Максимовна и гуманоиды

— Ой, простите, Алла Борисовна! — сказала Машка, наклоняясь за фотографиями, — Я так неловка...

— Ой, деточка, я же видела вас на кастинге. Вы прошли? — спросила Пугачева Машку, зная, что ее отфутболили.

— Нет, Алла Борисовна, не прошла, — сказала Максимовна, собирая с пола свои фотографии.

Она стала складывать их в таком порядке, чтобы на глаза Пугачевой попала именно та фотография с ее филигранным кулоном. Зная страсть "звезды" к всевозможным украшениям, Машка так повернула фото, что звезда российской эстрады прямо впилась в инопланетный амулет своими глазами, старась пробуравить насквозь пачку фотографий.

— Занятная безделушка, — сказала она и, взяв в руки фото Машкиного бюста с висящим на нем амулетом, принялась его в упор рассматривать.

— Камушек-то хоть настоящий? — спросила она, делая заинтересованное лицо.

— Да, Алла Борисовна, настоящий! Мне от моей бабки по наследству достался! А вот бабке моей он достался еще от прадеда! Вот он у меня на груди, посмотрите сами!

Максимовна, не снимая с себя амулета, прямо на ладони поднесла этот камень к свету.

Огромный бриллиант, весом в шестьдесят или даже более карат, заискрился на ее руке, вызывая в душе примы необыкновенный душевный трепет.

Пугачева аккуратно взяла его двумя пальцами, и ее глаза присосались к Машкиному кулону, стараясь поглотить всю его красоту.

— Дорогой, наверное? — спросила она, прикидываясь эдакой простушкой.

— Я не знаю. Может быть и дорогой, — ответила Максимовна, еще более подыгрывая звезде.

— Так ты, деточка, что не прошла кастинг? — спросила Пугачева, зная, что Машка осталась за бортом проекта по причине своей нищеты.

— Да, у меня не получилось, — ответила та, замечая, как блестят глаза примы, — Волновалась, наверное очень!

— Я могу дать тебе мастер-класс, если ты, конечно, желаешь этого? Могу даже повлиять и на решение жюри. Я ведь спонсор данного проекта!

— Ой, Алла Борисовна, я просто буду счастлива! — сказала Машка и, расплывшись в счастливой улыбке, захлопала в ладоши.

В этот миг она знала, что хищная Алла Борисовна заглотила наживку, словно голодная щука в преддверии холодной зимы.

Двери лифта открылись и они обе оказались в просторном холле Останкинского телецентра.

— Давай, деточка, тогда обсудим условия нашей сделки, — сказала Алла Борисовна, приглашая Машку в буфет и уже в голове обдумывая операцию по изъятию "камушка".

Если бы в тот момент она знала, что этой деточке стукнуло уже восемьдесят. Если бы прима только знала, что уготовила ей судьба, она бы без всякого сожаления рассталась со всем своим богатством, лишь бы заполучить этот амулет.

Присев за свободный столик, "звезда" сказала:

— Я на днях, деточка, уезжаю в Хельсинки на эстрадный конкурс "Интервидения". Твой кулончик очень подходит к моему новому сценическому наряду. Я готова заплатить любые деньги, лишь бы купить у тебя эту вещицу. Ты согласна, деточка!?

— Я, Алла Борисовна, продать это не могу. В завещании бабушки было сказано, что его нельзя продавать, иначе он утратит свои необычайно дивные свойства.

— Какие еще такие дивные свойства? — спросила прима и вплотную приблизилась к Максимовне.

Балалайкина тихо и таинственно сказала:

— Камень этот не простой — он волшебный! Он приносит необычайную удачу! Я, конечно же ,могу его вам дать. Но, Алла Борисовна, только на время ваших гастролей по Финляндии, а то моя покойная бабушка проклянет меня на всю жизнь! Вы меня понимаете!?

Прима задумалась на некоторое время и, помолчав, ответила:

— Я согласна. Я сегодня же скажу нашему продюсеру "Шоу комбината", что ты, деточка, зачислена на следующий тур. Ты же талантлива и красива! Я думаю, у тебя будет большое будущее!

Если бы Пугачева знала, что этой деточке скоро стукнет восемьдесят, то она давно бы разогнала свой "Комбинат шоу звезд", сделав ставку только на эту моложавую, а точнее омолодившуюся старушку-веселушку.

— Ой, как я рада! Я прямо вся горю от счастья! Вот только, Алла Борисовна, нам с вами нужно договорчик составить! Это же семейная реликвия и я не хочу потерять ее. Иначе меня моя бабка, как пить дать, достанет с того света! Она же была известная на весть Союз колдунья!

Звезда недовольно поморщилась. Впервые она встретила девушку, которая так трепетно относилась к своему наследству, не доверяя вещь в чужие руки. Сначала это даже обидело приму, но девчонка, как ни крути, была права. Камень-то стоил огромных денег и нуждался в договорных обязательствах скрепленных подписями.

Мудрая Максимовна, ученная годами жизни, знала, что, одев этот кулон, Алла Борисовна никогда уже не сможет расстаться с ним. Она, словно заядлый наркоман, будет требовать "новой дозы", чтобы на долгие годы сохранить с его помощью свою уходящую молодость. Только договор, подписанный ей собственноручно, мог как-то повлиять на возврат амулета в целости и сохранности.

— Я, деточка, пришлю к тебе своего адвоката, он и составит договор. А через десять дней я после гостролей возвращу тебе твою безделушку обратно. Ты согласна, милочка?

— Да! — ответила Максимовна, приняв предложение примы.

Только сейчас она поняла, что камень дарил не только молодость, он дарил настоящую удачу. Разве могла Алла Борисовна предположить, что через десять дней из ее рта вывалится весть имплантированный японский фарфор, а рот заблистает своими родными жемчужинами зубов. Разве она могла предположить, что ее целюлит, с которым она вела борьбу на протяжении всей жизни, разгладится, словно под утюгом, не оставив даже былых воспоминаний о страшных рубцах на постаревшей коже. Разве могла она предугадать, что ее женские груди, напоминавшие последние годы пожухлые чебуреки трехдневной выпечки, всего лишь за каких-то десять дней приобретут первозданную красоту и шикарные персикообразные формы, как у великой мраморной статуи Венеры Милоской.

Хитрости и продуманности Балалайкиной Машки могли позавидовать даже спецслужбы Израиля и Великобритании. Подобное внедрение в самый ближний круг примы, о котором мог мечтать любой фанат, для Марии Балалайкиной не составило особого труда. Звезда ведь выросла на глазах у Максимовны, превратившись из нищей девчонки с рыжими волосами и платьицем из тюля в даму пышных форм и бескрайних денежных закромов, равных бюджету Украины. Вся жизнь примадонны прошла перед глазами и ушами Балалайкиной на виниле, да на "костях" пластинок изготовленных на рентгеновских снимках.

Максимовна с упоением заслушивалась дерзким голосом Аллы Пугачевой и всегда мечтала хотя бы притронуться к ее тени на стене деревенского клуба. Годы уходили и некогда прыщавая девчонка, мотающаяся по захолустьям и деревням, превратилась в первую поющую леди великой страны, к мнению которой прислушивался даже сам Президент Утин.

Дело было сделано. Веселое общежитие на три месяца проекта, регистрация в столице и четырехразовое питание в кругу будущих кумиров всея Руси — все было куплено и за все уплачено. Максимовна знала, что омоложенная прима Пугачева будет теперь стоять за нее горой и никакие инсинуации и рейтинги в прямом эфире не смогут уже изменить ее судьбу — судьбу Марии Балалайкиной.

Свинарник колхоза — утро

Майор Бу-Бу ворвался в свинарник держа наготове пистолет Макарова, словно заправский супермен. Он, подобно профессиональному спецназовцу, глядел на мушку двумя глазами, стараясь визуально контролировать всю ситуацию вокруг себя, как учила его Родина в былые времена криминальных лихолетий. Его глаз светился, будто бриллиантовый, от желания хоть раз в жизни влепить пулю из своего табельного оружия, какому-нибудь преступному элементу или залетному супостату с бородой.

В тот самый миг Саша Зек в компании с зелеными Хао и Хо сидел в комнате сторожа по свинарнику и угощал инопланетян хорошим ароматным чаем из зверобоя и сушеной малины. Он рассказывал инопланетянам о приезде мафии так заразительно, что они смеялись и чирикали на своем языке, раздувая щеки, словно лягушки на болоте во время периода всеобщего весеннего совокупления.

Сквозь открытую дверь своей "живописной" мастерской Сашка Зек видел, как майор Бу-Бу крадется между свиных "камер", направляя свой пистолет на посторонние звуки, издаваемые хрюшками в соседних клетях.

— Эй, начальник, ты тут кого ищешь? — спросил он.

Майор вздрогнул. Спрятав свой пистолет в кобуру, он улыбнулся и с таким же счастливым выражением лица сказал:

— А где эти, бу...?

— Кто? — переспросил Зек, затягиваясь самокруткой.

— Эти, бу-ба-ба-бандюганы!

— А, эта шпана, что ли бормотухинская!? Да я их, майор, уже в свиней превратил. Трах-тибидох, мать их! Вон взгляни, стоят родимые и не дергаются.

— Ты поди к нам, майор, чаю попьем, да за жись покалякаем, а бандиты твои никуда не денутся, разве, что на бойню пойдут, а их шкурки на кошельки...

Майор снял шапку и пристроился на свободную табуретку. Расстегнув форменный полушубок, он закурил свой "Беломор" и, глубоко затянувшись, выпустил струю дыма.

— Выпить бы, бу, — сказал он, отхлебывая чай из граненого стакана.

— Пей! — сказал Зек, и поставил перед ним бутылку водки.

Гуманоиды, выпучив и без того огромные глаза, переглянулись и посмотрели на майора с неким подозрением.

— Да где, бу-бу, уж там. Все эти твари, бу, зеленые своим колдовством, бу, всю жизнь нашу испортили, гады!

— Нихто, насяльник, васу зизь не портиля... Ви, земляне, сами ее спортиля, а ми наладиля....

— А если я, вас, бу-бу, гуманоиды хреновы, в КПЗ посажу для выяснения личностей, а? Документики у вас есть, чтобы, бу-бу, на нашей планете такие, бу, экшперементы проводить? Лицензию, бу, давай! Может ты, Хао, бу, какой террорист чеченский или какой инопланетный, мать твою? — завелся участковый, — Может ваша цивилизация, бу, враждебная нашей и вы только и мечтаете, как захватить, бу, нашу, бу, планету!?

— Тсы, насяльник, беса-то не гони! Хао и Хо закон Земля знають! Мы с миром к вам прилетели! Тсы мое саяффление на угон насего звездолета принял? — спросил гуманоид.

— Принял, принял, бу, — сказал майор, отстербывая чай.

— А ты насел его? — спросил гуманоид.

— Слушай, Хао, где я могу за две недели вашу тачку, бу, изыскать? У нас в России Мерседесы шестисотые пропадают, а ты тут со своей, бу, тарелкой ржавой в душу лезешь...

— Наса корабль луцсе васа Мерседеса. Наса корабль мосет летать на другие планета, — сказал Хао, размахивая своими тоненькими ручками.

— Выпить бы? — сказал тихо майор с чувством душевной горечи, — На душе, будто кошки нагадили.

Он обнял руками свою голову и застонал:

— Голова, бу, бболит!

— Тсы, насяльник, найди наса корабль и Хао так сделать, сто васа вода в спирт преффратиться, пей себе на сдороффье!

— Да не могу я, бу, столько выпить, мне закуски не хватит. А корабль твой, бу, найдем. Ты мне, бу, вот что скажи, Хао, у вас документы какие есть? Вам нужно регистрацию сделать. Живете, бу, блин, тут, как бомжи, бу! У нас в России молдаване и те с документами. А вы прикатили с другой планеты и без всяких, бу, докумэтов. Я, блин, бу, удивляюсь, как вас пограничники еще пропустили?

— Тсы, насяльник, беса не гони! Хао и Хо документ иметь. Наса документа в звездолете лезала. Найдеса наса корабль, найдетса и наса документа...

— Что ты, майор, доколупался до инопланетян? Радоваться должен, что у нас контакт с внеземным разумом произошел. Это может быть впервые за всю историю цивилизации. Знаменательнейшая дата. Да наши дети и внуки всю жизнь будут гордиться этим! Во!

— А что они лучше киргизов, бу, или каких там молдаван? — спросил майор.

— Они же наши гости! Они же гуманоиды, мать твою!

— Киргизы тоже гуманоиды, а документ, бу, имеют! А еще у них эта, бу, оружие имеется! Может они, бу, террористы и прилетели совершить теракт? Бу, будем потом расхлебывать. ФСБешники, бу, потом все внутренности вытянут через запасной выход!

— Уже совершили! Две недели, как водки не пьем, — сказал Сашка Зек и понурил свою голову, — Две недели, как во всем районе протух весть алкоголь!

Две недели странных ощущений и дискомфорта, который вытягивал из мужского населения все жизненные соки. Все мужицкие посиделки сейчас проходили только под хороший черный чай и трезвые головы. Были в этом явлении и свои преимущества. От нечего делать, мужики бросились работать и за две недели трезвой жизни всего колхоза стали видны даже некоторые результаты их труда.

Лица их жен за это время словно просияли и даже Нинка, продавщица местного райповского магазина отметила, что местные бабы стали больше брать хороших продуктов, в отличие от тех дней, когда их мужики беспробудно пили. Жизнь как бы заново возрождалась и это очень радовало председателя колхоза, который был благодарен внеземному разуму за подобный "санитарный кордон", окруживший его владения от властвования "зеленого змия".

В тот момент, когда мужики прознали про проделки марсиан, они всей гурьбой собрались и с топорами да вилами двинулись в сторону фермы, дабы навсегда порешить чужаков и вернуть жизнь в беспробудное пьяное русло. Но удивленный этой демонстрацией Хао вытащил свой "пистолетик", да так стеганул молнией по местным алкашам, что те прям окаменели возле колхозной фермы, как это некогда было с Марией Максимовной Балалайкиной.

Очухавшись, мужики повод своего сбора так вспомнить и не смогли. Молча, они разошлись по домам и уже никогда не собирались идти "войной" на пришлых чужаков, желая поставить точку их колдовским чарам.

Деревенские же бабы, увидев новую трезвую жизнь своих мужей, просто таяли в тот момент от своего бабьего счастья. Ведь теперь, лишенные своего главного хобби, мужики всю свою энергию отдавали им — своим женам. От того, в знак благодарности за свое безмерное счастье и потянулись к колхозной ферме нескончаемые потоки счастливых и беременных баб. Кто приносил крынку сметаны, кто жареную курочку, а кто тертых, румяных драников с сыром и чесноком.

Каждой в тот момент хотелось отблагодарить внеземных существ за их добродетель и понимание нелегкой доли русской бабы.

Только благодаря вкусной и здоровой пище, Хо, утративший свой "кристалл жизни" в бою с Максимовной, еще продолжал жить с надеждой на скорое возвращение на свою планету. Его друг и соотечественник Хао, как мог, поддерживал его и делился с ним своим кристаллом, от чего гуманоиду иногда становилось значительно лучше. Никакие земные лекарства, никакие земные травы и корешки не могли спасти жизнь Хо, и он постепенно угасал, как угасает горящая свеча. Только всемогущий кристалл вечной молодости мог вернуть инопланетянина к жизни и восстановить его силы, утраченные на Земле.

Разве могла Машка Балалайкина знать об этом? Разве могла она, русская женщина, оставить судьбу этого гуманоида без своего участия? Нет, никогда! Никогда она не смогла бы забыть и оставить это зелененькое существо с большими глазами один на один со смертью, даже ценой своей возрожденной молодости.