"Рассказ Зои" (Война старика 4)

— Немедленно, — ответил Гикори.

Я посмотрела на них обоих. — Ты спрашиваешь меня об этом сейчас? До вылета в Роанок осталось меньше двух часов.

— Мы только сейчас получили приглашение, — сказал Гикори. — Как только нам его прислали, мы сразу же отправились искать тебя.

— Это не могло подождать? — спросила я.

— Наше правительство хотело бы спросить тебя перед началом вашего путешествия в Роанок, — сказал Гикори. — Как только ты освоишься в Роаноке, то, возможно, будешь сомневаться, стоит ли уезжать на такой значительный срок.

— На какой срок? — спросила я.

— Мы отправили предполагаемый маршрут на твой персональный компад, — сказал Гикори.

— Я спрашиваю не о том.

— Весь тур занял бы тринадцать стандартных месяцев, — пояснил Гикори. — Хотя, если бы ты согласилась, его можно было бы продлить.

— Итак, подведем итоги, — сказала я. — Вы хотите, чтобы в ближайшие два часа я решила, оставлять ли мне семью и друзей как минимум на год, а может, и дольше, чтобы в одиночку отправиться в путешествие по мирам обинян?

— Да, — ответил Гикори. — Хотя, конечно, мы с Дикори будем сопровождать тебя.

— Но без других людей, — сказала я.

— Мы могли бы взять кого-нибудь, если бы ты захотела, — предложил Гикори.

— Захотела бы я? Да это было бы здорово.

— Очень хорошо, — сказал Гикори.

— Это сарказм, Гикори, — раздраженно сказала я. — Ответ отрицательный. Я серьезно, Гикори. Ты просишь меня принять решение, которое изменит мою жизнь, за два часа до начала полета в новую колонию. Это совершенно нелепо.

— Мы понимаем, что время для этого запроса не оптимальное, — сказал Гикори.

— Не думаю, что понимаете, — возмутилась я. — Понимаете, что это срочное уведомление, но не думаю, что понимаете, насколько это оскорбительно.

Гикори слегка отшатнулся. — Мы не хотели тебя обидеть, — проговорил он.

Я уже собиралась что-то выпалить, но остановилась и начала считать в уме, потому что где-то в глубине души рациональная часть моего мозга давала мне понять, что это будет слишком резкая реакция. Гикори и Дикори пригласили меня в последнюю минуту, не придавая этому особого значения. Что-то в этой просьбе меня насторожило.

Мне потребовалась минута, чтобы понять, почему. Гикори и Дикори просили меня оставить позади всех, кого я знала, и всех, с кем я только что познакомилась, в обмен на год одиночества. Я уже испытала это давным-давно, когда обиняне забрали меня из "Ковелла", и мне пришлось ждать, пока мой отец найдет способ вернуть меня. Это было другое время и при других обстоятельствах, но я помню свое одиночество и потребность в человеческом общении. Я любила Гикори и Дикори, они были моей семьей. Но они не могли предложить мне то, в чем я нуждалась и что могла получить от общения с людьми.

И кроме того, я только что попрощалась с целой деревней людей, которых знала, а до этого прощалась с семьей и друзьями, обычно навсегда, гораздо чаще, чем большинство людей моего возраста. Прямо сейчас я только что познакомилась с Гретхен, и Энцо, безусловно, выглядел интересно. Я не хотела прощаться с ними еще до того, как узнаю их как следует.

Я посмотрела на Гикори и Дикори, которые, несмотря на все, что знали обо мне, не могли понять, почему их приглашение так повлияло на меня. Это не их вина, сказала рациональная часть моего мозга. И это было правильно. Вот почему это была рациональная часть моего мозга. Мне не всегда нравилась эта часть, но в подобных ситуациях она обычно была на высоте.

— Прости, Гикори, — сказала я, наконец. — Я не хотела на тебя кричать. Пожалуйста, прими мои извинения.

— Конечно, — ответил Гикори. Он сам расслабился.

— Но даже если бы я захотела пойти, двух часов явно недостаточно, чтобы все обдумать, — сказала я. — Вы говорили об этом с Джоном или Джейн?

— Мы сочли за лучшее обратиться к тебе, — признался Гикори. — Твое желание уйти повлияло бы на их решение отпустить тебя.

Я улыбнулась. — Не так сильно, как, наверное, ты думаешь, — поведала я. — Ты можешь считать, что я уже достаточно взрослая, чтобы провести год в турне по мирам обинян, но гарантирую, что у моего папы будет другое мнение на этот счет. Джейн и Савитри потребовалось несколько дней, чтобы убедить его разрешить мне устроить прощальную вечеринку, пока они будут в отъезде. Как ты думаешь, он согласился бы на то, чтобы я уехала на год, когда у нас есть двухчасовой лимит времени? Это чересчур оптимистично.

— Это очень важно для нашего правительства, — сказал Дикори. Что было удивительно. Дикори почти никогда ни о чем не говорил, кроме произнесения одного из своих монотонных приветствий. Тот факт, что Дикори чувствовал себя вынужденным заговорить, сам по себе говорил о многом.

— Понимаю это, — ответила я. — Но все равно это слишком неожиданно. Я не могу принять такое решение сейчас. Просто не могу. Пожалуйста, передайте вашему правительству, что для меня большая честь получить приглашение и что я хочу как-нибудь совершить экскурсию по мирам Обина. Правда, хочу. Но я не могу сделать это вот так. И я хочу полететь в Роанок.

Гикори и Дикори на мгновение замолчали. — Возможно, если майор Перри и лейтенант Саган услышат наше приглашение и согласятся, тебя это убедит, — сказал Гикори.

Раздражает, раздражает. — Что это должно означать? — спросила я. — Сначала ты говоришь, что хотел, чтобы я сказала "да", потому что тогда они могли бы согласиться, а теперь хочешь поступить по-другому? Ты спросил меня, Гикори. Мой ответ — нет. Если думаешь, что расспросы моих родителей заставят меня передумать, то ты не понимаешь человеческих подростков и уж точно не понимаешь меня. Даже если они согласятся, чего, поверь мне, не случится, поскольку первое, что они сделают, это спросят меня, что я думаю об этой идее. И я скажу им то же, что сказала тебе. Что только что сказала.

Снова воцарилось молчание. Я внимательно наблюдала за ними обоими, пытаясь уловить дрожь или подергивания, которые иногда проявлялись, когда они были эмоционально подавлены. Они оба были тверды, как скала. — Очень хорошо, — сказал Гикори. — Мы проинформируем наше правительство о твоем решении.

— Скажите им, что я рассмотрю это в другой раз. Может быть, через год, — предложила я. Может быть, к тому времени я смогу убедить Гретхен поехать со мной. И Энцо. Пока мы тут предавались мечтам.

— Мы расскажем им, — сказал Гикори, а затем он и Дикори слегка поклонились и ушли.

Я огляделась по сторонам. Некоторые люди в общей зоне смотрели вслед уходящим Гикори и Дикори; другие смотрели на меня со странным выражением лица. Думаю, они никогда раньше не видели девочку с ее собственными домашними инопланетянами.

Я вздохнула. Достала свой компад, чтобы связаться с Гретхен, но затем остановилась, так и не набрав ее адрес. Потому что, как бы сильно мне не нравилось оставаться одной в широком смысле этого слова, в тот момент мне был нужен перерыв в общении. Что-то происходило, и нужно было понять, что именно. Потому что, что бы это ни было, это заставляло меня нервничать.

Я положила компад обратно в карман, подумала о том, что только что сказали мне Гикори и Дикори, и забеспокоилась.

ДЕСЯТЬ

В тот вечер после ужина на моем компаде-наладоннике появилось два сообщения. Первое было от Гретхен. — Этот персонаж, Магди, разыскал меня и пригласил на свидание, — говорилось в нем. — Думаю, ему нравятся девушки, которые издеваются над ним. Я согласилась. Потому что он такой милый. Не жди меня. — Это заставило меня улыбнуться.

Второе было от Энцо, которому каким-то образом удалось раздобыть адрес моего компада; подозреваю, что Гретхен могла иметь к этому какое-то отношение. Оно было озаглавлено "Стихотворение девушке, с которой я только что познакомился, А именно Хайку, название Которого Теперь Значительно длиннее самого Стихотворения, О, ирония судьбы", и гласило:

Ее зовут Зоя

Улыбка, как летний ветерок

Пожалуйста, не делай из меня кубики.

Я громко рассмеялась, увидев это. Бабар посмотрел на меня и с надеждой замахал хвостом; наверняка он считал, что мое счастье принесет ему больше еды. Я дала ему кусочек оставшегося бекона. Думаю, он был прав насчет этого. Умный пес Бабар.

Изображение

* * *

После того, как "Магеллан" отбыл со станции Феникс, руководители колонии узнали о том, что в общей зоне чуть не произошел скандал, потому что я рассказала им об этом за ужином. Джон и Джейн многозначительно переглянулись, а затем перевели разговор на что-то другое. Я предположила, что проблема интеграции десяти совершенно разных групп людей с десятью совершенно разными культурами уже поднималась в их дискуссиях, и теперь они также обсуждали ее для несовершеннолетних.

Я полагала, что они найдут способ справиться с этим, но на самом деле не была готова к их решению.

— Игра с мячом в вышибалы, — сказала я папе за завтраком. — Ты заставишь всех нас, детей, поиграть в вышибалы?

— Не всех вас, — заметил папа. — Только тех, кто в противном случае затеял бы глупые и бессмысленные драки от скуки. — Он грыз кофейный кекс, а Бабар стоял рядом в ожидании крошек. Джейн и Савитри занимались делами; они были мозгами этого конкретного предприятия. — Тебе не нравится игра в вышибалы? — спросил он.

— Мне она очень нравится, — ответила я. — Просто почему ты думаешь, что это решение проблемы?

Папа отложил свой кофейный кекс, отряхнул руки и начал подсчитывать пункты на пальцах. — Во-первых, у нас есть место и принадлежности, и для этого места игра подходящая. Мы же не можем играть в футбол или крикет на борту "Магеллана". Во-вторых, это командный вид спорта, поэтому можно вовлекать в него большие группы детей. В-третьих, игра несложная, поэтому нам не нужно тратить много времени на то, чтобы объяснить всем основные правила. В-четвертых, она спортивная и даст вам, ребята, возможность выплеснуть часть своей энергии. В-пятых, она достаточно жестокая, чтобы понравиться тем мальчишкам-идиотам, о которых ты говорила вчера, но и не настолько жестокая, чтобы кто-то действительно пострадал.

— Еще какие-нибудь пункты? — спросила я.

— Нет, — сказал папа. — У меня кончились пальцы. — Он снова взялся за свой кофейный кекс.

— Просто мальчики собираются объединиться в команды со своими друзьями, — заметила я. — Значит, у вас все еще будет проблема, что дети из одного мира остаются со своими друзьями.

— Можно бы согласиться с этим, если бы не тот факт, что я не полный идиот, — сказал папа, — и Джейн тоже. У нас есть план на этот счет.

План был таков: все, кто зарегистрировался для участия в игре, были распределены по командам, а не имели права выбирать свою собственную команду. И это распределение по командам было не случайным; когда мы с Гретхен просмотрели списки команд, она отметила, что почти ни в одной из команд не было больше одного игрока из одного мира; даже Энцо и Магди были распределены по разным командам. Единственными детьми, которые были в одной "команде", были киотцы; будучи из колонии меннонитов, они избегали участия в спортивных соревнованиях, поэтому вместо этого попросились стать судьями.

Мы с Гретхен не записывались ни в какие команды; сами назначили себя менеджерами лиги, и никто не протестовал; очевидно, слухи о том, как сильно мы издевались над дикой компанией подростков, распространились повсюду, и нас боялись и перед нами благоговели в равной степени. — Это заставляет меня чувствовать себя очаровательной, — сказала Гретхен, когда одна из ее подруг из Эри рассказала ей об этом. Мы смотрели первую игру серии, в которой "Леопарды" играли против "Могучих красных шаров", предположительно названных так в честь игровых принадлежностей. Не думаю, что я сама одобряла название команды.

— Кстати, как прошло твое свидание прошлой ночью? — спросила я.

— Он пытался распускать руки, — ответила Гретхен.

— Хочешь, попрошу Гикори и Дикори поговорить с ним?

— Нет, с этим можно справиться, — сказала Гретхен. — И, кроме того, твои друзья-инопланетяне вызывают у меня отвращение. Без обид.

— Не обижаюсь, — заверила я. — На самом деле они милые.

— Это твои телохранители, — сказала Гретхен. — Они не должны быть милыми. Должны пугать людей до смерти. И делают это. Я просто рада, что они не ходят все время за тобой по пятам. Тогда никто бы никогда не подошел к нам поговорить.

На самом деле, я не видела ни Гикори, ни Дикори с тех пор, как накануне состоялся наш разговор о путешествии по планетам обинян. Прикинула, не задела ли их чувства. Я собиралась проведать их, чтобы узнать, как у них дела.

— Эй, твой парень только что прикончил одного из "Леопардов", — сказала Гретхен. Она указала на Энцо, который участвовал в игре.

— Он не мой парень, как и Магди не твой, — ответила я.

— Он такой же нахальный, как Магди? — спросила Гретхен.

— Что за вопрос, — возмутилась я. — Как ты смеешь спрашивать. Я безумно обижена.

— Значит, да, — сказала Гретхен.

— Нет, это не так, — возразила я. — Он был очень мил. Даже прислал мне стихотворение.

— Не может быть, — усомнилась Гретхен. Я показала ей хайку на своем компаде. Она вернула мне стихотворение. — Тебе достается автор стихов. Мне достается нахал. Это на самом деле нечестно. Хочешь поменяться?

— Ни за что, — отказалась я. — Но он не мой парень.

Гретхен кивнула в сторону Энцо. — Ты спрашивала его об этом?

Я посмотрела на Энцо, который, конечно же, украдкой поглядывал в мою сторону, пока мы ходили по полю для игры в вышибалы. Он заметил, что я смотрю в его сторону, улыбнулся мне и кивнул, и в этот момент вышибала сильно попал ему мячом по уху, и он с глухим стуком свалился.

Я расхохоталась.

— О, здорово, — сказала Гретхен. — Смеешься над болью своего парня.

— Знаю! Я такая плохая! — похвасталась я и чуть сама не упала.

— Ты его не заслуживаешь, — кисло сказала Гретхен. — Не заслуживаешь его стихов. Отдай мне их обоих.

— Ни за что, — отказалась я, а затем подняла глаза и увидела Энцо, стоящего передо мной. Я рефлекторно прикрыла рот рукой.

— Слишком поздно, — сказал он. Что, конечно, рассмешило меня еще больше.

— Она издевается над твоей болью, — наябедничала Гретхен Энцо. — Издевается, слышишь меня.

— О Боже, мне так жаль, — сказала я между смешками и, прежде чем сообразить, что делаю, обняла Энцо.

— Она пытается отвлечь тебя от своего зла, — предупредила Гретхен.

— Это работает, — сказал Энцо.

— О, прекрасно, — сказала Гретхен. — Посмотрим, смогу ли я после этого предупредить тебя о ее дурных привычках. — Она снова сосредоточилась на игре, лишь изредка оглядываясь и улыбаясь мне.

Я отстранилась от Энцо. — На самом деле я не злая, — призналась я.

— Да, просто забавляешься болью других, — поддел Энцо.

— Ты ушел с площадки, — сказала я. — Не могло быть так уж больно.

— Есть боль, которую ты не видишь, — ответил Энцо. — Экзистенциальная боль.

— О, боже, — изумилась я. — Если ты испытываешь экзистенциальную боль от игры в вышибалы, то на самом деле просто что-то неправильно.