Твое... величество-3!

Подросток ощутил себя так, словно на него накатила громадная волна теплого золотистого света. Жидкий свет — бывает?

И он снаружи, внутри, вокруг, и им можно дышать, и от него все становится ярким и сияющим, и мир такой... такой большой?

А почему он смотрит на него совсем иначе?

А...

Лисы действительно видят мир немного не так, как люди. И Мария от души рассмеялась, когда симпатичный ярко-рыжий лис встал на подгибающиеся лапки, и звонко тявкнул, удивленно оглядываясь вокруг. До того это забавно выглядело...

— Берт? — позвал Рэн Тори.

Лис упал на пол.

Секунда — и вот на четвереньках стоит Бертран Тук, и глаза у него большие и удивленные.

— А... я того?

— И этого тоже, — подтвердила Мария. И не удержалась. — Настоящий лис, как есть. И хвост у тебя рыжий.

И закатилась еще громче, когда Бертран повернулся назад, разыскивая свой хвост. А вдруг?

Рэн сделал шаг вперед.

— Эрра Мария, прошу меня простить за секунду слабости. Я... если вы не откажетесь мне помочь, я готов.

Мария внимательно посмотрела на него.

— Хорошо. Но не здесь.

— А...

— На улице. Мне не хочется, чтобы хозяин потом оплакивал разрушенный дом. Дракон — крупный.

Рикардо тоже рассмеялся. Вспомнил, как кита превращали — у моря, чтобы там глубина была, и Мария спустилась с Тони Варгосом в лодку, а обратно ее поднимали за канат.

Королеву обвязали под мышками... когда Тони превращаться в кита начал, лодку он закономерно потопил, а вот королеву вытащили. Сейчас ему смешно, а тогда он чуть с ума не сошел от страха. Второй кит дался уже легче.

А дракон?

— А огнем он когда дышать будет? Сразу после превращения?

— Как захочет, так и будет, — отмахнулась Мария. — но на всякий случай от домов отойдем, а то исс Шент нас потом со свету сживет.

Теос расправил плечи.

— Дракон там, али кто, а порядок быть должен!

Рэн впервые за все это время улыбнулся.

А ведь и правда.

Мало ли кто? Дракон там, не дракон... порядок — обеспечь! Так, с улыбкой, он и дошел до лужайки неподалеку от дома.

* * *

Рэну было жутко стыдно.

Да-да, всех посещает такое чувство, и чернозубые — не исключение.

Как он только мог?

Как он мог усомниться, даже подумать, что можно отринуть божественный дар? Многоликий снизошел к нему, а он, неблагодарный...

Рядом как-то незаметно оказался Бертран, который уже успел изучить своего друга. Сжал ладонь Рэна, качнул головой.

— Не грызи себя. Не всякая ноша нам под силу.

Рэн поднял брови. И как только парнишка узнал? Но...

— Ты не колебался.

— Так лис в каждом лесу по тысяче бегает, кабы не больше. А дракон — один. Может, один на поколение, легко ли такое на себя принять? Меня б точно раздавило.

Рэн выдохнул.

— Я должен. Ради Шагрена.

— Да неужели? А Шагрен твой ради тебя согласился бы такое вытерпеть?

— Вытерпеть?

Бертран сердито махнул рукой, не объясняя, что имел в виду. И заговорил о другом.

— Ну, не вытерпеть, а просто подумай сам. Ведь на Шагрене тебе места не будет, скорее всего. Даже если ты остров спасешь, никогда ваш император не смирится с твоим существованием. Ты и сам это понимаешь. Легко ли от дома отказаться, от всей своей прежней жизни?

Рэн виновато опустил глаза.

— Ты понимаешь. А я должен это сделать.

Бертран фыркнул.

— Оно понятно. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и все одно пожалеть. Ничего, дружище, хоть и невеликая это сила — лис, а все ж мы вместе и справимся.

Рэн ответно сжал руку друга. Друга?

— Спасибо, брат.

Слово было сказано.

Слово было услышано.

* * *

Солнечный день, из тех, когда природа пока еще находится в зимней спячке, а вот солнышко уже ласково касается земли, отогревает ее, пробует поглаживать лучиками-пальчиками.

Как ты?

Просыпаешься?

Лужайку пока еще не особенно видно под тонким слоем снега, и ноги перемешивают его в грязь. Дом достаточно далеко.

Рэн остановился и повернулся к Марии.

— Я... готов?

Мария поглядела ему в глаза. Рука ее уверенно лежала на красном камне. Вторая рука коснулась плеча Рэна.

— Я всегда смогу тебя позвать, мальчик. Не бойся ничего, ты услышишь мой голос из самой глубины неба.

Рэн опустился перед ней на колени. Поднес к губам пояс платья.

— Я... я воин Шагрена. Но я и ваш воин. Клянусь.

— Я не потребую от тебя того, что навредит твоей родине, — тихо пообещала Мария. И черные глаза Рэна вспыхнули радостью.

Она сдержит слово, он-то понимает. Достойный сюзерен не может быть женщиной? А вот может иногда... такое и на Шагрене случалось. И драконами бывали женщины. Просто их было так мало. И об этом так старались забыть... а прадед помнил. Прадед рассказывал.

Это не обычная женщина, и Рэн не дает обычной клятвы. Но точно знает, что всегда, всегда будет рядом. Что бы ни случилось.

Для этой женщины он сделает все, что в его силах.

Они не знают, но в эту минуту, в Фардании, в храме Многоликого начинает сиять кристалл. В нем зажигается новый огонь, медленно, но верно, он разрастается, захватывает камень...

Им нет до этого дела.

Потому что в эту минуту Мария зовет. И Рэн падает... куда?

Это что-то алое и золотое, оранжевое, горячее и расплавленное.

Это — подземный огонь.

Только он внутри Рэна, или Рэн внутри него, и сейчас все это рвется наружу, сейчас все это обжигает, и мужчине мучительно больно. Откуда-то он знает — терпи! И стискивает зубы так, что те начинают крошиться.

Терпи!

Огонь не приходит просто так, это огонь твоей души, это огонь, в котором полыхают тела твоих друзей, это огонь, который может поглотить твою родину, это огонь твоего сердца, вечный огонь человеческой крови...

Это — дракон!

Рэн не видит, а Бертран с ужасом наблюдает, как извивается на грязной земле тело друга, как бежит по его коже полоска алой чешуи, потом пропадает, и еще одна, и еще...

— Он же погибнет!

Кинуться к другу ему не дает адмирал. Рикардо перехватывает Бертрана, зажимает так, что не вырваться и шепчет на ухо.

— Молчи! Они тебе никогда не простят, если ты помешаешь! Верь другу, он справится! Я видел похожее... это тяжело. Пока все хорошо!

Рикардо не врал, и Бертран чуял это в его словах. И правда, адмирал видел уже такое, когда два его человека оборачивались китами. Большие и добродушные, но... как же им было тяжело! Кит — это не человек, это и времени заняло больше, и сложнее им было намного. Сейчас то же самое переживал Рэн.

Дракон — еще тяжелее кита, это уж верно. Не по массе, а по существу своему, создание огня и воздуха... морякам было проще. Они давно сроднились с морем, вода стала их второй душой, натурой, стихией, им было легче принять себя. А Рэн?

Дракон — это еще и внутренняя свобода.

В драконьем огне горит любое принуждение, дракон не может быть рабом. На нем могут быть только те обязательства, которые он принимает на себя добровольно.

Шагрен.

Мария.

Рэн цеплялся за эти два осколка, которые у него оставались. Почему-то это было важно для него. Шагрен... если нет Шагрена, незачем и жить.

И Мария.

Женщина, чей голос звал его из небытия. Заставлял зубами, когтями цепляться за этот мир, возвращаться в реальность... когтями?

Да, у него когти!

Рэн медленно поднялся на... лапы? Огляделся вокруг.

Новое тело было немножко неуклюжим, словно бы дракон не знал пока, как ему ходить, как поднимать лапы, как двигать головой... чуть шевельнулась мощная длинная шея.

— Какой красивый! — тихо сказала Мария.

Она стояла неподалеку от ящера. Больше всего он был похож, наверное, на стегозавра. И размеры примерно такие же, метров десять — пятнадцать в длину, два-три в высоту, точнее из-за гребня и не скажешь. Вес? Наверняка тонны три-четыре есть, а может, и больше. Четыре мощных лапы, не слишком крупная, но пропорциональная голова, гребень на спине. И — крылья.

Пока они были сложены в два валика, наверное, чтобы не мешались. А если дракон их расправит?

Ярко-красный, с золотистым отливом, с громадными черными глазами... кстати — узкими.

Ящер повернул голову. И глаза его были вполне разумными. И вокруг черного зрачка сияло кольцо золотистого света.

— Р-рэн...

Голос зверя пока получался рычащим. И пасть была очень впечатляющая. Рикардо шагнул чуточку вперед, закрывая Марию. Если ящер потеряет разум, королеву надо будет прикрыть от обезумевшего дракона, и на пару минут его хватит, это уж точно. Морской змей страшнее в море, но и на земле несколько центнеров змеятины не оплошают. И яда у него хватит. Может, и не на одного дракона!

А Мария почему-то и не боялась.

— Ты можешь говорить? Как здорово! Значит, горло у дракона устроено по типу человеческого? А что-то еще сказать можешь?

— М-гу... — попробовал дракон.

И стал меняться обратно.

По мощному телу пробежала одна волна, вторая, третья, ящер съеживался и скукоживался, становился все компактнее... последними исчезли крылья, которые до конца закрывали происходящее. И вот на траве уже лежит человек. Лежит, скорчился, словно в утробе матери, и закрывается от боли, которой сопровождалось превращение.

— Рэн! — кинулся к другу Бертран.

Рэн с усилием развернулся.

Мария подошла, погладила его по голове, кивнула мужчинам, чтобы помогли. Они и подняли, и отряхнули, и даже флягу с горячим ягодным взваром протянули. Спиртное почему-то двуипостасные любить переставали. Странно, но факт. Вроде бы и ничего такого, искусственного, просто продукт брожения, но вот не нравился. Мария его тоже разлюбила.

Могла выпить в лечебных целях, но не более того.

Рэн выхлебал малиново-медовый отвар, и чуть расслабился, согрелся.

— Я — живой?

— Вполне, — заверила его Мария. — Как ты себя чувствуешь?

— Странно. Больно было, я помню. Но как-то правильно. Словно я всю жизнь дышал в пол-груди, а сейчас смог расправить спину.

Мария кивнула.

— Так бывает.

Пояснять она не стала, это уже из области ее личных теоретических выкладок. Да и как объяснишь людям про доминантные и рецессивные гены? Допустим, вторая ипостась завязана именно на рецессивный ген, который и наследовался-то далеко не всегда. Только если и мама, и папа, и вся семья на шесть поколений назад с этими генами, и тогда могли быть сбои. Но тогда непонятен разброс обликов. Как от двух лис, к примеру, может родиться крокодил?

Да никак!

Но ведь рождались же!

Что-то есть еще такое, неучтенное... и вообще, местная биология еще ждет своих Линнея, Ламарка, Вавилова, Вернадского. Мария точно не потянет, в лучшем случае готова посчитать бюджет для университета. А сколько тут всего изучать? Даже подумать страшно!

Бертран вчера поделился своими шелковыми тряпочками, и Феликс кое-что успел прочитать Марии. Мало, конечно, это все лучше бы скопировать, но это потом. А сейчас привести в порядок мальчишку, который едва на ногах стоит, и накормить. И побольше, побольше...

Ему сейчас хорошо питаться надо. Первое превращение, оно больше всего сил забирает, все остальное уже так, вторично, привычно, почти спокойно. А первый раз ты пробиваешься, словно через стену. И таранить ее приходится даже не головой — всей тушкой. Тяжело.

Оклемался Рэн уже за столом. И благодарно смотрел на Марию.

— Я... я должен уехать на Шагрен. Но я вернусь, обещаю!

Мария кивнула.

— Если вернешься — место найдется и тебе, и твоему другу. Даю слово.

— Я думаю, Бертран останется здесь? — удивился Рэн. — Как раз и свитки...

— Не дождешься, — резко отозвался подросток. — Даже и не думай меня тут бросить! Я с тобой! Вместе и вернемся!

— Я... я думал лететь через море?

— Дурак, что ли? — тут уж не выдержал исс Шент. И то сказать, сколько можно испытывать барсучье терпение? Сначала зверюга размером с поместье... ладно, поменьше, но у страха глаза велики, и за поместье он переживал, дракон — не зайчик пушистый, потом еще поле попортили, там теперь пока все перекопают... А теперь еще и идиотские идеи выслушивать? — Ты как себе это представляешь? Летит над городом дракон! Которых уже лет триста не видели, а то и больше!

— Я ночью...

Теперь 'фейспалм' изобразила Мария. Классический. Слова тут такого не знали, а вот жест удался.

— Еще лучше. Врежешься куда, или заплутаешь в темноте, и что потом? На воду садиться? На деревню падать? Ты вообще о чем думаешь?

Рэн пока не думал. Но...

— Пешком это долго. А денег у меня не так и много.

Мария махнула рукой.

— Адмирал Марен, разберетесь?

— О чем речь? — пожал плечами Рикардо. — Если надо, отвезу, подожду, привезу. То есть корабль отвезет.

— Надо, — серьезно сказала Мария. — Я не знаю, сколько времени осталось у Шагрена, но если начались землетрясения... его может и не быть.

— Прадед говорил, что очень мало.

Рикардо и спорить не стал. Прадед там, или кто... он просто подошел к карте на стене.

— Смотри. Мы сейчас вот здесь, — палец его указывал на точку на берегу Внутреннего моря. — Я прикажу, тебя доставят вот сюда, на шлюпе. — Адмирал указывал уже на Картен. — Если оплывать кругом, это долго, но ее... эрра Мария может написать, чтобы тебе предоставили все необходимое.

Мария кивнула.

— И я напишу, и Феликс.

Ради такого случая Саймон пойдет навстречу. Он уже писал несколько раз, намекал, что готов оказать сестре помощь. Вот и пусть поможет... переправит Феликса через Картен.

— Вот. А в этом порту у нас всегда есть один-два корабля, — ткнул пальцем Рикардо. — Письмо я дам, да и голубя отправлю почтового. Как раз долететь успеет, тебя будут ждать. Вас. И через пролив перевезут. И уложишься быстро, и вернуться сможешь на том же корабле, если что.

Рэн кивнул.

— Спасибо. Это будет... я буду перед вами в долгу.

— Будешь. Но мы и себя спасаем. Если все, как эрра Мария говорит, то после взрыва вулкана у вас, плохо будет всем. Лучше обойтись.

Рэн кивнул еще раз.

Лучше.

Только вот что его ждет на Шагрене?

Бертран перехватил его взгляд и задрал нос.

— Не боись! Я рядом, прорвемся!

И Рэну вдруг стало легче. Действительно, чего бояться, если он уже не один? Если вот, целая комната людей, двуипостасных, которые доброжелательно смотрят на него и улыбаются.

— Адмирал, может, приглядеть за парнишкой? — прогудел один из присутствующих.

— А хоть бы. Давай, ты и Марко, лишним, поди, и не будет, согласился Рикардо. Вместе поедете.

— Мне... я справлюсь, — попытался отказаться Рэн.

— А я нет, — тут же отозвался Бертран. — Согласен! А чего только двое? Вы вообще кто? Я понять не могу, морем пахнет?

— Косатка и альбатрос, — коротко разъяснил адмирал. — На суше не прикроют, а в море — мало ли что?

Что это за милая рыбка знали и Рэн, и Бертран, так что споров и не возникло. И альбатрос тоже не пушистенькая и милая птичка, так-то у него и клюв, и когти, просто характер мирный. И на Шагрене их уважают.

Пусть будет альбатрос.

Им в путешествии все пригодится.