За Край. Часть 1 (Главы 1 - 12)

Вот такой живописной группой мы и вываливаемся из портала в туман — Хастин с объемной поклажей и я с Даголаром, мало чем от тюка отличавшимся.

— Ай! — вскрикивают у нас под ногами.

Лагерь переполошился.

— Тихо! — командует Хастин. — Это мы! Чего вопите?

— А чего вы наступаете? — ворчит из тумана Торан.

— А чего вы валяетесь под порталом?

— А чего вы портал ставите туда, где я сплю?

— А ужинать будешь?

— А че... а? Буду!

Туман оглашается хохотом.

— А вы ужин принесли? Откуда? — протирая глаза, выбредает на наши голоса Этта.

— Нас сегодня угощают, — отвечаю.

— Кто? — удивляется Торан.

— Вот этот господин, — и я сваливаю застывшее тело к ногам.

Ребята собираются вокруг нас.

— Ой, так это же тот, из Магистрата! — восклицает Дара.

— Ну да, — подтверждаю. — Если кто забыл — господин Даголар, прошу не любить и не жаловать.

— Он что, умер?

— Нет, конечно, с чего вы взяли? Зачем он нам мертвый? Мы его просто немножко успокоили, чтобы не шумел.

— А зачем он нам вообще? — спрашивает Ран. — Ужин — это хорошо, но с таким дополнением...

Хастин берётся объяснить:

— Это же он наложил на нас Печати. И Прикосновением Боли накрыл.

— Понятно, — шипит Вильна. — Можно я его пну, пока он тут валяется?

— Нет, — смеюсь я. — Мы притащили Энво не для этого.

— А что, ужином накормить?

— Вообще-то это его ужин, мы просто позавидовали и прихватили еду с собой. И дрова, кстати, тоже, — продолжаю я веселиться. — Так что те, кому всё ясно, могут взять вон тот тючок и разложить костер. А непонятливым объясняю — Печать Силы может быть снята только тем, кто ее наложил. Лекцию о почерке мага, надеюсь, читать не нужно. Вот зачем нам и необходим этот господин. Только, боюсь, его придется уговаривать.

— Так давайте попробуем, — шумят мои коллеги.

— А у меня есть два неоспоримых аргумента в нашу пользу, — добавляет Торан.

— Какие?

— Вот, — басит природник и поднимает кулаки размером с неплохой арбуз каждый.

Освобожденный от Тихой Печати Даголар первым делом обвинил нас в краже.

— И что же мы украли? — интересуюсь я холодно.

— Как что? — возмущается он. — А посуду со стола? А покрывала? А меня, в конце концов?

— Ну что вы, господин Даголар! Мы просто пригласили вас на пикник. А посуда, еда и покрывала — это ваш вклад в общее веселье. Вы же не хотите сидеть на камнях? И потом, как вы можете меня, уважаемого пожилого человека, обвинять в банальной краже?!

Обступившие нас юные чародеи непочтительно ржут, а Даголар багровеет:

— Вы! Вы преступники!

— А ты — подлец, — спокойно произносит Илар, и веселье угасает.

— Давайте не будем выяснять, кто из нас хуже, — предлагаю я. — Даголар, вы же хотите поскорее домой? Так приступайте, чего зря время тянуть. Заклинание я вам дам. Снимайте с ребят свои игрушки и проваливайте. Мы вас даже домой подкинем.

— И не подумаю! — упрямится наш пленник. — Вы преступники, а преступники должны быть запечатаны.

Казаться гордым и принципиальным у него получается из рук вон плохо.

— Дарона боитесь? — усмехаюсь. — Напрасно. Поверьте, если он узнает, что я могу пользоваться Силой, то не будет вас обвинять.

— Я не боюсь господина Дарона! Он мой учитель!

— Это заметно, — отозываюсь я.

— Освободите меня, мерзавцы! Издеваться над неподвижным человеком гадко!

— Да? Кто бы мог подумать! Но вообще-то это для вашего блага. Вы же в драку полезете. А у некоторых здесь Кружево и кулаки чешутся — припомнить по полной и мнимые телепорты, и Прикосновение Боли. А я не планировал вас калечить. Ну, Даголар, будьте умницей, делайте что говорят.

— Обойдетесь, — бурчит он. — Можете меня убить, ничего я снимать не стану.

— Убить... — вздыхаю. — Как просто... Увы, всё намного печальнее, друг мой.

Я отхожу от пленника. Хастин ловит мой рукав и вопросительно заглядывает в глаза.

— Придется вам... тебе, Хастин, брать его под контроль, — развожу я руками. — Не можем же мы тут вечно сидеть и уговаривать. Сможешь?

— Попробую. Вы только сделайте так, чтобы он не мешал своей руганью.

Приходится снова угомонить Энво Тихой Печатью.

Хастин садится на землю перед Даголаром и надолго умолкает. До народа доходит серьезность момента и вынуждает тоже притихнуть. Наконец менталист вытирает рукавом влажный лоб, трёт глаза и поднимается.

— Всё, Бонари, он мой. Можете его освободить, — он мрачно выдавливает из себя слова.

Бедный мальчик. Неужели впервые пошел вразрез с совестью?

Тихий и покорный Даголар читает над детишками заклинание, которое так любезно нашел Шальву. А я, перейдя на уровень Кружева, вижу, как мерзкие серые щупальца втягиваются в источник-амулет. Юные чародеи шумят возбуждённо и радостно, снимая с себя опостылевшее украшение. Они же до этого, когда думали, что я не вижу, чуть ли не зубами его пытались содрать, раз уж магией не выходит.

— Что теперь? — спрашивает Хастин.

— А теперь... ты можешь поставить ему блок на память?

— Могу, — равнодушно пожимает он плечами.

— Потерпи еще немножко, коллега, — мягко прошу я. — Надо закончить, раз уж начали.

Он нехотя кивает. А я роюсь в принесённом нами тюке, достаю бутылку вина, протягиваю Даголару и велю:

— Пей.

Тот молчит и смотрит на Хастина.

— Делай, что говорят, — кривится менталист. И я внезапно осознаю всю глубину его отвращения.

На этот раз портал я открыл прямо в столовую Даголара. Мы усаживаем уже засыпающего пьяного мага в одно из кресел, накрыв их принесёнными назад покрывалами. Недопитую бутылку вкладываем в руку. Вроде всё.

— Снимай контроль, Хастин. Нет, сначала внуши ему, что он здесь сам всё убрал, а то завтра слуги кинутся — а посуды-то и нет. Кстати, что он будет помнить?

— Сел ужинать, выпил больше обычного, куда-то унёс всё со стола, упал в кресло и уснул.

— Вот и хорошо. Будем надеяться, что никто ничего не заподозрит, а твой блок найдут нескоро.

— Это если найдут, — возражает Хастин. Мальчик начинает хвастаться, значит, непоправимого ущерба его тонкой душе мы не нанесли.

В лагере шумит буйное веселье и трещит костер. Чародеи хохочут и верещат, меняют друг другу и себе цвет волос, заставляют цвести поленья и брызгаются разноцветными искрами Силы. Открытая мною возможность плести заклинания мысленно делает каверзы неожиданными и оттого еще более смешными. Даже Хастин невольно заулыбался, видимо, решил, что такое зрелище стоит его внутренних терзаний.

Огонь костра, вкупе с чарами Торана, справился с туманом — вокруг нашей компании образовалась чистая незамутненная ночь. Правда, если поднять взгляд в привычном поиске знакомых звезд, наткнешься на ту же белую клубящуюся завесу.

— Этот туман никогда не кончится, — когда спало веселье, вздыхает Тиана, глядя на огонь.

— Не грусти, милая Ти! — поёт Ран. — Давай попросим мастера вызвать ураган и прогнать эту гадость. Нас, правда, тоже потреплет, но ради тебя я готов на любые жертвы.

— Болтун рыжий! — усмехается она. — Тебя да в балаган — цены бы не было.

Ран как-то сразу нахохливается, горбится и умолкает.

— Ты что, обиделся?! — тормошит его Тиана. — Ранчик, ну извини, пожалуйста, я не хотела!

— Да ладно, вот еще! — через силу улыбается Цантеш. — Меня обидеть — очень постараться нужно. Всё в порядке!

Он встряхивается, забрирает у Хастина бутылку с вином и как следует прикладывается к ней. Этого еще не хватало! И вообще, что творится в лагере? Пока я ел и наблюдал за Раном и Тианой, ребятишки успели умять снедь, изъятую у Даголара, и переключились на вино. Особенно постарался Хастин и теперь смотрит соловыми глазами в туман, почти не мигая. Эх, рано я его выпустил из виду — первый опыт подчинения чужого разума настолько не оставил его равнодушным, что мальчик банально напился. А чем он думал, собираясь обучаться ментальной магии? Вряд ли Хастин после выпуска пополнил бы ряды дежурных менталистов на почтовых станциях. Платят мало, да еще сиди неотлучно и всякий бред передавай по мыслесвязи кому укажут. Не для сына советника такое занятие. Но менталистам Королевского Совета, куда, учитывая высокий пост Шамбо-старшего, прямая дорога была Хастину, я и вовсе не завидую — сегодняшний случай довольно безобиден по сравнению с их обычными деяниями. Интересно, знал ли он об этом?

А теперь еще и Цантеш вцепился в бутылку. Что ж такого углядел он в словах Тианы? Обычно он сам на подколки щедр до всеобщего раздражения, а шпильки друзей отскакивают от него как горох. Что-то здесь не так... Только что?

Барышни, засыпающие на ходу, помогают мне отобрать остатки вина и уложить наших пьяниц, сворачивают себе из дорожных пледов по гнезду и укладываются. Остальные уже мирно сопят, изредка ворочаясь. Я накрываю лагерь Куполом Покоя — мало ли, кто тут водится и что творится в ночной тишине. Наконец-то спать!

Глава 9

Хастин на следующее утро страдает похмельем. Страдает молча до самого полудня. Потом Этта замечает его состояние и жалеет несчастного. Надо будет у нее заклинание узнать — менталист прямо оживает.

Идём молча, изредка останавливаясь передохнуть, глотнуть воды и поменяться местами в связке. Даже вернувшаяся способность к чарам уже не так развлекает. На дневном привале девушки устраивают купание в тумане, подбив Дару 'сделать ливень'. Вечером из остатков дров сооружаем костёр и едим горячую вязкую кашу, приправленную казёнными консервами.

А ночью кто-то из девчонок плачет во сне.

На следующее утро брат и сестра Трамме собираются куда-то и просят их подождать. Ответом на мой недоуменный взгляд служит портал, открытый госпожой Горен.

— Мастер, мы быстро, — словно извиняясь, тихо говорит Вильна. — Торан с Дарой должны были к родителям ехать после выпуска. Представляете, что начнётся, если старшие Трамме поедут в Столицу искать пропавших детей? Мы к ним и сразу назад.

И шагает в портал вслед за друзьями.

— А ты, Этта, тоже ведь не из Столицы, — вспоминаю я. — Тебя родители не хватятся?

— Нет, — бурчит целительница. — Я им вечером накануне отъезда письмо отправила маг-почтой. А если бы и нет, всё равно бы не искали.

Я умолкаю. Если у девочки конфликт с родителями, не мне влезать ей в душу. Но Этта, видимо, давно хотела выговориться:

— Они вообще не хотели, чтобы я уезжала учиться — хвори умею заговаривать, и достаточно. Уважаемым человеком бы стала в деревне! А я все равно уехала. Так что теперь я для них так, не пойми кто, перекати-поле неприкаянное.

— Но сама-то ты знаешь, что ты — хороший целитель, причем с дипломом! Значит, стоило учиться! — возражает Тиана.

Этта невесело усмехается:

— И зачем мне здесь этот диплом? Скалам показывать? Так даже они через туман не увидят.

Ай, какие гадкие настроения поползли по рядам моих спутников! Наивно было думать, что с избавлением от Печати всё станет распрекрасно.

— Дело ведь не в дипломе, да и из тумана мы обязательно выйдем когда-нибудь — качаю я головой. — Не мое это дело — доказывать, что ты сделала правильно, уехав наперекор семье. Но послушай ты родню и останься, тебя бы сгрызла тоска. Когда через время ты осознала бы, что тоскуешь, было бы уже поздно. Жизнь втянула бы тебя, как в болото, в круг повседневных забот, и в вашем селении добавилось женщин с потухшим взглядом. А мне, например, очень не хотелось бы, чтобы такие замечательные глаза перестали радоваться жизни.

Ну вот, впервые вижу, как краснеет наша целительница.

— Спасибо, мастер, — тихо говорит Этта. — А то, с тех пор, как мы выехали за Перевал, ко мне всё чаще приходит мысль, что правы были родители, не отпуская меня в большой мир.

— А я и не сказал, что твои родители не правы.

Этта озадаченно хмурится:

— Но вы же только что...

— Пойми, — перебиваю я, — у каждого свои понятия о хорошей жизни. И свой, только свой выбор. Оставшись, ты выбрала бы их жизнь, но жила спокойно. Уехав, предпочла свою. И теперь ты здесь. Так что лучше, можешь сказать?

— Не согласен, — вдруг вмешивается в разговор Нарин. — Если Этте судилось оказаться за Краем, она бы попала сюда и так, только, может, не в такой хорошей компании.

О, фаталисты в наших рядах!

— Иво, ты всерьез уверен, что все в жизни предопределено? — спрашиваю я. — И кем же?

— Высшими Силами, конечно, — терпеливо поясяет он.

Ну-ну...

— А вы, господин профессор, так не считаете? — спешит уточнить Илар.

— Высшим Силам больше заняться нечем, как следить за каждым, и указывать, куда поставить ногу! И потом, я же просил! — отчего-то такое обращение раздражает меня всё больше и больше. — Меня можно называть Бонари, и я не имею ничего против такой формы своего имени. В крайнем случае — 'мастер Йеруше', если так уж трудно.

— А это ваше полное имя? — вкрадчиво осведомляется Хастин.

— Нет.

— А полное можно узнать?

— Нет.

Еще чего не хватало....

От дальнейших расспросов меня спасает проявившийся портал. Это вернулись ребятишки с горой разнообразной снеди и полезного снаряжения. Уминая домашние пирожки, Торан говорит:

— Мы родителям ничего не говорили и особо не рассиживались. Сказали только, что нас заслали на практику на Край Мира, но не уточняли, на какой.

— Хотя мама, кажется, не поверила, — вздыхает Дара.

Хорошо, что у меня нет детей. Занесет их куда-нибудь к демонам на рога, а мне они будут твердить, что всё в порядке.

Из тумана мы выходим почти к вечеру. И хвала Высшим Силам! Если бы не это, мои спутники совсем бы упали духом, а я бы свихнулся от их настроения. Еще чуть-чуть — и открыл бы портал, выпихивая всех по очереди. Керсо вылетел бы первым, так он меня достал своим нытьём. И остальных заразил. Я узнал, что все сбили ноги о камни, что девочкам хочется вымыться, а мальчикам нормально поесть, что лучше пойти, намылить шею Главе Совета и жить спокойно в Столице. Храбрые какие! Так Дарон и подпустил вас к себе! Надеюсь, дальше нытья дело не пойдёт и детишки не заведутся всерьёз с глупой местью. Я так даже спасибо советнику могу сказать, за то, что он выпихнул меня с насиженного места и не дал моему седалищу еще прочнее прирасти к обыденности.

Я упрямо молчу, предаваясь сожалениям о том, что вообще связался с юнцами, и считаю шаги, чтобы не сойти с ума, видя перед собой мотающуюся по сторонам косу Дары. Туда-сюда. Туда-сюда.

Через двенадцать тысяч триста двадцать восемь шагов пелена впереди превращается в клочья с голубоватыми просветами, а затем тают и они. Вильна-рысь вдруг глухо рычит и подаётся назад. Идущий за ней Торан останавливается, его толкают Илар и Дара, а за ними все мы сбиваемся в кучу и замираем.

Горы! Горы, покрытые зелеными барашками лесов, вальяжно раскинулись далеко под нами. Подножья буйно поросли травой, не той, пожухлой в камнях, что попадалась нам под ноги, нет, настоящей, сочной зеленью. В междугорье змеей вьётся река, поблёскивая в уходящем солнце. А для пущего веселья спуск, приведший нас, заканчивается обрывом.

— Еще один Край! И красиво как! — почему-то шепотом восхищается Тиана.

— Красиво-то красиво, а спускаться как будем? — ворчит Дани, скидывая с плеч поклажу. — Я так и знал...

Его перебивает Иво:

— Керсо, хватит ныть! Ты достал уже всех, честное слово!

— Я достал?! — возмущённо пучит глаза Дани. — Хорошо, я достал! Но если ты, Нарин, такой стойкий и терпеливый, может, скажешь, что делать дальше?

— Пока не знаю, — разводит руками Иво. — Надо подумать. Кстати, всех касается.

Компания умолкает, только Дани бурчит под нос что-то нелестное для спутников.

Действительно, хороший вопрос — что же делать.... Если бы еще ответ найти, цены бы не было. Довольно узкий карниз, на который вывела нас Вильна, по обе стороны сжимают отвесные скалы. Впереди — пропасть, манящая дальними зелеными пейзажами. Позади стена тумана, в который я не вернусь ни за какие пряники — за три дня я так устал отжимать намокшую одежду на привалах и чувствовать себя слепцом!

— Спуститься с этого обрыва — что-то невозможное! Что тут придумаешь?! — зло фыркает Дани.

Невозможное? Это ты правильно сказал, дружок. Но мы — специалисты по невозможному, раз оказались здесь. Я решаюсь

— Господа чародеи, есть мысль.

Десять пар глаз втыкаются в меня. Какие они всё-таки молодые и наивные, мои спутники, так нежеланно навязанные мне и ставшие почти друзьями. Им до сих пор кажется, что кто-то знает, как лучше и правильнее.

— Давайте попробуем поставить портал, — и, предупредив поток возражений, продолжаю: — Я знаю, что невозможно открыть портал туда, где никто не был. Это преподают на втором курсе Университета. Однако там же говорят о том, что за Краем находится пропасть без жизни, воздуха и воды. Мы с вами это успешно опровергли. Далее: нас учили, что плести чары возможно только вслух. Сейчас слова прорываются разве что по старой привычке, потому что вербальный способ оказался не единственным и не лучшим. Так кто бы говорил о невозможном?

Детишки пока меня не понимают. Ладно, разжуем.

— Взгляните туда, — я указываю на предгорья далеко внизу. — Примерную точку выходного портала мы можем выбрать отсюда. Разве не по этому принципу строятся другие заклинания? Видишь предмет или место, на которое хочешь воздействовать, рассчитываешь вектора, снимаешь ориентир, вплетаешь эти данные в заклинание и посылаешь Силу. Господа теоретики, можете снять ориентиры для портала издалека, как для обычного заклинания?

— Вообще-то можем, — говорит Илар. — Но слишком мало расстояние, чтобы ставить портал.

— А говорят, что в королевском дворце порталы в каждой комнате, ну, чтобы ноги не трудить, — влезает Дара.

— Дара, вы... ты же умная девушка, а повторяешь всякий бред, — укорил я. — Перемещаться на несколько десятков шагов и вправду опасно, резонанс между точками входа и выхода сплющит пространство и безумного наглеца вместе с ним. Но здесь-то гораздо больше! До предгорий никак не меньше того расстояния, что мы прошли за эти дни. Думаю, основная трудность — снять ориентир.

— Нет никакой трудности, — лениво отзывается Илар. — Видите, за рекой вроде бы ровная площадка? Это место подойдет?

Полезно иметь в команде теоретиков!

— Какой ты молодец, Илар! — восхищаюсь я, принимая у него ориентир. — Даже переправляться через реку не придется.