Рукопись,найденная в бремсберге

Девушки нестройно отвечали, что будут стараться, и мы с Робби пошли дальше.

Первым делом после посещения домашних слуг, мы прошли в кордегардию. Как только мы вошли, капитан, чеканя шаг, подошел к нам и отдал рапорт о том, что "в строю сто бойцов, больные, самовольно ушедшие отсутствуют".

— Вольно, — скомандовал я, и мы с капитаном прошлись вдоль строя, осматривая бойцов. Каждый выглядел молодцом, все прекрасно знали устав (которого я не знаю), но судил о правильности по четким ответам бойца и выражению лица капитана Бальфура. Капитан мне понравился. Его суровое, сосредоточенное лицо несло на себе отпечаток нелегко прожитых лет, щеку пересекал небольшой шрам, вся подтянутая фигура дышала силой и энергией.

— Капитан, я хотел бы завтра поприсутствовать на учениях вашего отряда, — сказал я, — Я Вам полностью доверяю, поскольку Вас выбрал Белый Маг, но мне надо самому уяснить ваши возможности.

Ответом было троекратный возглас, что то среднее между "Ура", и "Хурра!". Мы вышли во двор, и пошли дальше. Квадрат основного здания дворца заключал в себя внутренний двор, весь, как я уже писал, покрытый клумбами с цветами, статуями и фонтанами. В одном из зданий была арка, ведущая в основной двор поместья, куда мы и направились.

Отдельно во дворе стояли кузница и несколько домиков, в которых жили, по выражению Робби "специалисты". На мой вопрос о такой явной неприязни Робби ответил, что "они" попытались смастерить такого же медного человека, как и Робби, но у них, конечно, ничего не получилось.

Первым делом мы зашли в кузницу. Могучий кузнец и двое его подмастерьев коротко кивнули нам и продолжали переворачивать какой-то большой ковш, из которого, в подготовленную форму полилась ярко сияющая жидкость. Когда жидкость вытекла, заполнив форму до отказа, работники поставили ковш в стороне. После этого кузнец подошел к нам и отвесил глубокий, но полный достоинства поклон. Я протянул ему руку и поинтересовался, что они делают.

— Мы отливаем статуэтку в Храм Невидимого, — При этих словах все сделали охраняющий жест.

— Верховный жрец заказал её несколько недель назад, но пока утвердили восковую модель, прошло ещё некоторое время.

— Вы работаете по выплавляемой модели? — спросил я.

Кузнец с видимым удивлением посмотрел на меня и спросил, откуда я знаю столь специфический термин, на что я ответил, что мы ещё пообщаемся на предмет работы с металлами, и что я очень люблю этот вид искусства.

Мы славно поговорили о металлах и их свойствах, я поинтересовался, почему "холодное железо" здесь не в чести. Кузнец пояснил мне, что любое прикосновение "железа" обжигает, а попадание его внутрь приводит к фатальным последствиям.

Я вспомнил, что и на Старой Земле применение железа было в некоторых культурах табуированным. Египтяне и древние греки считали железо Костью хтонического чудовища — Тифона, и его применение регулировалось религиозными запретами, как и у этрусков, ассирийцев и даже у таких всемирных завоевателей как римляне. Только дикие лангобарды, придя со своими длинными железными мечами в Северную Италию, смогли разрушить эти запреты. И произошло разделение Веков на Золотой и Железный, по словам древнеримского поэта "железу приделали крылья и, оперенного, мощно мечут его вдаль" А дальше все пошло покатанной дороге. Еще в Ниневии были обнаружены болванки высококачественной стали, но, видимо её получение было таким сложным и дорогостоящим мероприятием, что среди тонн золота, найденного в гробнице Тутанхамона, было только одно маленькое колечко, выкованное из метеоритного железа. Видимо оно служило для каких-то религиозных церемоний. Следующим поколениям людей пришлось открывать секреты выплавки стали самостоятельно.

Потом мы прошли в мастерскую ювелира. Сухой, сгорбленный человек с достоинством подошел ко мне и поклонился. Я попросил показать мне свою мастерскую, на что тот ответил, что все принадлежит мне, и я волен осматривать все что угодно. Но, чтобы Робби, тут он глянул из-под нависших бровей на медного человека, туда не входил, потому, что когда он вошел сюда в прошлый раз, лет этак десять-пятнадцать тому назад, то смахнул вазочку, неописуемой красоты и, если бы не ловкость подмастерья, то вазочка, несомненно, погибла бы.

Я попросил Робби немного подождать в прихожей и вошел в святая-святых ювелира. Ошеломленный открывшийся красотой я стоял на пороге, разглядывая открывшийся вид. Все стены комнаты была украшена арабесками, вычурными и изящными. Разнообразные работы в стиле флорентийской мозаики отлично вписывались в эти арабески. Повсюду стояли статуи дивной работы. За длинным столом сидело трое подмастерьев, которые вскочили при нашем появлении. На столе, в застекленных ящиках вдоль стен, на черном бархате лежали ювелирные изделия, из различных металлов, со вставками из драгоценных камней. Я залюбовался искусной работой и заслужил, видимо этим одобрение ювелира.

— Мне хотелось бы переговорить с вами, уважаемый мастер об одной работе, которую, однако, необходимо держать в тайне. Вы можете из подходящего кристалла горного хрусталя вырезать и отполировать несколько одинаковых предметов, вид и размеры которых я вам укажу, но только точность этой работы превышает все, что вы делали до сих пор?

При этих словах ювелир оскорбленно выпрямился, но я не дал ему времени разразиться негодующей речью.

— Видите ли, мастер, — начал я, — при осмотре Вашей удивительной коллекции драгоценных украшений, я увидел, что Вы не повторяетесь. Каждое изделие уникально, что и говорит о Вашем мастерстве, но эта работа требует точного повторения нескольких изделий, иначе весь труд пойдет насмарку.

— Я не ремесленник, но, если это надо для дела, я готов отштамповать хоть сотню одинаковых изделий!

— Эти предметы, назовем их линзами, должны представлять собой часть сферы с обеих сторон, размеры и форма которых я вам сообщу позднее. Но при их изготовлении вы не должны пользоваться магией, ни в каком виде!

— Конечно, я готовлю заготовки для магических шаров, но жизнь им дает тот Маг, который их заказывает, так что работа эта для меня по силам.

— Вот и славно.

Мы обошли ещё несколько зданий, в которых трудились различные ремесленники, ибо хозяйство Мага, как и подобает образцовому средневековому хозяйству, обслуживала себя почти во всем само. В мастерской ткача мне показали удивительные, переливающиеся ткани и Ткач гордо сообщил, что подобных тканей никто, кроме него в королевстве делать не может и что продажа этих тканей добавляет солидный вклад в ежегодный бюджет поместья. Только некоторые вещи, такие, как необходимые материалы или металлы приходилось заказывать на стороне. Я тут же послал слугу на рынок, приказав купить в ряду торговцев драгоценными камнями пару кристаллов горного хрусталя необходимых мне размеров. Но Роби посоветовал для этого послать одного из подмастерьев, чтобы ушлые купцы не подсунули мне хорошую имитацию, да, ещё не дай бог, снабдив её заклинанием для наблюдения за мною. Я согласился и шустрый молодой подмастерье ювелира, по имени Фома отправился за покупкой. Когда Фома вернулся, Робби взял у него кристаллы и, открыв какой-то ящичек в своей руке, положил их туда. Через некоторое время Робби отдал мне кристаллы, говоря, что теперь они совершенно безопасны. А если продавец снабдил бы их какой-то магией, для того, чтобы с помощью этих предметов поглядывать за мною, то эти заклинания вернутся, к тому, кто их сотворил, и взорвутся у такого торговца в руках. Я сказал, что и у нас есть любители ставить "жучки" для подглядывания и подслушивания за некоторыми людьми, за их работой и что этими вещами занимаются не только отдельные люди, но и само государство. Мне долго пришлось объяснять значение слова "жучки" и было решено, что Робби будет так называть любые колдовские штучки, которые могут быть установлены для слежки за мною. Маг поставил защиту, но все же...

Начало изобретений.

Когда Фома принес эти кристаллы, то я отправился в кабинет и сел в кресло. Тотчас по углам звезды пентаграммы зажглись огни, и я отчётливо ощутил разлившееся вокруг меня напряжение. Картина на стене всё ещё оставалась непроницаемо-серой, но я уже полностью углубился в работу. В детстве у меня были многие научно-популярные книги по различным отраслям знания, особенно мне нравились тогда книги "Умелые руки" и "Техническое творчество", которые теперь вряд ли где-нибудь и найдешь. Но в памяти они сохранились великолепно. По описаниям в этих книгах, я когда-то построил "телескоп". Это были две картонные трубки с линзами. Трубки были вставлены вставленные одна в другую и могли перемещаться для более точной наводки на резкость. Телескоп давал вполне приличное увеличение, раз примерно (по расчетам) в сто. Но держать в руках подзорную трубу длиной около метра было плохо — все дрожало и прыгало, я хотел было сделать для неё треногу, но... Дела, дела... В общем, труба долго лежала, а потом я её разобрал, хотя линзы лежат ещё дома, в специальной коробочке, но больше я этим телескопом не занимался. Полностью углубившись в работу, я ощущал неподдельную радость от того, с какой легкостью я вспоминаю необходимые формулы и сведения, как быстро и четко ложатся строки, а, если надо, то стоит только провести рукою и строчки исчезали с листа. Но необходимые строки оставались на листах намертво. Теперь я учел прошлые ошибки постройки подзорной трубы, и, собрав у себя в кабинете ювелира, кузнеца и столяра, дал каждому четкое задание. Этот телескоп должен был помочь исследовать ночное небо в поисках знакомых созвездий. Кстати я попробовал определить место этой Земли по звёздному небу и безрезультатно. Во первых необходимых знаний у меня не было. А во вторых... Знакомых созвездий северного неба не было. Отсутствует и Орион, моё любимое созвездие, нет ни Большой, ни Малой Медведицы, а ночное небо представляет собой великолепное, но совершенно непривычное зрелище. В небе можно было простым глазом различить не менее четырех спиральных Галактики и десяток шаровых. То, что мы знаем, как Млечный путь здесь проходит через все небо значительно более яркой полосою, что в сочетании с иссиня-черным небом внушает трепет, как и древнему философу. Несколько крупных, ярких звезд подвешенных на разных сторонах горизонта позволяют легко ориентироваться на поверхности земли и являются навигационными звездами. Луна, правда, тут одна, но и её лик отличается от привычного для меня образа.

Через два дня мне принесли два ящичка и две треноги. Один ящик и тренога были богато украшены, я их отложил в сторону, а взяв другой ящик, треногу, я вызвал капитана Бальфура, двух солдат из его отряда, "которые обладают хорошим зрением и отличной памятью", вызвал также и художника и повел этот сводный отряд на крышу самой высокой башни замка. Башня эта, к слову сказать, была самым высоким строением Города, намного выше крепостной стены и оттуда открывался замечательный вид вокруг. На крыше, по моему распоряжению был укреплен круг из металла, в центр которого я поставил треногу. Собрав стереотрубу, которую сделали мастера, установив её в центр круга. На металлический круг поставили удобное кресло, которое могло катиться по "рельсу" во все стороны. Опробовав трубу, я пригласил капитана посмотреть в неё, и был искренне обрадован тому изумлению, с которым бравый вояка осматривал склон горы, который лежал примерно в двадцати километрах от нас.

— Я не только вижу оленя, который пасется на склоне, но я вижу и птицу, которая сидит у него на спине и клюет насекомых.

Все с изумлением, даже страхом опробовали трубу, и я отпустил всех, кроме Роби, который стал у меня чем-то вроде адъютанта, капитана, художника и солдат.

— Я напоминаю вам всем, что все, здесь сказанное, является высшим секретом и всё здесь происходящее не должно быть разглашено ни при каких обстоятельствах!

Я приказал художнику тщательно запечатлеть все, что он увидит в трубу, не выпуская ни малейшей детали окрестностей. Солдаты должны будут ежедневно сравнивать вид, который откроется им в трубе с рисунками. Если появится новое дерево, или скала, или что-либо передвинется, приказываю докладывать в тот же час капитану, а капитан доложит мне. На недоуменный вопрос, как же может переместиться скала, или возникнет внезапно взрослое дерево, я прочитал небольшую лекцию о методах маскировки с помощью посторонних предметов.

— Магический шар, несомненно, засечет постороннего наблюдателя, который, в такой же шар будет наблюдать за нами, но эти изделия не несут в себе магии и не могут быть засечены с помощью магических средств. И никто не сможет догадаться, что мы ведем непрерывный осмотр окрестностей, чтобы вовремя выявить наблюдателя от Черного колдуна. А мы находимся на пороге войны с Черным колдуном и должны быть настороже. Кроме того, я сомневаюсь, что кто-нибудь из наших магов ведет систематическое наблюдение за окрестностями, а мне представляется это необходимым. Но я ещё раз требую соблюдение секретности!

Взяв украшенный ящичек и треногу, мы пошли через площадь к Королевскому дворцу. Робби, к сожалению, не мог покинуть пределы замка Белого мага, и я отправился в сопровождении двух солдат. Фома нес ящичек и треногу и только что не лопался от гордости при мысли, что он попадет в Королевский дворец.

Прибыв к Королеве, я выслушал мягкий упрек, что я не посещаю её балы (которые происходили почти ежедневно и которые меня совершенно не прельщали), но я заслужил себе прощение, показав свои подарки.

— Если Глубокочтимая Королева соизволит подняться на крышу самой высокой Башни, то я продемонстрирую свой подарок в действии.

Королева высоко подняла брови, таким титулом её еще не титуловали. Это ей понравилось, и мы вошли в королевский лифт, который вознес нас на самый верх дворцовой башни. Раздался шум крыльев и к нам присоединился Золотой Дракон.

Установив треногу и стереотрубу, я пригласил Королеву заглянуть в неё. Королева заглянула и отшатнулась. Местная Луна, на которую я навел трубу, казалось, нависла над самой Королевой, и она испугалась, что её сейчас унесет на поверхность Луны. Когда первый испуг прошел, королева и придворные веселились как дети, наводя трубу на самые отдаленные горные пики и внимательно разглядывая окрестности. Как и в средневековой Европе, изобретение микроскопа и подзорной трубы почему-то задержалось, хотя линзы и здесь были известны с древних времен. Потребовался гений Галилея и Левенгука, чтобы стало построить микроскоп, телескоп и подзорную трубу. Но и значительно позже изображению в окуляре трубы не доверяли, считая его просто искажением действительности.

По этому случаю мне даровали новое придворное звание: гофмейстера Королевской Стереотрубы и герб — на золотом фоне изображение Грозного Молота из "Холодного Железа", и Подзорной Трубы, лежащих крест-накрест.

Золотой Дракон заявил, что то, что ему надо, он и так увидит, но, зная о недостаточной зоркости человеческих глаз, считает изобретение полезным. Кроме того, добавил он, ни одному магу, или, не дай бог, колдуну не перехватить взгляд из этой трубы. Ведь были случаи, что когда тот, кто смотрит в магический шар, который некоторые называют палантирами, сталкиваются взглядом с другим Магом. Тогда начинается магические поединки взглядами, которые, хорошо, если кончаются смертью обоих магов, но бывали случаи, когда более сильный маг совершенно подминал под себя слабого мага и тот становился послушным орудием более сильного мага, иногда даже совершенно не замечая этого. С этой трубой, такого произойти не может, потому, что она не подвластна магии. Магия на неодушевленные предметы не действует.