— И это хорошо. Значит, росли в разных условиях и сможете рассмотреть вопрос не односторонне. Наших читателей, имею в виду жителей Ставрополья, волнует лишение растущих на Прерии детей нормального детства. Ди! Начните вы. Где вы росли, с кем дружили в детстве?

— Росла я под Питером на небольшой конеферме. Мать у меня была непутёвая вся из себя сплошь богемная дама, к тому же состоятельная. Короче, она вращалась в высших сферах — не до меня ей было, если честно. Мы с ней, скорее дружили — она меня учила всяким штучкам — как себя вести и во что одеваться, потом пропадала надолго, потом пыталась сосватать или пристроить на тёплое местечко. А вот люди, среди которых я жила, научили меня впахивать и всего добиваться своими силами. А друзей как-то особенно и не завелось. Там, на Земле. Куча знакомых, несколько приятельниц, спортзал, салоны красоты, портнихи. Сейчас понимаю, что детские радости испытывала, только играя с соседскими ребятами, когда жила на конеферме. То есть в каникулы. А училась я в закрытой школе с полным пансионом. Безобразничала с соседками по комнате, потому что было скучно.

Знаешь, Костя, мне своё детство не особенно-то тепло вспоминается. Хотела поскорее вырасти и всем доказать, что я особенная и ужасно талантливая.

— А я росла на окраине Новоплесецка на том конце, где раньше стояла Вторая школа и жила публика попроще. Его в войну снесло под корень, и теперь там вместо старых хибар стоят коттеджи. С дошколятами тогда гулял дядя Ляпа. Учил ухаживать за оружием, следить за обстановкой и избегать встреч с опасными хищниками. Но мы часто сбегали от него в пикниковую зону или к космодрому. Рыбачили в заливе за песчаной косой, выходили в море с рыбаками, обносили сады. Я мечтала летать — сперва бегала к Яге и упрашивала дать мне поуправлять её вертолётом. Потом дядя Ляпа отвёл меня к самодельщикам-дельтапланеристам, что строили свои аппараты на окраине Сити.

Те мне книжек подкинули — а я уже в школе училась, так что читать умела. Лет в одиннадцать в первый раз взлетела на обтянутой тканью этажерке и даже сумела сесть без поломок. Меня крепко выпороли за самовольство и всей улицей скинулись на пилотские курсы. Через четыре года мало кто умел лучше меня летать на всём, что способно подниматься в воздух — я уже и сама неплохо зарабатывала, и в школе не отставала. Однажды, помню, нашу уличную шпану подбросила транспортником до садов, где наспел прерианский дюшес. Ребята так налопались, что их почти сутки несло, а у меня из зарплаты вычли стоимость полной заправки и на месяц отстранили от полётов. Тоска была... дядя Ляпа даже пороть не стал.

Так что, Костя, детство у меня прошло зашибись — есть что приятно вспомнить.

— Счастливая, — вздохнула Диана.

— Не понял, — изумился начинающий журналист. — Это выходит, что система воспитания детворы тут на Прерии не с Фёдора Матвеева началась? То есть и раньше всё это было примерно в том же ключе.

— Просто Федька ничего не поломал. Только добавлял и приумножал, превращая не им сделанные наработки во всеобщую систему, имеющую наивысший приоритет, — заключила Рысь. — А ты, дурилка картонная, чем про отсутствие настоящего детства рассуждать, пройдись по набережной, загляни в дом околовсяческих наук и посети аквапарк. Мог бы ещё на Мокрые Зубы слетать, но на это я тебе времени не даю — и без того сутки пролетают как фанера над Парижем. Завтра вечером садись в автобус — утром прибудешь в лагерь отдыха на Янтарном море. Там у нас нынче учебка. Заодно и на голопузое детство полюбуешься — досуг на любой вкус и возраст. Жалко, что ты уже перерос, а то бы поучился годик в любой из лесных школ, что работают по восьмилетней программе колониального образования — сразу вопросы про отсутствие детства из твоей башки бы выветрились.

Глава 13

Проводив гостий, Костя уставился на развалившегося около крыльца сытого тигра и почувствовал себя совершенно беспомощным. Нет, не перед хищником — перед выбором. До этого момента он не принимал самостоятельных решений, влияющих на дальнейшую жизнь. Его приход в редакцию областной "сплетницы" был естественным шагом на пути к карьере журналиста, что обсуждалось в кругу семьи, и было одобрено родителями. А дальше всё шло само, как естественное развития взятого поначалу курса. Даже переброс сюда, на Прерию, произошел без его осознанного желания.

Вот ведь, незадача! В отличие от большинства здешних детей, Костя не чувствует себя достаточно взрослым, чтобы решиться на принятие подобного решения. Бросить родной город, школу, планы на учёбу и перебраться на другую планету, чтобы начать путь военного лётчика?

Хотя... а почему он не чувствует себя взрослым? В чем вообще состоит отличие между ребёнком и зрелым человеком? Он ведь дофига книжек прочитал и видел многое. Особенно за последние дни. В ответственности? Наверное. Но само это слово какое-то слишком большое. Кроме того, он всегда был ответственным, хотя и не взрослым. Нет, корень различия скрыт где-то в другом месте. Так что же является признаком? Или причиной?

Дети совершают больше ошибок, потому что имеют меньше жизненного опыта? Опять размытость в определении, потому что ошибаются все. Не вполне понятно, где ставить границу в соотношении верных и неверных действий.

Капризы? Да, малыши часто капризничают, то есть упорствуют. В чем? В своем праве на... точно! На неправильное поведение. И вовсе не обязательно закатывать истерики — достаточно начать обосновывать сделанную ошибку, объясняя её внешними причинами или некими аргументами, сваливая вину на других или неблагоприятное стечение обстоятельств. Вот оно, искомое различие!

Взрослый признаёт свою оплошность и анализирует её причины, а ребёнок оправдывает себя перед другими и даже перед самим собой.

Какой, я, оказывается, умный! Но, всё-таки, взрослый, или ещё нет?

Просеяв в памяти события последнего периода, сразу после розыгрыша, устроенного над ним выпускающим редактором, пришёл к выводу, что взрослый. Нет, незадолго до этого весной в школе он мог себе позволить многое, чего сейчас бы просто постеснялся, но после встречи с Дашей его, кажется, слегка подменили.

Итак! Как человек, чувствующий себя взрослым, он способен принять решение о принятии предложения Рыси. Или о непринятии.

Зарплата и жильё будут, как и возможность доучиться в школе. Строчить заметки или кропать статейки ему никто не запретит. Тогда, почему бы и нет? Ведь карьера пилота — это новая возможность, а не исключение старых, тех, которых он уже добился.

"Слова не мальчика, но мужа" — прозвучал в голове густой басок. Оглядевшись, Костя встретился взглядом с равнодушными жёлтыми глазами саблезуба. — Представь себя дома, на Земле, сверни из пальцев кукиш, и окажешься, где задумал. Обратный путь проделывается точно так же"

Встав и потянувшись, тигр неторопливо затрусил вдоль пустынной вечерней улицы, направляясь в сторону мегакот-кафе.

* * *

Итак, саблезуб, который на самом деле предтеча, рекомендовал посоветоваться с родителями. Не самый глупый вариант, если честно — связи с предками Костя ценит и папу с мамой любит — нет ни одной причины доставлять им излишнее беспокойство.

Вызвал сеть и, сравнивая отсчёт времени на Земле и на Прерии, разобрался, что до возвращения домой отца осталось минут сорок. Потом из той же сетки качнул объявления под заглавием "Требуются" — папе же захочется устроиться здесь на работу. Для мамы из той же сетки качнул сведения о продающихся в Ново-Плесецке домах с участками. Не то, чтобы у него на счету оказалось много денег, но, если брать в рассрочку, на первый взнос должно хватить. Что касается обещаний Рыси всё устроить — ну так это план второй очереди, если они вместе с родителями не справятся сами с переездом и устройством на новом месте. Словом, дома он появился вовремя, как раз к ужину.

Мама, разумеется, заохала, запричитала — столь стремительные перемены в жизни её испугали. Но потом увлеклась просмотром вариантов жилья — ей всегда нравилось жить на даче, и мечта о своём домике давно теплилась в её сердце. А тут четыре сотки в тёплом климате вокруг благоустроенного жилища — чего ещё желать?

Отец узнав, что люди с его специальностью востребованы, сравнил цены на продукты с размером жалования и покладисто кивнул. Пара недель была нужна на увольнение, продажу дачного участка и сдачу квартиры внаём, да ещё посмотреть приглянувшийся коттедж на новом месте, прежде, чем принимать решение, да отцу хотелось переговорить с будущим работодателем:

— Имя у него странное. Некто Равчик — никогда ничего подобного не слышал.

— Это мегакот, — объяснил Костя и показал несколько фотографий и изображениями этих созданий. — Они нормальные ребята совершенно без тараканов в голове. Впрочем, поговаривают, что у их с фермиками свои контакты. В общем, думаю, поладите.

Так или иначе, на следующий день посещать места, где во все стороны выплёскивается беззаботное детство, Косте было некогда — он показывал родителям город и знакомил с его обитателями. То есть перебросил порталом в Ново-Плесецк и помогал улаживать дела, связанные с предстоящим переездом. Впрочем, насчёт переезда у родителей возникли сомнения.... Ну не решаются такие вопросы сгоряча. Когда проводил предков домой, успел только посетить аквапарк, но ближе к вечеру. Лягушатника и пары кувыркалок с лихвой хватило, чтобы понять — с детством на Прерии всё в порядке — от собственного восторженного визга першило в горле.

* * *

В доме на улице Рваной уже три дня не появлялся никто из обитателей-хомо. Костя куковал здесь в компании мегакотов и джедаев. А что делать? У всех свои дела. У гостя — тоже. Рассказав Йоде куда он отправляется, юноша уселся в такси и поехал на автовокзал. Купил билет до Лагерного, прошёл в автобус и устроился в кресле у окна. Прошедший день выдался утомительным. Особенно тревожили сомнения папы и мамы — то они, кажется, согласны, то теряют решимость, вспоминая, каких трудов им стоило создание устойчивого положения там, в родном городе. Хотя, они ещё далеко не старые — то есть какая-то крупинка авантюризма в их душах сохранилась.

Костю эти терзания вымотали, и прекрасную возможность выспаться за ночь в дороге он категорически не хотел упускать.

— Таша, — представилась соседка, занимая место у прохода.

— Наталья Дмитриевна Романова, служащая, — сообщил Бом с лацкана рубашки. В отличие от своего собрата Бима, нацеленного на писанину и редактирование, этот инсект был озадачен наблюдением и сбором сведений из сети обо всех, с кем приходилось встречаться.

— Вам двадцать два года и вы работаете в коллективе товарища Моретти, — улыбнулся Костя. — Разумеется, моё имя вам известно.

— Да, ты прав, — кивнула соседка. — Я здесь по делу. Но отвлекаться на общение со мной не стоит — отдыхай.

— Охранница, что ли?

Девушка пожала плечами и растеклась по своему месту, буквально на глазах переходя в дрёму. Автобус тронулся, плавно вырулил на дорогу и покатил сначала через поле, а потом нырнул в лес. Заснуть удалось быстро и больше ничего примечательно не случилось до самой конечной остановки. Собственно и в пункте прибытия тоже ничего особенного не произошло — выбравшись в солнечное утро, Костя прошел туда, куда направил его указатель.

Небольшое строение барачного типа, где в скромной столовой был накрыт плотный завтрак на пятерых. Рысь, Дашу и Фёдора Матвеева Костя уже знал, а про женщину, представившуюся Ниной, выяснил через Бома — вторая царица Улья, профессор, доктор биологических наук.

— Все здесь люди занятые, — без предисловий начала товарищ полковник. — Времени на раскачку ни у кого нет. Федя и Нина отлично пилотируют самолёты, Костя — совсем новичок. Из физподготовки концентрируемся на акробатике. Ориентирование в пространстве преподаю я, пилотирование — капитан Пузикова. Остальное — постольку, поскольку — осваиваем в рабочем порядке. Через месяц галактика Млечный Путь должна быть нами освоена.

Через пятнадцать минут жду вас в классе.

* * *

В комнате кроме кровати оказались шкафы — платяной и книжный, да письменный стол с удобным креслом. На плечиках висела полевая форма без знаков различия, в которую Костя и переоделся. А потом начался кошмар учёбы. Те сорок безумных часов на "Скитальце", в течение которых в его гуманитарную бестолковку втрамбовывали основы космической навигации и представления о принципах пилотирования, оказались не напрасной тратой времени — выяснив, что значительную часть материала он уже усвоил, начальница отправила его на аэродром тренироваться в пилотировании легкомоторных самолётов.

— Мазя, — представился колоритный дедок в застиранном до потери цвета лётном комбинезоне. — А ты Костя — меня уже предупредили. Смотри сюда. Это у самолета хвост, на котором расположены рули. Ими будешь рулить. А на крыльях — элероны. Ими будешь...

— ...элеронить, — понятливо кивнул курсант.

— Хм. Откуда ты такой учёный?

— С Земли я, Дядя Мазя.

— Понял, не дурак. Тогда гляди сюда, — дедок спроецировал на боковину фюзеляжа схему управления самолётом, где было прорисовано, куда тянуть или толкать, и что от этого произойдёт. Потом посадил парня в кабину и заставил условно взлетать, садиться и закладывать виражи. Потом сам взлетел и заставил сначала сделать вираж, а потом зайти на посадку. Объяснил ошибки и заставил всё переделать. Только с шестого захода крошечный биплан, ведомый неверной рукой новичка, с грехом пополам плюхнулся обратно на полосу.

Десять минут передышки, и новый взлёт, на этот раз под управлением Кости. И новые заходы на посадку. Вдалбливание азов пилотирования продолжалось довольно долго, до тех пор, пока новичок не сумел проделать всё нормально без вмешательства инструктора.

— Так и скажу Рыси, что, хоть и туповатый, но упорный, — напутствовал Костю Мазя, отправляя обратно к учебному бараку. — Да карамультук свой не забудь — этот лагерь от зверья не огорожен.

— На мой вкус, ты высоковато выравнивал, — скрипнул из-под левого кончика воротника рубашки Бим.

Лежавшие на краю поля мегакоты встали и, окружив незадачливого курсанта, сопроводили до места. Пропущенный обед ничем не напомнил о себе — есть совершенно не хотелось, потому что устал. Добрался до своей комнаты и рухнул на кровать. Чего не отнимешь у товарища полковника — учили его, действительно, интенсивно.

— Вставай, Костя, — растолкала его буквально через полчаса незнакомая девушка. — Пора немного размяться.

Понятно, физподготовка. Куда же без неё!

Занятие снова оказалось индивидуальным — падения во все стороны, которые следовало переводить в кувырок. Неплохая техника, что была и раньше, оттачивалась и шлифовалась около часа. Казалось бы, с задачей удалось справиться успешно, но, едва Костя, получив одобрительный кивок тренера, отправился к себе, как его сбил с ног один из мегакотов, причём второй в этот момент подвернулся под ноги — знатный получился перекат.

Потом — скромное стрельбище и пальба по мишеням из пистолета — тут успехи выглядели скромнее, хотя кое-какие положительные сдвиги отмечались. Вечером за ужином стало очевидно, что инструкторов здесь собралось больше, чем курсантов.