. — Как может столь малый инструмент издавать звуки?
Я немного подумал, как ей растолковать, и решил избежать объяснений. Простой ум не воспримет чересчур сложных понятий.
— Вряд ли я смогу подробно объяснить, как он работает. Я всего лишь использую эту вещь. Надеюсь, ты меня поймешь. Вот простейший пример — когда ты пьешь в трактире свой дронтум, ты, скорее всего, понятия не имеешь, как он изготовлен. Однако незнание рецепта не мешает получать удовольствие.
В косом взгляде, которым она меня одарила после этих слов, скользнуло явное пренебрежение.
— Общие представления мне доступны. Только рецепт изготовления какого-то определенного сорта держится в строжайшем секрете.
Чем-то я все-таки ее задел. Может быть, тоном. Мой статус цивилизованного засранца здесь ничего не значил, так что не стоило разговаривать с ней, как учитель со школьницей. Учту на будущее.
— Вот об этом я и говорю. Отсутствие знаний о секрете рецепта не мешает тебе наслаждаться напитком, не так ли? Так и в моем случае. Я знаю, как пользоваться сиглайзером, но понятия не имею, как он изготовлен, на каких принципах работает. Что не мешает мне наслаждаться музыкой.
— Что ж, я бы рискнула. Люблю музыку. Но сперва я хотела бы узнать то же, что узнал от сиг... от этой штуки Наместник.
Ах, вот оно что. Даже сейчас эрсеркершу Верховного мага прежде всего интересовали вопросы безопасности. Она беспокоилась о своем шефе, которому ночной гость подсунул какую-то неизвестную штуковину. После чего шеф стал весьма нервозным и отправил в ночь ее с чужаком, хотя мог поручить это дело и кому-нибудь другому, статусом пониже.
— Я показал ему облик человека, которого ищу. Он тоже заложен в сиглайзер.
— Наместник узнал его? — невозмутимо поинтересовалась Онни, словно ожидала чего-то подобного.
— Да... он сказал, что я смогу найти его в Неурейе, если он жив.
— Я хотела бы взглянуть. Может быть, я тоже его видела?
