Loose Cannon. часть 2

— Ты хотя бы согласен с тем, что быть волшебником — это преимущество?

— Конечно, это преимущество, такое же, как рост или сила. Но они не дают превосходства.

Она расслабилась и сказала:

— Да, хорошо сказано.

— Я чувствовала себя неловко, потому что, судя по всему, у нее было разбито сердце. Но я знал, что между нами ничего не получится — иллюзия была разрушена. И я не могу представить, что было бы, если бы война началась всерьез всего через несколько недель.

— Ты что-нибудь слышал о ней снова? Ты знаешь, на чьей она стороне?

— По иронии судьбы, ее мать была магглорожденной, поэтому у нее были некоторые трудности на этом поприще.

— Неужели кто-то, настолько близкий к магглам, мог придерживаться такого мнения?

— Боюсь, что да. Очевидно, она не общалась со своими маггловскими бабушкой и дедушкой или родственниками.

Гермиона снова почувствовала себя неуютно. Если бы она вышла замуж за Рона, ее дети, возможно, подверглись бы такому риску. Они, конечно, знали бы родителей Гермионы, но, вероятно, никого из других ее родственников.

Беседа за ужином снова оживилась, и родители Гермионы задавали Райану больше вопросов. Гермиона была рада видеть, как хорошо они ладят, и было ясно, что ее родители были о нем высокого мнения. Он рассказал о своих академических амбициях и о том, как мечтал поступить в университет, когда рос неподалеку от Кембриджа.

— К сожалению, университет не входит в мои планы, если только я не захочу сдать экзамены на "Отлично" и все остальное, что, по-моему, не самое лучшее использование моего времени. Я слышал об операциях в "сногсшибательном переулке", которые позволяют создавать поддельные учетные данные для вас, но я бы никогда не пошел по этому пути. Хорошая новость заключается в том, что меня увлекают темы, связанные с магией, поэтому я не буду чувствовать себя стесненным в своих будущих занятиях. Я просто не получу того жизненного опыта, который дает университет.

— Думаю, что нет, — сказала Эмили. — Но ведь у вас наверняка был другой жизненный опыт, когда вы играли за "Кэннонс" и все такое прочее.

— Да, я не могу себе представить, чтобы многие студенты Кембриджа играли в квиддич, и я бы не променяла это ни на что на свете.

— Во время войны можно было обойтись без игры, — сказала Люсинда.

Райан вздохнул.

— Я, конечно, мог бы. — Он объяснил Гермионе и ее родителям, что произошло.

— Это ужасно, — сказал Дэниел. — Это напоминает мне оркестры заключенных, которые были в нацистских концентрационных лагерях.

— Все было не так уж плохо, — сказал Райан. — Во-первых, никто из нас не был на плахе.

— Все было не так уж плохо? — спросила Люсинда. — Насколько вам известно, вы играли за тех же людей, которые убили ваших бабушку и дедушку.

Дэниел и Эмили в ужасе подняли глаза, и Уолтер объяснил.

— Год назад, в январе, мои родители были убиты, по-видимому, волшебниками.

— По-видимому? Они оставили Темный след в доме, — сказала Люсинда. — Их убили пожиратели смерти.

— Мне так жаль, — сказала Эмили. — Это просто ужасно.

— Да, это так. Нам пришлось приложить все усилия, чтобы защитить остальных родственников Уолтера. Райан, по сути, подрабатывал по ночам, устанавливая защитные чары на их домах и так далее, пока мы не смогли включить их в государственную программу защиты. Маггловское правительство, конечно.

— Как тебе это удалось? — спросил Дэниел.

— Сбивающие с толку, Ложные чары памяти, что угодно, — сказала она, с отвращением качая головой. — Это будет преследовать меня до самой смерти, но что еще я могла сделать?

На этот раз Гермиона заметила, что родители смотрят на нее, но ничего не сказала.

— Да, у нас с этим тоже была история, — сказала Эмили.

Гермиона широко раскрыла глаза — она и представить себе не могла, что ее родители поднимут эту тему за ужином.

Эмили продолжила:

— Позапрошлым летом Гермиона изменила наши воспоминания и отправила нас на хранение в Австралию. Это было единственное, что она смогла придумать, чтобы обезопасить нас и освободить себя, чтобы помочь Гарри.

— Честное слово, — воскликнул Уолтер. — И как долго вы там пробыли?

— Она забрала нас в июне прошлого года, так что в общей сложности прошло почти одиннадцать месяцев.

— Трудно ли было наладить вашу жизнь?

— Не так трудно, как вы ожидали, — спросила Эмили. — За наш дом было заплачено благодаря наследству от родителей Дэниела, так что Гермионе оставалось только оплачивать налоги и страховку, что она и делала с нашего банковского счета. А еще она изменила воспоминания наших деловых партнеров, чтобы они не подумали, что мы просто сбежали. Моим родителям, однако, было труднее — Гермиона не смогла заставить их забыть о том, что у них когда-то была дочь, как она это сделала с нами. Ей просто нужно было заставить их поверить, что мы сбежали, а значит, нам нужно было восстановить некоторые мосты.

Гермионе стало дурно, когда она услышала, как все было изложено подобным образом. Она оценила, что ее мать умолчала о том, что это было не по обоюдному согласию, и о том, как она лгала им в течение многих лет.

Люсинда повернулась к Гермионе и сказала:

— Я могу только представить, как это было тяжело для вас — для всех вас. Я бы хотела, чтобы мы сделали что-то подобное, чтобы защитить родителей Уолтера, как бы ужасно это ни было.

Возможно, она выдавала желаемое за действительное, но Гермионе показалось, что выражения лиц ее родителей немного смягчились. Она знала, что они не простили ее до конца — возможно, это помогло бы.

— Я надеюсь, ты понимаешь, — продолжила Люсинда, — как мы все благодарны Гермионе и, конечно, Гарри Поттеру. Ходят слухи, что было пророчество, согласно которому только Поттер мог остановить Волдеморта. — Она посмотрела на Гермиону, и та кивнула. — Это скандал, что никто из взрослых в его жизни не был полезен, и ему приходилось полагаться на двух одноклассников. Но когда я думаю о том, в каком мире мы бы жили, если бы они не были рядом и не помогали ему... — Она покачала головой.

— Мы очень гордимся Гермионой, — сказал Дэниел. — Для нас было самым страшным кошмаром узнать, что наша дочь, по сути, была ребенком-солдатом, но когда мы узнали, какой находчивой и решительной она была... это было, мягко говоря, унизительно.

— Я просто рада, что она вернулась, — сказала Эмили, немного прослезившись. — Было чудесно, что она снова живет дома, особенно после стольких лет, проведенных в Хогвартсе. — Повернувшись к Гермионе и Райану, она добавила: — Не расходитесь так быстро, вы двое!

— Мама! — воскликнула Гермиона, и все родители рассмеялись.

Остаток вечера прошел на более легкой ноте, и родители закрыли глаза, когда Гермиона и Райан удалились в другую комнату, чтобы попрощаться наедине.

— Удачи на завтрашнем матче, — пожелала она.

— Вы будете смотреть на трибунах, — сказал он. — Удачи мне больше не нужно.

— Не позволяй Гарри врезаться в тебя — ты мне нравишься целым и невредимым.

— Не волнуйся. На этой неделе мы усердно тренировались, и я не думаю, что у нас будет так много промахов, как в прошлый раз. Хотя, честно говоря, я была очень горда своим броском Ленивым хватом

— Это было впечатляюще, — восхищенно сказала она.

После того, как они попрощались, Гермиона вернулась в гостиную, где ее родители благодарили Уолтера и Люсинду.

— Было приятно познакомиться, — сказала Эмили. — И я держу твое слово, что ты научишь Гермиону методам расширения гардероба.

Гермиона и ее родители вернулись домой, и она быстро приготовила им имбирный чай, чтобы успокоить их желудки, воспользовавшись своей волшебной палочкой, чтобы ускорить процесс.

— Спасибо, — сказал Дэниел, который сидел рядом с Эмили на диване. — И спасибо, что так рано познакомили нас с ними. Я знаю, что вы с Райаном только начали встречаться, но я рада, что у вас хватило смелости свести нас вместе так скоро.

— Люсинда не похожа ни на одну из волшебниц, с которыми я встречалась ранее, хотя не могу сказать, что я встречала очень многих, — сказала Эмили.

— Я встречала кучу волшебников, — сказала Гермиона. — Она определенно уникальна.

— Этот дом — просто чудо, — сказала Эмили. — Я знаю, что ты не очень-то любишь телевизор, но нам с тобой, возможно, придется вместе посмотреть несколько шоу по благоустройству дома, чтобы понять, что мы можем придумать. — Мне никогда не приходило в голову, что мы могли бы получить больше пространства без ремонта.

— Тогда можно мне взять лабораторию зелий? — спросила Гермиона. — Я просто шучу — лаборатория Гарри в порядке.

— Вы увеличите наш рынок перепродажи, если мы когда-нибудь решим переехать. Мы могли бы продать дом как магическому агенту по недвижимости, так и обычному, — пошутил Дэниел. — Но тогда мы запутаемся в этом крысином гнезде магической экономики, чего я бы предпочел избежать.

— Вот и все, что нужно для увеличения стоимости жилья, — сказала Эмили. — Но меня устроит больше места в шкафу и, возможно, чуть менее тесная гостиная. Я давно мечтаю об одном из этих огромных кресел. Как вы думаете, насколько просторнее мы могли бы его сделать, прежде чем люди заметят, что что-то не так?

— Я не знаю, — ответила Гермиона, пытаясь скрыть свой восторг. — Может быть, десять процентов? Мы могли бы немного поэкспериментировать и использовать папу в качестве подопытного. — Эмили и Дэниел продолжали пить чай, а Гермиона сказала: — Спасибо, что не рассказали им всю историю об изменении памяти.

Эмили кивнула.

— Это не имело отношения к разговору, и я не хотела никого смущать, вынося на всеобщее обозрение грязное белье. Тем не менее, они дали мне возможность взглянуть на этот вопрос с другой стороны. Какой ужас, что случилось с родителями Уолтера.

— Я должна была доверять тебе настолько, чтобы включить тебя в процесс принятия решения, — сказала Гермиона.

— Не могу сказать, помогло бы это или нет. Я бы никогда не согласилась позволить тебе развязать войну и заставить нас забыть о твоем существовании. Или добровольно отказаться от своих родителей.

Гермиона вздохнула.

— Я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь наладить отношения с бабушкой и дедушкой?

— Конечно, не изменять их воспоминания, — сказал Дэниел.

— Нет, — покраснев, ответила Гермиона. — Я имела в виду посещение или что-то подобное.

— Что бы ты вообще рассказала им о своей жизни? Ты же не можешь сказать, что занимаешься дипломатией среди магических рас, когда тебе следовало бы учиться в университете.

— Что ты им теперь говоришь? — спросила Гермиона, которая всегда избегала разговоров о своих бабушке и дедушке.

— Они больше ни о чем не спрашивают. В их возрасте у них уже есть друзья с детьми и внуками, о которых не спрашиваешь.

Гермиона вздохнула. Какая ирония в том, что она была награждена орденом Мерлина первой степени, и все же ее бабушка и дедушка считали, что она из тех детей, которые подсели на наркотики или что-то в этом роде.

— Мне так жаль, что я поставила тебя в такое положение.

— Я рада это слышать, — сказала Эмили. — Правда, спасибо.

— Райану удалось сохранить близкие отношения со своими родственниками-магглами. Это требует некоторой нечестности, но он считает, что это лучше, чем альтернатива.

— Ты это имеешь в виду? — спросила Эмили.

Гермиона кивнула.

Эмили на мгновение замолчала.

— Я думаю, мы сможем что-нибудь придумать. Я знаю, как они разочарованы, особенно учитывая, какой многообещающей ты была в детстве. Они так гордились тем, какой ты была умной. Я знаю, они были бы рады, если бы ты вернулась, так или иначе.

— Мне бы этого хотелось. Я тоже по ним скучаю. Когда Райан рассказал мне о своих бабушке и дедушке, я поняла, что тоже потеряла своих, только они все еще живы.

— У тебя скоро день рождения, — сказал Дэниел. — Может быть, нам удастся уладить все до этого.

— Я надеюсь на это... Мне так жаль. Они освободили для нее место на диване, и она позволила себе почувствовать их любовь и прощение.

Глава 30 Матч с Палмер.

Текст главы

Гарри расхаживал перед кухонным камином, когда Рон пришел в субботу утром.

— Наконец-то, — воскликнул он. — Где, блядь, ты был?

— Гарри, уже половина восьмого, — спросил Рон. — В чем дело?

— Я нервничаю ужасно — вот в чем дело.

— Почему ты нервничаешь? Джанет сказала, что репетиция всю неделю проходила отлично.

— Я нервничаю, потому что сегодня вечером я открываю Гриммо-Плейс для ста пятидесяти человек. О чем, блядь, я только думал?

— О, точно. С днем рождения!

— Возможно, я рад за всех остальных, но для меня это настоящий кошмар. Не могу представить, почему я решил, что это хорошая идея. Я даже не знаю, что хуже — все эти незнакомцы, которых я пригласил, или все наши проклятые одноклассники. Ради Мерлина, я пригласил Блейза Забини. Забини!

— Ты же сам хотел пригласить слизеринцев, — сказал Рон. — Что-то насчет объединения волшебников.

— Это, должно быть, произошло сразу после моего удара бладжером. Я, должно быть, был не в своем уме. Ты же не думаешь, что я мог отменить вечеринку?

— Ты отправил портключи, приятель. Это невозможно отменить.

— Но разве Гринготтс не мог бы что-нибудь сделать? Сменить обереги? Как ты думаешь, Билл смог бы восстановить в доме "Фиделиус"?

— Гарри, возьми себя в руки. Вечеринка обещает быть великолепной. Все только и говорят об этом — если ты отменишь это сейчас, сплетен будет больше, чем если бы ты на самом деле пошел на это.

— Угу, ты прав. Ты читал "Пророк" сегодня утром?

— Я просмотрел его, но не увидел ничего необычного. Тебя не было на обложке с тех пор, как несколько дней назад был напечатан ответ Лорда.

— Этого не было на обложке, это было в колонке светских сплетен.

Рон нахмурился.

— Ты имеешь в виду ту колонку, в которой говорилось, что Гермиона бросила меня ради Беллами?

— То самое. Там была заметка о вечеринке. Они назвали это "самым ожидаемым светским событием десятилетия".

— Что в этом удивительного? Все только об этом и говорят.

— Я, блядь, не светский лев! И теперь все будут думать, что я светский лев — с этой аристократической чепухой и мантиями и так было достаточно плохо. Какого хрена я вообще купил эти проклятые мантии?

— Ты сказала, что тебе нравятся мантии. И они хорошо выглядят.

— Я похож на гребаного пожирателя смерти.

— Приятель, ты убил Волдеморта — никто не примет тебя за Пожирателя смерти.

— Я уверен, что многие пожиратели смерти хотели убить Волдеморта. Он продолжал пытать их. Что с ними было не так?

Рон посмотрел на него и сказал:

— Хочешь, я сбегаю за сигаретами? — Я обещаю не говорить Таттл — я думаю, тебе нужно успокоиться. Или тебе нужно послать за Хеленой? В конце концов, у тебя день рождения.

— Поверь мне, я думал об этом, но у меня нет ее проклятого каминного адреса. И я не могу послать Сохатого или Кричера, потому что она не рассказала обо мне своим родителям.

— Они что, пожиратели смерти или что-то в этом роде?