Митран

— Вы вдвоем, переоденьтесь в чистые туники, — дал я команду помощникам. Сам же в это время зафиксировал пациента на столе, надел принесенную лэрой тунику и разложил хирургические инструменты на небольшой столик, поставленный у 'операционного стола'.

Разглядев 'орудия пыток' мои добровольные помощники побледнели.

Затем мы с ними надели тряпочные маски, тщательно вымыли руки в дезинфицирующей настойке лекарственных трав, моего приготовления. Этой же настойкой я протер инструменты и живот лэра. Инструменты также прокалил. Пока я этим занимался, пациент уже уснул.

'Надеюсь я правильно рассчитал дозу' — пришла запоздалая мысль. Когда я собирал маки в степи, не думал, что мак мне пригодится так быстро.

— Так мужики вставайте с той стороны и следите, чтобы он не дернулся, — скомандовал я своим помощникам, до ассистентов они еще не доросли, впрочем, как и я до хирурга.

Сделав разрез, я глянул на помощников. Вроде стоят, не падают. Ладно, продолжим.

Операция длилась более часа. Пациент не просыпался, но видимо боль всё-таки чувствовал, постанывал и его приходилось удерживать. Наложив шов и обработав его, а также наложив повязку, я вздохнул с облегчением. Пациент пока жив, а значит первый этап пройден удачно. Если в течении суток рана не воспалиться, то пациент будет жить. Да, сейчас он для меня уже пациент, а не враг. Вот когда выздоровеет, тогда и посмотрим, кто из нас покинет этот город.

Накрыв лэра Орварта одеялом и положив под его голову подушку, я объяснил помощникам, что трогать его пока нельзя. Они стояли всё еще бледные и машинально мне кивали, затем, видимо опомнились и выдали хором:

— Да, лэр Чернов.

— Я пойду успокою его жену и приду, — вспомнил я о родственниках пациента.

Переодевшись, я вышел из комнаты. Видимо, услышав звук открывающейся двери из соседней комнаты быстро вышли жена лэра и молодая девушка, та, которая сидела у кровати лэра, когда я пришел его осматривать. Обе смотрели на меня с надеждой, но первыми не заговаривали.

'Надо же какие у девушки красивые голубые глаза, я их и не разглядел тогда в полумраке комнаты' — подумалось мне.

— Операция прошла успешно, — сообщил я, с трудом оторвав взгляд от девушки и переведя его на жену лэра, — сейчас он спит, беспокоить его нельзя. Я побуду с лэром в комнате, вам же пока туда входить нельзя.

— А когда мы сможем его увидеть? — спросила лэра.

— Вечером мы переложим его на кровать, тогда и увидите,— ответил я.

Я решил подстраховаться и несколько часов не беспокоить прооперированного.

Зайдя в комнату, я отпустил помощников, предупредив, что они понадобятся через пару часов. Сам же собрал свои вещи и уселся в кресло у окна, уставившись в пространство. Мыслей не было. Моральная усталость последних дней давила на плечи, и мне повезло — я уснул.

Проснувшись от бормотания больного, я, выглянув в коридор, крикнул Тортона.

— Лэр Орварт, всё хорошо, сейчас я вас развяжу, не дергайтесь, — начал я успокаивать пациента.

Зашли помощники и мы вместе с простынью, переложили лэра на кровать. После чего я пригласил женщин.

— Лэр Орварт, вам нельзя двигаться, лежите спокойно, на бок не поворачивайтесь, живот и повязку не трогайте, — начал раздавать я указания, — лэру Орварту нельзя есть целые сутки, — это я уже для женщин, — поить его только кипяченной водой и не более двух глотков за раз. И не переутомляйте его, пациенту нужен здоровый сон. Пусть кто-нибудь постоянно находится рядом с лэром и следит за тем, чтобы он не двигался. Вам всё понятно?

— Да господин лекарь, — ответили мне все кроме лэра, который ещё не отошел от наркоза.

— Ой, что это? — спросила лэра, указав на тазик с аппендиксом.

— Это то, что воспалилось у лэра в животе, ответил я и добавил, — завтра утром я приду, проведаю больного, до свидания.

* * *

За последующие за операцией дни я понял, что не смогу убить лэра. Во-первых, как можно убить своего пациента? А во-вторых, разве я смогу сделать несчастными эти глаза цвета ясного неба.

Все эти дни при моих посещениях больного, Оливия неизменно выходила меня встречать вместе с матерью. Стройная и грациозная она шла ко мне через холл, застенчиво улыбаясь и пряча глаза под тенью пушистых ресниц. Она была восхитительна в своей юности и заставляла моё сердце сбиваться с ритма. Её светлые волосы, цвета спелой пшеницы, изящный носик и манящий изгиб губ завладевали моими мыслями, как только я выходил из дома их обладательницы.

'Завтра я сниму швы у её отца и покину город', — принял я решение.

Поскольку княжич заплатил раньше намеченного срока, я смог закончить запланированные ранее дела. Для Изы был открыт счет в банке с информационным названием 'Банк Великого Княжества', выделены деньги на заключение ученических договоров для мальчиков и на приданное для Иды.

Мои домашние, как не странно, не обрадовались деньгам и переменам.

— Возьми нас с собой, — говорили, хлюпая носами Курт с Кримом, — мы не будем тебе мешать, будем выполнять всё, что ты скажешь.

— Соседи расстроятся, когда узнают, что ты уехал, — это уже Дора, — у нас опять не будет лекаря.

Иза молчала, Ида тихо плакала, уткнувшись в плечо матери.

Мне тоже было не просто, и чтоб не видеть слез, я пошел в трактир, всё равно нужно было попрощаться с Волтом и наёмниками.

Мы всемером сидели за столом, пили пиво и делились своими планами на будущее. Каждый из нас получил по сто золотых, очень большие деньги для этого мира. Триста золотых Пинк планировал передать семьям погибших наемников. Стоимость одной золотой монеты в княжестве составляла тридцать серебряных монет, одной серебряной — шестьдесят медных.

Стас и Кит уезжали из Модира к своим семьям, не легкая судьба наёмников их больше не привлекала.

— А куда вы едете? — поинтересовался я.

— На север княжества, мы из тех мест, — ответил Стас.

— А чего там, на севере? — это опять я.

— Город Пражск, недалеко от границы с княжеством Вольским, — ответил Кит.

— А ты чего Волт делать будешь? — спросил я.

— А чего мне делать? В наёмники подамся. Я ведь как был нищим, так им и остался, ладно хоть от долга освободился, — ответил Волт, горько усмехнувшись.

— Стас, Кит, а вы не против, если я поеду до Пражска с вами? — спросил я, немного погодя.

— Нет, конечно, езжай, втроем веселее, — обрадовались наёмники. Всё-таки, хорошие они парни.

— Ты чего, уезжать собрался? — удивился Волт.

— Волт, у меня нет выбора, — устало проговорил я, — думаешь лэр Орварт это тот человек, который позволит остаться безнаказанным тому, кто лишил его огромного состояния?

— Но ты же его вылечил? — это уже Рик. Молодой ещё, наивный. Вон Волт с Пинком не удивляются.

— К сожалению, это ничего не меняет, — ответил я.

— А ты его вообще, зачем лечил? Это откровение тебя ведь не сейчас посетило, — задал сложный вопрос Пинк.

— Я лекарь, поэтому и лечил, — пробурчал я.

— Значит, ты домой решил вернуться, — спросил Волт после небольшой паузы.

— Куда домой? — не понял я.

— Ну, к себе, в Россию, — ответил Волт и уточнил, — ты ведь знаешь туда дорогу?

Я усмехнулся, затем засмеялся, захохотал и, наконец, истерично заржал, перед лицом мелькнула тень, и меня приложило чем-то тяжелым, отчего голову мотнуло.

'Похоже, мне кто-то дал леща, — мелькнуло в сознании и мысль начала развиваться, — Кто, кто? Вон он напротив сидит, рожа наглая, с самого начала ко мне цепляется.

— Шляпа тебе моя не нравится, — процедил я сквозь зубы.

Пинк удивленно приподнял бровь и получил пивом в лицо. Умойся гад!

Мы, не отрывая друг от друга взгляда, поднялись из-за стола. Пинк резко выкинул кулак, метя мне в лицо. И если бы я не увернулся, то получил бы перелом челюсти и выброс зубов. Вот урод, знает ведь, что стоматологов здесь нет. Увернувшись от его удара, сместившись в сторону, я сразу же пробил ему в печень и чтоб его свалить, пнул под колено. Но тут меня кто-то схватил сзади. 'Наступив' этому идиоту на ногу, я извернулся и врезал ребром ладони сверху-вниз ему по яйцам. Этот кто-то оказался Волтом, схватившись за пострадавшее место, он упал на колени и заскулил, после чего я смог вернуться к своему основному противнику, который как раз оправился от моих ударов и попер на меня буром. Блокировав удар, я нанес ответный ребром ладони в переносицу. Пинк отшатнулся, и я, решив добить его вертушкой, развернулся в прыжке и тут же свалился под весом налетевших на меня наёмников.

'Какую красоту испортили, гады' — думал я, лежа мордой в пол, удерживаемый сверху наёмниками. Попытался освободиться, да куда уж там, удалось только осмотреться. Осчастливленные зрелищем посетители трактира как раз начали расходиться по своим местам. Пинк сидел за нашим столом, рядом с ним стояли Грум с Риком и Грум что-то ему выговаривал.

— Виктор, не балуй, — услышал я голос Стаса, — сейчас спокойно сядем и поговорим. Хорошо?

— Всё нормально, мужики, можете отпускать, — пообещал я.

Парни помогли мне подняться и усадили за стол напротив Пинка, у которого из носа текла кровь. Волт очень осторожно уселся на лавку рядом со мной.

'Блин, как не хорошо-то, друга по яйцам', — поморщился я от осознания трагедии, одновременно подмечая, что у Стаса была рассечена бровь, а Рик держится за бок.

'Их интересно тоже я? — виновато подумал я и обратился к Пинку:

— Запрокинь голову, чтоб кровь перестала течь.

— Иди на хрен, — был мне ответ.

'Меня всего лишь хотели из истерики вывести, а я чего наделал. Нервы надо лечить' — пришел я к выводу и отхлебнул пиво, тьфу ты, опять пиво.

— Мужики извиняйте, нервы ни к черту. Навалилось всё в последнее время. Раньше ведь я обычной жизнью жил, а здесь трупы на дорогах, лэры всякие, кочевники, осада города, гробницы с мумиями, — вывалил я на них свои горести и в конце в сердцах добавил, — И водки у вас нет!

— Что такое водка? — заинтересовался молодой и любознательный Рик.

— Сделаю как-нибудь, угощу, — пообещал я и вопросительно посмотрел на Пинка с Волтом, как на наиболее пострадавших от моей ничем не обоснованной агрессии.

— Да, всё нормально, — сказал Волт, поглаживая 'ширинку', — с кем не бывает.

— Забыто, — после продолжительной паузы изрёк Пинк.

Глава 5. Чертер

Я опять в седле, едем в город Чертер, там наша первая остановка. Едем в составе соединенного обоза двух купцов, один из которых оказался моим старым знакомым — Провтом. Так получилось, что с кем в Модир приехал, с тем и уезжаю.

Этот мистицизм случился из-за практичности Пинка. Дело в том, что поскольку он всё равно собирался везти деньги семьям погибших наёмников, а дорога в Пражск шла через Чертен и Софию, он предложил нам поехать всем вместе. Из восьми погибших семьи были только у трёх. Одна семья жила в Чертере, а две около столицы княжества. Ну и чтоб не ехать порожняком, он решил наняться отрядом в охрану купеческого обоза, который шел до Чертера.

— Заодно и заработаем, — сообщил он нам.

Волт, Рик и Грум также отправились с нами, мотивировав это тем, что четверых наёмников для обоза мало.

— А мне деньги нужны, — добавил Волт.

До моего отъезда оружейник всё-таки успел сделать арбалет, 'козью ногу' и двадцать коротких стрел к нему. Хотелось бы конечно сделать арбалет в полтора раза меньше, но местные технологии, увы этого не позволяют. Наши лучники Рик и Стас данное устройство раскритиковали, меня высмеяли, заявили, что пока я буду его заряжать они успеют выстрелить из лука не менее десяти раз. Хвастуны. А вот Пинк меня опять удивил.

— А ему и не надо торопиться, он тихонечко заляжет где-нибудь с этой штукой и в нужный момент выстрелит, — сказал он, внимательно изучив устройство и принцип работы арбалета, — правда перезаряжаться неудобно.

Деньги, которые получил от княжича, я, разумеется, с собой не повез, как цивилизованный человек положил их в банк, взамен же получил вексель на сорок пять золотых, два золотых разменял в этом же банке на серебряные и медные монеты. Вексель можно будет предъявить в любом отделении Банка Великого Княжества на территории княжеств, где действует этот банк, что было для меня удобно, учитывая мои дальнейшие планы.

Когда Провт обнаружил меня в составе обоза, то очень удивился, всё-таки лекари в этом мире в отряды наёмников не вступали.

— Странствующий лекарь, — объяснил я сей казус.

— Он у нас вообще странный, — внес свой вклад Пинк, сияя симметричными фингалами, но увидев озадаченные лица купцов добавил, — но лекарь хороший.

В этот раз я путешествовал на своем коне гнедой масти, которого прикупил на местном базаре. Вот с его именем, я пока не определился и поэтому обращаюсь к нему просто 'гнедой'. Мы с Волтом двигаемся в арьергарде. Местная речка с гнездовьем береговых ласточек уже давно осталась позади, а сейчас мы проезжали как раз то место, куда я вышел, выбравшись из болота.

— Виктор! Ты меня слышишь? — вывел меня из задумчивости вопрос Волта.

— А, что? Да слышу, слышу я тебя, — неохотно отозвался я

— Ты чего там высматриваешь? — заинтересовался он моей рассеянностью.

— Сколько ещё до Чертера ехать? — вместо ответа спросил я.

— Две ночёвки и с утра мы в городе.

— Слушай, если я сейчас покину обоз, ничего ведь плохого не случиться? До города осталось не далеко, опасные места пройдены, — быстро проговорил я, — Вы ведь не будете против?

— Что? Виктор, ты чего несёшь? — удивился Волт.

— Понимаешь, мне тут нужно кое-что проверить, — начал объяснять я.

— Что именно, ты хочешь здесь проверить, — оглянувшись вокруг, спросил Волт.

— Болото тут одно есть, хочу на него сходить, — ответил я, уже поняв, как глупо всё это звучит.

— Болото? Это Гарпинские топи что ли? Ты хочешь сходить в Гарпинские топи, я тебя правильно понял? — спросил Волт, изучая меня взглядом.

— Не знаю я, как это болото называется, когда я там был, указателей не заметил, — начал я злиться, — просто мне туда очень нужно.

— Я понял. Тебе очень нужно в Гарпинские топи, — Волт как-то невесело рассмеялся, -Тебе, что жить надоело?

— Волт, мне нужно на это болото, — устало повторил я.

Волт уехал вперед советоваться с Пинком и минут через пять, они вернулись.

— Через пару часов пути будет деревня, где мы встанем на ночлег, от туда и уйдешь, топи как раз в тех местах начинаются, — осмотрев меня, хмуро сообщил Пинк, затем развернулся и уехал на своё место.

Действительно часа через три показались засаженные пшеницей поля и вот уже стал виден частокол. Это выходит, что если бы я тогда, когда вышел из леса повернул в другую сторону, то оказался бы у людей уже через несколько часов. То есть я повернул не в ту сторону, или все же в ту?

Деревня представляла собой окруженные деревянным частоколом, высотой около шести метров два десятка деревянных домов, напомнившие мне кубанские хаты-мазанки. На самом въезде в деревню располагался трактир с довольно большим двором для повозок.

Нас встретил гигантоподобный хозяин трактира, вызывающий зависть у посетителей своим размахом плеч. Указав места для обоза, он проводил нас к столам.