Граница - новая версия. Часть первая

— Видишь, маленькая леди, как тяжело дереву справиться с человеком, — засмеялся страж. Я недоверчиво взглянула на свои руки: на правой краснели два кровоподтёка и на указательном пальце обломан ноготь. — Да, маленькая леди, вторую часть твой волшебник унёс под кожей. Его ждёт сюрприз, когда он начнёт выковыривать занозу, как тебе кажется?

— Смилуйтесь, семь богов, — простонала я. Если маг найдёт вместо занозы человеческий ноготь, и увидит мои руки... Колодки у храма мне обеспечены, а, может, и каторга!

— Вы всегда призываете богов, когда нужно бороться? — хмыкнул страж. — Неужто сложно обрезать все ногти?

— Ножом? — хмуро спросила я, задетая его выпадом. — Так у меня и ножа нет. И вообще, я не цирюльник.

— Ну так обгрызи, — отмахнулся страж.

— Я леди!

— Ты боишься разоблачения меньше, чем позора? — удивился мой мучитель.

— Я не буду грызть ногти, — упрямо ответила я. — Это невозможно.

— Значит, ты ждёшь, что тебе помогу я, — усмехнулся страж. — Как это похоже на людей! А ведь помогу: мне ни к чему твоё разоблачение. Дай-ка руку.

Возразить или помешать стражу я не сумела. Он взял мои руки в свои, дунул — и они одеревенели. Дунул ещё раз — и деревянные ногти укоротились. Дунул в третий — и руки сделались такими, как раньше.

— Ты... — пробормотала я. — Как ты это сделал? Это магия леса?

— Нет, маленькая леди, это не магия леса, — засмеялся страж, весьма довольный собой. — В лесу нет никакой магии, есть только жизнь и законы жизни. Но я не собираюсь с тобой об этом говорить. Молись своим семи богам: очень они помогают, не так ли?

— Не кощунствуй! — в который раз потребовала я, но это прозвучало как-то вяло.

— Скажи, маленькая леди, а ваши боги живут в мире или враждуют между собой? — не слушая меня, спросил страж.

— Зачем им враждовать? — удивилась я. — У каждого своя сфера, своя область, в которой он помогает людям. Иногда они пересекаются, я говорила тебе, но здесь не вражда, а помощь.

— Помогают людям? — переспросил страж. — Это всё, на что они способны?

— А зачем ещё боги? — поразилась я. — Кому нужны боги, которые будут жить для самих себя? Кто таким захочет поклоняться?

— Действительно, — тихо, будто сам себе сказал страж. — Кто захочет?

— Но ты мне скажи, — внезапно спохватилась я. — Ты не знаешь о карте, о том, кто где живёт... как же ты смог — тогда, четыре года назад, — найти того барона и продать ему графскую наследницу? Помнишь, которую...

— Которую я спас от нежити, — закончил вместо меня страж и улыбнулся — неожиданно по-доброму, что видно было даже на его жуткой звериной морде. — Но зачем мне была карта, маленькая леди? Твои люди сами рассказали всё, когда вы плыли по реке вместе с товаром. Ты, кажется, должна была остаться в Варусе с половиной тюков, чтобы распределить их между поселениями у дороги, а вместо этого отправилась сначала с остальной частью дальше, пока ваши пути не разошлись: они поплыли дальше, продавать товары на ярмарке, а ты по западным землям в двинулась столицу. Я прав?

— Прав, но как ты?..

Страж снова улыбнулся, на сей раз снисходительно.

— Я хотел присмотреть за тобой. И за дурочкой, которую чуть не сгубил цвет её глаз. Сначала я слышал всё, что говорилось людьми в лесу — для меня там нет не преград, ни законов. Потом...

— Как ты смог забраться так далеко от леса? — жадно спросила я.

— Вопросы, маленькая леди, — сокрушённо покачал головой страж. — А ведь пришло время ответов — твоих ответов.

— Но я...

— Не спорь!

— Но ты мог бы...

— Вы всего лишь не заметили веточки, завалившейся в тюки, — пояснил страж. — И самих себя, а ведь я не зря касался твоей руки, маленькая леди. Я был рядом с вами, пока не узнал всё, что нужно, а после взял изумруды и отыскал барона. Он не сразу мне поверил, но драгоценности говорили сами за себя, а мой отказ перешагнуть порог или встретиться при свете дня приписал осторожности, не более. У него была дурная репутация, но я не хотел мучить графиню. Если бы я желал ей зла, то мог бы убить ещё в лесу, а, защитив её... Глупо бросать дело на полпути. Драгоценности достались барону после свадьбы — только поэтому он и женился на девушке, он ведь обычно не церемонился с похищенными, знаешь ли.

— Какая гадость! — вскричала я. — И ты так спокойно об этом рассказываешь?

— Меня не волнуют беды людей, маленькая леди, — холодно ответил страж. — Вам стоит радоваться, что остались в живых.

— Но зачем тебе выдавать её замуж? — не поняла я. — Какая странная забота!

— Затем, чтобы не сбежала и не вернулась ко мне, — пояснил страж. — Если бы я не отправился с вами, она покинула бы вас, едва вы пересекли границу леса. Мне надоели человеческие кости, да и на смерть знатной девушки посмотрели бы иначе, чем простолюдинки.

— О!

— А ты ничуть не повзрослела, маленькая леди, — отметил страж. — Так и не поняла, о чём стоит спрашивать. Иди к себе, сегодня ты мне больше не нужна.

Залемран ждал меня в архивном подвале — у самого входа, а рядом с ним стоял начальник.

— Леди этнограф Элесит, — голос мага был сух и официален, — вы освобождаетесь от работы и поступаете в моё распоряжение до выяснения обстоятельств.

— И лишаетесь жалования на всё время, пока будете отсутствовать, — поспешил добавить начальник архивов. Залемран поморщился, но ничего не сказал, только дал знак мне следовать за ним.

— Это арест? — спросила я на лестнице.

— Я прослежу, чтобы вам возместили потери, — одновременно со мной произнёс волшебник. — Что? А, нет. Леди Элесит, я и в мыслях не держал ограничивать вашу свободу.

— Но всё же я поступаю в ваше распоряжение, — напомнила я.

— Да, — признал маг. — Мне жаль, но я не видел другого способа.

— Способа для чего? — резко спросила я.

— Поговорить с вами, леди Элесит, — пояснил волшебник.

— Мне нечего вам сказать, — устало проговорила я.

— Зато мне есть, — серьёзно ответил Залемран. К тому моменту мы как раз поднялись из подвала, и маг направился к выходу из Ведомства.

Волей-неволей мне пришлось последовать за ним, но в дверях я замерла, боясь перешагнуть порог. Главный выход из Ведомства вёл как раз на улицу, и меня пугал доносящийся оттуда шум: колоса, стук колёс по мостовой, лай собак, ржание конец, смех... Пугали запахи, пугали толпы, идущие мимо двери по своим делам.

— В чём дело, леди Элесит? — повернулся ко мне маг. Мгновение вглядывался в глаза, потом чему-то кивнул и взял меня под руку. В другой момент наглеца ждала бы пощёчина, а, может, и удар пеналом, но сейчас мне было не до того. Уже четыре года я не выходила одна на улицу. И не одна — очень редко.

— Куда вы меня ведёте? — напряжённо спросила я. Маг пожал плечами.

— В любое место, где мы могли бы поговорить.

— Королевский сад, — пожав плечами, предложила я. — С утра там пусто: парочки появляются только к вечеру.

Маг бросил на меня косой взгляд, но ничего не ответил.

— Итак? — спросила я, когда мы устроились на скамейке под деревом. За прошедшие дни часть листьев с него опала на дорожку — их не торопились убирать, — часть налилась алым цветом и, казалось, дерево истекает кровью. — О чём вы хотели поговорить?

— Вы больны, леди Элесит, — без предисловий начал маг и выжидательно посмотрел на меня, словно предвидел возражения. Разумеется, они были.

— Я всего лишь устала, — попыталась отмахнуться от ненужной заботы я.

— И это тоже, — кивнул Залемран. — Но главное — вы отравлены чужой магией. Я никогда прежде ни с чем таким не сталкивался, и всё же уверен в своих выводах. Если бы вы позволили вас обследовать...

— И речи быть не может, — отрезала я. Маг кивнул.

— Я догадывался, что ваш ответ будет именно таким.

— После того, как слышали его семью семь раз! — резко сказала я. Допрос под видом заботы выводил меня из себя.

— Леди Элесит, — укоризненно произнёс волшебник. — Вы ведь даже не знаете, в чём будет состоять обследование.

— В чём бы ни состояло, пока я жива, вам никогда...

— Не торопитесь давать клятвы, — попросил Залемран и взял меня за запястье. Я попыталась отдёрнуть руку, но не тут-то было. Маг провёл кончиками пальцев по едва видным под кожей венам, потом коснулся тыльной стороны руки и заглянул мне в глаза. На миг у меня закружилась голова — и всё прекратилось. — Вот и всё. Стоило столько бояться?

— Вы... — выдавила я и остановилась. — Как вы посмели?!

— Леди Элесит, боюсь, вы не до конца понимаете, — начал маг.

— Вы не имели права применять ко мне магию без моего согласия, — отчеканила я. — Это низко и запрещено законом.

Волшебник развёл руками.

— Боюсь, закону будет не до вас, леди Элесит.

— Леди этнограф Элесит, — ледяным тоном поправила я.

— Простите, — пробормотал маг. — Но, быть может, вы всё же соблаговолите выслушать меня?

— И не подумаю. — Я поднялась на ноги, собираясь уходить. — Вам стоит порадоваться, что я не собираюсь обращаться в королевский суд. А теперь — прощайте.

— Сядьте, леди Элесит. — Голос мага был совершенно спокоен. Я не подчинилась, но и не двинулась с места. — Сядьте и послушайте меня.

— Говорите, — сухо предложила я, оставаясь стоять. Вдалеке на дорожке показался садовник, подошёл ближе, но, заметив нас, повернулся и поспешил уйти. О чём он подумал, остаётся только гадать.

— Сядьте! — приказал маг, и я повиновалась. — Леди Элесит, я повторяю вам — вы смертельно отравлены. Сейчас вы, должно быть, переживаете подъём жизненных сил, но пусть это вас не обманывает. У вас четыре года отнимали силу, в последнее время она потекла рекой. Когда поток сузился, возникла иллюзия выздоровления, ещё более опасная, так как побуждает отказываться от лечения. Вы понимаете меня?

— Продолжайте, — коротко ответила я.

— Надеюсь, вы понимаете, что умрёте, если не согласитесь на лечение? — уточнил Залемран.

— Я умру в любом случае, — ровным голосом возразила я. Мои слова заставили мага так и вскинуться.

— Это он вам сказал?

— Кто? — напряжённо спросила я.

— Тот, кто тянет из вас жизненные силы, — нетерпеливо пояснил волшебник. — Я в жизни не видел такой магии!

— Да неужели? — усмехнувшись, спросила я, но Залемран не заметил сарказма.

— Очень странный рисунок, — пояснил он. — Начать с того, что она зелёная, чего отродясь не бывало, и, потом, структура совершенно не напоминает обычные решётки... Больше похоже на то, что кто-то взял в руки кисть и в самом деле нарисовал всё заклинание от начала и до последнего завитка.

— В самом деле? — с ледяной вежливостью уточнила я, и волшебник, спохватившись, прервал свои объяснения.

— Одним словом, магия чужая и вследствие этого очень опасна. Вам необходимо немедленно заняться своим лечением, леди Элесит!

— Леди этнограф, — устало поправила я.

— Не важно, — отмахнулся маг.

— Возможно, вы так думаете, — согласилась я. — Но я всего лишь личная дворянка и не могу покинуть службу, не потеряв при этом титула.

— Какое это имеет значение?! — возмутился маг. Теперь уже он поднялся на ноги. — Леди Элесит, неужели вы в самом деле предпочтёте умереть, лишь бы остаться дворянкой?!

— Да, — просто ответила я. Маг сокрушённо махнул рукой и не сел, а плюхнулся на скамейку рядом со мной.

— Очень хорошо, — сухо сказал он. — В таком случае будьте готовы давать официальные объяснения по поводу того, почему отсутствовали по ночам в своей спальне. Боюсь, ссылки на личную жизнь в суде не помогут, и, если у вас есть любовник, придётся предъявить, чтобы подтвердил ваши слова.

— Да как вы смеете?! — Я вскочила и положила руку на пенал за поясом. — Предъявлять мне подобные обвинения, говорить со мной в таком тоне?

— Мне очень жаль, леди Элесит, но вы сами принуждаете меня... — Маг не договорил.

— Во всяком случае, вы мне обвинения не выдвинете, — заявила я. — Против дворянки может говорить только дворянин, равный или высший по положению...

— Равно как и магистр Коллегии магов, — вежливо дополнил Залемран.

— А вы...

— Да, — кивнул маг. Он не казался самодовольным или надменным, в нём было не больше гордости, чем до этого признания. Волшебник даже выглядел виноватым, словно не хотел называть своего звания. Он взял меня за руку и заставил опуститься рядом с собой, а после положил руку на плечо, мешая отвернуться. — Не хотел бы огорчать вас, леди Элесит, но вам не удастся от меня отмахнуться. Возможно, вы боитесь мести заколдовавшего вас волшебника или опасаетесь судебного преследования, но, поверьте, если вы мне доверитесь, я сумею защитить вас.

Он говорил искренне — в этом я не сомневалась. Мои губы раскрылись, и, словно со стороны, я услышала свой ответ.

— Мне нечего вам сказать.

Стряхнув со своего плеча руку волшебника, я встала и пошла прочь. На этот раз он меня не удерживал.

Идти мне было некуда, блуждать по городу, как несколько дней назад, не было никаких сил. В сомнениях постояв у выхода из парка, я всё же свернула на почти забытую мной дорогу. Когда-то давно матушка поручала мне сопровождать сестру на прогулку, и мы всегда отправлялись в Королевский сад. Теперь я шла в обратную сторону, и перед глазами всё ещё стояли золотые и красные листья сада.

Вот и дом. Знакомая синяя дверь безо всякого крыльца. Ключ мать всегда прятала под одним из камней мостовой, и, потрогав ногой ближайшие к порогу, я смогла открыть дверь. Крошечная комнатка — малая гостевая, здесь принято в дождливую погоду встречать тех визитёров, которых не проведёшь в дом. Ещё одна дверь — вот и большая гостевая, а из неё три двери: в родительскую спальню, в комнату, которую я делила с сестрой, и в отцовский кабинет. Из него же ведёт и выход во двор, чем отец возмущался всё время нашего проживания в столице: мать и служанка постоянно туда ходили через кабинет, направляясь в отдельно стоящую кухню. Всё это знакомо пусть и не с детства, но всё же давным-давно. Я открыла дверь в свою комнату — свою и сестры. Родители оставили тут всё на своих местах, так, как было при нас, даже не дали мне перевезти кровать в мою каморку в Ведомстве. Говорили: мой дом здесь, не надо разрушать гнездо... Меня не было тут четыре года, с тех пор, как я вернулась из леса с поражением, и отец предложил мне оставить Ведомство. Зачем, сказал он, если нет перспектив? Чем плохо найти подходящего мужа и жить как все люди? Но тогда старой девой осталась бы моя сестра, ведь моё приданное истрачено на учёбу, и теперь мне бы отдали её долю... Могла бы я так поступить? Ответив "нет", я развернулась и ушла, и больше не переступала порога этого дома. Даже на свадьбу сестры не зашла, благо, главный праздник был в их новом доме.

Расстегнув пояс, я положила пенал на подоконник, сняла башмаки и легла на кровать, вернее, каменную лежанку, сейчас покрытую только старым, местами протёртым ковром. Тюфяк наверняка проветривается на дворе, но выходить туда мне не хотелось. Не хотелось больше ничего, и я лежала, глядя перед собой. Мыслей не было, не было и чувств.

Так я и лежала, пока домой не вернулась мать.