Хозяйка логова

— Вы побледнели, — заметил благочестивый Ясмин и обрадовался, — так вас уже можно поздравить? Простите мою невнимательность. А я держу вас во дворе... — затем сказал, что мне не стоит ездить верхом и пора приобрести сани. Он снял с меня плащ, усадил на скамью в храме и подал чашку воды, а сам отправился устроить лошадь, ибо метель разыгралась нешуточная, успокоится не скоро, и назад он меня одну не отпустит, к тому же в моем положении...

Сглупила. Ой, как же я сглупила с побегом, с браком, со всем. Нужно было соглашаться, когда меня замуж Инваго звал, нужно было принять его с хлебом солью, бутылью вина. Но кто ж знал, что все так тихо-мирно обойдется, не будет казней, не будет грабежа, насилия, издевательств, как в тот раз, когда Даруш Темный лорд Урос въехал в наш далекий городок в сопровождении сотни воинов. Он говорил о мире и временном расположении гарнизона за стенами города, но не прошло и недели...

Я вздрогнула от воспоминаний, а затем еще раз, когда переодевшийся и приведший себя в порядок служитель храма прикоснулся к моему плечу.

— Вы плачете. Что случилось?

— Это от счастья, — всхлипнула я и стерла предательские слезы. А ведь обещала себе не вспоминать, не бередить еще не зажившие раны. — Извините, благочестивый Ясмин, но я здесь не за благословением на рождение сына...

— Жаль, а я вам его уже дал, — улыбнулся он. Присел со мной рядом, взял за руку. — Итак, что вы хотели?

Подумав минуту другую и приведя дыхание в норму, я попросила родовую книгу. Раньше мне бы ее не дали, но сейчас вполне, стоит лишь намекнуть на магический купол, что раскрыт над двором и почти летнее тепло внутри храма. Но намекать не пришлось, хранитель брачных уз обрадовался моим словам вдвое больше чем возможной беременности и скрылся за алтарем. И уже оттуда из глубины храма ко мне долетал его счастливый голос.

— Торика, вы первая и единственная, кто изъявил желание узнать о своем иноземном муже больше и его истоках! Какая удача. Теперь можно не беспокоиться о счастье вашей пары... вы действительно найдете путь друг к другу. — С этими словами он вернулся, и передал мне всего лишь один тонкий свиток, пыль от которого прям таки кусками посыпалась на пол.

— И это все? — я чихнула.

— Все, — заверил он и предложил: — Чаю?

— Не откажусь.

Зря я думала, что информации о роде Дори в свитке мало. Обычный с виду предмет оказался магическим и хранил в себе не один туго свернутый лист, а сорок с лишним. Вначале шла история рода, которая обновлялась по ходу времени, затем права и обязанности супругов, хранителя рода и невероятно краткие сведения о бесценной реликвии, ради которой Таллик Дори на мне женился. Вернее, ради сохранения которой на мне женили потеряшку.

Сидя в небольшой комнатушке, более похожей на келью с узкой бойницей под потолком, я начала изучение свитка с реликвии, а все потому, что в истории рода именно она являлась причиной большинства скоропостижных смертей. Преемственность шла по линии первенцев мужского пола достигших тридцати одного года. Если наследник до этого времени не доживал, реликвия переходила к следующему первенцу рода достигшему возраста сорока одного года, если и этот не выживал, ее в свои руки получал уже более дальний кузен — троюродный, в возрасте пятидесяти одного года. И бывали в этом роду периоды, когда реликвия десятилетиями 'вырезала' мужское поголовье, а в конечном счете попадала в руки чистокровного наследника успевшего за это время подрасти. Вспомнив о том, что мне рассказал Дори, я пришла к выводу, что сейчас настал приблизительно такой же период, или вот-вот настанет. Его отца в живых уже нет, Таллик потерялся, Инваго не наследник... И зачем им понадобилась фиктивная жена со стажем семейной жизни? Или это одно из условия получения реликвии на хранение?

— Проверим.

Я вернулась к родовому дереву и продолжила анализ наследников. Прадед Дори при получении реликвии был женат, дед женат, отец женат, Таллик женат...

— Чтоб тебя! — громкое восклицание вырвалось против воли и потревожило благочестивого Ясмина, в соседней комнате. Выждав, когда он затихнет, вновь взялась за свиток, негодуя и сердясь. Я же пять минут назад смотрела на этот лист, и Талла там не было, как и Инваго. А теперь оба имени стоят рядышком, впритык. Мгновение раздумывала о происходящей здесь и сейчас чертовщине, а затем посмотрела на список наследников и точно. Вот последнее имя Алигран Дори и больше никаких...

Свиток выпал из моих рук, потому что на бумаге появилось имя следующего наследника, моего мужа — потеряшки и портрет оного в профиль. Он жив. И вполне возможно вернется.

— Я убью Дори!

В дверь постучали, а затем чуть ее отворив, вопросили:

— Торика, у вас все в порядке?

— Да-да, простите. Просто... — не зная, что соврать припомнила слова вампира о новых возможностях даруемых мне этим браком. — Я в невероятном удивлении от... приобретенных мною прав.

— Понимаю, — служитель храма издал смешок и поделился своим мнением на этот счет, — мне они тоже понравились. Внимательно прочитайте пункты об управлении хозяйством, детях и супружеских долгах.

— А что там по третьему вопросу? — Я достала свиток из-под кровати, развернула нужные листы с правами и обязанностями.

— За неисполнение оных муж платит золотом, — порадовал меня Ясмин и дверь закрыл.

— Хм, что же это получается, у моего супруга пять лет неустойки.

Некоторое время я взвешивала все за и против, а затем пришла к выводу, раз уж Инваго сделал мой брак с Талликом настоящим, почему бы и мне не войти в права супруги по-настоящему. С этой мыслью я вернулась в храм, нашла чистый лист металлическое перо с чернилами и вернулась в комнату, подбивать, так сказать, все причитающееся. Кажется, центральное отопление с котлом и водопровод под напором обойдутся мне гораздо дешевле.

К сожалению я не успела подсчитать все, в третьем часу ночи, двери храма сотряслись от десятка мощных ударов.

— Кто там? — я отстегнула от пояса пару кинжалов и вышла в зал, в то время как из кельи благочестивого Ясмина доносилось: 'Великий Адо, прошу, не губи понапрасну...' Удивительное дело, он же сам вдовиец, а поклоняется иноземному богу, покровителю воинов, создателю войны. Хотя чего я удивляюсь, наше божество в отличие от тарийского слизняк слизняком, может только пить, есть и сотрясать воздух сказаниями о прошлых своих подвигах. Его так и зовут Кудесник прошлого, слагатель легенд Кудес.

В двери храма постучали решительнее, служитель храма залепетал настойчивее, я крикнула громче:

— Кто там?

Вначале послышался мат, а затем знакомый рык и все успокоилось. В наступившей тишине я услышала вопросительное от хвостато:

— Тор-р-ра, это ты?! — рычащий Асд был бескрайне рад меня услышать. — То-р-р-рика, р-р-радость наша. Выходи, ты мне нужна. Нет, ты нам нужна... очень.

— Я, — ответила, отодвигая засов и снимая щеколду. Двери я открыть не успела, они распахнулись и огромные мохнатые объятия прижали меня к твердой и не менее мохнатой груди.

— Какое счастье... — и так это вдохновенно произнес, что я разом насторожилась.

— Что случилось?

— Ничего такого, — он чмокнул меня в лоб и по распущенным волосам потрепал.

— Асд?

— Стыдно рассказывать. — Оборотень коротко отдал приказ собрать мои вещи из комнаты, успокоить служителя храма и привести Мартину из стойла. Затем посмотрел на меня и отвернулся.

— Настолько стыдно, что всей толпой явились сюда? — вопросила тихо.

— Нет. Да и не все мы здесь, половина осталась в 'Логове', — и взгляд такой виноватый, что я предположила самое страшное.

— Убили кого-то?

— Напугали, — подсказал кто-то из оставшихся рядом оборотней и бывший охранник горного князя, вначале оскалился на предателя:

— Северный, заткнись', — но затем сник, подтверждая. — Напугали.

— Тимку, Торопа, моих помощниц?

— Если бы... — поморщился оборотень и не спешит объяснять. Я вопросительно посмотрела на ранее высказавшегося и тот их предводителя повторно сдал:

— Алиссию певунью.

— Как? Когда успели?

— Нечаянно, — послышалось от Асда, но я на него внимания уже не обращала. Повторила вопрос Северному и услышала невероятное:

— После обеда вы на нее указали, как на пассию Гилта, помните? Так наш Асд решил ее впечатлить, не взирая, на ваш косвенный запрет.

О как выразился! Значит, мой вопль о том, что медам Тюри змея, стерва да еще замужняя, не прошел даром, но хвостатый все верно решил юлить.

— И во что его непослушание вылилось? Алиссия от страха второй час подряд вопит?

— Пищит и не второй, а четвертый, — ответил Северный.

Я хмуро посмотрела на Асда, взяла его под локоток и со словами 'Можно тебя на секундочку?' отвела в сторону. Понимаю, оборотни и за пятьдесят шагов легко меня услышат, но все равно хвостатого героя-любовника подальше отвела. Уперла руки в боки и как... Высказаться на его счет я не смогла, потому что слово взял насупившийся оборотень:

— Не смотри с укором. Да я сглупил, она пищит и не первый час, но в этом есть свои плюсы. — Мазнула рукой, предлагая ему продолжить, и он с раздражением выдал: — Этот раздражающий уши звук слышим только мы, нелюди, остальные преспокойно спят.

— Я рада. Одно смущает, она свой голос может потерять.

— Потеряет — я буду тоже рад. Она без малого три часа гоняла своих горничных, твоих помощниц и меня. — Последнее вырвалось зло и на выдохе, учитывая, что он тут же потянулся рот закрыть, кое-кому хвостатому опять стало стыдно.

— А отсюда подробнее, пожалуйста.

— Ну я...

— Хотел произвести впечатление, это и так понятно. Не понятно, как ты ее до писка довел? На глаза что ли, в своем втором обличье показался?

— Да, — прохрипел он, — а как ты догадалась?

С трудом не наорала на него, прикусила язык, чтобы узнать детали произошедшего. И он не заставил ждать, но и нормально все рассказать не спешил.

— Ей вид из окна не нравился, я решил его подправить. — Замолк, смотрит. И я смотрю, прикусив губу изнутри, чтобы с вопросами на него не накинуться.

— Так вот... — он с досадой потер макушку, а затем, сметая все подробности, выдал: — Пока я за триптихом бегах, в храм врывался, снимал его и до 'Логова' тащил, к Алиссии приперся какой-то мужик.

Еще одна пауза, еще один тяжелый вздох и оборотень нехотя продолжает:

— Я, сказать по правде, сразу ничего не понял. Сидел за окном и тихо ржал, пока красавица гнала идиота из спальни, а он умолял ее больше не петь.

— То есть тварь такая, даже после муштры на сеновале решила устроить концерт! — не сдержалась я.

— Да, — хмыкнул Асд. — И надо сказать, Эванас Тюри святой человек. Она его в хвост и в гриву ругает, а он только ласково: 'Ласточка моя ненаглядная, не напрягай связки, побереги горло'. — И снова пауза, тут уж я не выдержала тишины, спросила:

— Напрягла?

— Еще как! В ванную зашла, дверь закрыла и громко так с надрывом затянула 'А-а-а-а!' Я думал, умирает, думал, ее там за капризы убивают, я был в этом уверен... — Кулаком стукнул себя в груд и тряхнул головой, отгоняя хмурые мысли. — В общем, нет у тебя в комнате теперь ни окна, ни двери. — И чтоб я не сильно расстраивалась, с улыбкой сообщил: — Зато над кроватью триптих стоит, красивый из храма Илларии.

Тут уж мне плащ принесли, лошадь привели и свиток с информацией о роде Дори вручили.

— В путь, — скомандовал Асд, открывая ворота. И пока сопровождавшие его воины разлетались и разбегались, я спросила:

— А... э... что с медам Тюри? Ты когда в волчьем обличье в ванную вломился что сделал... сказал?

— Снял с нее дверь, сказал, что за такой концерт не грех и убить, но раз она своим существование радует мужа, то пусть живет. Пока говорил, она молчала, а когда вышел, начался писк.

— И что, зайти уже в человечьем обличье и успокоить несчастную не додумался никто?

— Додумался, — буркнул хвостатый, — но в 'Логово' войти не смог. Звук до костей пробирает так, что пришлось на сотню шагов отступить.

— Другими словами, сидит тихо пищащая Алиссия, все там же в ванной, обдаваемая холодным дыханием зимы, что вольготно струится из выбитого окна, — подвела я итог, и оборотень вначале нахмурился, а затем согласно кивнул:

— Да, все верно. И камин я тоже нечаянно потушил.

— Удружил. — Буркнула я. Что ж, если у звезды театра мозгов хватило до шубы дотянуться — хорошо, а если нет — чета Тюри задержится у меня надолго. Я вышла из храма и вывела Мартину, но едва попыталась сесть в седло меня остановили.

— Тора, в низине все еще метель, поэтому ты едешь на мне. А кобылу твою Упы под уздцы доведет.

Посмотрела на Мартину, она на меня и так жалко скотину стало, что я предложила:

— Так может, здесь оставим?

— Чтобы завтра утром по всей заставе пошел шепоток? — хмыкнул оборотень. — Нет, уж.

Ворота закрыл, Мартину отдал своему сородичу, а меня как куклу закинул себе за спину и, коротко бросив: 'Держись!', побежал.

— Эй, я так долго не выдержу!

— А долго и не придется, — перекрикивая все еще бушующий ветер, отозвался оборотень и перекинулся в волка, в полете, сиганув со скалы вместе со мной.

В эти мгновения я поняла, почему Алиссия пищит. Потому что высказаться хочется, не просто руганью, а матом, но страх зажал горло и выходит только писк.

— Что за бесовщина! — рыкнул оборотень, аккуратно скидывая меня на сугроб и отскакивая подальше. — Тор-р-ра, хватит. — Он потер уши и клацнул зубами, мотая головой. — Ты, смер-р-рти моей хочешь? Ну хватит же...

И я заткнулась, и, не потому что попросил, а потому что мне под руги попалась увесистая сучковатая дубина, которую я хоть и с кряхтением, но из снега выудила и в идиота мохнатого запустила.

— Ай!

— Б-б-больно? — вопросила чуть заикаясь.

— Нет, — ответил Асд, потирая ушибленную коленку.

— Н-на еще! — особо я его не зашибла. Вначале палками кидалась с переменным успехом, затем снежками, не забывая при этом гадости выкрикивать, чтобы сладить с перенесенным страхом. Била издалека, но так чтоб неповадно было — по морде и по лапам.

— Тор-р-ра, — отплевываясь от очередного снежка взревел оборотень, — да что ж ты взвилась! С Гилтом летала и ничего, а со мной так сразу... — Я не ответила, метко запустила очередным снежком. — Да хватит кидаться, накажешь иначе! Пр-р-риготовишь р-р-рыбу вместо мяса...

— Конечно, приготовлю. — Рявкнула я, очередным метким попаданием вернув себе способность выражаться связно. — И с радостью слабительно травки добавлю!

— Не на... тьфу! — Асд сплюнул едва не проглоченный снежок, выставил когтистые руки вперед, призывая меня к миру. — Лучше вообще ничего не готовь, я понял, так и быть потерплю... Успокоилась?

— Свинья, — выдала я и выдохнула, — мохнатая.

— А еще везучая, — нисколько не обиделся оборотень и подошел ко мне, опустился на четвереньки, подставляя спину. — Про оружие ты в пылу истерики забыла.

— Я про него постаралась не вспоминать, — медленно и очень аккуратно взгромоздилась на него, руками вцепилась в холку. — Дори предупредил, что произойдет в случае твоего ранения. И меня совсем не прельщает судьба стать загрызенным барашком.