* * *
...Лицо лигурийского капитана выражало удивление и восхищение. Сегодня он впервые встал с постели, и я позвал его на прогулку. Мы стояли у небольшого серого блока с дверным проемом сбоку. Это был вход в подземные галереи ближней рекреационной зоны, одна из комнат которой была переоборудована для раненого Хегатула. Прошло восемь земных суток с тех пор, как его доставили на Базу, и за все время ему ни разу не дали возможности покинуть пределы этой комнаты.
Я поймал себя на мысли, что до сих пор продолжаю считать время в земных единицах. А ведь столько лет прошло...
— Либо я вообще не разбираюсь в планетах "зеленой группы", либо еще что, но я понятия не имею, где я нахожусь. Многое бы отдал за то, чтобы узнать имя этой планеты, — сказал Хегатул.
Я усмехнулся и ответил:
— Ручаюсь, что за информацию о координатах этого места в скором времени многие в Галактике будут готовы заплатить любую цену. Однако я могу вам сказать название планеты совершенно бесплатно.
Я сделал паузу. Хегатул нетерпеливо переспросил:
— И как же?
— Она называется "База". Мы ее так называем, а другого имени у нее не было и нет.
Хегатул непонимающе посмотрел на меня.
— То есть как это — нет? Планета "зеленой группы" - и не имеет имени?
Я мысленно дал команду пулсату изобразить на искусственном лице широчайшую улыбку, аналогичную той, что сейчас присутствует на моем настоящем лице. Увы, Хегатул не тот человек, кому бы можно было показать истинное лицо. Так что приходилось использовать фантомную маску.
— База не относится к "зеленой группе". Точнее, она не относилась до недавнего времени. И поэтому здесь нет посторонних, которые могли бы заметить наше присутствие. Неужели вы думаете, что мы бы стали строить такую заметную базу, - я сделал жест рукой, - на планете, к которой у разумных существ есть хоть какой-то интерес? Тайна — наше главное преимущество.
Вокруг расстилалась огромная ровная площадка Главного Космодрома. Кое-где торчали купола ангаров, несколько тарсеров стояли прямо на летном поле, находясь в специальных посадочные кольцах. Местами на космодроме попадались островки зелени — там росли разнообразные кусты и деревья, в основном лигурийского происхождения. Правда, всю эту зелень наши экологи сильно изменили на генетическом уровне, иначе бы она просто не успела вырасти за столь короткое время. Но лигурийскому капитану казалось, что это растения его родной планеты, поэтому он не смог сдержать восхищения.
— Объясните, как это возможно? Вы говорите, что недавно эта планеты была непригодная для жизни? Но ведь подобный терраформинг занимает уйму времени! Даже шилинцам на их Несалузу понадобилось больше семидесяти лет. К тому же само по себе обустройство подобной базы требует наличия серьезного производства. Хотел бы я знать, откуда оно у вас?
— Вы всерьез рассчитываете получить правдивый ответ на эти вопросы? — я изобразил удивление.
Хегатул в ответ тяжело вздохнул.
— Да нет, я понимаю, что такой информацией вы вряд ли станете делиться с посторонним. Но что поделать - любопытство. Хотя, признаться, меня удивляет ваша беспечность. Взять и так просто показать мне посадочные площадки, благодаря чему я могу оценить загруженность космодрома. Показать ангары, по которым я могу прикинуть его общую вместимость. Но самая большая странность в том, что вы позволили мне, старому звездолетчику, взглянуть на местную звезду.
С этими словами лигуриец протянул руку в направлении солнца. Вернее, того, что он считал солнцем. Пусть считает - мы этого как раз и добивались. А я дал подготовленный заранее ответ:
— Ну и что? Может быть, вам напомнить, сколько в Галактике звезд данного класса? Если кто-то захочет отыскать нашу звездную систему — милости просим! Если он начнет это делать сейчас, используя весь флот Тройственного Союза, то эту работу придется заканчивать его внукам.
Хегатул несколько секунд молчал. Видимо, мое замечание задело его самолюбие. Но потом сделал над собой усилие и заговорил, уже на другую тему.
— Кстати, я так и не поблагодарил вас за то, что спасли мою жизнь и мою руку, - сказал капитан, демонстрируя здоровую левую руку. — У вас потрясающие врачи. Я теперь даже боюсь думать о том, кто вы такие на самом деле — сначала корабли, которым нет равных во всей Галактике, потом планета, подвергнутая тераформингу за короткое время. А тут еще и медицина на высочайшем уровне. Может быть, вы — Старшие?
Последний вопрос прозвучал как шутка, но глаза лигурийца оставались серьезными.
— Увы, придется вас разочаровать, - ответил я. - Мы — обычные представители человеческой расы, родившиеся на планетах Восьмерки Развитых.
На лице Хегатула появилось выражение недоверия.
— Ну да, вы похожи на людей, - сказал он. - Но я уже видел, как ловко вы умеете маскироваться, так что каков ваш истинный облик — это мне неизвестно. Даже если вы и не Старшие, то вполне можете оказаться пришельцами из другой галактики. Например, из Пятна.
Я искренне рассмеялся в ответ. Мне было смешно, потому что в свое время нами как раз прорабатывалось вариант притвориться пришельцами. По ряду причин от этого пути отказались, в основном из-за ненужной сложности. И вот первый же человек, оказавшийся на Базе, заподозрил нас в том, что мы пришельцы из Пятна. Автор идеи с пришельцами предлагал сложные пути для поддержания этой легенды, и теперь можно было с уверенностью сказать, что он перестраховывался. Люди всегда склонны все, что не укладывается в привычные рамки, относить к сверхъестественному. Или же они делают вид, что ничего необычного не происходит. В общем, если бы мы приняли предложение замаскироваться под пришельцев, то вряд ли потребовалось много сил и средств на поддержание этой легенды. Я сделал себе пометку о том, что нужно донести эти соображения до психологов, чтобы они в будущем не совершал подобных промахов.
Вдоволь отсмеявшись, я сделал лигурийцу знак идти за мной. Хегатул не понимал, что я задумал, но подчинился. На его вопрос, куда мы направляемся, я ответил, что мне на открытом воздухе демонстрировать свои щупальца и клюв не позволяет родовое табу. Поэтому веду его туда, где могу без помех показать свой истинный облик. Капитан на шутку не отреагировал.
По дороге Хегатул внимательно осматривал все, мимо чего мы проходили — кусты, пустующие посадочные кольца, одиночный тарсер. Разумеется, старого звездолетчика корабль интересовал больше всего, и если бы я ему дал возможность, то он наверняка подошел поближе. Но я прошел мимо, поэтому лигурийцу пришлось любоваться тарсером издали. Внезапно Хегатул чуть замедлил шаг и, повернув голову вправо, начал пытливо высматривать что-то прямо перед собой. Хотя вроде бы кроме пустоты там ничего не было.
Может быть, шестое чувство у людей все-таки существует, что так наглядно продемонстрировал лигуриец? Хотя если учесть, что любое тело имеет селг, распространяющийся далеко за пределы его границ, то можно предположить, что люди как-то чувствуют этот самый селг. Более того, существует даже целый раздел современной биофизики, изучающий прямое воздействие селга на центральную нервную систему. Правда, все это до сих пор эта тема находится в зачаточном состоянии, и доказать, что человек может работать, как селгенст, еще никто не смог.
Но все равно, когда Хегатул уперся взглядом прямо в лицо одного из далатов третьей тысячи, которого никак не мог видеть, в мою душу закралась тень тревоги. Что происходит, неужели "завеса" где-то засбоила? Жаль, что наши правила запрещали прямое чтение нервно-психических показателей у обычных людей, которые не представляли непосредственной угрозы как для нас, так и для окружающих. Не будь этого запрета, я бы просто передал разработчикам "завесы" слепок ощущений и мыслей Хегатула, а уж они бы уже разобрались, что к чему. А так - им предстояло крепко поломать голову над проблемой. К счастью, лигуриец тут же отвернулся, слегка помотал головой и ускорил шаг.
Далат поприветствовал меня поднятой рукой и проводил Хегатула любопытствующим взглядом. Разумеется, вся организация знала историю капитана, но живьем гостя мало кто видел. И потому несколько сотен глаз с интересом смотрели на ничего не подозревающего лигурийца. Хотя нет, глазами на него было смотреть бесполезно - "завеса" работала в обе стороны. Зато она не представляла проблемы для селгенстов, встроенных в пулсаты. Так что мы с лигурийцем были отлично видны третьей "огневой" тысяче, находившейся на космодроме в полном составе.
На самом деле Главный Космодром выглядел совсем не так, каким он виделся Хегатулу. Третья тысяча только что приземлилась после операции, и мы с лигурийцем двигались в самом центре бурлящего котла. Сотни тарсеров выстроились рядами, туда-сюда сновали машины диагностики, роботы-ремонтники тащили блоки и узлы для замены, летали утилизационные контейнеры, мелькали продуктовые фургоны. Главное правило любого флота: что бы ни случилось, но боевые корабли в любой момент должны быть готовы к очередной операции. Люди, от которых, по идее, не требовалось участие в обслуживании кораблей, по мере сил помогали роботам. Это и понятно, потому что для каждого из нас тарсер — это не просто корабль. Это, если брать аналоги из истории, и верный конь, и собака, и дом, и меч со щитом. Бросить его и пойти спать, надеясь на каких-то роботов, пусть и умных — вот уж нет! Лучше лично проконтролировать, что причина отклонений кривой пульсаций двигателя от расчетной величины найдена и устранена, что служба снабжения приняла к сведению извещение о переходе на шилинскую кухню. Кроме того, дежурные специалисты Производственного отдела могли изъявить желание лично посмотреть на корабль, чтобы выяснить влияние боевых условий на состояние конкретных систем. В общем, забот хватало.
Хотя поспать у себя дома, конечно, хотелось всем, тем более что на самом деле в этот момент стояла глубокая ночь. А над головой, вопреки тому, что видел Хегатул, светили миллионы звезд галактического Ядра. Из всех планет Восьмерки Развитых только на Лигурии видно столько же звезд, сколько на Базе. Обе планеты находятся на одном расстоянии от центра Галактики, но об этом, понятное дело, Хегатулу знать не полагалось.
Ребята из Третьей Огневой выглядели уставшими — все-таки первая операция, поэтому без нервотрепки не обошлось. Одна из сотен едва не столкнулась с крупным соединением дожвелигнийского флота, плюс возвращаться пришлось медленнее, чем планировалось, так как в плановой скорости не учли требование скрытности перемещения. Но в целом их миссия прошла успешно, была выполнена основная задача — расстановка сотен тысяч разведывательных зондов по всей Галактике. То, что не удалось поймать никого из вольных, не было трагедией. По мере насыщения Галактики зондами мы должны были получать все более четкую картину и быстрее реагировать на происшествия.
Я не был знаком с далатом, около которого притормозил Хегатул. Он пришел со Второй Волной набора. Был бы из Первой - я бы точно его запомнил. Мысленно ответил ему на приветствие и пошел дальше. Народу попадалось много, поскольку шли мы прямо через зону посадки. Кто-то приветливо поднимал руку, кто-то просто вежливо прикрывал глаза, некоторые довольствовались мысленным приветом. Кое-кто, в основном из числа незнакомых далатов и веанитов, вскидывали руку к плечу в официальном приветствии. Внезапно в моем сознании зазвучали слова с хорошо узнаваемым мысленным оттенком:
"О, Ардан, приветствую! Неужели нас встречать пришел?"
Мне не требовалась подсказка фагана, чтобы узнать Зесаина — командира двадцать первой сотни. Он, как и я, был одним из шестнадцати основателей организации. Мне казалось, что мы знали друг друга целую вечность.
Я не сразу сообразил, где стоял Зесаин. Лишь запросив фаган, я обнаружил, что он находился за тарсером, в нескольких сотнях метров впереди. Видимо, Зесаин не включал сканера, иначе бы увидел Хегатула и не спрашивал, зачем я появился на космодроме.
"Привет, Зесаин! - мысленно ответил я. — Нет, хотя пообщаться был бы не прочь. Все же интересно послушать, как у вас прошло дежурство. С отчетами, честно говоря, знакомиться лень, вживую интереснее. Только дело закончу с лигурийским капитаном и буду свободен".
"Хе, как же я умудрился проглядеть этого лигурийца? - удивился Зесаин. — Расслабился, решил, что раз на Базе, то уже все, отдых. А по поводу наших новостей — они не такие интересные, как твои. Про базу Техогна уже все наслышаны, так что подробности рассказывать будешь ты, а не я".
"Ладно, расскажу, - изобразив что-то вроде мысленного вздоха, пообещал я. — Кстати, а где сам Зелл?"
"Сразу по прилету к Верховному ушел. Тысячу на меня оставил".
Последовали еще несколько малозначащих реплик, после чего мы с Зесаином распрощались. К этому времени мы с Хегатулом находились почти в самом центре космодрома; впереди возвышался широкий десятиметровый конус, обвитый вьющимися растениями. Хегатул конуса не видел, ему казалось, что мы очутились у огромного серого здания без окон и с единственным дверным проемом. Я подошел ближе, фаган связался с охранной системой, и после быстрой идентификации растения разошлись в стороны, открывая вход внутрь. Без идентификации я бы не увидел не то что вход, но и малейший намек на него. Конус в обычном состоянии выглядит монолитным, без малейших зазоров и пустот. Даже селгенст тут не поможет.
Я пошел вперед, лигуриец последовал за мной, с интересом оглядываясь по сторонам. Правда, ничего интересного он не видел — стены как стены, просто светятся и все. Сейчас светящимися стенами даже землянина не удивишь, не то что лигурийца.
Коридор быстро закончился тупиком. Я подошел к глухой стене и подозвал к себе Хегатула. Лигуриец послушался, и едва он очутился рядом со мной, как позади нас выросла стена, отрезая путь к выходу. Мы находились в тесном замкнутом помещении высотой в три метра и площадью около пяти метров. Хегатул вздрогнул, но, заметив, что я не волнуюсь, успокоился. Ему не было смысла не доверять мне. Ни он, ни я ничего не чувствовали, но я знал, что лифт — а мы находились именно в лифте — падал вниз на глубину больше километра. Гравикомпенсаторы не давали почувствовать невесомость от падения. Они же спасали от чудовищной перегрузки в момент торможения. Я мог бы воспользоваться пулсатом и посмотреть, что происходит снаружи лифта, но мне это было совершенно неинтересно. Я и так знал каждую отметину на гладко отполированной стене шахты. Смог бы даже сказать, сколько биений сердца длится это путешествие вниз.
